Поэтому ты стал моим телохранителем, работаешь со мной, следуешь за мной по пятам, следишь за мной, живешь со мной, спишь со мной… – Дженнифер внезапно умолкла, какого черта эти слова пришли ей на язык!– Сплю с тобой? – Бровь Конара медленно поднялась, он еле сдерживал смех. – Это что – приглашение?– Нет… Я… я…Он потянулся вперед и поцеловал ее в лоб.– Я никогда не говорил, что хочу спать с тобой. – Конар рассмеялся и исчез за дверью.Дженнифер чувствовала себя полной идиоткой. Она подскочила к двери, распахнула ее и крикнула:– Это не приглашение!Она услышала, как его смех эхом отдается внизу, в холле, затем он поднял голову и крикнул:– Запри двери, Дженнифер! Войди в комнату и запрись.– От тебя?– От любого, кому взбредет в голову бродить посреди ночи.Он скрылся в своей спальне.Странно, она стояла в коридоре в ночной рубашке, и ее вдруг охватил сильный озноб.А что, если…Странное ощущение. За ней следят… словно чьи-то глаза наблюдают за ней из темноты старого дома.Как и советовал Конар, она быстро скользнула в свою комнату и закрыла дверь. И заперла ее.Дрожь постепенно утихла. Но чувство досады осталось.Пробормотав сквозь зубы проклятие, Дженнифер прошла через комнату, забралась в постель и натянула на голову одеяло. Глава 8 Ему доводилось видеть трупы и раньше. Во время погружений с целью поиска и спасения утопающих он насмотрелся на них достаточно.Но Бренда… он никогда не видел ничего подобного. Глубокие раны и кровоподтеки покрывали все ее тело. Правда, лицо было не тронуто. Падение со скал лишь немного повредило его прелестные черты, но следы ножа отсутствовали.Бренда не выходила у него из головы. Она преследовала его и днем, и ночью. Он хотел проснуться, но не мог. Она постоянно стояла у него перед глазами, одна фотография сменяла другую.– Когда ее обнаружили, ее глаза были открыты, – объяснял Лайам, заметив, что Конар разглядывает фотографии. – Бренда боролась с ним, – продолжал он. – Видишь порезы у нее на ладонях? Она его видела. Пыталась отбиваться.Она его видела…Глубокой ночью, когда он наконец заснул, Конар тоже увидел все это. Темная фигура, приближающаяся к прозрачной занавеске душа. И Бренда, заметившая нападавшего.Нет, это не Бренда.Это Дженнифер. Потемневшие от воды мокрые волосы спадают ей на плечи. Он даже слышал шум душа. Глаза Дженнифер устремлены на него.Огромные, голубые…– Конар…Она умоляюще шепчет его имя…– Помоги мне…Дрожа всем телом, он проснулся.Комната тонула в кромешной тьме. Никогда, даже будучи ребенком, он не боялся темноты. Шторы в старой комнате Дэвида Грейнджера, плотные и тяжелые, совершенно не пропускали света. Конар поднял руку, взглянул на светящийся циферблат наручных часов.Пять утра. Рановато. Он накинул махровый халат, подошел к окну, раздвинул шторы, посмотрел на бассейн, на скалы, окружавшие дом. Было еще совсем темно, но небо уже прорезали розовые полосы, предвещающие скорый рассвет. Пока он смотрел в окно, у него возникло странное ощущение. Он спиной чувствовал беспокойство.Конар быстро обернулся. Никого. Ни звука, ни шороха.Но ощущение…Он прошел через комнату и включил свет. Никого…Это была огромная комната. В ее отделке чувствовался вкус Дэвида Грейнджера. Громадная кровать украшена резьбой по мотивам сказаний о викингах. Большой письменный стол на когтистых бронзовых лапах, бюро и даже вращающееся зеркало в красивой резной раме, стоявшее на таких же лапах, что и стол. Стулья и широкие кресла подле камина. Две двери вели из комнаты в гардеробную и ванную.Чувствуя себя полным идиотом, Конар подошел к стенному шкафу. Одежда аккуратно развешана, ботинки выстроились на полу. Он закрыл шкаф и отворил двери в ванную и гардеробную. Последняя имела вид зеркального коридора, там находились стул, табуретка, пустые вешалки. В центре тщательно отделанной ванной – джакузи из мрамора, а кроме того, душевая кабина и массивная двойная раковина. Во всем чувствовался вкус мужчины, который умел ценить прелести жизни. Грейнджер был женат; вероятно, его жена отличалась необычайным терпением.Ванная тоже была пуста. Конар погасил свет, закрыл дверь и вернулся в спальню.Сел у стола и стал просматривать лежащий на нем открытый дневник. Привычку вести его он приобрел много лет назад, когда только начинал заниматься дайвингом. Отмечал места погружения, время, проведенное под водой, все необычное. Записывал свои впечатления во время службы в армии, мысли и замечания, которые могли пригодиться позже. Конар перелистывал записи последнего года.«Сегодня звонила Эбби. Она явно чем-то обеспокоена. Хочет, чтобы я поработал с ее дочерью в сериале. Говорит, содержание довольно занимательное. Содержание? В сериале? Она что, сошла с ума? Она, кажется, не отдает себе отчета в том, что ее дочь настоящий дикобраз, да еще редкий экземпляр – с ядовитыми колючками. Ну и красотка: длинная, чересчур худая, как говорится, кожа да кости, и при этом и рыжая. И я должен с ней сниматься?»Он пропустил несколько страниц.«Эбби в панике. Неужели она потеряла рассудок? Я ненавижу Калифорнию, но очень люблю Эбби. Но ведь там ее ужасное создание».А что, если Эбби действительно безумна? Она ничем не могла подтвердить то, о чем рассказывала, и признавала, что у нее бывают галлюцинации, но упорно стояла на своем.Конар перевернул еще несколько страниц. Запись, сделанная позже:«Отправляюсь в Калифорнию. В пасть к дочурке-дракону».Конар взялся за карандаш.«А дракон-то, оказывается, выглядит совсем неплохо. Честно говоря, я всегда знал, что она красива. Но сегодня разглядел ее поближе. Очень даже ничего… А формы…»Он отложил карандаш, потом снова взял его.«Что-то гормоны разбушевались. Осторожнее, Конар, она все-таки дракон. И колючая, как дикобраз. Интересно, дикобразов приручают?»«Это вожделение, – сказал он себе. – Жалкий мужской инстинкт». Конар снова положил карандаш.– Осел! – воскликнул он. – Ее тошнило. Очень сексуально!Да, вид у нее был ужасный. Охладит любого.Конар продолжал писать:«Она все-таки дракон. Мы сцепились из-за операции. Эбби отчаянно хватается за этот шанс. Она мечтает о полноценной жизни без ночных кошмаров, без страха оказаться беспомощной на людях, без боязни, что до конца жизни ее будут терзать галлюцинации и бить дрожь. Неужели Дженнифер этого не понимает? Она очень любит мать! У нее такие прекрасные глаза, когда она смотрит на Эбби. Голос становится мягким и нежным. И вдруг, словно ее подменили, настоящий дракон, разве что огнем не пышет. Дерзкая, грубая и…»Он бросил карандаш, выругался, потом снова придвинул тетрадь.«Приезжает Молли и везет Риппера. Эбби сказала, что попробует держать его в доме, я ответил, что не стоит этого делать, Риппер прекрасно поживет в конуре, так же как Леди. Я не хочу, чтобы Дженнифер еще больше злилась на меня. Не надо раздражать ее, когда можно этого избежать, хотя, честно говоря, временами хочется найти любой повод, чтобы с ней сцепиться».Конар отшвырнул карандаш, словно тот жег ему руки. Скрипнул зубами. Бросил дневник в верхний ящик стола, выключил свет и лег.Нехорошо.Конар выругался, встал, направился в душ и включил холодную воду.Прохлада принесла желаемый эффект. Конар закрыл глаза и долго стоял под ледяными струями. Наконец он сделал воду теплее и поднял лицо, потом выключил воду и насухо вытерся.Еще только половина шестого. Он так измучен, ему будет совсем плохо, если он хоть немного не поспит. Конар лег.В комнате стало светло. Он забыл задернуть шторы, небо за окном стало густо-розовым.Нужно закрыть шторы. Но если он снова поднимется, то уже не ляжет. Конар задремал и снова увидел тот же страшный сон, он пытался освободиться от него, зная, что худшее впереди.Вздрогнув, он пробудился. Посмотрел на часы. Начало седьмого.Может, выпить кофе? Пожалуй, кофе улучшит его состояние.
Аспирин, похоже, помог, боль могла быть сильнее. Конечно, голова у Дженнифер раскалывалась, но это лучше, чем ощущение, будто в нее целый день бьют как в бубен.Эбби захотелось поехать в церковь. Она любила бывать на утренней службе, и Дженнифер всегда ее сопровождала. Обычно Эдгар подвозил их, а она сидела сзади рядом с Эбби, тревожно глядя на мать. Это была их церковь, прихожане которой привыкли к богатству и славе и берегли свой покой и уединение.В это утро с ними поехал Даг. Как и Эбби, он был бодр и весел. За рулем сидел Конар. Он вел «лексус» Эбби уверенно, не хуже Эдгара.Выглядел он замечательно. Стройный, подтянутый, в легких черных брюках, черной трикотажной рубашке и бежевом пиджаке. Только что вымытые темные волосы гладко зачесаны назад. Загар был ему к лицу. И как это ему удалось так загореть в Нью-Йорке?Конар надел темные очки, поэтому Дженнифер не могла видеть выражения его глаз. Она боялась, что он станет посмеиваться над ней после прошлой ночи, но он казался очень серьезным.Служба прошла спокойно. У Эбби сегодня хороший день, подумала Джен. Дрожь почти не заметна. Когда они возвращались домой, Эбби предложила заехать в кондитерскую. Радуясь, что у матери появился интерес к еде, Дженнифер тотчас согласилась.Они весело болтали о вечеринке, и вдруг Даг сказал:– Вы можете смеяться, но в этом доме есть призраки. Я это почувствовал.– Даг Хенсон, – запротестовала Эбби, – нечего распускать нелепые слухи о моем великолепном доме.– Эбби, мне очень нравится твой дом. Ты это знаешь. И я так благодарен за этот уик-энд. – Даг сжал руку Эбби. – Надеюсь, вы меня не выгоните?– Нет, если ты пообещаешь не распространять всякие глупости, – сказала Эбби.– Это не глупости. – Даг пожал плечами. – Я слышал ночью какой-то скрип. И потом…– Что? – резко спросила Дженнифер.– Шаги призраков, крадущихся вдоль коридора. – Даг помахал рукой. – Движение воздуха. Честно скажу, я запер дверь в свою комнату.Конар отставил кофейную чашку, глядя на Дага сквозь темные линзы очков.– Если привидения проникли в коридор, то почему они остановились перед закрытой дверью?– Не знаю. – Даг пожал плечами и улыбнулся. – Хоть маленькое, но препятствие.– Конар, – вдруг вспомнила Эбби, – твоя приятельница Молли звонила сегодня утром. Она приедет к вечеру. Милая девушка. Мы немного поболтали, у нее не было определенных планов, и я настояла, чтобы она осталась хотя бы на ночь.Молли? Черт побери, что еще за Молли? Дом матери превращается в проходной двор.– Отлично, – поднялся Конар. – Ну что, возвращаемся?Дженнифер быстро взглянула на мать. Пока они сидели здесь, ее состояние ухудшилось. Кондитерская постепенно наполнялась народом. Пора уходить.В машине Даг занял место рядом с Эбби. Взяв ее за руку, он беспрестанно шутил, заставляя ее смеяться. Сидя рядом с Конаром, Дженнифер чувствовала, как постепенно ее охватывает негодование. Она старалась рассуждать здраво. Ведь она любит свою мать. Конар доставляет Эбби радость. И если эта Молли доставляет радость Конару, тогда все в порядке.Когда они добрались до дома, Эдгар сообщил, что звонила Серина. Дженнифер тотчас перезвонила подруге.– Как ты себя чувствуешь, Джен? – спросила та. – У меня такое состояние, словно меня пропустили через мясорубку.– Голова болит так, что сил нет. Собираюсь полежать у бассейна, составить компанию Леди. Мне порой так стыдно, что она живет на улице!– Ничего себе, на улице! В ее распоряжении веранда с кондиционером и огромный участок, – напомнила Серина. – Эдгар специально для нее готовит. Так что не выдумывай, она вовсе не страдает.– Наверное. Но когда мы целыми днями работаем, я ее едва вижу.– Эбби говорит, что часто проводит с ней время, ведь вне дома собачья шерсть ее не беспокоит.– Это правда. Но…– Хочешь, составлю тебе компанию, и мы вместе посидим у бассейна с твоей собакой?Серина в купальном костюме. К своему удивлению, Дженнифер на секунду заколебалась, ощутив укол ревности. Прежде с ней этого никогда не случалось. Что происходит? Лицо ее вспыхнуло, она ненавидела себя.– Дженнифер…– Конечно, – быстро сказала она, – отлично, если ты приедешь.– Вот и чудненько! Скажи, – Серина сделала паузу, – этот полицейский все еще околачивается там?– Лайам?– Угу.– Я… я не знаю. Думаю, Конар его пригласил.– Может, я захвачу Келли? Ой, а это будет хорошо для твоей матери?– Думаю, да. Вчерашняя компания, по-моему, доставила ей море удовольствия.Общество всегда радовало Эбби. Может быть, она чересчур оберегает мать? Нет, она не хочет, чтобы ее допекали журналисты. Не хочет, чтобы портреты матери появлялись в бульварных газетенках Голливуда и журналисты на все лады расписывали ужасную деградацию изумительной актрисы.– Пока, дорогая. Скоро увидимся.Дженнифер положила трубку, надела купальник, накинула поверх короткий пляжный халатик и отправилась в кабинет. Эбби была там, рядом стоял Эдгар, держа серебряный поднос с лекарствами.– Это ты, дорогая? Я собираюсь немного вздремнуть, – сказала мать.– Отлично, мама. Серина и Келли приедут поплавать. У тебя все в порядке?– Все хорошо. Если я немного посплю, то потом смогу подольше побыть с вами.– Я тебя провожу.– Нет-нет. Иди присмотри за своей лохматой красавицей.Болезненное состояние Эбби вдруг стало очень заметным. Когда она поднялась, поцеловала дочь и вышла, ее била сильная дрожь. Дженнифер отчаянно хотелось броситься вслед за матерью, но она удержалась. Чувство независимости и собственного достоинства необходимо человеку в любом состоянии.– Эдгар, – наконец сказала она, сообразив, что оба они смотрят вслед Эбби, – можно сделать барбекю у бассейна?– Я устрою это прямо у воды, мисс Дженнифер.– Спасибо.– Сколько гостей вы ждете?– Только двоих.– Я буду рассчитывать по крайней мере на десяток, – сказал Эдгар и вышел.Дженнифер прошла к бассейну. Подойдя к одному из стоящих на траве кресел, она увидела, что ее опередили. Конар круг за кругом разрезал гладкую поверхность воды. Леди, скрестив передние лапы, выжидательно растянулась у его кресла. Рядом на столике лежало несколько книг. Устроившись в шезлонге, Дженнифер взяла верхнюю, по-видимому, Конар читал именно ее. «Убийства в Голливуде». Дженнифер перелистала страницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37