Оригинальные цвета, цены сказка
— Мистер Ренделл, скажите честно, а какое дело заинтересовало бы вас по-настоящему, взволновало и заставило бы действовать?
— Конкретно сказать не могу. Я очень устал, и потому… — Голос Ренделла дрогнул, после чего он сказал очень просто:
— Я бы хотел заняться чем-то таким, во что бы верил сам. Он помолчал и прибавил:
— Чем-то таким, о котором бы весь мир узнал, что в этом нет подделки.
Уилер отреагировал на его слова довольной улыбкой.
— Прекрасно. Я уже говорил вам, что сейчас мы занимаемся величайшей новостью для всех времен и народов. И я же говорил, что, рассказывая о ней, я не буду преувеличивать. Так вот, сможет ли взволновать и увлечь вас эта самая невероятнейшая новость?
Ответной реплики он не ожидал.
— Несколько лет назад одна из ведущих рекламных фирм провела опрос среди самых знаменитых журналистов страны. Их попросили подумать над тем, какое событие, имеющее или не имеющее знамение научной вероятности, могло бы стать величайшим событием нашего века. Ответов было много и самых различных. Часть журналистов отдало свои голоса за открытие лекарства против рака. Другие голосовали за некий курс лечения, способный продлить человеческую жизнь до сотни лет. Некоторые считали, что такой новостью станет известие о высадке на Земле инопланетян или же сообщение о полете к другой планете и обнаружение там разумной жизни. Какая-то часть опрошенных считала, что таким событием станет день, когда станут реальностью Соединенные Штаты Мира. Только известно ли вам, какую из новостей большинство журналистов посчитало важнейшей из всех возможных? Они отдали свои голоса за Второе Пришествие!
— Второе пришествие? — обескуражено переспросил Ренделл.
— Да, да, известие о том, что Иисус Христос вернулся на Землю. Если Христос вернется на землю лично, во плоти, если завтра Он докажет реальность Воскрешения, если Он завтра придет к нам — это и станет, посчитали журналисты, величайшим событием наших времен.
Стив Ренделл, как по спине пробежал холодок.
— Что вы хотите этим сказать, Мистер Уилер?
— Я говорю вам, друг мой, что это уже произошло. Правда, не в прямом, а в переносном смысле. Сейчас мы работаем, мы имеем дело с величайшим событием нашего времени.
Ренделл подался вперед.
— Продолжайте.
— Так слушайте, — не заставил себя ждать Уилер. — Шесть лет назад известнейший итальянский археолог, профессор Августо Монти из Римского университета, вел раскопки неподалеку от Остиа Антика, в развалинах древнего города Остия, крупного торгового морского порта Древнего Рима первых веков нашей эры. Профессор Монти надеялся открыть все что угодно, способное доказать нам правдивость истории Спасителя, изложенной в книгах Нового Завета. И как раз тогда, в результате настойчивости, проблеска гения или удачи, он и нашел то, что надеялся найти. Он открыл ее — истину, окончательную истину!
У Ренделла перехватило дыхание.
— Какую… окончательную истину?
— При глубинных раскопках он обнаружил развалины древнеримской виллы первого века нашей эры, принадлежащей богатому торговцу. Пробив стенку tablium'а, кабинета, где хозяин хранил свои рукописи и свитки папируса, профессор Монти и сделал свое потрясающее открытие. Все богословы и ученые прошлого всегда говорили, что подобное открытие невозможно, оно просто невероятно во влажном итальянском климате, впрочем, как и где-либо еще. Но это случилось, открытие было сделано, и сейчас его истинность доказана с помощью всех известных нам научных методов. Профессор Монти раскопал обработанный древнеримский камень, собственно говоря, гранитное основание статуи, которое было выдолблено изнутри, а затем эта полость была тщательно замаскирована. Внутри этого тайника в течение девятнадцати столетий хранились два документа. Самый короткий, сохранившийся похуже, состоит из пяти кусков пергамента того типа, на котором писали римляне первого века. Собранные вместе, эти фрагменты оказались черновиком написанного по-гречески официального рапорта некоего Петрониуса, капитана гвардии Понтия Пилата, направленного главе преторианцев, Луцию Аэллию Сеяну, который правил всей римской империей от имени цезаря Тиберия. Документ большего объема, сохранившийся лучше, состоит из двадцати четырех довольно крупных кусков папируса, покрытых арамейским письмом. Содержание его, вероятнее всего, было надиктовано в Иерусалиме евреем — главой будущей христианской церкви перед его казнью, состоявшейся в 62 году нашей эры.
Возбуждение Ренделла еще более усилилось. Он придвинулся к Уилеру.
— Что… скажите же… что было в этих документах?
Глаза Уилера сияли.
— Величайшая новость наших времен, событие, которое потрясет всем христианским миром, которое станет причиной возрождения человечества в религии и возвращения веры. Вновь открытые папирусы — находящиеся теперь в наших руках это утраченный источник синоптических евангелий, так называемый «документ Q», пятое, но по-настояшему, первое и оригинальное евангелие — Евангелие от Иакова — написанное самим Иаковом, Иаковом Юстом, младшим братом Иисусовым. Это описание жизни реального Иисуса Христа, когда Он ходил по земле как человек среди людей, описание того, как Он вел себя в качестве человека и Мессии в первом веке нашего мира. И вот теперь нам все это известно!
Уилер ожидал реакции Ренделла, но тот не мог сказать ни слова.
— Прочитав же перевод этих манускриптов, вы будете ошеломлены еще сильнее, — с горячностью продолжил Уилер. — Их содержание способно полностью перевернуть мозги. Теперь мы уже по-настоящему знаем, где Иисус родился, где Он учился, как Он рос, как молился над могилой отца после смерти Иосифа, чем Он зарабатывал на жизнь перед своим служением, детали пропущенных лет от двенадцати до тридцатилетнего Его возраста — короче, все. Все! Иисус существовал! И даже, если бы возникли сомнения в этом фантастическом христианском источнике, древнейшем известном нам источнике — ведь он написан, якобы, обращенным в христианство иудеем — все равно, у нас будет иметься подтверждение служения нашего Господа, его существования и Распятия, полученное из нехристианского источника — из рапорта римского солдата, докладывающего из оккупированной Палестины своему начальству в Риме о мятежнике, так называемом Мессии — из Пергамента Петрониуса. Но самое замечательное, мистер Ренделл, даже не это. Самое интересное и примечательное я оставил напоследок. Эта часть моего рассказа будет наиболее невероятной.
От изумления Ренделл опять не мог сказать ни слова.
— Так вот, слушайте, — дрожащим от волнения голосом вел Уилер. — В 30 году нашей эры, в Иерусалиме, Иисус не умер на кресте. — Уилер сделал паузу, чтобы еще сильнее подчеркнуть последующие слова:
— Он остался в живых и прожил еще девятнадцать лет.
— Прожил… — еле слышно только и смог сказать Ренделл.
— Петроний доложил начальству, что Иисус был распят, объявлен мертвым и снят с креста для последующего погребения. Но Иаков Юст открыл, что брат его не испустил дух на кресте, что Иисус жив и дышит. Иаков не говорит, выжил ли Он благодаря Божьему провидению или искусству врачевателей. Он сказал лишь то, что Иисус выздоровел и скрытно продолжил свое служение в Палестине, в других римских провинциях, а в конце концов перебрался для проповеди в Рим — в Рим! — в девятый год правления императора Клавдия, в 49 году нашей эры, когда Иисусу должно было исполниться пятьдесят четыре года. И так продолжалось до тех пор, пока не произошло истинное Воскрешение из мертвых и Вознесение. Вы понимаете, о чем я говорю? Можете ли вы оценить все последствия подобного открытия?
Стив Ренделл покачивался на своем стуле, слишком потрясенный, чтобы адекватно воспринять услышанное.
— Но разве… может ли это быть правдой? Не могу поверить. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Вы полностью уверены?
— Мы абсолютно уверены. Каждый фрагмент каждого документа вне всяких сомнений аутентичен. Теперь мы знаем правду! Наконец-то у нас есть Слово! И мы передадим его всему миру в нашем Международном Новом Завете. Мы воскресим для человечества истинного Иисуса Христа, реального Спасителя, когда-то жившего на земле и живущего в нас сейчас. Вот почему этот тайный проект, над которым мы работаем в Амстердаме, и носит данное ему имя. Стив, способны ли вы поверить в Воскрешение Два?
Ренделл закрыл глаза. Под веками кружилась светящаяся карусель, несущая образы как его собственного прошлого, так и настоящего. Ренделл узнавал человеческие образы на этой карусели в связи с отношением к этому самому сенсационному открытию за девятнадцать столетий людской истории. Он видел, насколько они все потрясены и возбуждены воскрешением веры в значимость жизни. Его отец. Его мать. Сестра Клер. Том Кэри. И над всем этим — он сам. Он видел тех, чья вера пошатнулась или же была надщерблена, видел и тех, кто — подобно ему самому — веру утратили и были для нее потеряны. И он видел Того, кто близился к этому кружащемуся, выталкивающему из себя колесу отчаяния, Того, кто так долго был мифической, притворной, сказочной фигурой. Сын Господа Нашего, Иисус из Назарета, наконец-то мог стать известным всему человечеству. Евангелие от Иакова могло бы возродить послание любви и мира Спасителя, успокоить и исцелить Свою человеческую семью.
Невероятно, невероятно! Из всех чудес, которые Ренделлу довелось видеть, о которых ему довелось слышать в жизни, ни одно не было столь изумительным. Добрые вести на Земле.
Могло ли такое быть на самом деле?
О чем это Уилер спрашивал его? Да, может ли он поверить в этот проект, в это «Воскрешение Два»?
— Не знаю, — медленно ответил Ренделл. — Это что-то такое… такое, во что мне ужасно хотелось бы поверить, если я еще способен во что-либо верить.
— Но хотите ли вы попробовать, мистер Ренделл?
— Попробовать? Что, распространять Слово? — рассуждал Ренделл, подымаясь с места, но ничего не видя перед собой. Поймите, если Он здесь затем, чтобы спасти нас, то, полагаю, я здесь затем, чтобы стать спасенным. Когда мы начнем?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КАК-ТО ТАК СЛУЧИЛОСЬ, что в каждом сне, которые Ренделл видел за последние полторы недели, присутствовал Христос. Вот и сейчас, когда он с трудом попытался проснуться, сон все еще продолжался, а может существовал всего лишь на грани сознания, где-то за приоткрытыми веками.
Ученики увидали, как Иисус ходит по морю, и они встревожились, говоря: «Это призрак». Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: «Ободритесь, это Я, не бойтесь». И Стивен Ренделл тоже сказал ему в ответ: «Господи! если это Ты, повели мне придти к тебе по воде». И Иисус сказал: «Иди!» А когда Стивен вышел из лодки, он пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу. Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: «Отче, спаси меня!» И преподобный Натан Ренделл тотчас простер руку, поддержал его и сказал: «Маловерный, зачем ты усомнился?» И Стивен Ренделл был спасен и обрел веру.
Этот безумный сон душил его.
Ренделл наконец-то проснулся, открыл глаза и только сейчас понял, что дыхание ему затрудняла мягкая грудь Дарлены — ее обнаженная левая грудь прижималась к его губам. Женщина раскинулась на кровати, нависая над ним, ее ярко-розовый пенюар распахнулся, и обнажившаяся грудь закрывала ему рот.
Ренделлу случалось просыпаться в самых странных местах и самым необычным образом, но никогда раньше не просыпался он на корабле, плывущем по Атлантическому океану, от прикосновения женской груди. Он все еще был на воде, но Иисус Христос и преподобный Натан Ренделл Христос неожиданно умчались далеко-далеко.
Дарлена сверху одарила его улыбкой.
— Ну как, нравится тебе? Ты бы не смог придумать лучшего способа проснуться? Ну какого пашу, с которым бы обходились получше, можешь ты назвать?
Все понятно — еще одна из детских любовных игр Дарлены. Только сейчас у Ренделла не было охоты на подобные вещи, хоть он и знал, что это единственный товар, который может она предложить, поэтому изобразил благодарственную реакцию. Он нежно обцеловал ее грудь вокруг алого соска, пока тот не напрягся и не отскочил от его губ.
— Ах ты озорник, Стив, — с деланой суровостью сказала Дарлена. — Давай-ка не будем сейчас начинать. Просто мне хотелось убедиться, что ты начинаешь день с улыбкой. — Она склонила голову и надула губы, как бы обидевшись на Ренделла. — Только теперь ты наказан. — Она протянула руку, сунула ее под одеяло и повела вниз, меж его ног. Какое-то время она ласкала его, а потом быстренько отдернула руку. — Эгей, а ты времени не теряешь!
Ренделл поднял руки, чтобы притянуть Дарлену к себе, но та откатилась от него и спрыгнула на пол.
— Веди себя прилично, дорогой. Я уже сообщила стюарду, чего мы хотим на завтрак. Через минуту-другую он будет здесь.
— Через полчаса-час, — пробурчал Ренделл.
— Прими душ и одевайся, — после чего она сбежала в соседнюю комнату, гостиную, их небольшой каюты на верхней палубе лайнера «Франс». — Знаешь, дорогой, в этой их судовой газете, «L'Atlantique», написано, что сейчас на канале 8А будет документальный фильм на английском языке, где рассказывается, что стоит посмотреть в Лондоне. Мне бы не хотелось пропустить.
Дарлена была без ума от корабельного кабельного телевидения, которое показывало кинофильмы круглые сутки, а ей не хотелось терять ни единого удовольствия этого путешествия.
Ренделл поглядел в иллюминатор, но тот был завешен коричневой портьерой. Тогда он позвал:
— Дарлена, как там погода?
— Солнце пытается пробиться через тучи, — ответила та из гостиной. — Зато море будто стеклышко.
Опершись на локте, Ренделл осматривал каюту. Это была стандартная двойка, с длинным металлическим комодом на четыре ящика между кроватями; на комоде рядом с его кроватью стоял белый телефонный аппарат, ближе к кровати Дарлены — лампа с белым абажуром. У изголовья располагалось коричневое кресло с полосатой обивкой, на котором сейчас было раскидано белье Дарлены: полупрозрачный лифчик и колготки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103