На обед они ели салат и домашний хлеб, который Керри пекла собственноручно. А после обеда Керри настояла, чтобы Эрин прилегла отдохнуть.
– Кейлин тоже спит после обеда, надо будет еще Лианну отучить смотреть телевизор.
– Ты не одобряешь, когда дети смотрят телевизор? – поинтересовалась Эрин.
Керри рассмеялась:
– Да я шучу. Всем родителям хочется, чтобы дети поменьше смотрели телевизор, но сами родители по выходным прямо прилипают к экрану. Да, телевизор – это великое изобретение.
Кейлин уснула, Лианна уселась перед телевизором, где шли мультфильмы, Эрин прилегла на мягкий диван, а Керри устроилась в кресле рядом с ней.
– Отдохни часок, а потом попьем чай, и ты поедешь пораньше домой, чтобы не попасть в пробки.
– А мне бы хотелось побыть у тебя подольше.
– В выходные у нас будет целых два дня, чтобы разговаривать и предаваться воспоминаниям, – пообещала Керри.
– А Ванесса, похоже, преуспевает, – вспомнила Эрин.
– Ну ты же знаешь, она всегда была очень энергичной. А сейчас Ванесса – своего рода знаменитость. Ее фотографии с вечеринок часто помещают в газетах, иногда она выступает в воскресных радиопередачах.
– Я рада за нее.
– Что ж, она нашла себя. Ванессу никогда не привлекали семья и дети.
– Как Шеннон, – вырвалось у Эрин.
– Нет, Ванесса совсем не такая, как Шеннон, – возразила Керри. – Если бы Ванесса забеременела в семнадцать лет, она не стала бы убегать из дома, а обратилась бы к кому-нибудь за помощью, чтобы справиться с ситуацией. А у Шеннон на любые неприятности всегда был один ответ – смыться из дома, в надежде, что когда она вернется, все уже как-то уладится.
– А когда ты узнала, что мы с тобой не сестры? – спросила Эрин.
Керри усмехнулась:
– А я всегда знала. Мне было почти десять, когда Шеннон забеременела, так что я хорошо помню, как она причитала по этому поводу.
– Причитала?
– Да, она была замечательной актрисой. Когда Шеннон падала и царапала коленку, она во весь голос кричала, что у нее порваны связки. Если она проваливалась на экзаменах в школе, то никогда не признавалась, что просто не учила уроки, а жаловалась на жуткие головные боли, помешавшие ей сдать экзамен. То есть у нее всегда находились какие-то причины, чтобы оправдать себя.
– А вы дружили? – спросила Эрин, хотя ей и так было ясно, что Керри и Шеннон не ладили между собой.
– У нас большая разница в возрасте, и мы плохо знали друг друга.
– Но у нас с тобой тоже большая разница в возрасте, и тем не менее мы были дружны с тобой, – напомнила Эрин.
– Понимаешь, мне трудно объяснить, почему мы с Шеннон не дружили, – ответила Керри, но весь вид ее говорил о том, что она просто не хочет говорить на эту тему.
– А почему ты не рассказала мне правду? – Эрин очень хотелось задать этот вопрос.
– Мама предупредила меня, что это очень важная тайна и тебе будет очень больно, если ты узнаешь ее. – Керри вздохнула. – Мама очень любила тебя. Мне кажется, она всегда боялась, что Шеннон вернется и заберет тебя с собой. Мама не желала для тебя такой жизни… я хочу сказать, что Шеннон и о себе-то не могла позаботиться. Она не смогла бы воспитать тебя. Легкомысленная – вот самое подходящее для нее определение. Хотя, когда требовалось, она бывала расчетливой. Да, мама боялась потерять тебя, ведь у нее не было на тебя никаких законных прав. Шеннон даже не удосужилась оформить опекунство или удочерение. Вот в этом вся Шеннон.
– А ты не знаешь, кто мой отец? – спросила Эрин, слегка замявшись.
Керри покачала головой:
– Это известно только Шеннон. Нам она никогда этого не говорила. Отвечала, что не имеет значения.
– Я спрошу у нее, – тихо промолвила Эрин.
– Значит, ты намерена с ней встретиться. – Фраза прозвучала не как вопрос, а как констатация факта. – Я знала, что ты захочешь встретиться с ней, но, боюсь, эта встреча тебя разочарует. Шеннон совсем не такая, как мы.
– Что ты имеешь в виду?
– Неприятно говорить такие вещи о своей сестре, но Шеннон может быть очень эгоистичной, ей наплевать на всех окружающих.
– Но то же самое можно сказать и обо мне, – виновато проговорила Эрин, – я ведь тоже сбежала из дома.
– Да, но в твоем случае все же были смягчающие обстоятельства. Тебя все простили, и надеюсь, ты больше не сбежишь. А Шеннон совсем другая. Ведь она могла не бросать тебя. Сейчас в Ирландии не средневековье. Да, она забеременела, но мама и папа помогли бы ей воспитать тебя. А она вместо этого сбежала и не вернулась. И вот за это я не могу ее простить.
– Но ты же в то время была ребенком, – возразила Эрин, – ты не знаешь, через что ей пришлось пройти. Может, она была напугана, растеряна…
– Да, возможно. – Керри задумалась. – Может, я действительно слишком строга к ней, потому что так долго хотела иметь детей, а у меня ничего не получалось. И я стала ненавидеть таких людей, как Шеннон, которые имели детей и безжалостно бросали их, тогда как нам с Питером пришлось пройти через такие трудности, чтобы обзавестись детьми.
Представив, через какой ад пришлось пройти Керри, Эрин прониклась к ней жалостью.
– Ладно, не обращай на меня внимания, – продолжала Керри, – я просто старая ворчливая корова. И все же мне трудно простить Шеннон за то, что она сделала со всеми нами.
– Ты знаешь, где она живет?
Керри внимательно посмотрела на Эрин, похоже, она раздумывала, что ей ответить на этот вопрос.
– Да, – кивнула она наконец, – время от времени она дает о себе знать.
– Я хочу встретиться с ней. Я знаю, мы виделись, когда я была ребенком, но я этого не помню. Мне нужно увидеть ее и поговорить с ней.
– Хочешь спросить, почему она сбежала?
– И об этом тоже. – Эрин села на диване и устремила на Керри умоляющий взгляд. – Я понимаю, ты считаешь это плохой идеей, но я должна увидеть ее.
– Она живет недалеко от мамы и папы, – с явным нежеланием сказала Керри. – Некоторое время жила с каким-то парнем, они держали что-то вроде студенческого общежития, но разорились. В прошлом году она переехала. У меня есть ее адрес.
– Ты виделась с ней?
– Да, несколько раз, но мимолетно. – Голос Керри звучал твердо, и Эрин почувствовала, что Керри способна напрочь вычеркнуть сестру из своей жизни. В данном случае Керри была категорична: «Либо ты со мной, либо против меня». – В последний раз она пыталась связаться со мной, когда я попала в больницу. Она разговаривала с Питером, а он не в курсе наших семейных дел. Он подумал, что она встревожилась, узнав, что я попала в больницу. Наивный человек. С тех пор я ничего о ней не слышала, знаю только, что мама давала ей деньги перед Рождеством.
– У нее нет денег?
– А у Шеннон никогда не было денег. Не сомневайся, она и у тебя попросит, когда вы встретитесь.
– Ты так думаешь?
– Уверена.
– Мне важно это знать, – медленно проговорила Эрин, – чтобы составить о ней правильное представление.
– А ты что, до этого считала ее заботливой матерью, которая только в силу обстоятельств была вынуждена оставить своего ребенка? – с горечью спросила Керри.
– Керри, пожалуйста, не будь так сурова, – взмолилась Эрин.
– Я сурова только тогда, когда говорю о ней, и в этом она сама виновата. Она заставила страдать маму, и это из-за нее ты сбежала.
– Конечно, ты права, и все-таки если бы не она, то я сейчас не сидела бы здесь с тобой.
– Это уж точно. – Суровое выражение исчезло с лица Керри. – Давай выпьем чаю на дорожку.
Когда Эрин выехала в Корк, движение еще не было слишком интенсивным. Она решила, что доберется до дома часа за два. По мобильному телефону Эрин передала сообщение Грегу, что у нее все в порядке, и попросила перезвонить ей. Оказалось, что Грег уже отправил ей несколько сообщений, и Эрин улыбалась, читая их. В одном из них говорилось: «Позвони мне, если ты расстроена. А если все хорошо, то можешь не звонить. Я понимаю, тебе нужно поговорить с Керри, чтобы вам никто не мешал, но помни, что я люблю тебя. И нашего ребенка».
Выезжая на главное шоссе, Эрин подумала, что все у нее складывается хорошо. Она повидалась с Керри, поговорила по телефону с родителями. В ней зарождается жизнь желанного ребенка, она замужем за человеком, которого обожает. И все же где-то в глубине души Эрин таилась боль, напоминавшая о том, что родная мать предала ее. Шеннон бросила ее и не вернулась. Могла вернуться, но предпочла не возвращаться. И Эрин вновь охватила решимость докопаться до самой сути.
Глава 26
Лиззи понимала, что неприлично так радоваться тому, что собираешься поужинать с мужчиной, которого знаешь всего несколько дней, но ничего не могла с собой поделать. Когда Саймон на следующий день после прыжков позвонил и пригласил ее на ужин, у Лиззи от радости заколотилось сердце.
– Может быть, мы поужинаем вместе? – предложил Саймон.
– Да, с удовольствием, – торопливо согласилась Лиззи, совсем забыв о том, что женщинам полагается немного «поломаться».
Они решили встретиться в среду, потому что во вторник Лиззи поздно заканчивала работу.
– А куда мы пойдем? – поинтересовалась Лиззи.
Они долго обсуждали эту тему и в конце концов сошлись на рыбном ресторане, где вечерами по средам играл джаз.
– Тогда я заеду за вами в семь, хорошо? – предложил Саймон.
– Нет-нет, лучше встретимся в ресторане, – попросила Лиззи, подумав о Дебре, которой явно не понравится то, что мать пойдет на свидание.
Не успела Лиззи попрощаться с Саймоном, как из своей комнаты спустилась Дебра, на ногах у нее были дорогие сандалии, купленные матерью.
– Кто звонил? – подозрительным тоном спросила она.
– Да просто ошиблись номером, – соврала Лиззи.
Вторник и большая часть среды прошли для Лиззи в радостном возбуждении. У нее свидание! Но предстояло решить один очень важный вопрос – что надеть? Лиззи, которая провела столько лет дома в традиционном вечернем наряде – блузке с юбкой или брюками, – теперь растерялась. Припомнив, какую неудачную блузку она купила для вечеринки у Ричардсонов, да еще ядовито-желтый костюм, в котором она была на свадьбе дочери, Лиззи решила, что у нее уже не хватит смелости купить себе что-нибудь еще.
Дебра собиралась в среду пойти в клуб со своей подругой Фридой.
– Барри слишком долго держал меня взаперти, – решила она. – Я целую вечность не была в клубе. После работы загляну домой, переоденусь и снова убегу.
«Отлично», – подумала Лиззи. Значит, Дебра уйдет в клуб и у нее будет время перебрать весь свой гардероб и повертеться перед зеркалом.
Но когда Лизи вернулась с работы, Дебра с грустным видом встретила ее дома.
– Позвонила Фрида и сказала, что не может пойти в клуб, – сообщила она. – Жаль, мне так хотелось развеяться.
Лиззи только вздохнула. Мысли лихорадочно закрутились у нее в голове. Дебра явно расстроена тем, что из-за подружки не сможет пойти в клуб, и наверняка ожидает, что мать останется с ней дома.
В клуб с дочерью Лиззи пойти не могла, но сегодня она не могла и пойти куда-то поужинать с ней… Неожиданно Лиззи поняла, на что ее дочь и зять тратили все свои деньги – на рестораны. Дебра и Барри бывали в ресторане как минимум дважды в неделю, а нередко и три или четыре раза. И Дебре, разумеется, не хотелось отказываться от своих привычек.
– Я собираюсь вечером уйти, – виновато объяснила Лиззи, чувствуя, что нервничает.
– Куда? – потребовала ответа Дебра, пристально глядя на мать.
– К Эрин, – ответила Лиззи, молясь в душе, чтобы потолок не рухнул на нее за такую ложь.
– Тогда я позвоню Мэгс, узнаю, что она делает, – со вздохом сказала Дебра, поняв, что ей предстоит остаться одной.
Пока Лиззи собиралась, Дебра позвонила подруге и договорилась встретиться с ней в Корке и развлечься.
– Я поеду на такси, жаль, что нам не по пути, – сказала Лиззи дочери.
Дебра вздохнула с притворным сожалением:
– Да, жаль. А что это ты так вырядилась? – добавила она, внимательно посмотрев на мать.
Лиззи покраснела. В черном платье из джерси с глубоким вырезом она выглядела стройной и очень сексуальной.
– Мне хочется хорошо выглядеть, – смущенно улыбнулась она.
И хотя Лиззи немного опоздала в ресторан, она не пожалела, что провела столько времени перед зеркалом, перебирая наряды. Восхищение в глазах Саймона стоило того.
– Вы прекрасно выглядите, – похвалил он, и было ясно, что он говорит искренне.
– Вы тоже, – ответила Лиззи. Простая рубашка с открытым воротом не могла скрыть его стройный, мускулистый торс, и Лиззи почувствовала волнение оттого, что ее пригласил на свидание такой симпатичный мужчина. Да, Майлс тоже был симпатичным, и все же у него не было той привлекательности, что у Саймона.
– Вот уже не думал, что женщины могут делать мужчинам комплименты, – улыбнулся Саймон.
– То есть вы хотите сказать, что я поступаю не как настоящая женщина? – пошутила в ответ Лиззи. Она не знала, как ей следует вести себя с Саймоном и о чем говорить, потому что целую вечность не бывала на свидании. Но оказалось, что с Саймоном очень легко. Он держался естественно, не пытался что-то изображать из себя.
Наслаждаясь хорошей едой и приятной музыкой, они говорили о жизни, о разводе, о детях. Оказалось, что у Саймона был взрослый сын, который жил в Белфасте.
– Моя жизнь очень заурядная по сравнению с вашей, – сказала Лиззи, когда Саймон рассказал ей, что в свое время служил инструктором в военной авиации, а вот уже десять лет является совладельцем парашютного клуба.
– Ну что вы, у такой женщины не может быть заурядной жизни, не наговаривайте на себя, – возразил Саймон.
Когда пары стали танцевать на небольшом пятачке, Саймон вопросительно посмотрел на Лиззи. Перед ужином она предупредила его, что танцевать не будет, поскольку считала, что танцует плохо. Но взгляд Саймона был столь призывным, что Лиззи сдалась.
В танце Саймон прижал Лиззи к себе и крепко обнял ее, и Лиззи почувствовала, что ей очень легко танцевать с ним. Она прекрасно ощущала себя в его объятиях и буквально порхала в танце. Так она никогда не танцевала раньше и пожалела, когда мелодия закончилась.
– Почему вы говорили, что плохо танцуете? – спросил Саймон.
– А я и правда плохо танцевала… до сегодняшнего вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73