«Каратель» не был приспособлен к полету при отсутствии внутренней гравитации. Конечно, в бою приходилось ее отключать – центробежная сила ограничивала маневренность корабля. Но в других режимах предусматривалось включение внутренней гравитации. Выполнять служебные обязанности, двигаться, спать и отдыхать с наибольшей эффективностью экипаж мог только при наличии силы тяжести.
Однако, чтобы догнать «Трубу», капитан Юбикви приказал отключить внутреннюю гравитацию. Внутреннее вращение осложняло задачу выхода из гиперпространства в расчетной точке. Каждый раз, когда «Каратель» включал маршевый двигатель, он терял слишком много времени на то, чтобы вновь поймать приводной сигнал «Трубы». С каждым часом увеличивалась вероятность того, что «Пикник» (или «Планер»?) настигнет «Трубу» первым.
В течение почти целых суток, до момента входа в систему Массив-5, экипаж «Карателя» работал в условиях, приближенных к боевым. Но и теперь у него не было выхода, кроме как продолжать полет при отсутствии внутренней гравитации. Для судов, движущихся со скоростью «Карателя» и «Трубы», система «Вэлдор Индастриал» становилась смертельно опасным каменным лабиринтом, поэтому в таких условиях вмешательство центробежной силы могло оказаться фатальным.
Если бы не приводной сигнал с «Трубы», вторгшееся из запретного пространства судно уже давно потеряло бы след корабля-разведчика. Но «Пикник», теоретически, мог обогнать «Карателя». Мин не знала всех обстоятельств, но сохранялась возможность того, что Хэши Лебуол по-прежнему влияет на прокладку курса «Трубы» и уже передал информацию о месте ее назначения «Пикнику».
Именно по этой причине лучшие шифровальщики «Карателя» бились над тем, как сломать код сообщения, отправленного Уорденом Диосом Нику Саккорсо.
«Возможно, эти иероглифы ничего не значат, – сказал Долф. – Но если все же они что-то значат, то я хочу знать, что именно». Необходимо срочно выяснить, что происходит.
Крейсер рвался вперед. Несмотря на большую массу корабля, трудности, связанные с поиском приводного сигнала, и опасность вхождения в систему, капитан Юбикви старался не отставать от «Трубы».
При данных обстоятельствах находиться вне каюты – настоящее безумие. Мин должна быть пристегнута к своей койке. Но это не первая безумная вещь, которую она совершила. И не последняя, если Мин суждено еще прожить. Когда Долф вызвал ее по внутренней связи, она не раздумывала.
Долф назначил встречу в лазарете. Он не предложил Мин сопровождение, а она не попросила. Дорога известна, да и чем меньше людей рискует, тем лучше. Но Долф рискует наравне с Мин. Значит, произошло что-то непредвиденное. Опять.
Мин не стала теряться в догадках. Не до этого. Сейчас главное – координация движений. Услышав вой сирены, Мин метнулась к ближайшим поручням. Пристегнула страховочный ремень. Обе руки на поручнях. Спина плотно прижата к переборке. Теперь бы угадать направление ускорения. Продольное. Мин поняла это немедленно. Ее рвануло вперед с такой силой, что одна рука соскочила с поручня. Если бы не страховочный ремень, Мин ударилась бы лицом о переборку. К счастью, она успела сгруппироваться, и мышцы спины оказались целы.
Пять секунд ускорения. Перед глазами белая вспышка. Затем темнота. Кажется, пульс стучит прямо в ушах. Тело скручивает и ломает пополам. Но вот и конец. Мин еще секунду болталась на ремне. Пожалуй, ей самой нужен лазарет. А эти синяки будут болеть.
Не двигаясь, Мин ждала сообщений о дальнейшем маневрировании. Снова вой сирены. Уже не столь пронзительный и долгий. Еще один продольный рывок. Оказавшись слабее предыдущего, он воспринялся как более продолжительный. Но уже через две минуты прозвучал сигнал отбоя.
– Внутренняя безопасность, – объявил женский голос. – До следующего маневрирования двадцать восемь минут.
Отстегнув страховочный ремень, Мин последовала дальше по коридору.
«Проклятье, Долф! – бормотала она. – Какого черта торопиться? Почему нельзя подождать?»
Впрочем, Мин знала, что Долф вызвал ее не с мостика, а из своей каюты. Возможно, он отдыхал. Попросив ее о встрече, он, вероятно, не знал о предстоящем маневрировании «Карателя». Мин оставалось только догадываться, что заставило Юбикви подвергнуть ее и себя подобному риску.
Некоторый намек на ответ Мин получила, когда выплыла из лифта в коридор, ведущий к лазарету. Почти весь проход был увешан безынерционными гамаками. Все, по крайней мере, двадцать пять гамаков были заняты. Сам лазарет был рассчитан на десять человек, считая хирургические столы. Явный перебор.
Что случилось? Внезапная разгерметизация? Крейсер попал под обстрел? Едва ли. Мин бы почувствовала. Столь большое число раненых предполагает серьезное повреждение корабля, неизбежно сопровождающееся сильным сотрясением корпуса.
Проклятье!
Пробравшись вдоль гамаков к лазарету, Мин коснулась ладонью панели, открывающей проход, и вошла внутрь. Скользнувшая за спиной дверь закрыла проем.
Долф в обществе еще одного человека, – судя по форме, корабельного врача, – ждал внутри.
Оба мужчины были пристегнуты к мобильным креслам, передвигающимся по специальным вмонтированным в палубу рельсам и предназначенным для работы персонала в условиях невесомости. Два стола пустовали. На остальных восьми лежали люди.
– Директор Доннер. – Врач по фамилии Фостер, – об этом извещала нашивка на его груди – отдал честь. Его голос показался Мин безмерно усталым.
– Надеюсь, вы не ранены, – промычал Долф. – К сожалению, дело срочное.
– Что случилось? – спросила Мин, отвечая на воинское приветствие Фостера, впрочем уже не отводя глаз от Юбикви.
Их глаза на секунду встретились.
– Две вещи. – Капитан опустил взгляд. – Но все по порядку. – Он сделал знак в сторону врача. – Фостер.
– Они не ранены, директор, – заговорил Фостер. – Я говорю о тех, которые лежат в коридоре. Они больны. Я никогда не видел ничего подобного.
С точки зрения Мин, Фостер не выглядел слишком старым, чтобы повидать в жизни многое. Больше двадцати пяти? Невероятно! Что это? Эпидемия?
– Что значит «больны»? – поинтересовалась она вслух.
Фостер пожал плечами.
– Их тошнит. У них высокое давление, нарушение функций вестибулярного аппарата, галлюцинации. – Фостер взглянул на Юбикви, словно ожидая от него поддержки. – Они говорят, будто стены валятся на них, грозя раздавить… Опасности для жизни нет, но, наверное, многие бы предпочли смерть, чем переживать такое.
Итак, почти половина команды…
– Похоже на передозировку стимуляторов, – пробормотала Мин сквозь зубы.
Долф вдруг напрягся. Казалось, он хотел возразить, но передумал.
– В общем, – Фостер снова пожал плечами, – судя по симптомам, у пострадавших нарушена ориентация в пространстве.
Неужели Фостер прав? Теперь, мало того, что крейсер поврежден, на борту еще и недокомплектация.
– Дисориентация в пространстве?! – Мин едва сдержалась, чтобы не закричать. – Эпидемия? На военном корабле?
– В этом весь вопрос, – сказал Долф, тяжело дыша. – Ни вы, ни я в это не верим… Директор Доннер, – твердо продолжал он, посмотрев Мин в глаза. – Похоже, мы имеем дело с бойкотом.
Услышав эти слова, Фостер поспешно отъехал в кресле к компьютеру у стены и стал делать вид, будто проверяет состояние новых пациентов. Похоже, он был согласен с капитаном, но чувство врачебной этики не давало ему право об этом заявить.
Бойкот. Мин застыла, словно пораженная громом.
Значит, не эпидемия. Протест. Молчаливое, пассивное сопротивление ее приказам. Неподчинение, граничащее с бунтом. Полицейский кодекс трактует ситуацию однозначно: симуляция – уголовно наказуемое преступление.
– Капитан Юбикви, – мягко проговорила Мин, – каким кораблем вы командуете?
Долф криво ухмыльнулся.
– Насколько я понимаю, тем кораблем, которым мне приказали командовать. – В глазах Юбикви блеснула злость. – Впрочем, это мой корабль, Мин, – через секунду добавил он. – Это мои проблемы, и мне их решать. Но сначала, я хочу от вас кое-что услышать.
Мин ждала, застыв, словно под дулом пистолета. Экипаж «Карателя» незаслуженно лишили отдыха и заставили преследовать полицейский корабль-разведчик, заслав чуть ли не на край вселенной. И вот к чему это привело. Вся ответственность ложится не на Долфа; она ложится на Мин и на Уордена Диоса.
– Я уже сказал, что случились две вещи, – продолжал Долф, глядя в глаза Мин. – Вторая может оказаться еще хуже… «Труба» выключила приводной сигнал.
Мин по-прежнему не двигалась, но ее ладони жгло нестерпимым жаром. Если бы в эту секунду перед ней стоял Ник Саккорсо, она бы переломала ему все кости. Одну за другой.
– Заметьте, – продолжал Юбикви, – сигнал не потерян. Это невозможно в силу его характеристик. Очевидно, «Труба» пытается замести следы.
Мин смотрела на Долфа непонимающим взглядом.
– Что вы хотите от меня услышать? – через силу спросила она.
– Объяснение, – выпалил Юбикви. – Я хочу знать, кто на кого работает… Нет, – вдруг оборвал себя Долф. – Неверная постановка вопроса. Если бы вы знали, то уже сказали бы… Директор Доннер, мне необходимо знать план наших дальнейших действий. Как нам преследовать «Трубу», если мы не знаем, куда она направляется?
Мин молчала, проклиная про себя все на свете. Уорден Диос, ах ты заблудший, скрытный сукин сын! Что же ты от меня хочешь?
Разумеется, Мин понимала точку зрения Долфа. Ситуация на корабле складывалась неблагоприятная. Если его люди перестанут ему подчиняться, то пойдут под трибунал, а если уступят давлению, то потеряют собственное достоинство, а ведь полицейские больше, чем другие, питаются этим чувством. Почему Долф должен уговаривать или принуждать своих людей к каким-то действиям, если «Каратель» остался ни с чем?
Так что же делать? Бросить все? Взять курс домой? Забыть о собственном достоинстве? Забыть, что судьба человечества – и Морн тоже – находится в руках Термопайла и Саккорсо? Или же все-таки поискать след «Трубы»? Бороздить дебри системы, пока не выбьется из сил весь экипаж? Может быть, вызвать на помощь службу безопасности «Вэлдор Индастриал»? Но ожидание может затянуться на несколько дней… Или поступить по-иному: найти пост наблюдения, связаться с Департаментом полиции и запросить инструкции? А может быть, довериться удаче и собственной интуиции?..
– Я уже говорила, что, возможно, они ищут лабораторию, – тщательно подбирая слова, ответила Мин. – Предположим, я права. Сколько всего в системе подобных подпольных исследовательских центров?
С предыдущего задания, выполнявшегося в районе Массива-5, крейсер вернулся всего несколько дней назад, поэтому Долф Юбикви должен был знать систему как свои пять пальцев.
– Нам известно о шести.
О шести? Проклятье! Чтобы унять жар в ладони, Мин сжала рукоятку своего пистолета. Поистине, Массив-5 – рай для пиратов.
– К каким из них «Труба» может держать курс, исходя из направления ее последнего сигнала?
Долф сверлил Мин неподвижным взглядом.
– К двум.
– Только к двум? Задача облегчается. – Мин на секунду задумалась. – Какая из лабораторий может потенциально заниматься разработкой новых лекарственных препаратов и исследованием мутагенов?
Ничто не изменилось в выражении лица Юбикви. Казалось, он даже перестал дышать.
– Лаборатория Динера Бекмана. Но это самоубийство – лететь туда. Корабль-разведчик, так же как и любое другое малое судно, благодаря своей маневренности находится в гораздо более выгодном положении по сравнению с нами.
– Вот туда мы и полетим, – обрубила Мин, – если у вас нет идеи получше.
– Черт возьми, Мин, – недовольно пробасил Долф. – Любая моя идея лучше вашей. Но на вашем месте, я бы, наверное, принял такое же решение. – Воспоминания о только что проведенной операции в системе Массив-5 с новой силой навалились на него. Сначала слабо, потом все сильнее и сильнее он стал тереть ладонями колени, словно пытаясь вселить в себя мужество. – Между тем, – вновь заговорил он, приняв наконец некое собственное решение, – по-моему, настал момент, когда вам лучше повысить на меня голос.
– С чего бы это? – Казалось, Мин была удивлена.
– Сотрите меня в порошок, – продолжал Долф, – спустите с меня шкуру. – Грустная улыбка коснулась уголков его рта. – Выставите виновным в распространении эпидемии на корабле. Кричите подольше, а главное погромче.
Мин в изумлении уставилась на Юбикви.
– Просто я хочу, чтобы те, в коридоре, вас услышали, – пояснил Юбикви. – Вы ведь умеете, не так ли? – В голосе Долфа слышался едкий сарказм. – Вы ведь хотите разнести меня в пух и прах с тех пор, как оказались на борту. Насколько я понимаю, истинный секрет хорошего командира состоит в том, чтобы найти предлог выйти из себя. Так выходите же. Покажите им, что вы – настоящий командир.
Юбикви замолчал, устремив на Мин немигающий взгляд. Ироничная улыбка блуждала на губах.
«Спускай с себя шкуру сам, идиот, – подумала Мин. – Обойдешься без моей помощи». Однако что-то в улыбке Юбикви подсказывало Мин, что не стоит рубить с плеча.
Кажется, Долф говорит всерьез. Наверное, он знает, чего хочет. Была ни была.
Мин набрала полные легкие воздуха и, призвав на помощь остатки своего негодования, обрушилась на Долфа Юбикви с громогласной трехминутной тирадой. Когда она закончила, Фостер, раскрыв рот, смотрел на нее во все глаза, а могучие плечи Юбикви сотрясал беззвучный смех.
– Ну, теперь объясните мне, – понизив голос, проговорила Мин, – что здесь смешного?
Долф покачал головой.
– Запаситесь терпением. Сейчас увидите.
Медленно, словно делая над собой усилие, Юбикви отстегнул ремень безопасности и оторвался от кресла. Напустив на себя трагический вид, он открыл дверь лазарета и выплыл в коридор. Мин потянулась следом, остановившись в дверях.
Оказавшись среди гамаков, Юбикви повел взглядом, словно оглядывая поле брани. Выбрав наугад один из гамаков, капитан склонился над лежащим в нем больным.
– Как дела, Болдридж? – Долф, наверное, мог определить имя подчиненного по нашивке на груди, но Мин была уверена, что он знает своих людей в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95