Ц «М-да, Ц ра
здумчиво произнес Елбановский, проходя вслед за Михаилом Ивановичем в п
ереднюю и подавая ему пальто, Ц в прямоте Наума намек на двусмысленност
ь правды. Есть две непримиримые правды Ц правда революции и правда о рев
олюции. Когда революция себя сама погубит, мы спросим, а не достойны ли мы
осуждения за то, что не дали ей погубить и нас?»
«Мой ответ будет Ц достойны», Ц сказал Михаил Иванович, выходя из кварт
иры, и подумал, что если в вопросе Елбановского слово «революция» замени
ть на «Пьеретта», то это будет полной правдой о ней и о нем.
Теперь он сам, если бы захотел, и те, кто были с ним, если бы они умели смотре
ть и слушать, точно бы знали, как он будет жить до конца своих дней и каков б
удет этот конец.

Глава 12
Здравствуй и прощай

Вам здесь выпадает дальняя д
орога и случайный человек на вашем пути.
Из гадания

Есть люди, присутствие которых мешает пониманию ситуации. Как если бы он
и явились сюда по чьему-то поручению, но ошиблись местом или временем. Неу
местные и несвоевременные, они сосредоточенно выполняют свою работу, ну
жную неизвестно кому и зачем. Когда же событий, требующих не-понимания не
происходит, то такие люди не замечаются, либо их вообще нет. Как правило, о
ни выходят целыми из всякого рода переделок Ц их редко убивают, обычно о
ни умирают в своих постелях, хотя и не обязательно в преклонном возрасте.

Игорь Феоктистович Елбановский был именно таким человеком. Он появился
в караульном помещении Петропавловской крепости 25-го декабря 1917-го, предъ
явил свое удостоверение РСПУХ и потребовал немедленного свидания с гра
жданином бывшим министром иностранных дел, в чем ему не могло быть отказ
ано в силу исходящих от него волн абсолютной незаинтересованности в чем
бы то ни было, включая исход этого порученного ему (неизвестно кем) дела. П
рисутствовали при свидании командир Ефим Шерман, красноармеец Семен Гл
одько и цыган Сергей Клыков.
«Здесь распишитесь, товарищ», Ц сказал Шерман. «Благодарю вас», Ц Елбан
овский расписался и, протягивая руку вошедшему в сопровождении двух кон
воиров Михаилу Ивановичу. Ц «Все, по-моему, очень просто, дорогой Мишель
Ц если, конечно, не пытаться делать выводы, к чему, я полагаю, настоящая си
туация нас отнюдь не приглашает». Ц «Я перечитывал „Незнакомку”, Ц ска
зал Михаил Иванович, Ц и вижу, что выводы, которые еще можно было бы сдела
ть в ситуации пред-предшествовавшей данной, не были сделаны. И оттого сит
уация, предшествующая данной не была понята, каковой она остается по сей
день». Ц «О, можно превосходно понимать, не делая при этом никаких выводо
в. Да! Я едва ли не забыл самого главного Ц тебе придется отсюда уйти. Прос
то так Ц встать и уйти прочь, не давая себя задержать воспоминаниям и чув
ствам ностальгическим. Колебания излишни, ведь колебаться Ц это тоже пы
таться сделать вывод. Но заметь, никому Ц повторяю и подчеркиваю, никому
Ц не придется тебя по уходе провожать, а по выходе встречать, не говоря уж
е о том, чтобы потом сопровождать в дальнейших твоих одиноких прогулках»
.
То ли тирада Елбановского повергла присутствующих в состояние, которое
современные психологи именуют перцептивный шок, то ли она полностью исч
ерпала лингвистические ресурсы пытавшегося перевести ее про себя на ид
иш командира Шермана (Ефим был родом из Литина и очень молод), но произведе
нный ею «эффект непонимания» был более чем достаточен, чтобы дать Михаил
у Ивановичу время для тщательно обдуманного ответа. «Разумеется, разуме
ется, Ц сказал он, словно не возражая, а просто продолжая сказанное собес
едником, но я бы не хотел торопиться. Ты, конечно, можешь возразить, что зад
ержка и так уж слишком велика, но... что поделаешь! Не под Новый же год начина
ть новую страду».
Ждавшему его в коридоре за решеткой Великому Князю: «Вот видите, мой доро
гой мэтр, как за лживость моих прежних слов, простых и ясных, я теперь расп
лачиваюсь тем, что слышу и говорю правду на языке абракадабры». Ц «Не вел
ика плата», Ц отвечал Николай Михайлович.
«Я не встречать пришел и не провожать, Ц сказал Елбановский через десят
ь дней после описанной выше сцены, нагоняя его на Литейном. Ц Вот две пар
ы белья, мыло, хлеб и сахар. Мне еще остается добавить, что на твоем месте я б
ы решительно предпочел меридианальное движение параллельному». Ц «Пр
ойдемся вместе немного, Ц предложил Михаил Иванович. Ц Потом я сверну в
лево, а ты не следуй за мной, пожалуйста. Боюсь, что все же придется двигать
ся по параллелям тоже. Воевать я не хочу ни с кем, но надо помочь Ц в послед
ний раз». Ц «Тебя убьют, вот и все, Ц устало, но без раздражения возразил
Елбановский. Ц И мне тогда не к кому будет приехать в Лондон Ц об этом бы
хоть подумал». Ц «Ну, в Лондоне ты как-нибудь и без меня проживешь, Ц про
говорил Михаил Иванович, приподнимая старую теплую отцовскую шапку в зн
ак прощания. Ц Хотя, думаю, что мы там увидимся до конца этого года. А пока
я не буду стараться быть убитым. Прощай!»
Нижеследующее написано в предположении точнее, в пред-убеждении, Ц что
чтение мыслей других людей, как живых, так и умерших, невозможно. Если приб
авить к этому мое твердое убеждение, что ни один человек не может точно ра
ссказать, что он сам видел и слышал, то отсюда Ц лишь один шаг до утвержде
ния, что человек, воспроизводящий в своем воображении никогда им не виде
нное событие, вряд ли наврет о нем больше, чем непосредственный этого соб
ытия участник или свидетель. Во всяком случае, у первого будет куда больш
е шансов угадать правду, в то время как последний будет полностью лишен с
вободы выбора из-за своего знания этого события и из-за нормальной челов
еческой склонности приравнивать событие к знанию о нем. Все остальное не
нуждается в разъяснении.
Отчаяние Ц не событие. Оно начало стихать, когда его с другими министрам
и повели в Петропавловскую крепость. Когда на мосту по ним стали стрелят
ь, и все бросились на землю, Ц только он с Третьяковым продолжали идти Ц
стало еще легче. Когда матросы для забавы толкали его прикладами в спину
и прицеливались, оно почти прошло. После знаменитой шутки на тюремной пр
огулке бывшего министра внутренних дел Щегловитова Ц отчаяние исчезл
о (тот сказал, увидев его: «Вы, говорят, истратили три миллиона своих денег,
чтобы здесь оказаться Ц я бы вас с удовольствием сюда посадил, не взяв с в
ас ни копейки»). Как всегда, беспокоился за мать и сестер (разрешили два св
идания).
Полупустой поезд. Ни беженцев, ни матросов. Чужая страна наполнила его не
веданной до того легкостью Ц ведь прежде все его поездки были «в», а не «о
т» или «из». В первый раз он бежал от своей страны. Первые десять часов в до
роге Ц как первая ночь у ребенка после перелома в тяжелой болезни. Болез
нь, как и отчаяние, делает все своим. Теперь он пролетал через легкий сон ч
ужого. Официант в синей студенческой фуражке и коротком зеленом фартучк
е расставлял закуски и извинялся, что нет красного вина. Михаил Иванович
удивился, что незаметно для себя съел огромное блюдо с закусками и выпил
целую бутылочку норвежского аквавита. Официант, не спрашивая заказа, пос
тавил перед ним еще одно блюдо и открыл новую бутылочку. Было четыре часа
дня. За окнами вагонаресторана небо сливалось со снегом и белыми домами.
Приближался Торнио.
Дайте мне этот чужой снег, и затихающий бело-серосиний день чужой северн
ой зимы, и поезд, несущий меня сквозь незнакомую грезу детского выздоров
ления! Ну, конечно, всякий знает, что Михаил Иванович любил Лазурный Берег
, а не холодные фьорды. А я бы там остался навсегда, чтобы еще через четверт
ь века прибой вынес мое тело к скалам Бергена, или чтоб его спалил огонь пе
чей в Бельзене, или чтобы мне хватило «времени и огня» на последний бросо
к в «свою» сторону, в Швецию Ц и там тихо кончать жизнь повторным эмигран
том.
Назвать встречавшего его на бергенской платформе очень высокого и худо
го человека в каракулевой шапке человека третьей тайны Михаила Иванови
ча Ц шпионом было бы грубой терминологической неточностью. Ведь по само
й этимологии этого слова, шпион Ц это тот, кто «высматривает», «выведыва
ет», желая узнать то, что другие не хотели бы, чтобы он знал. В то время как ч
еловек по имени Линдси, напротив, решительно предпочел бы не знать три че
тверти из того, что он уже и так знал. Он, по его собственным словам, всегда с
тремился к ограничению и сокращению поступающей к нему информации. К его
услугам обращались в тех случаях, когда было желательно сделать что-ниб
удь «тихо», «мягко» или «неприметно». Ну, например, устроить встречу двух
известных всему городу лиц в самом известном ресторане города так, чтобы
никому в городе это не стало известно. По натуре он был совершенный бирже
вой «медведь». Позже он писал в своих воспоминаниях, что, работая в «фирме
», он полагал основной своей задачей снижение эффекта того, что приказыв
али ему его начальники, и уменьшение эффективности того, что делали его п
одчиненные.
«Здесь близко, Ц сказал он, усаживая Михаила Ивановича в необычайно низ
кий для того времени автомобиль, Ц набросьте шубу на ноги, сегодня мороз
. Вы так и не научились водить машину?» (Он не спросил: «Как там, в Петрограде
?»). Потом, когда они сидели в жарко натопленном, сверкающем люстрами ресто
ране отеля «Король Олаф», Линдси, медленно втягивая сквозь зубы первую р
юмку ледяной водки (»с приездом! со встречей!»), заметил, что, по его наблюде
ниям, можно было бы, отдохнув немного, начать размышлять и об устройстве (»
Земля здесь немного приносит, казалось бы, но она же ничего и не стоит. Я ку
пил хорошую ферму, купите и вы»).
М. И. Да, разумеется, хотя бы для того, чтобы не так бросалась в гл
аза патетичность моей ситуации, да?
Л. Мне не кажется, что вы сейчас способны оценить даже вашу сит
уацию, не говоря об общей.
М. И. Я ничего не знаю. Что изменилось за последние девять недел
ь?
Л. Очень многое. Фактически Ц все. Теперь вам их не выкурить из
Петрограда даже со ста миллионами фунтов в кармане.
М. И. У меня нет ста миллионов фунтов в кармане. Честно, у меня не
т ничего.
Л. Ну и прекрасно. Значит Ц будете покупать ферму.
М. И. Не сейчас. Я, если вы не возражаете, хотел бы сначала прочес
ть газеты за все мое петропавловское пребывание.
Л. Мы поедем ко мне. Газеты и шесть папок с вырезками и депешами
в вашей комнате. Теперь вторую рюмку в память тех, кого убили за три дня ва
шего путешествия: Кокошкин, Шингарев и... Николай Михайлович. [В день ухода
Михаила Ивановича из Петропавловской, ожидали решающего прорыва Юдени
ча. Всех красногвардейцев как ветром сдуло. «Пора, дорогой мэтр, Ц сказал
он Николаю Михайловичу. Ц Тихо так пройдемся, я вас провожу, а после увид
им...» Ц «Нет, Мишенька, я лучше останусь. Ведь здесь все мои лежат. Нет». Ник
олай Михайлович расцеловал его в обе щеки и трижды перекрестил. Решающег
о прорыва не было. Красногвардейцы вернулись. Когда его расстреливали, о
н положил себе котенка на грудь, где сердце, чтоб не замерз.]
М. И. Тогда я... свяжите меня, пожалуйста, как можно скорей, с Гульк
евичем (посол в Швеции)...
Л. Конечно. Уже связал. Но почитайте газеты все-таки. Не спешите
ввязываться. Может быть, лучше сначала заняться приведением в порядок де
л.
Чьих дел? Матери и сестер? Кое-что он устроил почти сразу же, из Норвегии. По
сле «авантюры Гулькевича» если она была в действительности Ц и полного
(до отвращения) разочарования в Колчаке, второе, гораздо более опасное «в
озвращение» в Норвегию. Оттуда в Лондон. Встреча в Гровеноре с Елбановск
им явилась, мне думается, «питейной передышкой», возможно, первой за два «
военно-революционных» года. Человек, который пил только в компании очен
ь близких или очень нравящихся ему людей, был обречен на долговременную
трезвость. Не с Колчаком же было ему пить, когда и со столь любимым им Поэт
ом ни разу не напился. Потому, наверное, что не любил пить с тяжелыми людьм
и. Легким, скользящим Ц многое прощал. Хотел собственной легкости. Ценил
легко несомое достоинство. Быстро уставал от солидности серьезных и убе
жденных. Сказал однажды Вадиму Ховяту, что жаль, что рыцари не пережили ла
т: ведь Орден Рыцарей Храма Господня должен был быть «легким» («обещал ст
ать?») не вышло, отяжелели за сто лет. Потом еще более тяжелые их избили, вто
птали в землю.
А теперь Ц что приводить в порядок? Потерять все Ц а он имел все Ц невоз
можно. Потеря всегда Ц в чувстве, в отношении к чему-то. Первую и недолгую
свою бедность он не заметил. Слишком был занят.


Часть 3
Человек без времени

Разумеется, такого рода сооб
ражения формальны и не приводят к «опустошению» данного образа.
Всеволод Семенцов

Глава 13
Прелюдия о сдаче

Смотри, достаточно тебе узна
ть, что ты Ц это, и ты Ц победитель.
Г. И. Гурджиев

Это Ц другой рассказ, написанный из другого времени другим человеком, д
а, пожалуй, и о другом человеке тоже. О том, как ушел Михаил Иванович, пошел л
егко-легко, остановился, застыл, замер. Конечно, надо было действовать Ц
ведь говорил он мало, а писать-то уж вовсе не писал. Когда рывок был сделан,
инерции движения хватило лет на двадцать, но Ц наружу. В себе он оставалс
я неподвижен. В первый раз, в 1917-м, все разрешилось поражением настолько яв
ным, что говорить о нем как о своем было бы непростительной банальностью.
Тогда застыть было необходимо, чтобы сделать хоть шаг в сторону, от себя, в
другое существование. Во второй раз он застыл как те, кто выиграл только с
уществование и кому ничего, кроме существования, не осталось.
Последнее «вводное» отступление. Связи с прошлым рвутся быстрее, чем усп
еваешь подумать. Надо спешить, пока точка не поставилась сама собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26