— Не знаю, — пожал плечами Протероу. — Но это действительно интересно. А вы сами как бы объяснили такой феномен?
Она отвернулась.
— У меня накопилось очень много проблем, связанных даже с самой мыслью о замужестве. Единственное, что я сейчас ощущаю, так это облегчение от сознания того, что мне не придется все это испытать. И я могу вас заверить в том, что я вовсе не расстроилась тогда, узнав о решении Лео, и уж тем более не потеряла рассудок.
Доктор согласно кивнул.
— Что ж, я готов принять на веру подобное утверждение. Давайте поговорим об этом подробнее. Итак, от кого первоначально исходила сама идея пожениться? От вас или Лео?
— Вообще-то, она принадлежала моему отцу. Но раз уж вы мне предлагаете выбор: я или Лео, то, конечно, больше этого хотел он. Примерно два месяца назад он сделал мне предложение. Это было как гром среди ясного неба, но я согласилась, потому что именно в то время мне казалось, что я и сама хочу того же.
— Но потом вы передумали.
— Именно так.
— Вы кому-нибудь рассказывали о том, что изменили свое решение?
— Кажется, нет. — Она ощущала скептицизм в его словах так, будто его можно было потрогать руками. О Господи, что за дурацкое положение! — Но я уверена, что Лео должен был об этом знать, — быстро добавила она. — Неужели он сам говорит, что я сильно расстроилась по поводу его ухода?
— Не знаю. — Доктор отрицательно покачал головой.
Джинкс взглянула на телефон, стоявший рядом с кроватью.
— Я помню домашний телефон Мег. Мы можем позвонить и спросить его прямо сейчас.
Но хочется ли ей услышать его голос? Признается ли он в том, что она действительно не была настроена на свадьбу?
— К сожалению, это невозможно. Полиция уже пыталась с ним связаться, но Лео на неделю уехал из страны, — сообщил доктор.
Невозможно. Она уже знала об этом. Но как? Джинкс нервно облизнула губы.
— А что с Мег?
— Она поехала вместе с ним. Мне сказали, что они путешествуют по Франции. — Протероу наблюдал, как женщина судорожно сжимала и разжимала кулаки. Сейчас он думал о том, какими же сложными эмоциями должны были руководствоваться те двое, чтобы вот так запросто предать он — свою невесту, а она — подругу.
— Вы собирались рассказать мне, что заставило вас передумать относительно замужества, — напомнил он. — Так что же все-таки произошло? Это решение созрело неожиданно или развивалось постепенно?
Она напрягла память.
— Я осознала, что единственной причиной, по которой он собирался жениться на мне, было то, что я являюсь дочерью Адама Кингсли, а он — далеко не бедный человек. — Но правда ли это? Не был ли это Расселл, мечтающий жениться на ней исключительно ради денег? Джинкс замолчала, погружаясь в размышления. — Тот, кто копает яму другому, попадает в нее сам, — неуверенно пробормотала она.
— Почему вы это вспомнили?
— Потому что сейчас вы должны спросить меня о том, богаты ли родители Мег.
Доктор промолчал.
— Нет, не богаты. Ее отец получает довольно скромное жалованье. Он сельский приходской священник. — Она затушила сигарету и натянуто улыбнулась. — Таким образом, получается, что Лео наконец-то нашел настоящую любовь.
— Вы сердитесь на Мег? Ваша мачеха говорила, что вы знаете друг друга уже долгое время.
— Мы вместе учились в Оксфорде. — Она взглянула на доктора. — Нет, я вовсе не сержусь на нее. Но это происходит, наверное, от того, что мне пока все равно трудно поверить в случившееся. Остается только поверить Бетти на слово.
— А вы ей не верите?
— Не всегда, но это вовсе не указывает на комплекс Электры. Она единственная мать, которую я знала, поэтому мы с ней прекрасно ладим.
Доктор удивленно приподнял бровь.
— А чем вы занимались в Оксфорде? Классической литературой?
Она кивнула:
— И могу вас заверить, что это была пустая трата времени. Особенно для человека, который потом посвящает себя искусству фотографии. Я неплохо разгадываю кроссворды и могу определить происхождение слова. В остальном же на меня только зря тратили силы и старания.
— Что же получается? — Доктор в задумчивости почесал бородку. — У вас появился своего рода защитный механизм против тех, кто считает вас чересчур привилегированной особой?
— Просто привычка, — отмахнулась она. — Между прочим, только отец находит мои познания впечатляющими. Остальные их, как правило, не замечают.
— Понятно.
В этом она сильно сомневалась. Гордость Адама своей единственной дочерью граничила с безрассудством. Впрочем, что и в какой степени было известно этому доктору? Встречался ли он с Адамом? Осознал ли он его тиранию, смог ли оценить те условия, в которых приходилось жить обитателям Хеллингдон-Холла?
— Послушайте, — вдруг резко произнесла она. — Давайте сделаем это еще проще. Я вам помогу. Буду сама себе задавать вопросы и отвечать на них. Я уже привыкла к таким процедурам. Итак, сколько лет вам было, когда умерла ваша мать? Два года. А сколько к тому времени, как Адам женился во второй раз? Семь. Вас раздражала ваша мачеха? Понятия не имею, я была очень маленькая, чтобы обращать внимание на такие вещи. А вы ее раздражали? Не знаю, я тогда еще не понимала, что такое раздражение. У вас есть братья или сестры? У Бетти от Адама есть два сына. Это мои братья Майлс и Фергус. Какие у вас с ними отношения? Нормальные, как у братьев и сестры. Сколько им лет? Двадцать шесть и двадцать четыре. Они женаты? Нет, пока что живут с родителями. Вы любите своего отца? Да. А он вас? Да.
Протероу разразился таким искренним смехом, что невольно бы вызвал улыбку у каждого, кто услышал бы его сейчас.
— Господи! А что же вы сделаете, если вас попросить выступить «на бис»? Откусите голову у психиатра? Я ведь пришел сюда просто так, чтобы убедиться, что вам здесь нравится и нет никаких жалоб. Мне очень хочется, чтобы вы остались с нами до полного выздоровления.
Она снова закурила. Итак, он ничего не знает.
— Я уверена, что никаких жалоб и пожеланий у меня не возникнет. Адам не стал бы платить по четыреста фунтов в день, если бы сначала лично не убедился, что условия здесь идеальные.
— Но ведь об этом судить вам, а не вашему отцу, — напомнил доктор.
Она искоса взглянула на него.
— На вашем месте я не стала бы акцентировать на этом внимание. Между прочим, Адам весьма деятельный человек. Не думаете же вы, что он заработал свои миллионы, просто сидя на месте.
Протероу неопределенно пожал плечами.
— Я уверен, что он очень близко к сердцу принимает все, что связано с вами.
Она выпустила в воздух тоненькое колечко дыма.
— Покажите мне его сердце, доктор Протероу, и тогда, возможно, я вам поверю.
Глава четвертая
Среда, 22 июня.
Солсбери, Лэнсинг-роуд, 53.
8 часов вечера.
Молодой человек не торопился вставать. Он распластался на кровати, поверх смятых простыней, пресыщенный и удовлетворенный, и наблюдал, как женщина одевается перед зеркалом. Ее отражение бросало на него усталые взгляды. Несмотря на его деликатные манеры, бесконечные «пожалуйста» и «спасибо», она прекрасно сознавала, с кем имеет дело, и это пугало ее. На своем коротком веку ей приходилось общаться с самыми разными мужчинами. Наверное, она перепробовала все типы представителей мужского пола, или почти все. Но этот экземпляр был явно сумасшедшим.
— Теперь тебе придется уйти, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения. — Через минуту ко мне должен заявиться еще один клиент.
— Неужели? Прогони его, а я тебе оплачу все расходы.
— Я не могу так с ним поступить, любовь моя. Это постоянный клиент.
— Врешь, — лениво заметил он.
— Нет-нет, это правда. — Она попыталась изобразить на лице подобие улыбки. — Послушай, мне очень понравилось быть с тобой. Я уж и не помню, когда в последний раз испытывала оргазм с клиентом. Неужели ты мне и здесь не поверишь? Только вообрази: такая профессионалка, как я, запомнит на всю жизнь то, что только что произошло между нами. В этом кое-что есть! — Она придвинулась поближе к зеркалу и принялась подводить глаза, пристально наблюдая при этом за выражением его лица. — Но времена пошли трудные, и я не имею права упускать клиентов. Если я сейчас скажу, чтобы он отвалил, то он кончит. — Она нервно хихикнула. — Кончит ко мне приходить, я имею в виду. А ты знаешь, что это для меня означает? Поэтому, сделай одолжение, любимый, и оставь нас, пожалуйста, вдвоем. Он, разумеется, ничто по сравнению с тобой. Бог свидетель, я говорю сущую правду. Но этот тип приходит ко мне регулярно, каждую неделю, и при этом неплохо платит. Ну, договорились?
— А у тебя действительно был оргазм?
— Ну, конечно.
— Ах ты, мерзкая потаскуха! — Он с неожиданной ловкостью соскочил с кровати, бросился к ней, и шея женщины моментально оказалась в жестком локтевом захвате. — Чтобы удовлетворить тебя, потребуется бульдозер! — Он еще сильнее стиснул ее горло. — Ненавижу, когда меня обманывают проститутки. Сознайся, что ты просто лживая шлюха!
Но женщина имела достаточно опыта и прекрасно понимала, что психопатам нельзя говорить правду. Поэтому она спокойно взяла в руки его пенис и принялась ласкать его, сознавая: если она сегодня останется в живых, то ей крупно повезет. Пока он получал настоящее удовольствие лишь тогда, когда со всей силы хлестал ее по лицу в момент достижения оргазма.
Ухватив женщину за волосы и заломив ей руку за спину, он швырнул ее на кровать. Тут она с горечью осознала всю парадоксальность случившегося. Обычно ей приходилось обслуживать пожилых сластолюбцев, а тут, после телефонного звонка, очередной клиент, появившийся на ее пороге, был живым воплощением Адониса. «Как же мне повезло!» — подумала она в тот момент. «Глупая сука! Ты и представить себе не могла…» — дошло до нее сейчас.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
8 часов 20 минут вечера.
Возле кровати Джинкс нетерпеливо тренькнул телефон, и этот звонок, болезненно отозвавшийся в голове, напомнил ей о существовании мира, вернуться в который она была еще не готова. Поначалу она решила вовсе не снимать трубку, но потом сообразила, что это может быть внутренний звонок. И тогда, если она его проигнорирует, кое-кто кое-где в своей книжечке отметит «галочкой» ее поведение. Голос паранойи убедительно доказывал Джинкс, что в этом случае ее душевное здоровье обязательно будет поставлено под вопрос.
Она решительно схватила трубку и прижала ее к уху.
— Джинкс Кингсли, — сдержанно произнесла женщина.
— Вот и прекрасно, — послышался облегченный выдох. — Я совсем с ног сбился, пытаясь дозвониться до тебя. Это Джош Хеннесси. Мне удалось выбить этот номер из твоей мачехи. Она еще сказала, что ты отлично себя чувствуешь, если не считать потери памяти…
— Джош Хеннесси? — эхом отозвалась Джинкс, и в ее голосе прозвучало искреннее удивление. — Совсем как в названии компании «Харрис и Хеннесси»? Тебя очень хорошо слышно, как из соседней комнаты. Где ты?
Мужчина весело рассмеялся.
— Насчет названия все правильно, только сейчас компанию можно окрестить, скорее, как «Хеннесси, еще раз Хеннесси и чуть-чуть Харрис». Мег улизнула во Францию, оставив меня нянчиться со всем хозяйством. Сейчас я нахожусь в телефонной будке на Пиккадилли. — Он замолчал, и Джинкс отчетливо услышала шум городского транспорта. — Я чертовски рад, что потеря памяти не распространяется на твоих старых друзей и знакомых. Мы все чуть не рехнулись, узнав о происшедшем. — И снова молчание в трубке. — Мы действительно очень переживали из-за этого несчастного случая, но твоя мачеха успокоила нас, сказав, что ты быстро поправляешься.
Джинкс вымученно улыбнулась. С Джошем вечно так: всегда «мы» и никогда "я".
— Я бы не согласилась с ней, — произнесла она. — Сама я чувствую себя кучей отбросов. Надеюсь, ты уже слышал о Лео и Мег?
Мужчина промолчал.
— Все в порядке, тебе совсем не обязательно щадить мои чувства. На самом деле я даже рада, что Лео наконец-то нашел себе настоящую семью и дом. — А не врет ли она самой себе? — Им будет хорошо вдвоем.
— Ну, если тебя хоть чуточку утешит мое мнение, то лично я считаю так: их отношения скоро прекратятся. Ты же прекрасно знаешь Мег и ее краткие бурные романы. К тому времени, когда они вернутся, она притащит за собой какого-нибудь влюбленного французика, а старина Лео за ненадобностью будет выброшен на свалку следом за остальными поклонниками. Это же вероломная стерва, Джинкс. И я всегда так считал.
«Какая наглая ложь! — подумала женщина. — Ты же без ума от нее». — Однако вслух было произнесено совсем другое:
— Она ничуть не изменилась, хотя Лео сперва выбрал меня. Однако я не держу на нее зла, поэтому советую и тебе не сердиться.
Джош откашлялся.
— Ну, как ты себя чувствуешь после… ну, того, что с тобой произошло? — поинтересовался он.
— Ты имеешь в виду мою попытку самоубийства? Я ничего не помню об этих событиях, поэтому все в порядке.
Последовала короткая пауза.
— Прекрасно. Послушай, я звоню вот еще почему. Я пытаюсь отыскать Мег уже восемь дней, но все безуспешно. То есть с нулевым результатом, хотя оставляю ей послания на автоответчике. Она сама торжественно клялась могилой бабушки каждый день прослушивать то, что ей наговорили, и обязательно реагировать. Если даже это и так, то она продолжает игнорировать мои послания. А я тем временем постепенно схожу с ума от огромного количества работы, которая накопилась здесь. Я попытался связаться с ее братом и еще с парой-тройкой друзей, чтобы выяснить у них, куда она с Лео отправилась, но и они все находятся в полном неведении. Ты моя последняя надежда, Джинкс. Может быть, у тебя есть какая-нибудь мысль, как мне ее найти? Поверь, я не стал бы тебя тревожить, но мое положение становится отчаянным. У меня тут горит один контракт, который надо отправить по факсу, срочно требуется ее подпись, и я не знаю, что делать. — Он сердито заворчал в трубку. — Поверь, я сейчас настолько зол, что с удовольствием отвернул бы ей голову. И Лео тоже.
Джинкс прижала пальцы к вздувшейся вене возле глаза, которая пульсировала и приносила женщине невыносимые страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61