Вот оно! Мэт ощутил еле заметный толчок. Он сделал шаг, и его ещё сильнее толкнуло вперёд. Мэт шёл, и ветер, что дует между мирами, дул ему в спину.
А вот и он — еле видимый в тумане Торбат! Заклинание пресвитера Иоанна оказалось на редкость точным, и Мэту пришлось преодолеть всего несколько сотен ярдов для того, чтобы добраться до злодея. Бесшумно ступая в тумане, Мэт остановился в десяти шагах от колдуна, выхватил меч и прокричал:
— Торбат!
Шаман вздрогнул от испуга, развернулся, вытаращил глаза. Мэт нацелился в его правое плечо, намереваясь ранить и тем самым обезоружить. Но Торбат оказался проворен. Он увернулся от удара, резко поднял руку, скрестил пальцы и выкрикнул несколько рифмованных строк на своём языке. Меч Мэта превратился в змею.
— На, держи! — крикнул Мэт и швырнул змею в Торбата. Торбат снова увернулся, произнёс другое стихотворение, и змея снова превратилась в меч. За это время Мэт успел выхватить волшебную палочку и сам пропел:
Пусть мой меч в руках Торбата,
Его дело плоховато.
Чем богаты, тем и рады,
Я не стану петь баллады,
Я коротеньким стишком
Вмиг покончу с колдуном.
Пусть он пляшет, пусть поёт,
Но его мороз скуёт!
Ну-ка, злыдень, раз-два-три,
Ты немедленно замри!
Но Мэт ещё не успел произнести заклинание до конца, когда Торбат извлёк из широкого рукава собственную волшебную палочку, описал ею дугу и что-то отрывисто выкрикнул. Мэт почувствовал удар, и его палочка отклонилась в сторону. Было полное впечатление, будто по ней вправду ударила палочка колдуна — и это при том, что их с Мэтом разделяло расстояние в пять футов! Старания Мэта пошли прахом, хотя от палочки конусом распространился морозный воздух и часть атомов образовала кристаллики — снежинки, которые тут же уплыли в серую мглу.
Торбат выкрикнул новое заклинание, нацелил свою палочку на Мэта, а тот едва успел защититься и пропел:
Прекращаю тары-бары
И парирую удары!
Волшебная палочка Торбата выстрелила пламенем. Палочка Мэта собрала атомы в молекулы воздуха — и резкий, узконаправленный порыв ветра отогнал в сторону огонь. Мэт указал своей палочкой на колдуна и проговорил:
Ты, что вздумал посягать
На принцессу Мараканды,
И не вздумай ожидать
Ни прощенья, ни пощады!
Хочешь — смейся, хочешь — злись,
Живо в камень обратись!
Но Торбат ухитрился вовремя взмахнуть палочкой и снова отмёл заклинание Мэта. А Мэт понадеялся на то, что поблизости нет никого живого, иначе бы оно мгновенно превратилось в статую. Он в отчаянии очертил волшебной палочкой круг, надеясь обезвредить магическое оружие Торбата, но тот проворно поднял свою палочку над головой и расхохотался.
В этот миг он раскрылся для удара. Мэт бросился на него и выкрикнул:
Близится час торжества моего!
Вмиг поражу я врага своего!
Он уходил от удара не раз —
Пусть он повалится на пол тотчас!
Удар невидимой руки уложил Торбата на лопатки. Шаман распростёрся на невидимой плоскости — том самом «полу», который наколдовал Мэт. Мэт, победно сверкая глазами, шагнул к нему, но Торбат наставил на него палочку и протараторил стишок, по смыслу близкий к «замораживающему» заклинанию Мэта.
Мэта обдало холодом, и он замедлил шаг. Он изо всех сил пытался сдвинуться с места, но ноги его уподобились льдинам, колени отказывались гнуться. Жизнь, тепло стремительно покидали его тело.
Потеря теплоты! Мэт вспомнил о старом приятеле — точнее говоря, о старом знакомце, который был экспертом в этой области, и пока у него ещё двигались губы, быстро выговорил:
Здесь великого Ньютона
Грубо попраны законы!
Видно сразу за версту:
Я теряю теплоту!
Демон Максвелла, приди
И порядок наведи!
С треском вольтовой дуги перед Мэтом возникла яркая, слепящая глаза искра, гудящая на манер мощного трансформатора.
— Какие проблемы, смертный?
— Да тут один колдунишка вздумал шутить с законами термодинамики! — крикнул Мэт и указал на Торбата. — Хочет меня заморозить и спалить практически одновременно!
— Да как он смеет! — возмутился Демон Максвелла, метнулся к шаману, и вокруг того вспыхнуло огненное кольцо. Торбат взвизгнул и закрыл глаза ладонями.
— Ну что, — язвительно выкрикнул Мэт. — Теперь ты меня небось не заморозишь? Я уже начинаю оттаивать!
Искорка проворно вернулась к нему.
— Оттаиваешь? Да, смертный, этот злодей заморозил тебя от ступнёй до пояса! Минутку, минутку…
Демон Максвелла опустился вниз, и Мэт почувствовал, как согреваются его замёрзшие ноги.
Издав вздох облегчения, он пошатнулся, но сохранил равновесие.
— Спасибо, Макс, — поблагодарил он Демона. — Ты меня согрел.
— Я помог тебе оттаять, — поправил его Демон. — Но я не стану критиковать тебя за нарушение логики, поскольку именно этим я и наслаждаюсь, пребывая в твоём обществе. Кто этот дикарь и с какой стати он вздумал грозить тебе?
— Ой-ой-ой! — возопил Торбат, объятый пламенем, и свернулся клубочком. — Прощу пощады, сдаюсь! Только убери этот огонь, а не то он спалит меня дотла! Я сейчас поджарюсь!
— Поджаришься? — Мэт пригляделся и увидел, что кольцо огня вокруг шамана сжимается. — Да, пожалуй, это ни к чему. Ты не мог бы убавить огонь, Макс? Думаю, теперь он будет паинькой.
— Ладно, дам ему шанс исправиться, — прожужжал Демон Максвелла. Как только пламя угасло, он добавил: — Но ты ему втолкуй на всякий случай, что я — большой специалист по обратимости.
— Что… Почему он так говорит? — дрожа от суеверного страха, спросил Торбат.
— Да потому, что знает, что люди далеко не всегда держат данное ими слово, — пояснил Мэт. — Предательство — палка о двух концах. С его помощью ты можешь быстро добиться желаемого, но в конце концов будешь наказан. Люди перестают доверять друг другу, и именно тогда, когда им более всего нужна помощь, они обнаруживают, что положиться не на кого, не от кого даже ждать жалости.
Торбат замер и, прищурившись, уставился на Мэта. Наконец он неохотно кивнул.
— Я сдержу слово, — сказал он. — Чего ты хочешь от меня?
— Сведений, — ответил Мэт. — Куда ты девал похищенную тобой принцессу?
— Не я её похитил…
— Нет, ты только получил украденное! — разгневанно отозвался Мэт. — Кажется, ты обещал сдержать слово.
— Предательство? — более звонко зажужжал явно заинтересовавшийся беседой Демон Максвелла.
— Да, да, я получил её от того, кто её похитил! — вскричал Торбат. — Да, я пытался отправить её сюда, в это пространство, и дальше — в какой-нибудь другой мир, где она была бы счастлива, но более никогда не вернулась к нам и не принесла нам беду!
— «Пытался»? — переспросил Мэт. — Твои чары не сработали?
Торбат скрипнул зубами, но признался:
— Нет, не сработали. Она сохранила малую толику сознания, и ей удалось самой произнести заклинание, которое не дало ей уйти из нашего мира.
— Где она?
— Не знаю.
Частота жужжания Демона Максвелла повысилась, звук стал похожим на визг циркулярной пилы. Искорка подплывала все ближе и ближе к шаману. От страха тот втянул голову в плечи.
— Я правда не знаю! — закричал Торбат. — Забери своего фамилиара! Говорю же: не знаю!
Мэт знал, что такое паника во время допроса с пристрастием.
— Ну, я ему приказывать не вправе…
— Я больше ничего не знаю! Клянусь Ариманом!
— Какой восхитительный парадокс! — усмехнулся Мэт. — Он клянётся именем Князя Лжи!
— Если так — клянусь Громовержцем и Царским Драконом! Я говорю правду! Я больше ничего не знаю! Чего тебе ещё нужно от меня? Разве мало того, что я должен страшиться Кала Наги? Что же, я и тебя должен страшиться?
Мэт насторожился. Это было что-то новенькое.
— Спокойно, Макс, — остановил он Демона. — Тут у нас полна коробочка парадоксов. Отвечай, шаман Торбат: кто такой Кала Наги?
Глава 5
Торбат удивлённо вздёрнул брови, повернул голову и искоса глянул на Мэта:
— Ты разве не называл своего фамилиара демоном?
— Так его назвал первый человек, его придумавший, — небрежно бросил Мэт. — И подобрал неправильное название. На самом деле Макс — дух стихии, а не демон. Но когда кто-то врёт, он это всегда распознает. Говори правду: что это за Кала Наги, про которого ты только что сказал?
Торбат вздохнул и сдался:
— Это женщина-демон. Она явилась ко мне и стала винить меня за то, что я отослал эту девушку из Мараканды. Покуда она находилась там, при дворе пресвитера Иоанна, Кала Нага было не о чем беспокоиться, а теперь она говорит, что девица может помешать её замыслам. Кала Нага явилась мне во сне и пообещала, что нашлёт на меня чудовищ, дабы они разорвали меня на клочки!
— О стало быть, ты бежал не из страха перед пресвитером Иоанном? Ну и где же разыскать эту Кала Нагу?
Шаман уставился в пространство. Мэту стало не по себе. Казалось, Торбат воскрешает живущие в его душе воспоминания далёких предков. Голос шамана зазвучал отстраненно, бесчувственно:
— Когда-то она была богиней — кровожадной богиней. Она нападала на странников, она заставляла землю сотрясаться, она пожирала собственных отпрысков. Когда на землю явился добрый Будда, Кала Нага, злобно шипя, удалилась, а ваш Христос и вовсе стёр воспоминания о ней. Но вот теперь она снова напомнила о себе! Она пробуждается, она говорит всем, кто помнит о ней, что она жива, что она готова вновь собрать урожай жертв, что она опять будет властвовать над теми, кто ей поклоняется!
Мэт не отрывал глаз от Торбата. Шаман говорил как почитатель страшного божества, а не как тот, что спасался от него бегством.
— А почему Балкис представляет угрозу для Кала Наги?
— Дело не в самой девушке, — все так же отстраненно ответил шаман. — А в другом, кто рядом с нею. Сама по себе она безвредна, она ничего не значит, и если бы она оставалась в Мараканде, все бы так и было и она бы никогда не нашла другого. Я этого не знал. Я был глуп, я думал только о том, чтобы ослабить могущество пресвитера Иоанна, лишив его племянницы-чародейки. Я не ведал, что у Кала Наги намного больше сил, чем те, что способна даровать пресвитеру Иоанну эта принцесса.
У Мэта по спине поползли мурашки. Он знал, что сейчас только пресвитер Иоанн и его войска сдерживали наступление варварских орд, что только страшась его, варвары отброшены в родные степи и не продвигаются дальше, на запад.
— Насколько я понял, Кала Нага успешно отвоёвывает своих былых почитателей.
— Гур-хан отвернулся от Аримана, потому что тот предал его, — ответил шаман. — Теперь он приносит жертвы Кала Наге.
— Как и все его приспешники.
Торбат кивнул:
— Все. Некоторые вожди половцев, казахов и манчжуров, узбеков, монголов, киргизов и даже кое-кто из туркменов снова начали поклоняться Кала Наге.
От мысли о страшной силе, зарождающейся на просторах степей, Мэт содрогнулся. Он стал гадать, как могла хрупкая девушка Балкис помешать этому жуткому, необузданному вихрю Зла.
— Стало быть, — сказал он, — спрятаться тебе, можно считать, негде.
Шаман удручённо кивнул.
— Но я все же буду спасаться, искать убежища. Покуда есть жизнь, есть и борьба.
— Что ж, желаю удачи, — сказал Мэт. Ему стало так жалко несчастного, что он, не задумываясь, простил его. Ведь Торбат, если на то пошло, спас от неминуемой гибели цивилизованный мир, отослав Балкис из Мараканды, хотя сам и не ведал об этом. — И ещё желаю попутного ветра.
Шаман очнулся от транса и изумлённо уставился на Мэта:
— Ты… Ты не желаешь наказать меня?
— Думаю, ты уже наказан, — ответил Мэт.
Туман рассеялся. Мэт убрал свою волшебную палочку в чехол. Он снова оказался в рабочей комнате пресвитера Иоанна. Царь Мараканды удивлённо смотрел на него:
— Ты не взял в плен колдуна?
— Я принёс те сведения, которыми он располагал, — ответил Мэт. — Он пытался спасти свою жизнь, а мне не хотелось стать свидетелем его гибели.
— Что за кара его ожидает? — насторожённо спросил Иоанн.
— Этот карающий демон известен под именем Кала Нага, — отозвался Мэт. — Во рту пересохло. Дайте мне попить, и я расскажу вам о ней.
В лаборатории у пресвитера Иоанна имелся запас фруктового сока, и это было как раз то, чего так хотелось Мэту. Они с царём уселись за маленький столик, на котором стоял кувшин с соком, и Мэт рассказал Иоанну о своей встрече с шаманом. Когда он закончил рассказ, пресвитер Иоанн спросил:
— Так, значит, эта варварская богиня стала демоном?
— Называйте её как угодно, — пожав плечами, проговорил Мэт. — Богиня или демон — она покровительница разрушения и несчастий. И если люди поклоняются ей как богине, это скорее больше говорит о них, нежели о ней.
— Всякий цивилизованный человек назвал бы её демоном, согласно её поведению, — согласился пресвитер Иоанн. — Но она избрала себе в почитатели не цивилизованных людей, а варваров. — Он нахмурился. — Но как же наша малышка Балкис может быть препятствием на пути столь чудовищного создания.
— Ну… Физически Балкис, конечно, не великанша, но у неё большое сердце, — напомнил царю Мэт. — Кроме того, настоящую угрозу для Кала Наги она станет представлять только тогда, когда соединится с «другим», о котором упомянул Торбат.
Пресвитер Иоанн одарил Мэта удивлённым взглядом.
— Думаете, речь не о вас?
— Может быть, и обо мне, — задумчиво кивнул Мэт. — Скорее всего я бы не вернулся в Мараканду, если бы вы меня не позвали. Но если все так и есть, то мне нужно как можно скорее оказаться рядом с Балкис.
— В любом случае необходимо побыстрее разыскать её, — невесело проговорил пресвитер Иоанн. — Вы сказали, что Торбат знал, куда отправил нашу девочку, но куда она попала, не знает?
Мэт кивнул:
— Именно так. Балкис удалось произнести контрзаклинание в то самое мгновение, когда шаман пытался забросить её в другой мир.
Ему не удалось скрыть гордости за свою ученицу. Иоанн также явно был горд за Балкис.
— Она умна и отважна, как все члены нашего семейства, — сказал он. — Однако мы все равно не понимаем, где её искать.
— Что правда, то правда, — вздохнул Мэт.
Пресвитер Иоанн задумчиво опустил голову.
— Вот почему все наши предыдущие поиски были безуспешны. Балкис преодолела пространство между мирами, а мы думали, что её везут по степям на спине варварской лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57