Елисей попытался броситься в сторону, но на него наехал Федор, и тот вынужден был остановиться.
– Вы это чего! – плачущим голосом закричал тот. – Нет такого закона, на людей конями наезжать!
– Ты еще поговори! – закричал на него парень. – Отвечай, кто ты есть таков?
– Кто, кто? – немного успокаиваясь, ответил Елисей. – Дед Пихто! У боярина Екушина в службе! Смотрите, как бы он вам за меня по шеям не наложил.
– Почему убегал? – строго спросил я.
– У тебя, что улица купленная? Хочу иду, хочу бегу!
– Да что с ним говорить! – рассердился Федор. – Срубить голову, и все дела!
– Это что ж за такой разбой, – жалостно воскликнул Евсей, – смотрите, за меня вам бока намнут-то!
– Давай иди вперед, – приказал я, – побежишь, зарублю!
Парень решил, что мы не шутим, перестал валять дурака и безропотно направился в сторону кузницы, где нас ждали любопытные зрители. Был он какой-то странный, с изрытым оспой лицом и перекошенным от той же оспы левым глазом. Когда мы дошли до кузницы, там уже собралось человек пять-шесть любопытных.
Как и прежде, Федор остался сидеть в седле, а я спешился. Елисей недоверчиво поглядывал на меня обезображенным глазом, но оценить его реакцию на происходящее у меня не получалось.
– Твой самострел? – спросил я, показывая ему на оружие, которое держал в руках кузнец.
– Знать ничего не знаю, – быстро отреагировал он. – Ты меня за руку поймал?
У меня тотчас появились определенные подозрения, которые я и высказал:
– Не хочешь отвечать, не отвечай. Сейчас отведем тебя в Разбойный приказ, там все под пыткой и расскажешь!
– Нечего мне рассказывать. Я холоп дьяка Екушина, вот с него и спрашивайте! Только глядите, как бы сами не заплакали кровавыми слезами!
– Значит, это он тебе приказал меня убить? – спокойно, безо всякой аффиксации спросил я.
Елисей вздрогнул, заметался взглядом, наверное, надеялся на чью-то помощь, которую ему сейчас можно было ждать разве что свыше. Помолчал, собираясь с мыслями, и дерзко ответил:
– Не пойму, о чем это ты говоришь, смотри, за напраслину придется ответ держать!
– Я то что, я могу, вот как ты выдержишь, это посмотрим. Пошли в Кремль, там и разберемся. Сам, поди, знаешь, что мы с царем друзья. Видел же, где я живу.
Я сел в седло и красноречиво положил руку на эфес сабли.
– А деньги, – тревожно спросил подмастерье, – сам же посулил!
В прямом смысле плату за информацию я ему не обещал, просто показывал монеты, но решил обойтись без спора и полез в карман за монетами. Это была большая ошибка, которая едва не оказалась роковой. Стоило мне отвлечься, как неудавшийся киллер мгновенно выхватил из рукава длинный, узкий нож и бросился на меня, намереваясь всадить его в живот ниже кольчуги. Я успел только откинуться в седле. Лошадь, испуганная резкими движениями, заржала и начала отступать боком, ставя меня в самое незавидное положение.
И вот тут-то случилось самое неожиданное. Маруська, которая продолжала спокойно стоять возле кузнеца, резко повернулась вокруг своей оси, и тотчас Елисей дико закричал, схватился руками за живот и, согнувшись, побрел в сторону. Пока я пытался успокоить напуганную, горячащуюся лошадь, его окончательно скрутило, и он, скорчившись, повалился на землю. Я мельком посмотрел на Марусю. Девушка спокойно отирала лоскутком ткани окровавленный нож. Спрятав нож, она подошла к Федору. Тот подставил ей ногу, потянул за притянутую руку, и девушка легко вскочила на круп лошади за его спиной.
– Поехали, что ли! – предложила она. – С этим и так все ясно.
Я еще до конца не пришел в себя от неожиданности, машинально передал Мартыну его гонорар и тронул своего донца.
Собравшая публика на наш отъезд никак не реагировала. Все присутствующие с жадным любопытством наблюдали, как, корчась на земле, умирает человек Все это было очень грустно, но что делать, в таких случаях выбирать не приходится, вариантов только два – или ты, или тебя.
– Спасибо, Маруся, – поблагодарил я, когда мы отъехали от места происшествия, – я твой должник.
– Похоже, что это покойный стрелял в тебя утром, – пропустив мимо ушей благодарность, сказала девушка, – значит, правда то был гостинец от твоего старого знакомого?
– Похоже на то, – согласился я. – Нужно бы узнать, где дьяк живет.
– Это нетрудно, к вечеру все разузнаю. Давай после вечерни встретимся на том же месте, где мы тебя сегодня ждали.

Глава 10

История моего знакомства с дьяком посольского приказа Дмитрием Александровичем Екушиным была незамысловата, но имела, как выяснилось, далеко идущие последствия. Должность дьяка, если перевести ее в современные реалии, была довольно значительна. Он служил чем-то вроде заместителя министра иностранных дел. В эту эпоху государственные сановники разделялись, грубо говоря, на два рода, родовую знать и собственно чиновников. Первые занимали высшие государственные посты де-юре, вторые де-факто. Простолюдин никак не мог стать думным боярином, но вполне мог выслужиться в окольничие, кравчие или дьяки.
Сначала дьяки были простыми писцами. Образование приказов, требовавшее постоянных и опытных дельцов; проведение в местном управлении государственного начала в более чистом виде, чем при системе кормления; столкновение власти московских государей с аристократическими притязаниями боярского класса, вынудившее первых искать себе опоры в неродовитых служилых людях – все это привело к возвышению дьяков, грамотных, деловитых, худородных и вполне зависимых от воли государя.
Уже великий князь Иван Васильевич первою статьею своего Судебника 1497 года предписывал, чтобы в суде бояр и окольничих присутствовали и участвовали дьяки. С учреждением приказов дьяки делаются их членами в качестве товарищей бояр или непосредственных начальников приказа. В XVI веке дьяки играют видную роль и в местном управлении, являясь товарищами наместников по всем делам, кроме предводительства войском (в отдельных случаях, впрочем, они участвовали и в военном деле), и сосредоточивая исключительно в своих руках финансовое управление.
Одним из таких больших чиновников по Посольскому приказу и был мой знакомец. Я сумел разобраться в его «служебном бизнесе» и выяснил, что Дмитрий Александрович курировал блок вопросов по связям с нашими беспокойными южными соседями. Московское государство, чтобы как-то защититься от их постоянных набегов, вынуждено было оказывать этим государственным образованиям финансовую «помощь», или, если говорить более точно, от них откупаться. Екушин, зная внутреннюю ситуацию в Москве, сам определял максимальные суммы, которые ханам можно было вытребовать у Московского царя. Все просто и, главное, очень доходно.
Имея огромное состояние, дьяк ни в чем себе не отказывал, жил на широкую ногу, вел себя, как удельный князь, и чувствовал себя неподсудным и безнаказанным. Со мной же у него вышла небольшая промашка и, каким-то образом обнаружив меня в столице, Екушин, видимо, не смог отказать себе в удовольствии раздавить досадившее ему насекомое. Судя по тому, что меня пытались убить возле дома царя, он уже так зарвался, что и государя ставил ни во что. Амбиции, безусловно, вещь хорошая, прогрессивная, но никогда не стоит пересаливать. Он же, как мне показалось, уже сильно перегнул палку.
Оставив выяснения статус-кво на вечер, я первым делом посетил дом Блудовых, поблагодарил хозяина за гостеприимство, после чего перевез своего оруженосца во дворец. Честно говоря, мне помощник нужен не был, однако мальчик был сиротою, так что иного выхода, кроме как идти в холопы, у него не оставалось. Пришлось взять Кнута «на воспитание».
К своей царевне я зайти не рискнул. Теперь, когда у нас появились «отношения», следовало проявлять максимальную осторожность. Хорошо хоть Матрена проинформировала, что у Ксении все в порядке, и она продолжает недомогать, что сулило мне еще одну незабываемую ночь.
Однако первым делом нужно было решить проблему с моим «заказом», чтобы не оказаться в канаве с проломленной головой. Готовясь к встрече с дьяком, я решил заменить свой броский гардероб самой что ни есть обычной московской одеждой, дабы не бросаться в глаза окружающим роскошным камзолом. Известно, что Москве, как и в Греции, есть все, были бы деньги. С ними у меня пока проблем не было, так что вскоре, после посещения нескольких лавок в охотном ряду, встречные женщины на меня перестали смотреть.
К договоренному времени я был полностью готов и экипирован. Отправляясь в ночную экспедицию, я оседлал лошадь Вани Кнута, с той же целью – как можно меньше привлекать к себе внимания. Зная дьяка Дмитрия Александровича, можно было быть уверенным, что так просто до него не добраться. При всех его недостатках по части юных красавиц и самомнения, когда дело касалось денег и безопасности, с головой у него было все в порядке.
Я выехал из Кремля в оговоренное время через Боровицкие ворота, но своих криминальных сторонников на условленном месте не обнаружил. Пришлось неспешно туда-сюда кататься по Красной площади, чувствуя себя то ли самозванцем, то ли мещанином во дворянстве. Хорошо хоть вскоре появились мои новые «сатрапы», иначе я вполне мог лопнуть от гордости.
Как утром у меня с Марусей, теперь тот же казус случился с ней. Девушка не узнала меня с двух шагов и угрожающе повернулась, когда я подъехал к ним.
– Чего тебе? – резко спросила она. – Езжай своей дорогой!
– А я думал, мы поедем вместе, – разочарованно протянул я.
– Это ты, что ли, боярин? Тебя не узнать, тоже богатым будешь!
– Постараюсь. Ну, что?
– Все узнали, даже посмотрели его усадьбу, только добраться до него будет нелегко!
– Как-нибудь с Божьей помощью справимся.
– Дьяка, кроме холопов, еще охраняют стременные стрельцы, – продолжила рассказ Маруся, – слышала, на ночь еще спускают собак. Кал бы нам вслед за Евграфом Рубленым на тот свет не отправиться!
– Ну, месть дело добровольное, не хотите, как хотите. Мне-то дом покажете?
– Затем и приехали. А в робости нас не кори, не таких, как твой дьяк, обламывали!
– Тогда о чем разговор, поехали.
Федор тронул коня, и мы двинулись к намеченной цели Маруся была сосредоточена и, видимо, думала о чем-то неприятном, это было заметно по тому, как у нее недовольно шевелились губы.
– Что, если его перехватить утром, когда он поедет в приказ. Холопов его перебьем, а самого зарежем, – предложила она.
– Он на чем ездит?
– Не знаю, когда мы встречались, был в возке Если верхами, так можно попробовать, как он тебя, из самострела.
– Ладно, давайте не торопиться, сначала все осмотрим, потом будем решать. Может, не так страшен черт, как его малюют!
На этом стратегические разговоры закончились. До имения Дмитрия Александровича оказалось рукой подать от Кремля, и минут через двадцать мы уже не спеша объезжали его владения. Пока не стемнело, мне нужно было сориентироваться, где у них тут что расположено. У моих разбойников к имению был свой интерес и собственная технология проникновения.
– Если собак отвлечь, то можно будет перебить стрельцов, подпереть двери и всех спалить! – предложила Маруся.
– Разве так можно, в доме полно народа. За что невинным людям страдать?
– Нам-то что, нас никто не жалеет! Поди, если поймают, так на казнь все глазеть сбегутся.
– Нет, я на такое не пойду, – твердо сказал я, – дьяк плохой человек, его не жалко, а невинную кровь лить не стану!
– Да брось ты, – с блатной прямотой сказала девушка, – нашел кого жалеть, холопов!
Объяснять ей нравственные, христианские принципы было совершенно бесполезно, потому я отговорился:
– Чего ты делишь шкуру неубитого медведя! Сначала за изгородь попади!
Потом я спросил у молчаливого Федора:
– А ты как думаешь? Стоит холопов жалеть?
– Мне что, я как Маруся. Она лучше всех знает!
Думаю, что именно в этот момент, после полного пафоса ответа «суженного», мне в голову пришла одна любопытная мысль. Даже и не мысль, а так, мелькнуло в уме что-то любопытное, какая-то загогулинка, непонятного пока, но интересного содержания.
За разговором мы медленно объезжали имение дьяка. Пока никаких пробелов в обороне видно не было. Вся площадь оказалась обнесенной высоким, глухим частоколом. Я подумал, что первая Марусина идея перехватить дьяка по дороге в приказ самая реальная. Однако высказываться не спешил, продолжал наблюдение. Темнело.
Конечно, никакой сложности в том, чтобы убить дьяка, не было. Самым простым было бросить ему в возок бомбу. Изготовить ее я мог, что называется, на коленке. К сожалению, такой способ устранения противника не гарантировал от лишних жертв. Я же, чем дольше обитал в этом суровом, неприютном времени, тем делался большим «человеколюбом». Никаких лишних жертв не должно было быть, как говорится, по определению. Стоит только проследить, во что обошлись нашей стране деяния великих национальных вождей от Ивана Грозного до Иосифа Сталина и сравнить их достижения с переписью населения. Возможно, они и создали великую империю, только непонятно, кто в ней будет обитать!
Дольше ездить кругами вокруг чужого забора было опасно. На нас могли обратить внимание, задержать превосходящими силами и прервать подготовку к операции в ее начале и уже навсегда. К тому же мне пора было возвращаться к больной царевне. Война, конечно, дело святое, но любовь мне все-таки милее.
– Пора разъезжаться, – сказал я, когда стало очевидно, что ничего нового мы не узнаем. – Сможете завтра проследить, когда дьяк выезжает в приказ, и кто его сопровождает?
Маруся промолчала, за нее после паузы ответил Федор:
– Можно, дело нехитрое.
– Вот и хорошо, утром встречаемся на старом мосте после заутрени.
– Хоть бы одним глазком взглянуть, как цари живут! – неожиданно сказала девушка.
Загогулинка от мелькнувшей давеча необычной мысли неожиданно стала толще и четче.
– Что, так хочется посмотреть?
– А то!
– Я подумаю, может быть, мне удастся тебя туда провести, – пообещал я.
– А меня? – просительно воскликнул Федор. – Мне тоже любопытно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38