Просто-напросто, он оставлял кесарю кесарево. Все его мысли касались установления только лишь царствия небесного на земле, и он надеялся, что несколько бедных рыбаков будут способны понести его послание миру, передавая его из уст в уста. Как говорил Берроуз, правление Ирода оставило после себя свидетельство в виде поваленных колонн. Начала же христианства подобных археологических доказательств после себя не имеют; от Иисуса не осталось никаких монументов, если только не считать здания Христианской Церкви.
— И вот теперь, склоняясь чуть ли не к закату существования, весь мир познает иное, — задумчиво отметил Ренделл. Мир узнает жизнеописание Иисуса, созданное двумя людьми Иаковом и Петронием, которые знали Его лично. Джордж, а ведь это и есть чудо.
— Это чудо случая или везения, — ответил на это Уилер. — У Иисуса был брат, что был достаточно близок к Нему, который почитал Его, настолько потрясенный Им и Его учением, чтобы изложить жизнь Иисуса в письменном виде. А в результате, через два месяца Евангелие от Иакова падет молнией на ничего не подозревающий мир. Но даже если Иакова будет недостаточно, сама борьба за власть в тридцатом году нашей эры в Риме, в то самое время, когда Иисус был распят на кресте, даст нам доказательство бытия Христа и его последних дней в Иерусалиме. Эти же свидетельства мы имеем из непредубежденного языческого источника.
Ренделлу наконец-то удалось раскурить свою трубку.
— Пока что вы мне об этом не рассказывали.
— Через пару недель ты и сам будешь знать все. А сейчас, вкратце, расскажу, как мог появиться пергамент Петрония. Насколько тебе известно, когда Иисус проповедовал в римской колонии Палестине, императором был уже престарелый Тиберий. По различным причинам он предпочитал жить на острове Капри. Своим же заместителем в Риме он оставил префекта преторианской гвардии, честолюбивого Луция Аэлиуса Сеяна. Император Тиберий правил руками Сеяна, только вот, на самом деле, это Сеян управлял всей Римской империей. Он планировал убрать Тиберия, чтобы самому занять трон. Во всех римских колониях и провинциях Сеян устраивал собственных ставленников на постах губернаторов; там же у него имелась целая сеть центурионов, которые регулярно докладывали Сеяну о любых проявлениях нелояльности, нарушениях закона или выступлениях против империи. Именно Сеян устроил Понтия Пилата на его пост в Палестине. И, скорее всего, он же подсадил к Пилату какого-то офицера, которому было приказано — иногда и тайно — курьерской почтой регулярно докладывать Сеяну о любом нарушении порядка и закона, о каждом судебном разбирательстве, казни — неважно, какими бы незначительными они не казались — случившихся в провинции.
— Выходит, — заинтересовался Ренделл, — когда Иисуса судили, а затем распяли на кресте, пускай это было и мелкое событие, упомянутый римский офицер установленным порядком доложил обо всем Сеяну в Рим?
— Где-то так, — согласился Уилер. — Хотя и сам Пилат выслал обычный доклад о судебном разбирательстве над Иисусом губернатору в Дамаск, который, в свою очередь, переслал его Сеяну в Рим. А может, Пилат и не побеспокоился посылать отчет по службе, но вот офицер его личной охраны, который и посылал Иисуса на Крест, а затем наблюдал за ходом распятия, написал доклад от имени Пилата и отослал его военным курьером Сеяну. Так вот, имя этого офицера было Петроний. И как раз тут происходит странная штука — скорее всего, Сеян этого доклада не видел.
— Не видел его? — удивился Ренделл. — Что вы хотите этим сказать?
— Если верить докладу, Иисус был казнен на седьмой день апрельских ид в семнадцатом году правления Тиберия — то есть, в 30 году нашей эры. Так вот, в то время, когда рапорт уже был готов к отправке, по колониям распространился слух, что у Сеяна какие-то неприятности с императором. Наш доклад о распятии Иисуса, вместе с другими сообщениями, обязательно должен был быть показан Сеяну, пока тот находился у власти. В Цезарее или Дамаске решили, что пока Сеян всесилен, все вопросы следует решать в Риме. Потому, интересующее нас сообщение вместе со всеми остальными был выслан туда. Когда курьер с документами прибыл на купеческом судне в Остию, в Италию, уже должен был наступить следующий год, 31 год новой эры. В тот момент, когда курьер высадился в порту, от солдат и офицеров он узнал, что Сеян и все, связанные с ним, находятся под подозрением, а сам всемогущий временщик наверняка уже не выкрутится.
— Неужели все так и было?
— Да, именно так, — ответил на это Уилер. — Император цезарь Тиберий — открыл, что Сеян пытался свергнуть его, поэтому приказал в октябре 31 года казнить предателя. Понимая, к чему идут дела, опасаясь императорского гнева за доставку Сеяну секретных и конфиденциальных сообщений, наш посланец, чтобы обезопасить себя, скорее всего, оставил всю почту, включая и рапорт о суде над Иисусом и его распятии, какому-нибудь малозначительному преторианцу или даже кому-то из своих друзей из гражданских лиц, после чего отправился назад, в Палестину.
— Теперь я начинаю представлять, как это могло случиться, — сказал Ренделл.
— Ну, на все сто процентов мы этого знать не можем, напомнил ему Уилер, — но можем сделать логические умозаключения. Скорее всего, тот, кому было оставлено сообщение, касающееся Христа, получил его уже после казни Сеяна. После чего рапорт был отложен, как не имеющий значения, и про него забыли. После того, как этот человек, которому доверили почту, умер, родственники просмотрели ее, и среди них оказался новообращенный христианин — вот он-то и сохранил доклад вместе с документом, написанным Иаковом. Другая, и намного более простая теория предполагает, что тот человек, которому курьер сразу же передал сообщение, сам был новообращенным христианином, и, естественно, тщательно сохранил Пергамент Петрония и Евангелие от Иакова. Впоследствии, когда христиан начали преследовать, эти документы были спрятаны в основании статуи и скрыты от глаз вышестоящих властей. Шли десятилетия, века; статуя со своим основанием была погребена под развалинами и наносами и утрачена для нас — пока шесть лет назад ее не раскопал профессор Монти. В свою очередь, содержимое тайника попало к нам и до сих пор хранится в тайне, но очень скоро документы станут доступны всем. они сделаются достоянием всего мира, появившись на страницах Международного Нового Завета.
— Фантастика, — прокомментировал его слова Ренделл. Он подвинул свой стул поближе к издателю. — Тем не менее, Джордж, вы так и не открыли мне всю тайну. Того немногого, что вы сообщили мне в нашу первую встречу, было достаточно, чтобы я бросил все и присоединился к вам. Но теперь мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне и все остальное.
— Я понимаю, что тебе хочется, — кивнул Уилер, — и в свое время тебе все откроют. — Тут он поднял палец. — Но еще не сейчас, Стив. В Амстердаме мы уже приготовили для тебя гранки. Как только мы прибудем на место, ты сам прочтешь Евангелие от Иакова и аннотированные материалы Пергамента Петрония во всей их полноте. Мне бы не хотелось портить тебе впечатления от чтения, дробя содержание по кусочкам. Надеюсь, ты и сам не против?
— Вообще-то я против, но, думаю, что несколько дней смогу и потерпеть. По крайней мере, расскажите мне вот о чем: как выглядел Иисус?
— Уверяю тебя, совсем не так, каким представляли его Леонардо, Рафаэль, Тинторетто, Вермеер, Веронезе или Рембрандт. Он совершенно не был похож на те массово продаваемые фигурки на кресте, которые можно увидеть в миллионах домов по всему миру. Его брат Иаков знал Его как человека, а не идола, о котором рассказывают на заутренях. — Уилер улыбнулся. — Потерпи, Стив…
— Но более всего меня интересует, — перебил его Ренделл, — то, что вы рассказывали, будто после распятия Иисус выжил. Это что, предположение?
— Вовсе нет, — акцентировал свой ответ Уилер. — Иаков был свидетелем того, что Иисус не скончался на кресте и не вознесся в небо, во всяком случае, не в 30 году нашей эры но жил и продолжал свою миссионерскую деятельность. Иаков предоставляет нам свидетельства того, что Иисус оставил Палестину…
— И куда же он направился?
— Цезарея, Дамаск, Антиохия, Кипр и, вполне возможно, Рим.
— Я все еще не могу поверить. Иисус в Риме! Невероятно…
— Стив, ты поверишь, и у тебя не будет никаких сомнений, — убежденно пообещал Уилер. — Как только ты собственными глазами увидишь аутентичные свидетельства, у тебя уже никаких вопросов не возникнет.
— Ну а после Рима? — настаивал Ренделл. — В Риме он появился, когда ему было около пятидесяти четырех лет. Куда он отправился оттуда? Когда и где он умер?
Вместо ответа Уилер поднял свое полное тело со стула.
— Ты узнаешь обо всем в Амстердаме, в «Воскрешении Два», — пообещал он, затем махнул кому-то, стоящему в дверях. — А вот и мисс Николсон. Мне кажется, самое время отправляться на ленч.
Таким был второй день на борту лайнера, и это было все, что Ренделл мог о нем вспомнить. Сейчас же он валялся в постели, и шел последний, пятый день плавания.
Из соседней комнаты до него донесся голос Дарлены:
— Стив, ты уже встал? Принесли завтрак!
Ренделл уселся на кровати. На коленях лежали еще три программки.
EVENTS DU JOUR
Воскресенье, 9 июня.
Это был третий день плавания, и по настоянию Уилера он был днем отдыха. В 11 часов утра Уилер, Наоми и Дарлена отправились на протестантскую воскресную службу в театральном зале. Ренделл открутился, сказав, что идет на урок французского языка в холле «Ривьера». Все вместе они пообедали в кают-компании «Шамбор» — гигантском ресторане. После обеда был бридж, дегустация вин, коктейль в «Кабаре де Атлантик», а после ужина в ресторане «Фонтенбло» — танцы и легкие азартные игры.
EVENTS DU JOUR
Понедельник, 10 июня.
Четвертый день плавания, вчерашний. Несколько часов с Уилером и Наоми Данн, вопросы и ответы: как готовились к изданию все новые версии Библий — начиная от Библии Короля Иакова, заканчивая Пересмотренной Стандартной Версией, чтобы понять, что было ранее, и что будет в Международном Новом Завете. Ренделл устал от разговоров и потому на капитанском приеме выпил слишком много виски и красного вина.
EVENTS DU JOUR
Вторник , 11 июня .
Сегодня.
Ренделлу впервые предстояло узнать о составе занятых в амстердамском проекте «Воскрешение Два» специалистов и коротко ознакомиться с личностями консультантов из Британского Музея, с которыми предстояло встретиться в Лондоне завтра. Кроме того, его должны были ознакомить с составом его личной команды в Амстердаме и теми консультантами, с которыми можно было свободно общаться в Париже, Франкфурте на Майне и Риме при подготовке рекламной кампании.
— Стив, твои яйца совершенно застынут! — вновь послышался голос Дарлены.
Ренделл отбросил последний буклет и вскочил с кровати.
— Иду, дорогая! — крикнул он.
Последний день плавания начался.
* * *
ГДЕ-ТО ОКОЛО ПОЛУДНЯ все трое вышли на палубу, не прекращая ранее начатой беседы. Дарлена, которую сегодня Ренделл видел лишь мельком, играла в пинг-понг с каким-то прилизанным, развратного типа венгром. Сейчас же Ренделл съежился на палубном шезлонге, рядом с ним располагались почесывающийся Уилер и кутающаяся в плед Наоми Данн.
Лайнер приближался к Англии, и, если не считать легкого волнения, океан был гладким. Плотно сбившиеся тучи скрыли солнце, воздух заметно остыл. Ренделл засмотрелся на линию горизонта, зачарованный полосой белой пены за кормой корабля. Краем глаза он заметил флагшток между двумя мачтами, удивился, что на нем не было трехцветного флага, но тут же вспомнил, что его поднимают только при входе в порт. А потом пришлось прислушаться к словам Уилера, который продолжал характеризовать состояние дел:
— Итак, ты уже имеешь общее представление о том, чем занимается наша штаб-квартира в Амстердаме. На данном этапе более всего меня беспокоит проблема обеспечения безопасности. Давай я обрисую тебе обстановку. Итак, мы имеем «Гранд Отель Краснапольский», прямо на самой оживленной площади Амстердама, на Дам, напротив королевского дворца. «Воскрешение Два» полностью занимает и контролирует два из пяти этажей гостиницы. После того, как мы, пять издателей-директоров проекта — председатель нашей рабочей группы, доктор Эмиль Дейчхардт из Германии, сэр Тревор Янг из Великобритании, месье Шарль Фонтен из Франции, синьоре Луиджи Гайда из Италии и ваш покорный слуга — обставили и заняли эти два этажа, две пятых всего здания сделались непроницаемыми для каких-либо утечек информации. Но, тем не менее, хоть у нас имеются эти два этажа, гостиница открыта для каждого желающего. Поверь, как только мы были полностью готовы к изданию, а затем уже начали печать нашего пересмотренного Нового Завета, большую часть времени у нас тут же стал занимать вопрос безопасности. Это была сложнейшая и тяжелейшая проблема: продумать, как прикрыть все дыры, предупредить любую возможную опасность.
— И как же вы справились со всем этим? — спросил Ренделл. — Сделался ли «Отель Краснапольский» после этого полностью безопасным?
— Думаю, что так. Я надеюсь на это.
Наоми приподнялась в своем шезлонге.
— Стив, вам может показаться, будто мистер Уилер не совсем уверен в решении данной проблемы. Сама же я могу сказать, что видела, как готовили «Краснапольский». Он абсолютно непроницаем. Сейчас это самая настоящая крепость в смысле безопасности. Фактом остается то, что вот уже двадцать месяцев мы работаем там, но никто снаружи не имеет ни малейшего понятия о значительности и масштабах происходящего внутри… Мистер Уилер, вы должны сообщить Стиву о наших результатах в области обеспечения безопасности — ни в прессу, ни на телевидение, ни на радио не проникло ни словечка; за все это время до инакомыслящих священников-раскольников не дошло даже слухов.
— Это правда, — согласился с ней Уилер, почесывая шею. — И все равно, я ужасно беспокоюсь, когда думаю о двух решающих месяцах. Секретность становится для нас все более важной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103