белюкс мебель для ванной
В «Воскрешении Два» я ввел подобную систему, только в меньшем масштабе. Мои папки содержат все, что мы можем знать о каждом здесь работающем. Опять же, подобная информация о всех журналистах, религиозных экстремистах, ярых реформаторах, соперниках, у которых может появиться желание и возможность саботировать нашу деятельность.
— Весьма впечатляюще, — признал Ренделл.
Хелдеринг отдал вежливый поклон.
И действительно, мистер Ренделл, прежде чем выдать вам пропуск, я должен был знать о вас все возможное. И самое главное — знать ваши слабые стороны: как действует на вас спиртное или наркотики, сколько и чего вы обычно употребляете, тип женщин, с которыми вы живете; равно как и степень вашей уязвимости — подчинитесь ли вы шантажу, если узнаете что-то тревожное о своей дочери Джуди, или же если кто-то предоставит вам сугубо личную информацию о вашей сестре Клер, или же о том, что кто-то ублажает мисс Дарлену Николсон…
«Ну и сукин сын, — подумал Ренделл. — Le grand frere — Большой Брат — присматривает за тобой».
— Вижу, что для вас нет ничего личного, ничего святого, — сказал он вслух.
— Только «Воскрешение Два», — невозмутимо ответил на это инспектор.
— Ну ладно, зачислен ли я в категорию "А"? — с оттенком досады спросил Ренделл.
— Не совсем, — вполне серьезно ответил ему Хелдеринг. Он открыл ящик стола и достал оттуда небольшую карточку. Вам присвоена категория "В", красная карточка, но все равно, у вас очень высокие полномочия, исключительно высокие. Видите ли…
— Я объясню, — вмешался Уилер. — Основываясь в чем-то на системе Интерпола, инспектор разделил всех занятых в «Воскрешении Два» на пять категорий. Красная карточка категории "А" означает доступ ко всему, и такую карточку дали только мне, другим четырем издателям и мистеру Гроату, куратору проекта. Красная карточка категории "В" означает доступ ко всем материалам, за исключением тех, что находятся в запретной зоне. Карточки другого цвета дают сотрудникам меньшие привилегии. Так что, Стив, у тебя второй после высшего приоритет.
Ренделл глянул на сидящего через стол Хелдеринга.
— А что это за запретная зона, о которой упоминал мистер Уилер?
— Стальное, защищенное от огня хранилище в подвале гостиницы, которое курирует мистер Гроат.
— И что же находится в этом хранилище?
— Оригинальные папирусы Евангелия от Иакова, написанного в 62 году нашей эры, и оригинальные фрагменты Пергамента Петрония, написанного в 30 году нашей эры. Там же хранятся все пять переводов. Для нас они дороже всего золота и драгоценностей на земле. — Инспектор Хелдеринг поднялся со своего места, обошел стол и вручил Ренделлу идентификационную карточку. — Это ваш пропуск в «Воскрешение Два», мистер Ренделл. Теперь вы можете свободно пройти вовнутрь и начать свою работу.
* * *
ДВУМЯ ЧАСАМИ ПОЗДНЕЕ, когда Стивен Ренделл, после встречи с первыми же людьми, встреченными им в «Воскрешении Два», вернулся в зал F, свой персональный кабинет на бельэтаже, он уселся в обитое кожей мягкое кресло и был готов действовать.
После того, как Уилер показал Ренделлу выделенный ему кабинет — с тяжелым дубовым столом в виде буквы L, швейцарской электрической пишущей машинкой, несколькими стульями для посетителей, громадным зеленым картотечным шкафом, закрывающимся на колодку, с трубками дневного света на потолке — там же материализовалась Наоми Данн, чтобы познакомить его с остальными сотрудниками.
Обязанностью Наоми было представить Ренделла ученым-теологам, специалистам и экспертам с первого этажа, тем, кто уже несколько лет готовил «Международный Новый Завет» к изданию. Теперь же, возвратившись после встречи с ними, Ренделл ожидал Уилера. Через двадцать минут издатель отконвоирует его в зал G, обеденный зал для высшего административного персонала, куда его пригласили на обед под председательством доктора Дейчхардта, и где он сможет встретиться с полным составом издателей, а также с консультирующими их специалистами-теологами.
После обеда Наоми должна будет отвести его на второй этаж, где представит сотрудникам рекламного отдела и поможет в проведении их первого делового совещания, которое наметит направления их деятельности на ближайшие несколько недель.
Сейчас же его сознание было с учеными-богословами, встреченными Ренделлом за последние два часа. Он прекрасно понимал, что будет нуждаться в помощи всех этих специалистов, чтобы подвигнуть всестороннюю рекламную кампанию по пропаганде «Международного Нового Завета». Еще он знал, как будет трудно рассортировать и запомнить все эти незнакомые лица, их голоса, внешность, их специальности, их безграничные познания. В кармане его спортивного пиджака лежал желтый блокнот, практически полностью исписанный поспешными заметками и каракулями, сделанными им во время переходов из одной комнаты в другую.
Чтобы зафиксировать каждого специалиста в сознании, Ренделл решил записать свои черновые впечатления о всех них. Такого рода краткое досье по персоналу «Воскрешения Два» станет его подручным справочником.
Ренделл подкатил кресло к пишущей машинке, вставил лист чудесной белой бумаги, просмотрел заметки и начал быстро печатать:
13 июня
Постоянные эксперты, работающие в «Воскрешении Два»
ГАНС БОГАРДУС… Носит длинные светлые волосы, глаза с тяжелыми веками, внешность самая обычная; высокий, напоминающий женский, голос. Довольно худощавый, стройный. Работал библиотекарем в Bijbelgenootschap — Библейском Обществе Голландии. В «Воскрешении Два» с самого начала исполняет обязанности библиотекаря справочного отдела. Это гостиничный Schrijfzaal — комната для письма — или что-то в этом роде. Вся она от пола до потолка заполнена книгами, все имеют перекрестные ссылки. Здесь можно получить любое необходимое для работы издание Библии или кодекса в факсимильном исполнении, печатные Библии — репринты и оригиналы, на самых различных языках. Богардус мне не понравился, показался скользким как угорь. Мнит о себе много, все хранит в секрете, держит себя с нескрываемым превосходством. Наоми говорит, что он ходячий компьютер. Может мгновенно отыскать все, что вам нужно. Может даже сообщить тебе о собственном открытии. Так что мне он нужен, придется сотрудничать и дальше.
ПРЕП. ВЕРНОН ЗАКЕРИ… Выдающийся проповедник-оратор из Калифорнии, собиравший целые стадионы в Нью Орлеане, Ливерпуле, Стокгольме, Мельбурне. Фундаменталист с громовым голосом и внешностью актера. Гипнотические глаза. Говорит с авторитетом Божьего внука. Личный друг Президента США и Джорджа Л. Уилера. Сразу же посадил меня на диван в Справочном отделе и, как будто я был индейцем с Амазонки или каннибалом, начал обращать меня в истинную веру. Тем не менее, для «Международного Нового Завета» он считается ценным торговым представителем, так что я и сам готов подумать, как запрограммировать его наилучшим образом.
ХАРВИ АНДЕРВУД… Американский специалист по опросам общественного мнения, чья фирма «Андервуд Ассошиэйтс» имеет отделения в Великобритании и европейских странах. Спокойный, задумчивый, истинный джентльмен. Для «Воскрешения Два» он проводит отдельное расследование, связанное с религией и ее влиянием на современное общество. Здесь же он выполняет еще и должность консультанта, находясь под рукой, в Амстердаме, одну неделю в месяц, вплоть до выхода книги из печати. Я испытываю к нему некое родство душ, и мы очень дружески поговорили, устроившись в уголке Справочного зала. Андервуд должен предоставить мне результаты опросов, которые я буду использовать для освещения под нужным углом моих публицистических выступлений. Он привел мне данные последних опросов, показывающие, что если десять лет назад около 50% опрошенных еженедельно посещали церковь, то теперь посещаемость упала до 40%. Такое падение посещаемости впервые столь сильно проявилось среди проживающих в США католиков. Опросы показывают, что лучшая посещаемость пока что отмечается среди лютеран, мормонов и южных баптистов. Среди протестантов наибольшее падение посещаемости церкви отмечено у протестантов епископального толка. Десять лет назад 40% американцев чувствовали, что религия теряет свое влияние. Сегодня так считает уже 80%. Андервуд отметил, что опрос среди обитателей студенческих кампусов показал, что 60% студентов считают, будто церковь и религия неуместны в обществе, остальные 40% считают, что это не так. Мы с Андервудом пришли к общему мнению, что выход в свет новой Библии сможет переменить сложившееся направление мнений и, возможно, сохранить организованную религию.
АЛЬБЕРТ КРЕМЕР… С ним я встретился в Редакторском отделе, что располагается неподалеку от моего кабинета. Здесь работают четыре человека, и Кремер является главным корректором. По мнению Наоми, корректура — это главное в редактуре книги, по важности она следует сразу же за трудом переводчика. Кремер похож на карлика, он горбатый, преданный своему делу, приятный, достойный доверия. У него глаза больного базедовой болезнью, выпученные будто объективы бинокля. Он швейцарец, уроженец Берна, из династии корректоров. Его отец, дядя, дед, прадед и другие предки — все были корректорами Библии и других книг религиозного содержания. Он рассказывал мне, что стремление к точности и совершенству в семействе Кремеров было фетишем с того времени, как далекий их предок, редактируя новую версию Библии короля Иакова во времена Карла I, выявил, что печатники пропустили слово «не» в Седьмой заповеди, так что у них в Исходе 20:14 читалось: «Возжелай жены ближнего своего». Появившись в 1631 году, эта Библия стала известна как «Безнравственная или же Возжелавшая жены ближнего своего», что пробудило на нее громадный спрос среди развратников той эпохи. Архиепископ оштрафовал печатников на 300 фунтов, передав эти деньги в Оксфорд и Кембридж для устройства там типографии, а Порочную Библию приказал уничтожить. В огонь пошли все экземпляры, кроме чудом сохранившихся пяти книжек. И всю свою жизнь далекие предки Кремера жили, купаясь в славе открывателей ошибки. После этого все Кремеры исповедывали культ точности и аккуратности. «Вы не должны найти в „Международном Новом Завете“ ни единой ошибки», — пообещал мне он.
ПРОФЕССОР А.ИСААКС… Я встретил его в отдельной секции «Терразаал», которую называют «Кабинетом почетных гостей», где работают приглашенные ученые и богословы. Сейчас под рукой там оказался один лишь профессор Исаакс из Израильского Древнееврейского Университета. Он специалист по древнееврейскому языку, и его весьма ценят за труды по переводу Свитков Мертвого моря. Среди всего прочего он указал мне на то, как недостаточное знание оттенков значений древнееврейского языка смог превратить самое банальное действие в чудо. «Могу показать это на примере, — сказал Исаакс своим медоточивым, певучим голосом. — Древнееврейское слово „валь“ всегда переводилось как „по“, потому-то Писания и говорят нам, что Иисус ходил по водам. Хотя, с другой стороны, гораздо чаще слово „валь“ имело и другое значение — „вдоль“. Исходя из этого, правильнее следовало бы читать, что Иисус шел вдоль воды, сокращая себе путь по берегу. Но, возможно, раннехристианские пропагандисты сделали его чудотворцем, а не пешеходом».
* * *
Стив Ренделл прервал печатание, еще раз просмотрел четыре готовых страницы и пролистал свой желтый блокнот. Каракули напомнили, насколько сильно вдохновили его встречи со специалистами и учеными с первого этажа. В большинстве своем это были люди, имеющие в жизни прямую цель. Каждый из них, в отличие от него, казалось, любил свое дело и нашел его смысл.
Когда же Ренделл пересматривал свои заметки еще раз, ему занятиям помешал громкий стук в дверь.
Тут же дверь открылась, и Уилер сунул голову в комнату.
— Рад видеть тебя за работой, Стив. Очень хорошо. Только уже пора обедать. Готовьтесь ко встрече с тяжелой артиллерией.
АРТИЛЛЕРИЯ КРУПНЕЙШЕГО КАЛИБРА
За огромным овальным столом сидело десять человек, их разговоры же представляли смесь английского и французского языков. Хотя у Ренделла французский хромал, он открыл, что понимает чуть ли не каждое слово. И услышанное заставляло его испытывать танталовы муки.
Обстановка обеда, который обслуживался двумя официантами — главными блюдами были черепаховый суп и рыбное филе «а-ля-тюрбо» с побегами аспарагуса — не мешала разговорам. Они звучали постоянно, слова подстегивали рождение новых бесед, до и во время еды.
Когда же на десерт были поданы фруктовый салат и кофе, Ренделл посчитал, что уже может отличить одного гостя от другого и ясно идентифицировать их в собственной памяти. Сидя между Уилером и Эмилем Дейчхардтом, Ренделл еще раз осмотрел тяжелую артиллерию. Равно как и Уилер, рядом с которым сидел преподобный Вернон Захери, так и рядом с каждым из зарубежных издателей сидел его личный консультант.
Сразу же за доктором Дейчхардтом сидел доктор Герхард Траутманн, профессор богословия из «Рейнского Университета Фридриха-Вильгельма» в Бонне. Ренделл подозревал, и это подозрение его весьма веселило, что доктор Траутманн специально подстригал свое монашеское полукружие волос, чтобы сделаться похожим на Мартина Лютера с самых известных гравюр. На кресле рядом с Траутманном сидел сэр Тревор Янг, английский издатель, выглядящий моложе своих пятидесяти лет, аристократичный до мозга костей, обменивающийся с соседями по столу малозначительными замечаниями. Его консультант по богословию, доктор Джеффрис, пока что оставался в Лондоне или Оксфорде.
Ренделл повел взгляд дальше. Вот мсье Шарль Фонтэн, французский издатель — миловидный, живой, было в нем что-то лисье, достойное эпиграмм. Уилер шепнул, что Фонтэн весьма богат, у него имеется великолепная резиденция на авеню Фош в Париже, и он вхож в самые высокие круги чиновников Елисейского дворца. Сразу же за Фонтэном сидел его консультант-теолог, профессор Филипп Собриер из Коллеж де Франс. Ученый выглядел невзрачным, потертым, каким-то скованным, но, слушая его, Ренделл подозревал, что пугливая мышка, превратившись в филолога, может и клыки показать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Весьма впечатляюще, — признал Ренделл.
Хелдеринг отдал вежливый поклон.
И действительно, мистер Ренделл, прежде чем выдать вам пропуск, я должен был знать о вас все возможное. И самое главное — знать ваши слабые стороны: как действует на вас спиртное или наркотики, сколько и чего вы обычно употребляете, тип женщин, с которыми вы живете; равно как и степень вашей уязвимости — подчинитесь ли вы шантажу, если узнаете что-то тревожное о своей дочери Джуди, или же если кто-то предоставит вам сугубо личную информацию о вашей сестре Клер, или же о том, что кто-то ублажает мисс Дарлену Николсон…
«Ну и сукин сын, — подумал Ренделл. — Le grand frere — Большой Брат — присматривает за тобой».
— Вижу, что для вас нет ничего личного, ничего святого, — сказал он вслух.
— Только «Воскрешение Два», — невозмутимо ответил на это инспектор.
— Ну ладно, зачислен ли я в категорию "А"? — с оттенком досады спросил Ренделл.
— Не совсем, — вполне серьезно ответил ему Хелдеринг. Он открыл ящик стола и достал оттуда небольшую карточку. Вам присвоена категория "В", красная карточка, но все равно, у вас очень высокие полномочия, исключительно высокие. Видите ли…
— Я объясню, — вмешался Уилер. — Основываясь в чем-то на системе Интерпола, инспектор разделил всех занятых в «Воскрешении Два» на пять категорий. Красная карточка категории "А" означает доступ ко всему, и такую карточку дали только мне, другим четырем издателям и мистеру Гроату, куратору проекта. Красная карточка категории "В" означает доступ ко всем материалам, за исключением тех, что находятся в запретной зоне. Карточки другого цвета дают сотрудникам меньшие привилегии. Так что, Стив, у тебя второй после высшего приоритет.
Ренделл глянул на сидящего через стол Хелдеринга.
— А что это за запретная зона, о которой упоминал мистер Уилер?
— Стальное, защищенное от огня хранилище в подвале гостиницы, которое курирует мистер Гроат.
— И что же находится в этом хранилище?
— Оригинальные папирусы Евангелия от Иакова, написанного в 62 году нашей эры, и оригинальные фрагменты Пергамента Петрония, написанного в 30 году нашей эры. Там же хранятся все пять переводов. Для нас они дороже всего золота и драгоценностей на земле. — Инспектор Хелдеринг поднялся со своего места, обошел стол и вручил Ренделлу идентификационную карточку. — Это ваш пропуск в «Воскрешение Два», мистер Ренделл. Теперь вы можете свободно пройти вовнутрь и начать свою работу.
* * *
ДВУМЯ ЧАСАМИ ПОЗДНЕЕ, когда Стивен Ренделл, после встречи с первыми же людьми, встреченными им в «Воскрешении Два», вернулся в зал F, свой персональный кабинет на бельэтаже, он уселся в обитое кожей мягкое кресло и был готов действовать.
После того, как Уилер показал Ренделлу выделенный ему кабинет — с тяжелым дубовым столом в виде буквы L, швейцарской электрической пишущей машинкой, несколькими стульями для посетителей, громадным зеленым картотечным шкафом, закрывающимся на колодку, с трубками дневного света на потолке — там же материализовалась Наоми Данн, чтобы познакомить его с остальными сотрудниками.
Обязанностью Наоми было представить Ренделла ученым-теологам, специалистам и экспертам с первого этажа, тем, кто уже несколько лет готовил «Международный Новый Завет» к изданию. Теперь же, возвратившись после встречи с ними, Ренделл ожидал Уилера. Через двадцать минут издатель отконвоирует его в зал G, обеденный зал для высшего административного персонала, куда его пригласили на обед под председательством доктора Дейчхардта, и где он сможет встретиться с полным составом издателей, а также с консультирующими их специалистами-теологами.
После обеда Наоми должна будет отвести его на второй этаж, где представит сотрудникам рекламного отдела и поможет в проведении их первого делового совещания, которое наметит направления их деятельности на ближайшие несколько недель.
Сейчас же его сознание было с учеными-богословами, встреченными Ренделлом за последние два часа. Он прекрасно понимал, что будет нуждаться в помощи всех этих специалистов, чтобы подвигнуть всестороннюю рекламную кампанию по пропаганде «Международного Нового Завета». Еще он знал, как будет трудно рассортировать и запомнить все эти незнакомые лица, их голоса, внешность, их специальности, их безграничные познания. В кармане его спортивного пиджака лежал желтый блокнот, практически полностью исписанный поспешными заметками и каракулями, сделанными им во время переходов из одной комнаты в другую.
Чтобы зафиксировать каждого специалиста в сознании, Ренделл решил записать свои черновые впечатления о всех них. Такого рода краткое досье по персоналу «Воскрешения Два» станет его подручным справочником.
Ренделл подкатил кресло к пишущей машинке, вставил лист чудесной белой бумаги, просмотрел заметки и начал быстро печатать:
13 июня
Постоянные эксперты, работающие в «Воскрешении Два»
ГАНС БОГАРДУС… Носит длинные светлые волосы, глаза с тяжелыми веками, внешность самая обычная; высокий, напоминающий женский, голос. Довольно худощавый, стройный. Работал библиотекарем в Bijbelgenootschap — Библейском Обществе Голландии. В «Воскрешении Два» с самого начала исполняет обязанности библиотекаря справочного отдела. Это гостиничный Schrijfzaal — комната для письма — или что-то в этом роде. Вся она от пола до потолка заполнена книгами, все имеют перекрестные ссылки. Здесь можно получить любое необходимое для работы издание Библии или кодекса в факсимильном исполнении, печатные Библии — репринты и оригиналы, на самых различных языках. Богардус мне не понравился, показался скользким как угорь. Мнит о себе много, все хранит в секрете, держит себя с нескрываемым превосходством. Наоми говорит, что он ходячий компьютер. Может мгновенно отыскать все, что вам нужно. Может даже сообщить тебе о собственном открытии. Так что мне он нужен, придется сотрудничать и дальше.
ПРЕП. ВЕРНОН ЗАКЕРИ… Выдающийся проповедник-оратор из Калифорнии, собиравший целые стадионы в Нью Орлеане, Ливерпуле, Стокгольме, Мельбурне. Фундаменталист с громовым голосом и внешностью актера. Гипнотические глаза. Говорит с авторитетом Божьего внука. Личный друг Президента США и Джорджа Л. Уилера. Сразу же посадил меня на диван в Справочном отделе и, как будто я был индейцем с Амазонки или каннибалом, начал обращать меня в истинную веру. Тем не менее, для «Международного Нового Завета» он считается ценным торговым представителем, так что я и сам готов подумать, как запрограммировать его наилучшим образом.
ХАРВИ АНДЕРВУД… Американский специалист по опросам общественного мнения, чья фирма «Андервуд Ассошиэйтс» имеет отделения в Великобритании и европейских странах. Спокойный, задумчивый, истинный джентльмен. Для «Воскрешения Два» он проводит отдельное расследование, связанное с религией и ее влиянием на современное общество. Здесь же он выполняет еще и должность консультанта, находясь под рукой, в Амстердаме, одну неделю в месяц, вплоть до выхода книги из печати. Я испытываю к нему некое родство душ, и мы очень дружески поговорили, устроившись в уголке Справочного зала. Андервуд должен предоставить мне результаты опросов, которые я буду использовать для освещения под нужным углом моих публицистических выступлений. Он привел мне данные последних опросов, показывающие, что если десять лет назад около 50% опрошенных еженедельно посещали церковь, то теперь посещаемость упала до 40%. Такое падение посещаемости впервые столь сильно проявилось среди проживающих в США католиков. Опросы показывают, что лучшая посещаемость пока что отмечается среди лютеран, мормонов и южных баптистов. Среди протестантов наибольшее падение посещаемости церкви отмечено у протестантов епископального толка. Десять лет назад 40% американцев чувствовали, что религия теряет свое влияние. Сегодня так считает уже 80%. Андервуд отметил, что опрос среди обитателей студенческих кампусов показал, что 60% студентов считают, будто церковь и религия неуместны в обществе, остальные 40% считают, что это не так. Мы с Андервудом пришли к общему мнению, что выход в свет новой Библии сможет переменить сложившееся направление мнений и, возможно, сохранить организованную религию.
АЛЬБЕРТ КРЕМЕР… С ним я встретился в Редакторском отделе, что располагается неподалеку от моего кабинета. Здесь работают четыре человека, и Кремер является главным корректором. По мнению Наоми, корректура — это главное в редактуре книги, по важности она следует сразу же за трудом переводчика. Кремер похож на карлика, он горбатый, преданный своему делу, приятный, достойный доверия. У него глаза больного базедовой болезнью, выпученные будто объективы бинокля. Он швейцарец, уроженец Берна, из династии корректоров. Его отец, дядя, дед, прадед и другие предки — все были корректорами Библии и других книг религиозного содержания. Он рассказывал мне, что стремление к точности и совершенству в семействе Кремеров было фетишем с того времени, как далекий их предок, редактируя новую версию Библии короля Иакова во времена Карла I, выявил, что печатники пропустили слово «не» в Седьмой заповеди, так что у них в Исходе 20:14 читалось: «Возжелай жены ближнего своего». Появившись в 1631 году, эта Библия стала известна как «Безнравственная или же Возжелавшая жены ближнего своего», что пробудило на нее громадный спрос среди развратников той эпохи. Архиепископ оштрафовал печатников на 300 фунтов, передав эти деньги в Оксфорд и Кембридж для устройства там типографии, а Порочную Библию приказал уничтожить. В огонь пошли все экземпляры, кроме чудом сохранившихся пяти книжек. И всю свою жизнь далекие предки Кремера жили, купаясь в славе открывателей ошибки. После этого все Кремеры исповедывали культ точности и аккуратности. «Вы не должны найти в „Международном Новом Завете“ ни единой ошибки», — пообещал мне он.
ПРОФЕССОР А.ИСААКС… Я встретил его в отдельной секции «Терразаал», которую называют «Кабинетом почетных гостей», где работают приглашенные ученые и богословы. Сейчас под рукой там оказался один лишь профессор Исаакс из Израильского Древнееврейского Университета. Он специалист по древнееврейскому языку, и его весьма ценят за труды по переводу Свитков Мертвого моря. Среди всего прочего он указал мне на то, как недостаточное знание оттенков значений древнееврейского языка смог превратить самое банальное действие в чудо. «Могу показать это на примере, — сказал Исаакс своим медоточивым, певучим голосом. — Древнееврейское слово „валь“ всегда переводилось как „по“, потому-то Писания и говорят нам, что Иисус ходил по водам. Хотя, с другой стороны, гораздо чаще слово „валь“ имело и другое значение — „вдоль“. Исходя из этого, правильнее следовало бы читать, что Иисус шел вдоль воды, сокращая себе путь по берегу. Но, возможно, раннехристианские пропагандисты сделали его чудотворцем, а не пешеходом».
* * *
Стив Ренделл прервал печатание, еще раз просмотрел четыре готовых страницы и пролистал свой желтый блокнот. Каракули напомнили, насколько сильно вдохновили его встречи со специалистами и учеными с первого этажа. В большинстве своем это были люди, имеющие в жизни прямую цель. Каждый из них, в отличие от него, казалось, любил свое дело и нашел его смысл.
Когда же Ренделл пересматривал свои заметки еще раз, ему занятиям помешал громкий стук в дверь.
Тут же дверь открылась, и Уилер сунул голову в комнату.
— Рад видеть тебя за работой, Стив. Очень хорошо. Только уже пора обедать. Готовьтесь ко встрече с тяжелой артиллерией.
АРТИЛЛЕРИЯ КРУПНЕЙШЕГО КАЛИБРА
За огромным овальным столом сидело десять человек, их разговоры же представляли смесь английского и французского языков. Хотя у Ренделла французский хромал, он открыл, что понимает чуть ли не каждое слово. И услышанное заставляло его испытывать танталовы муки.
Обстановка обеда, который обслуживался двумя официантами — главными блюдами были черепаховый суп и рыбное филе «а-ля-тюрбо» с побегами аспарагуса — не мешала разговорам. Они звучали постоянно, слова подстегивали рождение новых бесед, до и во время еды.
Когда же на десерт были поданы фруктовый салат и кофе, Ренделл посчитал, что уже может отличить одного гостя от другого и ясно идентифицировать их в собственной памяти. Сидя между Уилером и Эмилем Дейчхардтом, Ренделл еще раз осмотрел тяжелую артиллерию. Равно как и Уилер, рядом с которым сидел преподобный Вернон Захери, так и рядом с каждым из зарубежных издателей сидел его личный консультант.
Сразу же за доктором Дейчхардтом сидел доктор Герхард Траутманн, профессор богословия из «Рейнского Университета Фридриха-Вильгельма» в Бонне. Ренделл подозревал, и это подозрение его весьма веселило, что доктор Траутманн специально подстригал свое монашеское полукружие волос, чтобы сделаться похожим на Мартина Лютера с самых известных гравюр. На кресле рядом с Траутманном сидел сэр Тревор Янг, английский издатель, выглядящий моложе своих пятидесяти лет, аристократичный до мозга костей, обменивающийся с соседями по столу малозначительными замечаниями. Его консультант по богословию, доктор Джеффрис, пока что оставался в Лондоне или Оксфорде.
Ренделл повел взгляд дальше. Вот мсье Шарль Фонтэн, французский издатель — миловидный, живой, было в нем что-то лисье, достойное эпиграмм. Уилер шепнул, что Фонтэн весьма богат, у него имеется великолепная резиденция на авеню Фош в Париже, и он вхож в самые высокие круги чиновников Елисейского дворца. Сразу же за Фонтэном сидел его консультант-теолог, профессор Филипп Собриер из Коллеж де Франс. Ученый выглядел невзрачным, потертым, каким-то скованным, но, слушая его, Ренделл подозревал, что пугливая мышка, превратившись в филолога, может и клыки показать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103