Указательным пальцем он поднял ее лицо, заглянул в глаза. Бриттани было неловко и неуютно от его близости, она отодвинулась подальше, натянула одеяло до подбородка.
— Для начала, жена, нам надо установить несколько правил. Я хочу, чтобы жизнь в этом замке текла размеренно и упорядоченно.
Бриттани не перебивала, и он продолжал, не сводя с нее внимательного взгляда:
— Я думаю, тебе это будет трудно, но придется смириться.
От его безапелляционного тона ее страх мгновенно исчез. Бриттани подняла глаза, и он увидел в них знакомое непокорное выражение.
— Перед чьей волей я должна смириться? Перед твоей? Или перед волей господа? — Она смотрела прямо ему в глаза и вдруг с удивлением уловила в его взгляде нечто, похожее на восхищение.
— Для тебя это одно и то же. — Он твердо взял ее за руку. — Видишь это кольцо? Оно мое. Так же, как и ты.
— Мы уже обсуждали этот вопрос, милорд. — Она попробовала выдернуть руку, но Алек крепко держал ее и поднял к самым ее глазам.
— Да, мы обсуждали, но ты так ничего и не поняла. — Он указал на кольцо. — Что, по-твоему, означает обручальное кольцо?
Бриттани наконец выдернула у него руку, а глаза ее загорелись гневом.
— Милорд, неужели для тебя нет ничего святого? Ты же знаешь, что наш брак ненастоящий. Мы не связаны друг с другом вечными узами.
— Слава богу, нет. Но до тех пор, пока ты моя жена, ты будешь мне повиноваться. Это тебе ясно?
Бриттани вызывающе передернула плечами.
— А когда я не повиновалась тебе, милорд?
Глаза Алека расширились от негодования.
— Скажи лучше, был ли такой случай, чтобы ты мне повиновалась.
— Милорд, я готова служить тебе, если ты точно определишь круг моих обязанностей. Я не хочу, чтобы нашим отношениям мешало непонимание. Мое непонимание своего долга жены и твое — своего долга мужа.
Алек протестующе вскинул руку.
— Довольно, жена! Если я буду пытаться понять твою логику, у меня ум за разум зайдет.
У Бриттани вертелось на языке язвительное замечание, но в конце концов она решила оставить свое мнение при себе.
— Итак, сначала правила. Во-первых, ты не должна покидать пределы владений Кэмпбеллов без сопровождения.
Бриттани возмутилась до глубины души. Ведь она и не собиралась никуда уезжать, ее увезли насильно. Она попробовала сесть, но не смогла выбраться из-под плотно подоткнутого одеяла.
— Во-вторых, ты будешь вести себя как жена. Если ты не понимаешь, что это значит, то я объясню. Это значит, что ты должна во всем мне повиноваться.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но Алек быстро продолжал:
— Я не стану требовать от тебя полного подчинения, потому что хочу пощадить твою гордость. Можешь сражаться со мной один на один сколько твоей душе угодно. Но я не потерплю, чтобы ты проявляла неповиновение на людях.
Бриттани опустила глаза. Он просил о том, что она и сама намеревалась делать. Она не могла не признать, что в этом предложении была известная доля великодушия.
— Хорошо, я не стану противоречить тебе на людях, — согласилась она.
— И в-третьих. Ты не должна одеваться в необычную одежду. — Он с непонятным ей выражением взглянул на одеяние английского воина, перекинутое через спинку кровати, потом снова посмотрел на Бриттани и добавил: — Тоже на людях. Когда мы наедине, можешь надевать что угодно, а лучше не носи ничего, кроме улыбки.
Бриттани вспыхнула до корней волос. От взгляда Алека у нее забилось сердце, кровь застучала в висках. Она съежилась под одеялом.
Алек улыбнулся, очевидно, довольный результатами переговоров и ее смятением.
— Мы поняли друг друга? — спросил он.
Бриттани изо всех сил старалась взять себя в руки. Но близость лэрда Кэмпбелла, глядящего на нее с нежным лукавством и явным вожделением, представляла для нее большую опасность, чем близость целого отряда вооруженных врагов.
— Ответь мне, Бриттани, — мягко попросил Алек, продолжая глядеть ей прямо в глаза. Он ласково погладил ее по распухшей щеке. — Тебе больно?
Бриттани отвернулась. Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать неподдельной нежности, звучавшей в его голосе.
— Нет, милорд, все в порядке. — Она быстро сменила тему, надеясь его отвлечь: — Я поняла ваши правила, милорд, и согласна выполнить ваши требования.
Алек продолжал гладить ее по щеке.
— Моей жене больше нравится ссориться с мужем, чем ублажать его в постели. Очень жаль. Но мне кажется, со временем мы станем лучше понимать друг друга. — Он склонился над ней, его горячее дыхание обожгло ей лицо. — Гораздо лучше.
Бриттани не могла больше противиться желанию, которое пробуждал в ней этот человек. Она подняла лицо, потянулась ему навстречу. Поцелуй был невинным и сладостным. Она нежно улыбнулась и подумала, что, каким бы волшебством ни объяснялось их взаимное притяжение и как бы ей ни хотелось, чтобы его не существовало, отрицать его бессмысленно.
Он обхватил ее руками, приподнял с постели, шепнул в ухо:
— Поцелуй меня еще раз, жена. Но на этот раз дай волю своей страсти, которая рвется наружу.
Ее губы раздвинулись под нажимом его губ, и, когда ее язык ощутил кончик его языка, поцелуй утратил нежность, он стал страстным, почти хищным. Все ее мускулы напряглись, как мускулы пантеры, готовой кинуться на добычу. Его руки скользнули под тонкую ткань ночной рубашки, и прикосновение к обнаженной коже шершавых, мозолистых ладоней было слаще прикосновения тончайшего шелка.
Когда его руки легли ей на грудь, она застонала. Она прижималась к нему, желая, чтобы он утолил жажду, которую пробуждало в ней его тело. Но его руки лишь дразнили, словно намекая на возможное свершение. Его пальцы скользили по ее животу, все ниже и ниже, остановились между ногами. Несколько умелых движений, и в ней запылал огонь, который он разжигал все сильнее.
А в это время его губы действовали так же, как и руки, — дразня и отступая. Он проводил языком по ее губам, а когда она пыталась захватить в плен его губы, он отступал, целуя ее в плечо или в грудь. Когда его голова оказалась между ее бедрами, она пыталась остановить его, но наслаждение, которое давали ей его губы и язык, ласкавшие ее мгновенно набухшую, увлажнившуюся плоть, было настолько острым, что ее руки безвольно разжались. Она стремительно приближалась к вершине, но, когда уже почти достигла ее, он оторвался от ее тела.
Бриттани открыла глаза и устремила на него отчаянный, безумный взгляд.
— Скажи, что ты меня хочешь. Скажи мне это, Бриттани. — Она снова застонала и попыталась его поцеловать, но он отодвинулся. — Скажи, что я тебе нужен.
— Алек, люби меня, — умоляюще прошептала она.
Он торопливо сорвал с себя одежду и закрыл ей рот поцелуем, сжал ее плечи со страстью, которая была под стать ее страсти. Его руки обладали волшебным свойством пробуждать жгучее, неутолимое желание. В яростном стремлении получить от нее все, что она может дать, он отдавал всего себя. Каждый дюйм ее тела горел от жгучих ласк — то утонченных, то почти грубых, и пламя страсти горело в ней все ярче.
Она перестала сдерживаться и отдалась на волю этой страсти. Ее руки скользили по его мускулистой груди и плечам, на его коже оставались едва заметные следы от нежных укусов. Вдруг Бриттани провела языком вокруг его соска, и Алека словно пронзила молния. Природа и страсть подсказывали ей, что надо делать, чтобы доставить ему наибольшее наслаждение, она с поразительной скоростью постигала тайны его тела и училась на ходу. Бриттани восхищалась его телом, оно было так великолепно, что она не могла перестать ласкать его. Когда ее рука обхватила и сжала его напряженную плоть, а рот приблизился к ней, она услышала, как Алек издал глубокий стон, и она стала дразнить и мучить его, как он дразнил и мучил ее.
— Бриттани, это выше моих сил, — еле слышно проговорил он.
Он обхватил ее за плечи и притянул к себе на грудь. Их губы слились в долгом поцелуе. Алек обхватил ладонями ее бедра, приподнял ее над собой и потом опустил, войдя в нее так глубоко, что заполнил ее целиком. И он и она уже утратили контроль над собой, исчезло все, кроме яростного стремления к свершению. Бешеный ритм возносил их все выше и выше — к вершине наслаждения, которой они достигли одновременно.
Бриттани медленно возвращалась к реальности. Она ощущала рядом тело мужа, который отчаянно сжимал ее в объятиях, словно боялся, что она убежит. Она устремила благодарный взгляд на человека, подарившего ей минуты немыслимого блаженства. Бриттани никогда не думала, что близость с мужчиной может быть так прекрасна. Ее пальцы легко коснулись едва заметных морщинок, разбегавшихся от уголков его смеющихся глаз.
— Ты настоящее чудо, варвар, — проговорила она.
Он накрыл ее ладонь своей.
— А ты настоящая ведьма. Когда я с тобой, я забываю обо всем — о моем клане, свободе, чести. — Вдруг он изменился в лице и резким движением отодвинулся от нее.
Бриттани в недоумении потянулась к нему.
— Алек?
Он окинул ее взглядом, полным ярости, и стал торопливо одеваться. Ошеломленная Бриттани пыталась понять, что могло вызвать подобную перемену, но не находила ее.
— Что случилось, милорд? Что я сделала? — В первый раз за всю ее жизнь ее голос выдал смятение, царившее в душе.
— Когда придет время, я расстанусь с тобой.
Итак, все вернулось к тому, с чего начиналось. Они могли делить наслаждение, но не могли разделить жизнь.
— Что ж, воин, когда придет время, я покину тебя и никогда о тебе не вспомню, — презрительно бросила Бриттани. Эти слова подсказывала ей уязвленная гордость. — Я снова выйду замуж.
Алек, который возился с застежками на своей одежде, замер. Он резко повернулся и направился к постели. Вид его спокойного, словно застывшего лица и размеренные движения вселяли страх. Бриттани сжалась в комочек в углу кровати. Он приближался — все так же неторопливо. Бриттани вскочила с постели, прихватив с собой простыню, неловко пытаясь на ходу в нее завернуться.
— Подойди ко мне, жена.
Она непокорно взмахнула головой, взметнулось пламя рыжих волос.
— Подойди ко мне, я сказал! — Алек стоял на месте. Его лицо ничего не выражало, палец указывал в пол прямо перед ним.
Его спокойный тон не обманул Бриттани. Под маской бесстрастия скрывалась необузданная ярость варвара.
— Я сказала правду, Алек. — Она сделала шаг по направлению к нему, и ее рука невольно поднялась в защитном жесте.
— Да, женщина, ты сказала правду. Но говорить любовнику, что ты собираешься найти ему замену, — это большая глупость.
Он наступал, Бриттани пятилась, тщетно придумывая способ смирить его гнев. Зажатая в угол, она оглядела комнату в поисках спасения, потом вдруг с облегчением выдохнула:
— Леди Бренна!
Когда Алек обернулся, она рванулась к двери, но его рука в змеином броске поймала прядь рыжих волос. Он притянул Бриттани к себе.
— Фокус не удался.
Бриттани повернулась к нему лицом. В светло-карих глазах мерцали зеленые искры, выдавая гнев и страх.
— Ты же сказал, что я могу противоречить тебе, когда мы наедине. Я лишь ответила оскорблением на оскорбление.
— В отличие от тебя я могу иметь любовницу. Сейчас. А ты, как моя жена, такого права не имеешь. Я уже не раз предостерегал тебя — не бросай вызова Кэмпбеллу. — Его губы искривились в жестокой усмешке.
В глазах у Бриттани стояли слезы.
— До конца этого года я тоже Кэмпбелл, и я буду вести себя так же, как и ты. Если у тебя будет другая женщина, у меня будет другой мужчина.
Она попыталась вырваться, потому что лицо у него стало мрачнее тучи.
Алек поднял ее на руки и бросил на постель. Бриттани глядела на него снизу вверх, боясь пошевелиться. Он сорвал простыню с ее тела.
— Скажи мне, Бриттани, неужели ты осмелишься взять любовника, пока носишь мое имя? — Он склонился над ней, пригвоздил ее плечи к постели.
Она всем своим существом ощущала клокочущую в нем ярость, и ее охватил настоящий ужас.
— Только если ты заведешь любовницу. — Слезы катились у нее по щекам. — Я не могу даже думать о том, что ты обнимаешь другую женщину.
Этот ответ ошеломил его. Он убрал руки, медленно выпрямился.
Бриттани свернулась клубочком и обхватила себя за плечи. Она чувствовала себя такой опустошенной и несчастной, что ей хотелось умереть. Потом кровать прогнулась под тяжестью тела Алека. Он лег рядом с ней.
— И я не могу вынести, когда кто-то касается того, что принадлежит мне. — Его голос прозвучал совсем рядом, и Бриттани почувствовала, как он осторожно утирает ей слезы. — Ты не похожа ни на кого из известных мне людей, ты совсем другая. Я все время забываю, что ты ничего не знаешь о том, как ведут себя мужья и жены. Если ты не хочешь пробуждать во мне гнев, никогда даже не упоминай о других мужчинах.
Бриттани коснулась его руки.
— Это еще одно правило, шотландец? Не слишком ли их много? Получается, что тебе можно все, а мне ничего.
— Какое ты странное существо, Бриттани. Мужчинами управляют одни законы, женщинами — другие. Так было всегда.
Бриттани задумалась, а потом сказала:
— Похоже, что шотландские законы нуждаются в исправлении.
При этом неожиданном заявлении Алек рассмеялся.
— Прежде чем критиковать наши законы, тебе следует их выучить. Так будет лучше.
— Но я могу критиковать их, когда мы наедине?
— Можешь.
— Это значит, что мы снова будем сражаться друг с другом, — мягко проговорила Бриттани.
— Так давай сразимся сейчас, — ответил Алек, целуя ее.
7.
Лорд Грегори Уэнтворд постучал костяшками пальцев по столу.
— Какие у тебя новости, Тальберт?
Тальберт неловко поежился под взглядом стальных глаз.
— Мы нашли человека, который будет служить нашим целям из корыстных побуждений. Он будет извещать вас о вашей внучке.
— Вы уверены в верности этого человека? — Лорд Уэнтворд обошел стол и встал лицом к лицу с Тальбертом.
— Он будет служить верно, но не Англии, а другому хозяину. — Лицо лорда Уэнтворда приобрело такое грозное выражение, что Тальберт слегка попятился. После непродолжительной заминки он добавил: — Алчность не признает границ. За золото он сделает все, о чем вы его попросите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44