– Вопрос прозвучал безразлично, и в голосе не слышалось ничего, кроме дежурного интереса.– Да. Это правда. Ты ведь тоже ее любишь?Зазвонил телефон, но Джен не обратила на него внимания. Эдгар ответит. Казалось, она участвует в каком-то очень странном сражении. Его глаза, ее глаза – и воздух потрескивает от напряжения. Что она пытается доказать? Это правда похоже на состязание.– Она моя мать, мать, а не женщина, которая какое-то время была моей мачехой. Дом принадлежит Эбби, а что касается съемок, то это не моя личная инициатива. Но я тоже хочу, чтобы дом моей матери был и моим домом.И только сейчас она поняла, что до сих пор не заглянула к Эбби. Дженнифер ахнула, всплеснув руками:– Я сижу тут и спорю с тобой сама не знаю, о чем. – Ей нужно держаться от него подальше. – Извини, – сказала она. – Я должна…– Нет, и не подумаю. Давай договоримся обо всем прямо сейчас.– Я еще не видела маму, Маркем. Ты можешь подождать.– Нет, это вы можете подождать, мисс Коннолли, пока я договорю до конца.– Хорошо, но только поскорее.– Прекрасно, тогда постарайся понять. Эбби пригласила меня сюда.– Да. Я знаю. И что же?– Я здесь ради нее.– Похвально. Ради Бога…– Нравится тебе или нет, но я остаюсь.Она подняла руки, словно хотела сказать – все, все, сдаюсь, и почувствовала, что ей вдруг стало жарко.– Как я уже сказала, ради Бога.– Не беспокойся, я обещаю быть внимательным и вежливым, пока я здесь, – сказал он, подходя ближе.Она подумала, не отступить ли ей. Но нет. Пусть не воображает, что она испугалась. Но несмотря на злость, колени предательски дрожали. Почему он всегда так странно действует на нее?– Хорошо, – сказала она, – я тоже постараюсь быть как можно любезнее.– Уж постарайся.– А теперь извини, мне нужно повидать маму.– Иди, я рад был услышать, что мое пребывание здесь не проблема для тебя.– Конечно. Я постараюсь держаться в рамках.Поставив на стол стакан с остатками коктейля, она повернулась и, быстро выйдя из комнаты, почти бегом бросилась вниз, в холл.Это было чересчур. Первым делом, возвращаясь домой, она спешила навестить Эбби. Конечно, обычно ей не приходилось избегать нежеланных гостей.Иногда, зайдя к матери и видя, что та выпила лекарство и спит, Дженнифер потихоньку выходила из комнаты. А иной раз она находила Эбби уже проснувшейся и поджидавшей ее, чтобы поговорить. Но порой после лекарств мать утверждала, будто в комнате полно странных людей, которые, по ее убеждению, жили в стенах. Тогда находиться рядом с Эбби было не просто, она настаивала, чтобы они включили этих людей в свои разговоры.Комнаты Эбби находились в противоположном конце от кабинета. Первый этаж был выбран не случайно. Когда-то здесь были личные апартаменты Грейнджера. В последние годы своей жизни он страдал артритом и не мог спускаться по лестнице. Эбби не всегда занимала эти комнаты, но и ей становилось все труднее передвигаться, а мысль об инвалидной коляске вызывала у нее отвращение. Живя на первом этаже, она легко добиралась до остальной части дома и территории вокруг бассейна. Туда выходили высокие французские двери ее спальни, через которые виднелись и бирюзовая гладь воды, и куст глицинии, и плетеное кресло, на котором она вечно забывала свой плед. Двери запирались вечером и в те часы, когда она дремала, приняв лекарство. Эдгар лично следил за этим. Дженнифер боялась, как бы ее мать во время ночных кошмаров или, пребывая в своем вымышленном мире, не вышла к бассейну и не утонула.Эдгар собственноручно проверял замки.Джен осторожно вошла в комнату матери. Эбби лежала на постели. Девушка на цыпочках подошла поближе. Из магнитолы доносилась тихая музыка. Эбби любила смотреть телевизор, но сейчас он был выключен. Дженнифер обрадовалась, что нашла мать спящей. Или, возможно, Эбби устала, пытаясь убедить несравненного мистера Маркема, что ее дочь не слишком огорчена его присутствием, подумала Джен.Она может уйти. Дженнифер никогда не будила мать, если та спокойно спала. К горлу подкатил комок, глаза наполнились слезами. Она на самом деле любила ее. Уже долгое время они с Эбби составляли одно целое.А где все это время был Конар?Злость снова закипела в ней, и она решительно направилась в кабинет. Он сидел за книгой, как будто его никто и не прерывал. Дженнифер его просто позабавила. Но теперь этот номер не пройдет, ему придется забыть о книге, и надолго.– Давай определим основные правила, – начала она без предупреждения. – Я буду вести себя абсолютно цивилизованно. И честно. Моя мать хочет, чтобы ты жил здесь. Прекрасно. Я постараюсь.Он вежливо оторвался от книги.– Джен, конечно, ты постараешься. У тебя нет выбора.Он смеется, подумала она. Он говорил серьезно и спокойно, но под этим таился смех.– У меня нет выбора?– Никакого. Но я рад, что ты оставила свою враждебность. И мне нравится твоя откровенность.Она колебалась, стараясь взять себя в руки. Кажется, ей его не одолеть. Она злится, он насмехается. И при этом так любезен!И он снова прав.Она улыбнулась и подошла к нему. Подняла свой недопитый стакан, пальцы напряженно сомкнулись на холодном стекле.– Отлично. Тебе нравится откровенность? Что ж, тогда позволь мне сказать тебе всю правду. Как ты думаешь, кто-нибудь недоволен, что ты здесь? Представь себе, да! Мы все уже несколько лет работаем в этом сериале, а тебе сразу же пообещали платить вдвое больше. Что касается мамы… я уже почти год сражаюсь с ее стремительно наступающим безумием. Это началось не сейчас, но она скрывала свою болезнь от всех, включая меня. Ты…– Дженнифер, подожди, – перебил он.Но она не могла ждать. Он спровоцировал ее. Она должна была сказать все, что накопилось.– Нет, ты этого хотел, так выслушай. Ты спрашивал, не расстроена ли я. «Расстроена» не то слово. Ты понимаешь, я наблюдаю ее мучения. Я постоянно имею дело с докторами. Мы стараемся попробовать одно лекарство, потом другое, меняем дозы. Мы пытаемся избавить ее от этой дрожи, шокирующей, ужасной… А лекарства? А галлюцинации, вызванные медикаментами, и так бесконечно… Теперь слушай внимательно. Ты был… далеко от Эбби. Я…– Дженнифер, – снова перебил он. На этот раз его голос звучал предупреждающе, но она не собиралась молчать, следовало выяснить все, до конца.– Конар! Я еще не закончила! Так вот, все это время я поддерживала ее, разговаривала с ней, делала все, что в моих силах. Потому что я ее люблю. Порой мне казалось, она умирает, порой – что она совершенно не в своем уме. А иногда я просто держала ее руку, потому что она дрожала так сильно, что хваталась за меня, шепча мое имя, как спасение. Но вот явился ты… одинокий странник. Да, честно говоря, я хотела бы, чтобы ты где-нибудь свернул не в ту сторону и провалился в преисподнюю! Ну вот, ты получил что хотел. Куда же еще откровеннее? Ты доволен?Он лишь приподнял бровь. И только. Ее тирада, казалось, совершенно не смутила его. Легким кивком он указал на дверь позади нее. Она повернулась.В дверях стоял Эдгар, причем не один. Рядом с ним Даг и еще высокий крепкий мужчина лет сорока в рубашке поло и высоких грубых ботинках.Она почувствовала, что краснеет. Теперь она поняла, почему Конар пытался ее остановить. Идиотка! Но несмотря на смущение, она еще больше разозлилась на него. Хотя тут не было его вины. Ее раздражало, что он все время оказывался на высоте, тогда как она…Мертвая тишина тянулась до невозможности долго. Она чувствовала, что должна что-то сказать, но ни одного звука не слетело с ее губ. И слава Богу, ничего умного все равно не приходило в голову.«Золотой мальчик» спас положение.– Лайам, – начал он с искренней вежливостью. Пройдя мимо нее, он подошел к незнакомцу, стоявшему в дверях. Свидетелю ее тирады, как, впрочем, и Эдгар, и Даг. – Откуда ты узнал, что я здесь? Я сам бы тебе позвонил.– Я знаю, что позвонил бы. Как знаю и то, что ты приехал. Это все пресса, каждая газета в Калифорнии поместила твою фотографию.У незнакомца оказался красивый низкий баритон, почти такой же, как у Конара. Правда, он говорил с легким южным акцентом, по-видимому, был родом откуда-то с юга, из Техаса или Оклахомы. Бронзовый оттенок кожи, темные глаза, почти черные волосы. «Тоже актер?» – подумала Дженнифер. Но если так, то она не узнала его. Хотя такой тип лица мог бы хорошо послужить ему, если бы он снимался.Он и Конар обнялись, как старые друзья.Конар повернулся к ней.– Дженнифер, это Лайам Мерфи. Лайам, моя сводная сестра Дженнифер Коннолли.– Как поживаете, Дженнифер? Конечно, мисс Коннолли, кто же еще. Я узнал бы вас где угодно.– Благодарю. Приятно познакомиться с вами, мистер Мерфи, но боюсь, что я не узнала вас, хотя вы большие друзья… с моим сводным братом. – Приподняв брови, она старалась говорить так же непринужденно, как Конар. Но это не он, а она произносила свою тираду, когда вошла эта компания. И не так-то просто делать вид, что ничего не произошло, когда чувствуешь, что щеки горят огнем.– Я знал, что Конар вернется, мисс Коннолли.– Просто Дженнифер, пожалуйста, – сказала она, беспокойно глядя на Конара. – В конце концов, вы как-никак друг моего брата…– Я как раз собирался сделать соответствующее представление, – меланхолично произнес Эдгар. Он по-прежнему стоял в дверях комнаты.– Все хорошо, Эдгар, не беспокойтесь, – сказал Конар.– Да, конечно, все замечательно, – поддержала его Дженнифер.Эдгар слегка покраснел.Лайам Мерфи пребывал в некотором замешательстве. Он улыбнулся, принимая протянутую руку и вежливо ее пожимая. Затем улыбка исчезла, и он с любопытством принялся рассматривать ее, словно изучал. Она растерянно оглянулась, чувствуя, что ситуация становится совершенно невыносимой.– Лайам, не знаю почему, но мне кажется, ты пришел не затем, чтобы поздравить меня с возвращением, – сказал Конар, прерывая неловкое молчание.– Извини, но это действительно так, – сказал Лайам. – Вы слышали о Бренде Лопес?– Конечно, слышали, – ответила Дженнифер. – Это ужасно. Просто ужасно.– Вы знали ее? – спросил он.– Сказать, что я знала ее слишком хорошо, не могу, но, разумеется, мы были знакомы, – нахмурившись, ответила Дженнифер, недоумевая, почему этот джентльмен задает вопросы о Бренде Лопес и почему она ему отвечает.– Но она не была вашей близкой подругой?– Нет, конечно, нет. Но это так ужасно, и мне очень жаль ее.– А ты, разумеется, тоже ее знал? – Лайам обратился к Конару. Тот кивнул.– Извините, что происходит? Почему вы задаете нам все эти вопросы? – потребовала Дженнифер.Он и Конар, очевидно, давно знали друг друга. Но зачем Лайам пытает их по поводу Бренды?Даг, который все еще продолжал стоять в дверях вместе с Эдгаром, прошел в комнату, чтобы объяснить ей, что к чему. Его глаза светились любопытством.– Он полицейский, – сказал Даг.– Полицейский? – удивленно моргая, переспросила она. – Я думала, вы старый приятель Конара?– И не ошиблись. Я и есть старый приятель.– Джен решила, что ты тоже актер.– Мы познакомились, когда после армии подвизались на спасательных работах, оба увлекались дайвингом, – сказал Лайам. Она продолжала непонимающе смотреть на него. – Ныряли на глубину с аквалангом. Полиция часто нанимала спасателей, когда было много работы. А потом я стал детективом… – Он сделал паузу и улыбнулся. – А Конар, как вы знаете, превратился… в похитителя женских сердец. – Он сказал это в шутку, как мог позволить себе только близкий друг.– Похититель сердец, гм… – произнес Конар. Он повернулся к Дженнифер и Дагу. – Он хочет сказать, что он один делает настоящую работу, а мы все занимаемся ерундой.– Я не хотел никого обидеть.– Тут нет ничего обидного, – возразил Конар. – Мы зарабатываем этим на жизнь.– Некоторые из нас еще и делают огромные деньги, гораздо больше, чем остальные, – сладко прощебетала Дженнифер.– Мисс Коннолли намекает на то, что мне платят слишком много, но на самом деле она так не думает.– Тебе платят во много раз больше, – пробормотал Даг. – Во всяком случае, мы так слышали.– Ты хочешь сказать, что они дают тебе больше денег? – недоверчиво произнес Лайам. Он подмигнул Джен, продолжая подсмеиваться над Конаром. – Тебе? По-моему, Дженнифер выглядит намного лучше.– Но Конар у нас что-то вроде блудного сына, – объяснил Даг.– Ты работал в «мыле» до этого? – спросил Лайам.– Он оставил Голливуд ради Нью-Йорка, – снова ответил Даг.– Ах вот оно что! Соперничество между братом и сестрой? – Лайам повернулся к Дженнифер.– Нет, нет. Мы все польщены возвращением мистера Маркема, – сказала она, полоснув его улыбкой. – Кроме того, – прибавила она, – настоящего похитителя женских сердец не так уж просто найти.Лайам улыбнулся, а Конар вопросительно приподнял бровь. Даг внезапно встал на его защиту.– Писать для Конара одно наслаждение, – радостно воскликнул он.Дженнифер небрежно повернулась к нему.– Понимаете, это как вливание свежей крови, – добавил Даг.Лайам кашлянул.– Если уж мы заговорили о свежей крови…– Да, ты упомянул убийство Бренды, – хмурясь, напомнил Конар. – Мы каким-то образом причастны?– Разве здесь кого-то… подозревают? – недоверчиво проговорила Дженнифер.Уголком глаза она видела, как Даг повернулся к Конару. Она сама смотрела на него, чувствуя странную дрожь. Но если даже его появление в доме раздражало ее, она никогда не могла бы плохо о нем подумать.Но откуда он знал Бренду?– О Боже! – сказал Эдгар, не трогаясь со своего места, глядя на них.– Нет-нет, я приехал сюда вовсе не затем, чтобы кого-то обвинять, – успокоил Лайам. – С момента смерти прошло совсем немного времени, и медицинские эксперты еще не подготовили своего заключения, но я думаю, Конар должен был бы передвигаться невероятно быстро, чтобы прибыть сюда, расправиться с Брендой, вернуться и уничтожить все следы.«Конечно, он немедленно оправдал Конара, – невольно подумала Дженнифер. – Ведь Конар его старый друг. Не валяй дурака! – тут же одернула она себя. – Как можно заподозрить его в чем-то подобном!»– Ее изнасиловали? – внезапно спросил Даг.– Я, повторяю, еще не видел заключения экспертизы, – вздохнул Лайам.– Лайам, – спросил Конар, исподлобья глядя на старого друга, – тогда зачем ты все-таки приехал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37