Гибкое тело юной девушки в вихре, способном уничтожить все живое, но не могущем причинить ни малейшего вреда своей повелительнице – для этого танца не существовало канонов красоты и прочих правил, устанавливающих, что прекрасно, а что нет. Тайрисс была частью вечного стремления мира к Хаосу и потому была совершенна. Все те минуты, что танцевала среди огненных бабочек.
– Тебе понравилось?
Кузина села на пятки рядом с креслом и прильнула щекой к подлокотнику.
– Конечно.
– У тебя когда-нибудь найдется для меня другое слово?
Янтарные глаза смотрят, приказывая и умоляя одновременно.
– Найдется. Когда-нибудь…

…И все же, я не сдержал обещание. Точнее, и не собирался его выполнять. Потому что теперь мне нечего сказать золотокосой Тайрисс…
Танец Заклинательницы приближался к своему пику: льдинки выстроились над головой брюнетки короной, которая была почти вдвое шире бедер самой дородной торговки на рынке. Атласные ленты оторвались одна от другой и повисли в воздухе, ажурной оградой отделяя танцовщицу от толпы, которая ахнула, увидев обнаженное тело, а я не смог удержаться от кривой ухмылки. Такая взрослая, а все не наигралась? Зачем дразнит людей? Ведь им невдомек, что Заклинательница открыла свои «прелести», поскольку ей плевать на зрителей. Сотни восхищенных зрителей для нее значат меньше, чем пыль под ногами… А тем временем вода начала таять и прозрачными струйками стекать вниз, по атласным лентам. И те, словно подталкиваемые водой, возвращались обратно на смуглое тело, занимая покинутое место. Последняя струйка вернулась в чашу фонтана, последняя лента закрыла смуглую кожу от любопытных глаз, воздух вновь подернулся маревом и… Чаша фонтана снова оказалась заполнена льдом, цельным и нетронутым, как и прежде.
Заклинательница легко спрыгнула вниз, склонилась надо льдом, коснулась его губами, даря нежный и искренний поцелуй, а потом, все в той же глубочайшей тишине ушла прочь. Вот тогда толпа загудела восхищением, обсуждая увиденное, а я потянул Сари за рукав обратно, к ожидающим нас. Девчонка была переполнена чувствами, правда, благодарение богам, не находила слов, чтобы их высказать, иначе я рисковал утонуть в этом потоке. Но зеленый взгляд наткнулся на мое лицо, и Сари удивленно нахмурилась:
– Тебе что, нехорошо?
– С чего Вы взяли?
– Ты белый, как снег, и морщишься. Часом, не заболел?
– Я… У меня немного болит голова. Но уже проходит.
– А чему там болеть? – Встрял Ладар. – Там же кость одна!
Я внимательно посмотрел на малолетнего нахала, потом, не меняя сосредоточенно-серьезного выражения лица, звонко щелкнул братца по лбу и прислушался к звону, смешавшемуся с недовольным воплем.
– Действительно, одна кость.
Сари захохотала, матушка укоризненно отвесила мальчишке подзатыльник, а Ливин… Или мне почудилось, или она тоже улыбнулась?

***

У ворот мэнора маячила темная фигура, которой не должно было быть. «Скорп» из оружейной лавки. Он стоял, катая в затянутых кожей перчатки пальцах снежок, и делал вид, что всецело поглощен этим занятием. Снова встречаться со странным магом не входило в мои планы, но сворачивать было поздно, и я смирился с необходимостью еще одной беседы, а вот Сари, когда заметила незнакомца, сбилась с шага и чуть ли не остановилась вовсе, но потом словно передумала и, упрямо закусив губу, направилась прямо к воротам.
«Скорп», при свете дня оказавшийся совсем молодым мужчиной, как только между ним и моей жиличкой осталось ровно пять шагов, широко улыбнулся и склонился в изящном поклоне:
– Счастлив видеть мою госпожу!
– Зачем ты пришел?
– Я не мог не прийти, потому что Ваш отец доверил мне заботу о Вас.
Сари выпятила подбородок:
– Я не нуждаюсь в заботе.
– Моя госпожа вольна думать, как пожелает, но и Ваш отец волен думать, как того желает он… Прошу Вас немедленно отправиться домой.
– Нет.
– Моя госпожа…
– Ты не сможешь ни заставить, ни… Ты ведь не можешь увести меня силой, верно? И поэтому смиренно просишь. Но хоть на коленях ползай передо мной, все будет зря!
– Почему, моя госпожа?
– Я хочу остаться здесь.
Загорелое лицо мага отразило недоумение и искреннюю печаль, только неясно, о чем: то ли о дерзости и упрямстве подопечной, то ли о собственной незавидной судьбе после возвращения ни с чем. Сари тоже заметила эту тень и нехотя добавила:
– До конца Зимника. Я хочу посмотреть на праздник изнутри, а не снаружи. Это я могу себе позволить?
«Скорп» раздумывал почти минуту, но все же кивнул:
– Как пожелаете, моя госпожа. Но я должен сообщить Вашему отцу о…
– Сообщай, сколько хочешь! – Махнула рукой девчонка. – Пусть успокоится и узнает, что со мной все хорошо. А теперь не мешай мне веселиться, понял?
– Да, моя госпожа, – новый поклон, ниже и покорнее.
Сари гордо вскинула голову и прошла за ворота, где ее уже ждали Ливин и матушка, силком утащившая за собой мальчишек, которым, конечно же, интереснее было узнать, что нужно «скорпу», чем идти домой. Когда вся компания оказалась достаточно далеко, чтобы разбирать слова, я спросил мага:
– Вы пришли за девчонкой?
– Увы, – печально вздохнул тот. – Предпочел бы занятие приятнее, но вынужден подчиняться приказу.
– Почему же не забрали ее сейчас?
«Скорп» лукаво покачал головой:
– Я похож на самоубийцу? Спорить с печатью Заклинателя Хаоса… Можно найти способ отправиться на тот свет проще и безболезненнее!
– Если хотите, я сниму с нее печать.
– Думаете, справитесь? Малышка не так беззащитна, как кажется.
– Я могу провести Вас внутрь и…
– И что? – Он спросил с искренним интересом. – Устроим побоище в стенах дома или в саду? Я не расположен к драке, особенно с госпожой, поэтому предпочту дождаться означенного ею срока и спокойно отправиться домой.
– Но ее отец… Он же волнуется?
– И не только он, но он, конечно, больше других. Не переживайте, heve: я уже известил его о том, что дочь найдена, а теперь только добавлю, что она немного задержится в Нэйвосе. В конце концов, она так редко капризничает, что имеет право раз в году исполнить желание, пусть и глупое.
– Глупое? Если не ошибаюсь, она сказала, что хочет посмотреть на праздник «изнутри». Вы считаете это глупым?
«Скорп» усмехнулся, поднимая взгляд к небу.
– Конечно! Не зная другого берега, легче оставаться на своем.
– Она никогда не праздновала Зимник в городе?
– Скажем так, ее отец против простонародных увеселений.
– Почему?
Глаза мага хитро прищурились.
– Вы задаете слишком много вопросов, heve. Есть только две причины такого любопытства: желание вытянуть из меня побольше сведений о девушке, чтобы запросить достойную награду за заботу о ней, либо…
– Либо?
– Либо вам и в самом деле небезразлична лисичка. Какая причина истинная?
– Конечно, первая!
«Скорп» насмешливо погрозил мне пальцем:
– А вот врать нехорошо, heve. Совсем нехорошо.
– С чего Вы решили, будто я вру?
– А с чего Вы решили, что я пришел сюда, не узнав всех подробностей пребывания лисички в городе?
Не хочет ли он сказать… Невольно сглатываю, чтобы справиться с нехорошим волнением.
– Что Вы имеете в виду?
– Хотя бы то, как Вы вытащили ее из дома свиданий. Поступок, говорящий о многом.
– Ни о чем он не говорит!
– Неужели? – Маг улыбнулся еще хитрее. – Вы позаботились о том, чтобы уберечь жизнь и честь девушки, которая для Вас, в общем-то, никто. Как это расценить, если не искренним участием?
– Я принял ее в своем доме и, как хозяин, обязан…
– Спешить по темным улицам в сомнительный и опасный квартал? Рисковать, приводя патруль в дом свиданий без малейшей уверенности в успехе?
Все. Надоело вести глупую беседу.
– Я был уверен. Потому и пошел.
– Но точно так же могли и не идти… – Задумчиво протянул «скорп». – Какой же отсюда следует вывод? Вы, часом, не увлечены?
– Нисколько.
– Поклянетесь?
– Чем пожелаете.
– Чем пожелаю? Скажем… печатью, которую носите в себе. Ну как, согласны?
Чего он добивается? Впрочем, если настаивает… Я расстегнул куртку и позволил ладони мага, протиснувшейся через одежду, лечь мне на грудь.
– Печатью своей повелительницы клянусь, что не испытываю к девушке по имени Сари, принявшей знак мэнора Келлос, никаких чувств, кроме тех, что пристойно испытывать хозяину в отношении гостьи.
«Скорп» вздрогнул, когда печать подтвердила клятву, но не отдернул руку, пока жжение на моей коже не прекратилось, и только потом посмотрел на ладонь, на которой таял красноватый рисунок.
– Довольны?
– Признаться, да! Ведь иначе я должен был бы Вас убить, а это означало бы ненужную вражду с Заклинателем, которому вы служите.
Пугаться было поздно, но дрожь решила, что ей самое время прийти.
– Убить?
– Видите ли, отец лисички очень не любит, когда рядом с его малышкой находятся молодые мужчины, особенно неженатые: мало ли что, сами понимаете… А у Вас были все возможности воспользоваться. Ведь были?
Смотрю в глаза «скорпу» и поражаюсь разнице между улыбчивым лицом и серьезным холодным взглядом.
– Честно?
– Конечно, честно, как же иначе?
– Были.
– Я так и думал. Лисичка хоть и не блещет красотой, но все же девушка миленькая, способная вызвать желание.
– Я не совращаю детей.
– Полно Вам! Где Вы видите ребенка? Ей почти шестнадцать, а в этом возрасте многие уже обзаводятся своими отпрысками!
– А я считаю, что истинное совершеннолетие наступает несколько позднее.
– И это делает Вам честь! – Подытожил маг. – Но мы заболтались… Идите домой, Вас наверняка ждут.
– Не хотите пойти со мной? Сами посмотрите, что к чему.
– Нет, благодарю!
– Печать не повредит Вам, а если не побрезгуете, я сплету знак для Вас.
Он приподнял левую бровь:
– Еще и плетельщик? Однако… Лисичка крайне удачлива, ничего не скажешь! Но тогда я могу смело оставить ее с Вами: вряд ли во всем Нэйвосе найдутся более надежные руки.
С этими словами он поклонился и скользящей походкой направился вниз по улице, а я некоторое время смотрел ему вслед.
Теперь поведение мага стало понятным: после ссоры на кухне и пары пощечин я нес на своем теле след Сари, единственный след, по которому ее можно было отыскать, потому что печать Сэйдисс, защищающая мэнор, охраняет и всех его обитателей, укрывая от мира вовне. Но это происходит только если печать окружает, а не находится внутри тела, как в моем случае: меня-то очень легко найти в любой толпе, а вот девчонка была спрятана надежно. Наверное, «скорп» и пришел в Нэйвос только потому, что стало известно, куда направился тот, за кем сбежала девчонка. Потом маг расспросил коварного любовника, навестил дом свиданий, узнал, что произошло (только вряд ли ему назвали мое имя: обычно такие мелочи запоминаются хуже всего), и выждал удобный момент добраться до своей подопечной. Но когда заметил остатки свежего прикосновения на моей щеке, не смог удержаться и не проверить, в каком самочувствии находится девчонка… Извращенец. Мог бы сразу обо всем сказать, а не пугать и вводить в заблуждение. С мечом этим устроил представление… Хотя, ему, в самом деле, было любопытно услышать все, что я сказал. И конечно, он не поверил, будто в звоне стали можно услышать всю ее жизнь от самого рождения. Правильно не поверил, кстати: я слушал не сталь. Я слушал себя. Слушал отклик той части своей души, которая смогла остаться свободной от тела.

Нить пятнадцатая.

Не трать лишних слов,
Чтобы запутать сердце:
Взгляда довольно.

В последний день отдохновения перед трудовой ювекой я слезно вымолил у матушки возможность не бродить за ней по лавкам, а дожидаться возвращения покупательниц из похода под крышей уютного трактира. Каула долго не соглашалась, но вынуждена была уступить, когда Сари сказала, что я «своей унылой физиономией» только испорчу всем настроение, а Ливин робко заметила, что мужчинам, наверное, не интересно делать покупки. Один редко побеждает двух, и хотя от матушки можно было ожидать всего, она прекратила спор, но пообещала на ушко в следующий раз оставить наедине с невестой, от чего меня передернуло. Так основательно, что пришлось заказать для успокоения не эль, а кружку вина.
Пока вытянутые под столом ноги согревались от близости очага, а сердце – от горячительного, трактирное общество пополнилось новыми лицами: весело щебеча, в зал впорхнули пестрые пташки. Локка с тремя девушками, сплошь незнакомыми. Заметив меня, толстушка перестала искать свободный столик и прямиком направилась к моему.
– Как поживаешь, радость моя?
Я встал, чмокнул знакомую в губы и дал женщинам время рассесться по лавкам.
– Доброго дня, Лок, и вам, hevary. Представишь меня?
– Разумеется! Знакомьтесь, дорогие мои, это тот самый Тэйлен!
– Тот самый? – Воскликнула яркая брюнетка с густо подведенными карими глазами. – Правда? Дайте-ка, я Вас расцелую!
И она тут же приступила к исполнению задуманного, приятно удивив ловкостью своего узкого языка. Когда же мы, наконец, оторвались друг от друга, две другие, не менее прелестные (а точнее, прелестно приукрашенные) девицы тоже последовали ее примеру и увлеклись настолько, что Локке пришлось шикнуть, дабы вернуть их на места.
– А он миленький! – Вынесла вердикт первая из целовальщиц. – Зайдете к нам как-нибудь? Я умею не только целоваться, будьте уверены!
– Благодарю за приглашение, hevary, но… Чем обязан?
Локка хохотнула:
– Да ты, можно сказать, спас их от горькой участи сгинуть в расцвете лет!
– Как это?
– Очень просто: эти девочки из того самого дома, в котором хозяйничал Стручок. А после того, как ты обвинил его в похищении и предъявил патрулю доказательства, суд был скореньким, и Полту отбыл в тюрьму. Правда, наказание особо строгим не будет, но от «бессонницы» Стручок отлучен по гроб жизни, и дом перешел к его дальнему родичу, которого я убедила изменить установленный порядок.
– Убедила? Интересно, каким образом?
Толстушка игриво шлепнула меня по щеке:
– А то маленький и не догадываешься?
– Он хоть тебе нравится?
Локка грустно улыбнулась:
– За что я тебя обожаю, Тэйл, так это за трогательную заботу о своей недостойной подруге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45