Принцесса слушала внимательно, «скорп» – с легкой ухмылочкой: мол, пусть развлекаются, раз сами чародействовать не могут.
– Это интересно. И наверное, нужно. Но я не очень-то понимаю важность описаний.
– Сейчас поймете! Описывая средоточение маленького городка под Нэйвосом, я столкнулся с рядом странных событий, которые привели к пугающему выводу. Вы помните «Уложение о разделении воли чужой и собственной»?
– Конечно.
– Помните, как строго карается подчинение воли?
– Да, но к чему ты клонишь?
– Магическое влияние можно отследить и установить его источник. Но существует способ подчинять себе другого человека, не воздействуя на него чарами напрямую, следовательно, никто не поймет причины внезапных изменений в поведении, списав их на положение луны и звезд или на помешательство.
– Ближе к делу!
О, вот и «скорп» оживился. Чудненько.
– Если маг во время извлечения будет удерживать в своем сознании определенную мысль-приказ, она войдет в память Потока, и если на пути течения окажется человек, чувствительный к колебаниям Силы, то он впитает эту мысль в себя. И выполнит отданный приказ.
– Все равно, что передавать по Потоку заклинания… – задумчиво продолжил маг.
– Да, точно так же.
– Это серьезно, но у Ваших выводов есть существенный недостаток.
– Какой же?
– Поток течет туда, куда ему угодно, и необходимо слишком много совпадений, чтобы произошло то, о чем Вы говорите! – Надменно заметил «скорп».
– Да, Вы правы во всем, кроме одного. Поток, действительно, течет туда, куда угодно. Но не только ему, а еще и тому, кто знает, как им управлять.
– Это невозможно! – Воскликнула принцесса.
– Еще как возможно! И для этого требуется сущая малость: вода, оставшаяся после извлечения , которую все равно выливают в помои. А между тем, если сосуд с достаточным количеством такой воды поместить на пути Потока, он изменит свое течение либо… разделится. И возможно, многократно. А потом соединит свои струи вновь, оказывая на место соединения сильное воздействие.
«Скорп» обжег мое лицо лихорадочным взглядом:
– Вы это проверяли?
– Да.
– Ошибки быть не может?
– Исключено.
Он опустился на одно колено перед притихшей принцессой.
– Все, что сказал этот человек, имеет огромное значение, подтверждаю. Сведения, только что изложенные перед нами, могут быть использованы и во благо, и во зло, но главная опасность состоит именно в том, что они МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ. Как Ваш наставник и советник, прошу: принимая решение, будьте чрезвычайно осторожны.
– Осторожны… – задумчиво повторила Сари. – Тот тип, устроивший допрос… Чего он хотел добиться?
– Ему необходимо было узнать механику составления описаний.
– Разве это так сложно понять самому?
– Несложно. Правда, требуется определенная подготовка ума, которую, насколько могу понять, способен провести далеко не всякий учитель.
– То есть, если бы ты даже все рассказал, он не смог бы воспользоваться полученными знаниями?
Не смог бы? Скорее всего. Но кто сказал, что Салим лично собирался ими воспользоваться? Нашел бы олухов, заставил изучить все записи, от буквы до буквы, глядишь, им бы и удалось разобраться, что к чему. Наверное. Может быть.
– Он – нет. А вот кто-то другой – вполне.
Принцесса растерянно складывала и раскладывала веер.
– Как все это не ко времени…
– Моя госпожа, беда всегда приходит вовремя, просто не ставит нас в известность о времени визита, – мягко заметил «скорп».
– Да, я понимаю… – Сари обдумала все услышанное и решительно выпрямила спину. – Необходимо провести следствие. В Меннасе ведь есть такая же управа, как твоя?
– Да, hevary. Кроме того, она – головная, и тамошние служки должны быть сведущи в составлении описаний больше нашего. Но, как можно догадаться, в столице дела уже контролируются заинтересованным лицом.
– Заинтересованным в чем? – Глаза принцессы сверкнули травяными клинками.
– В установлении собственной власти, полагаю.
– Заговор?
– Я ничего не утверждаю, hevary. Но мне кажутся странными внезапно возникшие настойчивые старания заполучить ключ к описаниям средоточений. Возможно, это всего лишь желание обогатиться, но… Учитывая выявившиеся особенности, лучше быть пуганым, чем беспечным.
– Ты прав. Нужно все тщательно проверить. И допросить этого… Твоего мучителя. Допросить с пристрастием.
– Если будет необходимо, Заклинатель Валлор готов предоставить свои услуги.
– Да, разумеется… А пока мы можем только ожидать результатов. Но я просила бы тебя не покидать Нэйвос надолго.
Я поклонился.
– Как пожелаете, hevary. Вы вправе приказывать, а не просить.
Принцесса усмехнулась:
– Приказывают слугам, а ты пока еще только мой будущий подданный.
– Моя госпожа, Вы не забыли о своем обещании? – Лукаво поинтересовался маг.
Сари недоуменно сморщилась:
– О каком?
– Ну как же! Heve Тэйлен оскорбил меня, назвав «старичком», и Вы обещали…
– Позволить наказать обидчика. Да, обещала. И?
«Скорп» торжественным шагом обошел вокруг меня.
– Ввиду возникших непредвиденных обстоятельств у меня появились кое-какие мысли на сей счет. Вам, моя госпожа, они непременно понравятся, но прошу время на их обдумывание.
– Насколько долгое?
– Вы ведь собираетесь уехать из города на несколько дней?
Откуда, аглис меня задери, маг об этом знает? Неужели Валлор проболтался? А впрочем, матушке он наверняка сказал о желании Сэйдисс, так что…
– Да. Но я вернусь к Зимнику.
– Вот тогда и поговорим о карах и наградах! – Довольно заключил «скорп».
Можно подумать, напугал! Я, если признаться честно, еще переступая порог кабинета, думал, что не вернусь домой. Потому что единственным разумным способом сохранения тайны является уничтожение всех ее обладателей. Конечно, личное знакомство с будущей императрицей и кое-какие оказанные услуги могли бы оказать влияние на мою участь, но вовсе не смягчающее, а усугубляющее, поскольку и дружбы между нами не было, и услуги носили тот характер, о котором не следует вспоминать. Так что, собственная смерть казалась мне хоть и печальным, но вполне закономерным развитием событий, а вот отсрочка вынесения приговора заставляла задуматься. Если не прибили сразу, значит, замыслили кару куда худшую, чем быстрая и сравнительно безболезненная казнь. Наверное. Может быть.

***

Поездка в присланном повелительницей экипаже могла бы вытрясти душу из кого угодно, но в моем случае получилось наоборот: каждый прыжок кареты был подобен удару молота, бьющего по шляпке гвоздя и только укрепляющего соединение. Ничего удивительного: после краткого расставания насмерть перепуганное тело старалось как можно быстрее восстановить каждую ниточку связи, и такая мелочь, как сумасшедшая езда, могла только помочь, но не помешать.
До начала Зимника осталось чуть больше половины ювеки. Будут празднества, гуляния с утра до ночи и с ночи до утра, веселое шипение эля в кружках, горячее вино, благоухающее пряными травами, раскрасневшиеся лица, веселая музыка, игры и забавы. Будет мой день рождения. Окончательный и бесповоротный.
Я рождался дважды. Оба раза в разгар «темной ювеки», но сначала это была душная ночь Летника, а потом ледяная тьма в середине Зимника. До восемнадцати лет я праздновал день своего рождения летом, а после двенадцати лет – зимой. Не понимаете, как такое может быть? Мне и самому до сих пор не понятно, но не «как», а «почему». Уверен только в одном: первый раз я родился Заклинателем Хаоса…

В ряду магов, повелевающих миром волшебства, зиждущимся на кражах глотков из струй Потока, Заклинатели Хаоса стоят особняком. Точнее, они только своей сутью принадлежат к магическому племени, потому что обладают способностью изменять мир по своему желанию, но вот то, каким образом это происходит… Стороннему наблюдателю не понять. Магу, не являющемуся Заклинателем, тоже. Потому что Заклинатели ничего не крадут и не занимают. Они играют предложенными игрушками. Хаосом.
Мир, который мы видим и чувствуем, кажется незыблемым и неизменным, сколько бы времени ни прошло: эти горы стояли до нашего рождения и переживут наших правнуков, а река, может быть, слегка обмелеет, но так и будет нести свои воды от истока к устью, облака все так же будут плыть то с запада на восток, то с севера на юг и обратно. Мы полагаем все существующее упорядоченным. Но в любой капле этого мира спит зерно Хаоса. В каждом, даже самом совершенном кристалле непременно найдется местечко, где порядок нарушен. Незаметно, неощутимо, невидимо обычному глазу, но явственно для Заклинателей, которые чувствуют присутствие Хаоса всем своим телом. И душой, которая сама состоит из хаоса воспоминаний, мыслей и чувств. Достаточно только поделиться ее частичкой с зерном – удобрить почву, пролить благословенный дождь, укрыть нежный росток от порывов холодного ветра, и… Порядок уступит место своему более древнему родственнику. Разумеется, на не слишком долгое время, потому что проращивание каждого Зерна отнимает у Заклинателя душевные и телесные силы, но если сравнить его траты с трудом обычного мага-поточника… Нет, сравнивать смешно: маг черпает Силу, но для него она чужая, непослушная, враждебная, и нужно не только творить с ее помощью заклинания, но и одновременно усмирять ее, а это требует вдвое больших усилий. Заклинатель же не борется. Он приглашает Хаос к игре, а играющие устают меньше, чем сражающиеся, ну а удовольствия получают много больше.
Хаос податлив. Он лежит в основе всего упорядоченного, которое можно разъять, вернув к первозданному хаосу, а потом снова собрать, хоть воскресив старые формы, хоть придумав новые. Чтобы прорастить Зерно, нужна толика душевных сил, которая непременно вернется сторицей, когда объятия Хаоса закружат вас в безумном, но таком прекрасном танце… Хаос игрив. Он всегда готов принять приглашение на одну-другую партию и не будет жульничать, если вы, в свою очередь, останетесь искренни и примете его целиком. И душой, и телом. Кто и когда первый раз почувствовал дыхание Хаоса и понял: вот оно, не нужно терзать Поток, не нужно искать, где он гуще, чтобы подмять под себя, нужно всего лишь принять изменчивость мира в себе самом? Не знаю. Легенды умалчивают его имя и кем он был. Но с тех пор возникли целые кланы Заклинателей – магов, не нуждающихся в точной сверке своих действий с силой Потока. Магов, способных творить заклинания где угодно, когда угодно и какие угодно, лишь бы хватило внутреннего хаоса, хаоса собственной души.
С ними невозможно воевать: бессмысленно. Любая армия, магическая или человеческая, может быть разбита одним-единственным Заклинателем. Это правители поняли быстро и потому избежали ненужных жертв. Но нельзя быть частью мира и не подчиняться его правилам, верно? Заклинатели получили привилегию жить так, как им заблагорассудится, в обмен на участие в жизни мира. Время от времени. К примеру, если требуется усмирить стихию или справиться с мором, люди прибегают к услугам Заклинателей. Правда, делают это не слишком охотно, потому что не любят щедро платить… Но надо признать, только поначалу цены были велики, а потом, с течением времени, когда торговля стала любимым занятием, Заклинатели тоже стали полноправными участниками этого азартного действа. Привычной частью, вызывающей у вас некоторую опаску, но лишь в том случае, если их наниматель не вы, а кто-то другой. Даже у трона Империи обычно стоит Заклинатель, и такое признание заслуг – великая честь. Я мог бы ее добиться… Нет, я должен был ее добиться, если бы не нелепая случайность…

Поединок с Валлором, закончившийся, как мне казалось, наилучшим образом, все же сделал свое черное дело: холодное омовение в конце осени, на морозном воздухе вызвало приступ лихорадки. Обычная простуда, которую жители северных провинций зачастую вовсе не замечают, для Заклинателя, не достигшего совершеннолетия, может оказаться смертельной, потому что только на двадцать первый год от дня рождения тело и душа становятся едины в своих устремлениях, и любой недуг можно излечить самому, своим собственным желанием, но до того… Не владея полностью собственным телом, не чувствуя каждую его пядь можно совершить непоправимое: прорастить лишнее зерно Хаоса в себе самом, а это приведет к разрушению, скорость которого будет нарастать с каждым вдохом. Иногда хватает и суток, чтобы полный сил Заклинатель рассыпался прахом только из-за того, что вмешался в неизученное и неосознанное. Влияние же извне полностью запрещено, по той же самой причине: опасность проращивания лишних Зерен.
Поэтому, когда я заболел, и стало понятно: обычные средства не помогут, Сэйдисс приняла решение, оказавшееся воистину судьбоносным. Она предложила использовать старый и проверенный способ лечения. Смену тел.
На самом деле, в этом нет ничего сложного для исполнения: берутся два человека, их души отделяются от тел до той степени, что позволяет еще сохранять жизнь, нить связи делится пополам – на парный якорь, и перебрасывается с тела на тело. Сначала одна часть якоря, и в этот момент оба тела и обе души оказываются связанными вместе, а потом – другая, снова обособляя пары, собранные уже совсем в ином порядке. Для полного успеха необходимо соблюдение некоторых условий, разумеется. Но они были соблюдены.
В качестве моего сменщика Сэйдисс выбрала двенадцатилетнего мальчика, первенца женщины, живущей в отдаленной от Энхейма и поместья деревушке, здорового и достаточно сильного для своего возраста, к тому же обладающего почти чистым сознанием. Говоря проще, ребенок был не большого ума, плохо говорил и для своих лет не отличался сообразительностью. Но именно это и облегчало задачу, потому что мало знающие меньше страшатся. Думаю, мальчик вовсе не испугался, когда к нему в дом пришла Заклинательница, предложившая его матери щедрую сделку: всего-то ничего работы, тело дать поносить, а взамен – вечное покровительство всему роду. Единственное, что требовалось, это принять печать Заклинательницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45