У нас на самом деле ничего не было. – Она отложила бумаги в сторону и поднялась. Подошла к бару, налила бокал вина и залпом выпила. – Извини меня, сестренка. Ты пришла такая счастливая, звонкоголосая, как жаворонок, а я взяла и вывалила на тебя все свои проблемы. Лучше давай-ка ты расскажи, что же случилось?Келли улыбнулась во весь рот.– Я влюблена.– ???– Он вернулся.Дженнифер нахмурилась:– Кто вернулся?– Поклянись, что никому не скажешь. Если ты предашь меня, я прямо сейчас…– Обещаю. Так кто же это?– Наш сосед. Самый прекрасный мужчина на свете.– Наш сосед? Самый прекрасный мужчина?..– Де Виль, наследник виноградников де Вилей. Ты не можешь представить, как чудесно это все было: он вошел в комнату, и я почувствовала, что таю. – Она прижала руки к сердцу. – Наши глаза встретились, и то, как он посмотрел на меня…– Дэвид де Виль? – прошептала Дженнифер.Келли кивнула как зачарованная.– Да. – Она обошла вокруг стола, все еще пребывая в экстазе. – Он поцеловал мне руку. Он сказал, что я одна из самых красивых женщин, которых ему довелось когда-либо видеть. Знаешь, он был потрясен узнав, что я – Валентайн… потому что мы всегда враждовали с де Вилями.– Представляю, – пробормотала Дженнифер.– Натали, я красивая? – прошептала Келли, обнимая сестру.– Конечно, красивая.– Значит, он говорит правду?– Безусловно.– Я договорилась встретиться с ним… Незаметно пробраться в заброшенную конюшню имения де Вилей завтра в полночь. Мне страшно, неужели все это происходит на самом деле?– Ты красивая, смелая, замечательная, но… Марла, подумай, можно ему ли доверять? Он ездил во Францию, ты знаешь.– Но он вернулся.– Да, но они всегда хотели отобрать наши виноградники.Келли отмахнулась.– Но он… хочет меня, не виноградники! Я знаю…– Конечно, конечно…Дженнифер прижала к себе Келли.– Снято! – скомандовал Джим Новак, входя на площадку и обнимая обеих девушек. – У меня лучшие актеры в мире. Все время снимаем с одного дубля. Фантастика!Торн Маккей подошел попудрить нос Дженнифер.– Дальше сразу переходим к постельной сцене? – спросил он.– Перерыв десять минут, – объявил Джим. – Дженнифер, дальше твоя сцена. Келли, на сегодня все.– Отлично! – обрадовалась Келли. Она улыбнулась Дженнифер. – Спасибо, сестренка. Как славно, я так рано освободилась. А ты вот нет.– Еще только одна сцена, и я буду свободна, Конар тоже. Мы едем с мамой на консультацию.– Дай Бог, чтобы все прошло удачно, – искренне сказала Келли. – Ты знаешь, если я могу чем-то помочь, я всегда…– Спасибо, Келли. Я знаю. Келли… ты сегодня видела Энди?Девушка покачала головой.– Его сегодня не вызывали.– Но он продюсер.– Правильно, – усмехнулась Келли. – Поэтому, когда он не нужен как актер, он вспоминает, что он большая шишка, важничает и не считает нужным лишний раз показываться. Мне надо сматываться, пока кому-нибудь не пришло в голову, что нужно что-то переснять, или что я должна сесть на диету, или покрасить волосы в другой цвет, или еще бог знает что! – Она звонко чмокнула Дженнифер в щеку. – Пока, Джен! Надеюсь, консультация поможет.Джим Новак пересек комнату, направляясь от камеры на площадку. Келли с недовольной гримасой быстро испарилась.– Что у тебя днем намечено с Эбби? – поинтересовался Джим, присаживаясь рядом с Дженнифер.– Консультация, – быстро ответила она. И, улыбнувшись, добавила: – Мне нужно переодеться для следующей сцены. – Она поднялась. – Ты сказал, десять минут?– Да. Пусть Торн положит немножко тона на плечи. Линия загара слишком заметна.– Хорошо.Она поспешила с площадки в свою гримерную. Прошла в гардеробную, достала свой «постельный» наряд – трико телесного цвета. Натянула его, и едва успела накинуть халат на голые плечи, как из-за двери послышался голос Торна:– Дженнифер!– Входи. Я готова.Сидя перед зеркалом, она смотрела, как входит Торн с коробкой грима в руках.– Ты слишком много бываешь на солнце.– Мама любит сидеть у бассейна, поэтому я провожу там много времени.– Да-а… – протянул он, рассматривая ее плечи, – это не просто скрыть.– Послушай, Натали Валентайн ходит на пляж.– Но у нее хватает здравого смысла не жариться на солнце.– У нашей Дженнифер от природы великолепный румянец, ты не находишь? – сказал Даг, толкнув незапертую дверь и без стука и приглашения войдя в комнату. – С этой сценой нет проблем, дорогая? – спросил он, наклоняясь к ней.Она и бровью не повела. Взглянув на него, спокойно сказала:– У меня редко бывают проблемы с твоими сценами, Даг.– Только взгляни на ее щечки, – улыбнулся тот. – А, Торн? Я не возражаю, ты мастер, но не кажется ли тебе, что наша актриса сегодня просто вся светится?– Да, точно. Даг, ты закрываешь мне свет.Даг не скрывал своего удивления. Он стоял, улыбаясь Дженнифер.– Уж не наш ли «удивительный мальчик» потрудился над твоим гримом? – иронически поинтересовался он.– Даг! – сердито одернула она. – Мы все тут большие профессионалы, ты знаешь.Рассмеявшись, он потянулся поцеловать ее в щеку.– Не могу дождаться вашей сцены, – поддразнил он ее и исчез за дверью, прежде чем она смогла что-то ответить.– О чем это он? – спросил Торн.– Бог его знает…Торн резко вдохнул, накладывая тон на ее плечи. Их взгляды встретились в зеркале.– О мой Бог! До меня дошло-таки. У тебя было кое-что с Конаром?Дженнифер застонала, откинувшись на стуле.– Торн, ради Бога, хватит колдовать надо мной. У меня всего десять минут.В подтверждение ее мольбы один из ассистентов Джима постучал в дверь.– Вы уже должны быть на площадке, мисс Коннолли.– Я иду.– Я еще не закончил. – Торн положил ей руку на плечо.– Так поторопись.– Разница еще чуть заметна.– Оставь все, как есть.– Дай мне еще минуту.Она поднялась, но он бежал за ней, на ходу пудря ее плечи.– Задержись на секунду, – умолял он.– Все. Я опаздываю.– Господи, тридцать секунд!Она прикусила нижнюю губу и остановилась.Торн знал свое дело и всегда держал слово – через пару минут она была на площадке. Декорация, построенная на скорую руку, выглядела бедновато, не то что постоянный павильон с роскошной гостиной Валентайнов. Но она предназначалась для одной-единственной сцены – «наплыва». Большая часть площадки оставалась в тени. И огромная двухспальная кровать с цветастыми простынями – очевидно, французскими – занимала почти все свободное пространство. Естественно, присутствовало ведерко со льдом, бокалы для шампанского и другие атрибуты, обязательные для маленького любовного гнездышка.Когда Дженнифер прошла мимо камер и съемочной группы прямо на площадку, ее внезапно остановил Джим:– Как насчет этой сцены, Джен? Все о’кей?– Что? – не поняла она.– Вы же с Конаром как кошка с собакой. Ты думаешь, все получится?Разумеется, никто не знает, что она и Конар… Пока не знает.Она улыбнулась.– Все прекрасно, Джим. Мы все здесь классные профессионалы.– Хорошо. Я просто хотел убедиться, что все в порядке. Как ты полагаешь, мы сможем снять эту сцену с одного дубля? – недоверчиво спросил он. – Конечно, мы сначала порепетируем.– Нам не нужна репетиция, – заявила Дженнифер.– Послушай, Джен, не беспокойся, я сам понимаю, что с ходу ты не сможешь это сделать.– Смогу.– Мы вполне можем порепетировать.– Нам не нужна репетиция, – настаивала она.Дженнифер прошла на площадку, прямо к постели, стоявшей в центре.Конар уже ждал ее там. Голые бронзовые плечи. Он был обнажен до пояса, цветастая простыня покрывала остальную часть его тела.– Конар, я предлагал репетицию.– Зачем? Нам не нужно, – пожал плечами Маркем.– Вы оба упрямые донельзя. Хорошо, один дубль с подвижной камеры. А теперь запомните оба. Это пик вашей страсти. Дженнифер, ты собираешься узнать, кто он на самом деле. Тебя беспокоит, насколько искренни его чувства. Не соблазнил ли он тебя ради того, чтобы присвоить виноградники?Главный вопрос…– Дженнифер, запомни: страсть, желание… Пожалуйста, побольше чувства, не имеет значения, насколько жестко…Улыбаясь, Дженнифер подошла к постели, развязала пояс халата. Сняла его и бросила. Она видела его ответную улыбку, его восхищение. Казалось, его серые глаза говорили: смелее, Дженнифер, смелее! Она откинула покрывало и скользнула в постель.– Джен, ради всего святого, умоляю, помни, ты его любишь в этой сцене, побольше чувств!Она легко и грациозно легла на него, целуя в губы. Его тело было таким сильным, таким упругим и теплым, его руки тут же обняли ее. Господи, как же он умел целоваться! Его губы захватили ее с уверенностью и решимостью. Страстный поцелуй, влажный и нежный. Язык меж ее губ, его запах, его вкус, движения, его руки, обнимающие ее…– Все готовы? Пять… четыре… три… Свет! Камера! Поехали!Дженнифер оторвалась от его губ. Между прочим, это сцена в «мыльной опере». И есть еще и текст.– Я должна уйти.– Почему? – удивился он.– Мой… мой отец приезжает вечером.Она мягко оттолкнула Конара. Найдя свой халат в ногах постели, неуверенно натянула его, доверяя камере делать свою работу.Он сел, наблюдая за ней.– И ты будешь вот так вскакивать всякий раз и зависеть от того, что скажет и что подумает твой отец?– Нет! Просто он сегодня приезжает в Париж.– И ты боишься сказать ему, что встретила мужчину, с которым у тебя… отношения.Она покачала головой, стоя к нему спиной.– Дело в том, что я ничего не знаю о тебе. Согласись, это странно. Мы познакомились на вечеринке. И я рассказывала тебе о Калифорнии, о моем доме, о наших виноградниках… а о тебе лишь знаю, что ты приехал в Париж учиться.– Я действительно учился в Париже. Когда ты сбежала.– Я не сбежала. Мне нужно было немножко побыть одной… вдали от моей семьи.– Но теперь твой отец здесь.– Да, и я люблю свою семью. Просто иногда они могут быть такими нетерпимыми! Я больше не должна тебе ничего говорить. Мы так мало знакомы!Он потянулся к ней, схватил за руку и со страстной силой притянул назад к себе.– Ты знаешь меня, знаешь так близко, как никто. И не побоюсь утверждать, что ты этого хочешь.Он снова ее поцеловал.Боже!Какой поцелуй!Она забыла о съемке. Его губы раскрывали ее. Она чувствовала их мягкость и влажность.– Я… я… ничего не знаю.– Может, это к лучшему, если мы все так и оставим, – хрипло произнес он.– Неужели есть какие-то вещи, которые ты боишься мне сказать?– Может быть, и есть.– Например?– Например, мое имя.Она слегка отклонилась, чтобы видеть его лицо.– Что ты имеешь в виду? Твое имя? Разве я не знаю его?– Даже слишком хорошо. Слишком хорошо.На площадке воцарилась гробовая тишина. Камера медленно двигалась по кругу. Глядя на Дженнифер, Конар начал смеяться. Она улыбнулась в ответ и повернулась к Джиму.– Ты забыл сказать «стоп».– Что? О черт. Стоп! Стоп! Снято.– Ну как, получилось с одного дубля? – хитро поглядывая на него, спросила Дженнифер.– Как? Тебе достаточно чувства? – усмехнулся Конар.– Вы просто асы, то, что нужно режиссеру. Не группа, а высший класс!Конар потянулся за своим халатом, накинув его, встал с постели.– Мисс Коннолли и я не могли тратить время впустую, у нас днем важная встреча. Десять минут хватит, Джен?– Абсолютно, – кивнула она.На то, чтобы снять грим и переодеться, хватило восьми минут, но Конар, уже вполне готовый, поджидал ее в коридоре, около двери гримерной.– Джим, – начал он с улыбкой, – не подозревает, что ты больше не считаешь меня таким уж отвратительным. Он назвал тебя лучшей актрисой в мире.– Может, он прав? – лукаво поглядывая на него, рассмеялась Джен.Он внимательно посмотрел на нее.– Может быть, – мягко согласился он. – Знаешь что? Скорее всего мы приедем немножко раньше, но это лучше, чем опоздать.– Я абсолютно готова. Но не думаешь ли ты, что раз ты не кажешься мне отвратительным, то я соглашусь на операцию?– Посмотрим, что скажет врач.– Взвесим все «за» и «против».Все «за» и «против».
«Не такой уж я великий актер», – беспокойно подумал Энди Ларкин. Его на самом деле мутило, и он не в состоянии был сдержать тошноту.Он выбрался из машины, радуясь, что оказался в пустынном месте. Самая настоящая свалка, наполовину огороженная разрушенным забором, за ним куча мусора. Энди навалился на забор, и его вырвало.Он стоял там еще несколько минут, прикрыв глаза.Удивительно, но ему сразу стало легче. Но что вызвало эту тошноту? В чем причина? Он провел спокойную ночь, нет, ему просто не везло.Нервы. Идиотские нервы. Он знает Джо целую вечность.Джо не стал бы утаивать ужасное преступление.Он почувствовал новый приступ тошноты. Желчь подкатила к горлу. Рот наполнился горькой слюной. Пора обратиться в полицию.И сказать им… что?Что его лучший друг, наверное, убил женщину?Он совсем запутался.
Все «за» и «против», подумала Дженнифер.Она, Конар и мать сидели в кабинете доктора Теоболда Дессинджера. На столе стоял муляж человеческого мозга, доктор отставил его в сторону. Он объяснял, что знает наука о функциях мозга. Продемонстрировал им наглядные схемы, рассказал, как развивается болезнь и что может дать операция. Он приводил ненужные подробности, и хотя Дженнифер всегда старалась считаться с мнением другого человека, она так и не поняла, что же он в конце концов хотел сказать. Он говорил о переменах в жизни тех пациентов, которые выдержали операцию. И заметил при этом, что выдержали не все. Конар указывал, что у более молодых больных шансов больше и что Эбби принадлежит как раз к их числу. Дженнифер обратила внимание на тот факт, что у Эбби слабое сердце, и доктор заметил, что в определенных случаях операция противопоказана. В заключение он заявил, что каждый человек имеет свое понятие о жизни и о том, как проживать эту жизнь. И именно больной должен принять решение.По дороге домой Дженнифер и Конар продолжали спорить до тех пор, пока не вмешалась Эбби:– Как же вы мне надоели! Я хочу добраться до дома и лечь в постель, а потом вы продолжите говорить обо мне, как будто меня здесь нет.– Извини, мама! – воскликнула Дженнифер. Они сидели впереди, Эбби сзади. Дженнифер оглянулась, но Эбби отвернулась к окну, не желая отвечать на ее взгляд.Они вернулись домой. Эдгар, как всегда, был на посту и приветствовал их. Он помог Эбби пройти в ее комнату, когда она объявила, что измучена и хочет побыть одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37