Морн упрямо покачала головой. Когда ее сына хотели отдать амнионам, она захватила «Мечту капитана». Чтобы вернуть Дэйвиса обратно, она пригрозила уничтожить корабль и большую часть Станции Всех Свобод. Позже, сходя с ума в запертой каюте, она часами рвала волосы, пока Сиб Макерн не выпустил ее. Сколько раз она должна была покориться злу и признать свое поражение! Ник продал ее амнионам. Морн помнила, как ей вводили в вены мутагены. Она помнила, как ожидала рибонуклеиновой конвульсии, которая лишила бы ее разума и человечности. Нет! Ее гнев был другого вида.
– Дэйвис, замолчи, – велела она. – Давай, послушаем его. Нам нужно понять, какой у нас остался выбор.
Повернувшись к Энгусу, она спросила:
– Значит, ты можешь изменить программное ядро?
Термопайл никак не реагировал на ее перепалку с Дэйвисом. Его внимание было сфокусировано на Морн и надежде, которую она воплощала. Все остальное казалось ему неважным. Как только Морн заговорила с ним, он ответил:
– Я могу редактировать его. Но мне потребуется твоя помощь.
– Объясни.
Она имела в виду три вопроса: «Как ты это сделаешь?», «Каким образом ты получил такое знание?» и «Почему о данном методе ничего не известно в человеческом космосе?»
Наверное, он понял ее.
– Меня научили амнионы.
Слова давались ему с трудом. Казалось, он вытаскивал их из глубокого колодца. Или, возможно, Энгус боялся реакции Морн на свои откровения. Бесстрастным голосом машины он пояснил:
– Несколько лет назад я захватил рудовоз «Сны наяву». Команда состояла из двадцати восьми человек. Я не стал убивать их. И мне не нужен был груз.
Морн захотелось остановить его. Она не думала, что вынесет рассказ Термопайла. В ее сердце нарастал чудовищный холод, как будто на мостик просочилась космическая пустота.
– Я отвез их на Малый Танатос и продал амнионам, – флегматично продолжил Энгус– Двадцать восемь человек. Ни один нелегал не предлагал амнионам такого количества людей. Взамен они научили меня редактировать программное ядро «Красотки».
Странный озноб нарастал и распространился вовне, заставляя Морн содрогаться. Ник тоже продал ее амнионам. Он пытался отдать им Дэйвиса. Но двадцать восемь человек…
Энгус неловко пожал плечами.
– Именно поэтому служба безопасности Рудной станции не нашла никаких доказательств, обличавших меня в преступлениях. Именно поэтому я оказался здесь. В таком виде.
По его лицу вновь побежали слезы, но это был не плач, а пот истерзанной души.
– Программное ядро «Красотки» не содержало никаких компрометирующих фактов, которые могли быть использованы в суде.
Озноб достиг плеч и прокатился по рукам. К Морн прикоснулся абсолютный холод – дыхание ледяной и безысходной бездны. Пират, продавший амнионам двадцать восемь человек, просил ее вернуть ему свободу.
– Ты злобная тварь! – сдавленно выкрикнул Дэйвис. – Мерзкое чудовище! Как ты можешь с этим жить? Как ты носишь такое бремя?
Энгус промолчал. Но Морн знала ответ. И это было так же интимно, как изнасилование. Он не вынес бремени вины. Он убежал от себя. Термопайл всю жизнь убегал от собственной тьмы – от насилия к насилию, от старых ужасов к новой боли.
– Объясни, – повторила она.
Ее голос дрожал от холода.
– Как ты это сделаешь?
Вопросы Дэйвиса и Морн диаметрально отличались друг от друга. Энгус благодарно кивнул головой.
– Данные, записанные в чипах, не подлежат изменению, – ответил он. – Новая информация добавляется к старой. Запись нельзя редактировать. Однако программисты могут создавать особые фильтры, которые маскируют определенные данные в процессе чтения. То есть информация по-прежнему остается в чипе, но не показывается пользователю. Этот метод бесполезен, поскольку фильтр отображается вместе с незамаскированными данными. Любой специалист увидел бы подвох.
Морн трепетала от ярости, словно Энгус глумился над ней.
– Проверку можно обойти, написав прозрачный фильтр, – продолжил Термопайл. – Он будет показан, но его никто не увидит, так как все остальное будет выглядеть нормальным. Однако в этом методе имеется слабость. Чип только добавляет данные. Информация в нем располагается линейным образом, то есть последовательно. И поскольку мы устанавливаем прозрачный фильтр после замаскированных данных, он тоже будет определяться в процессе чтения.
Энгус замолчал. Возможно, он оказался в точке пересечения директорий, прописанных в логическом древе его программного ядра, или попал в ловушку между командами полиции Концерна рудных компаний и собственным отчаянием. Чем больше содрогалась Морн, тем сильнее лицо киборга покрывалось потом. Его глаза округлились, сверкая желтым цветом.
– Говори, – раздраженно прошептал Дэйвис– Не останавливайся.
Энгус встряхнулся и произнес:
– Хитрость амнионов заключается в том, что они пишут фильтр, повторяющий структурную схему чипа.
Голос киборга царапал барабанные перепонки, как ржавый клинок.
– В этом случае его можно считать невидимым. В процессе чтения данных вы не видите программы чипа – вам выдается только информация. То же самое происходит и с нашим новым фильтром.
Чтобы сдержать дрожь, Морн обхватила себя руками. Приступы озноба стали мощными и продолжительными. Зубы стучали, пока она не стиснула челюсти.
– Я не могу создавать такие программы, – добавил Энгус. – Но амнионы могут. Они разработали уникальные коды и языки программирования. Тем не менее я научился у них некоторым практическим приемам.
Его глаза источали просьбу, как открытые раны.
– К примеру, сейчас мне известно, что мое программное ядро и главный чип «Красотки» имели сходную структуру. Используя эту схематическую однотипность, я мог бы написать программу фильтра, которая блокировала бы мои приоритетные коды. После такой маскировки я перестал бы подчиняться чужим приказам.
Через леденящую дрожь Морн отрешенно подумала, что программные ядра кораблей действительно могли иметь одинаковую структуру. Полиция Концерна была единственным поставщиком таких устройств – по крайней мере в человеческом космосе. А значит, методы производства чипов не менялись годами.
– Черт! – воскликнул Дэйвис.
Он смотрел на Термопайла с испуганным очарованием. Несмотря на инстинктивное отвращение к пиратскому прошлому Энгуса, юноша был увлечен его объяснением.
– А ты можешь пойти еще дальше? Ты можешь скрыть оригинальную программу и заменить ее собственной?
Энгус покачал головой. Он реагировал так, словно этот вопрос исходил от Морн.
– Нет, я не знаю ее код. Я могу работать только с известными мне языками программирования.
– Например, с твоими приоритетными кодами? – спросил Дэйвис.
– Например, с моими приоритетными кодами, – заторможенно ответил Энгус.
«Нет, – молча простонала Морн. – Я не могу пойти на это».
Он унижал и оскорблял ее. Насиловал и избивал. Дэйвис был прав. Она не должна была освобождать Термопайла. Но, несмотря на отвращение и раздирающий холод, у нее остался еще один вопрос. Еще один важный пункт в ее расследовании.
– Энгус, кто знает, что ты можешь редактировать программное ядро? Кто из руководителей полиции Концерна рудных компаний мог запланировать это?
Он молчал. Холод сковал его горло. Взгляд Энгуса, наполненный просьбой и болью, цеплялся за нее, но с губ не слетало ни звука Он столкнулся с предписанным ограничением, и зонные имплантаты отключили его голосовые связки. Возможно, он сейчас задыхался от слов, которые не мог произнести.
Она грубо заставила его подчиниться:
– Исаак, это приоритет Габриель. Отвечай на мой вопрос. Кто знает, что ты можешь редактировать программное ядро?
Он вздрогнул и пожал плечами.
– Уорден Диос.
Наверное, в душе Энгус снова кричал: «Я не твой сын!»
– Насколько мне известно, он единственный.
«Я не твой недоделанный сын!»
– Но он не просил меня объяснять этот метод. И он обещал, что не расскажет о нем никому другому. Слишком опасно. Диос назвал это самоубийством.
Самоубийством? Морн замерла, словно попала в зону затишья между одной волной озноба и другой. Эта игра – эта передача приоритетных кодов, позволявшая ей и Дэйвису принимать критически важные решения, – была задумана Уорденом Диосом. Но данный ход был нацелен не на Хэши Лебуола И не на Мин Доннер. Будучи его подчиненными, они не обладали достаточной властью, чтобы угрожать ему. В человеческом космосе существовала только одна адекватная сила. И только Холт Фэснер мог уничтожить главу полиции Концерна.
Морн лишь недавно перестала использовать зонный имплантат. Продолжительный прием каталепсора отсрочил ломку. Однако кризис уже надвигался; уже погружал свои когти в нервы, вызывая озноб и раздражительность.
Итак, Уорден Диос передал Дэйвису контроль над киборгом. Зачем? Что он хотел от ее сына? Какого поступка он ожидал? И как это могло спасти его от Дракона? Неужели он считал, что Морн и Дэйвис найдут в себе силы и выдержат новые испытания?
Дэйвис оттолкнулся от перил и подлетел к ней. Схватив Морн за плечи, он увлек ее назад – подальше от Энгуса. Она напряглась, пытаясь разорвать его объятия. Сын склонил к ней лицо, пугая сходством с Термопайлом.
– Морн, я должен повториться.
Он говорил тихим шепотом, похожим на шипенье воздуха в пробитом корабельном корпусе.
– Все эти темы действительно важны, но не здесь и не для нас. Мы не знаем, на чьей стороне оказались. Нам неизвестно, чья это игра и что от нас хотят. Забудь о своих вопросах. Зачем нам чужая головная боль? Наша проблема – Ник Саккорсо. Мы должны подготовиться к сражению с ним. Он может вернуться в любое время. Что если он усадит Вектора за работу, а сам решит дождаться результатов на «Трубе»? Что, если Ник захочет поиграть с нами в мерзкие игры? Мы должны быть готовы ко всему, иначе он застанет нас врасплох.
Его пальцы впились в плечи Морн – возможно, он думал, что это уменьшит ее озноб.
– Если ты не в силах командовать Энгусом, – настаивал он, – я могу взять координацию действий на себя. Но нам нужно торопиться.
Энгус молчал. Очевидно, он понял, что его просьба останется безответной. Пот блестел на его висках. Руки безвольно свисали по бокам. Он стоял неподвижно перед Морн, ожидая ее последнего слова.
Она могла дать ему свободу. Она могла избавить его от мук.
Всю свою жизнь Морн училась сдерживать недовольство. Долгое время она обвиняла родителей в том, что из-за службы в полиции они уделяли ей мало внимания. Наверное, поэтому в детстве и юности она никогда не прощала себя. Когда ее мать умерла, спасая свой корабль от «Потрошителя», Морн поклялась стать копом. Она надеялась выплеснуть вовне безответную обиду и тем самым снять с себя вину. Но это решение оказалось неверным. Ее гравитационная болезнь уничтожила «Повелителя звезд». На подсознательном уровне – за гранью причины и логики – вина Морн была подтверждена. «Повелитель звезд» погиб из-за того, что она не простила родителей. Это стало источником ее гравитационной болезни, трещиной в мозгу. Обремененная старой обидой, она погубила свою семью.
Затем появился Энгус: воплощение и апофеоз заслуженного наказания. Морн обратила свое недовольство против себя. После того вреда, который был вызван ею, она не представляла другого выхода из затруднений, как только бегство с Рудной станции, торг с Термопайлом за пульт зонного имплантата и лживая поддержка эгоистичных иллюзий Ника. Наказывая себя, она пренебрегла спасением.
Однако Дэйвис изменил ее. Рождение ребенка заставило Морн отступить от самобичевания и взглянуть на другие, более важные вопросы. Вектор рассказал ей о коррупции копов. Эта информация ужаснула ее. Но чем запрет проекта «Интертеха» отличался от пристрастия Морн к «черной коробочке»? От того, как она использовала зонный имплантат против себя и Ника? Фактически ничем! Если она хотела, чтобы судьба ее сына была лучше, чем у Ника или Энгуса, ей следовало научиться нести ответственность за свои решения.
«Ты мой сын, – как-то сказала она Дэйвису. – Для меня ты второй по важности элемент Вселенной. Но первой была и будет цель: не предать мою человеческую сущность». Чуть позже, когда Дэйвис хотел закрыть шлюз и оставить Ника на планетоиде, она сказала ему: «Я коп. И отныне я собираюсь быть хорошим копом. Мы не будем поступать так низко».
Какие сантименты! Но они превратятся в ложь, если она не будет следовать им – в том числе и теперь, когда эти убеждения предполагали освобождение Энгуса…
Хмурясь от досады, Морн повернулась к нему и спросила:
– Почему мы должны помогать тебе? Дэйвис прав. Ты будешь работать на нас. Мы устроим засаду и справимся с Ником, не подвергая тебя опасности. Ты станешь исполнителем нашей воли, и нам не нужно будет бояться твоего предательства.
Это предполагало изощренную форму рабства. Используя его как инструмент, они уподобились бы Уордену Диосу и Саккорсо. Возможно, их отношение к киборгу было бы менее грубым или более мягким, но Энгус превратился бы в инструмент – в неодушевленный предмет.
– Почему я должна считать, что в твоей компании мы будем в безопасности?
– Морн! – запротестовал Дэйвис.
Юноша встряхнул ее за плечи. Она не обратила на это внимания. Ее взгляд был прикован к Термопайлу. Морн ожидала его ответа.
– Я мог бы остановить тебя, – произнес он после крика Дэйвиса. – Но я не сделал этого.
Враждебность исчезла с его лица. Осталась только просьба: обнаженная и чистая.
– Ерунда! – крикнул Дэйвис. – Ты не мог остановить ее!
Оттолкнув Морн в сторону, он развернулся к Энгусу.
– Ты проиграл. Ник обвел тебя вокруг пальца. Он обрубил все твои концы. Ты бы продал ему свою душу, чтобы остаться живым, но он не оставил тебе такого шанса. Вот почему ты отдал Морн пульт и позволил ей уйти…
Он взметнул кулаки в воздух.
– Ты просто ничего не мог сделать!
Энгус покачал головой. Он по-прежнему обращался к Морн.
– Я мог доказать, что меня подставили. Я знал о связях Ника со Службой безопасности. У меня были доказательства его незаконных сделок с Майлсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95