Он дал слово.Сержант оттолкнул ее.— Я получил приказ публично наказать твоего мужа плетьми. Остальное не мое дело. Оставь меня в покое, женщина.Застывшая черная фигура в капюшоне стояла посреди площади и смотрела, как солдаты входили в паб. Она издала громкий стон, который, казалось, исходил из самого ее сердца. Затем она повернулась и побежала к распростертому в луже крови телу. «Дэнни! Мой любимый! Что они с тобой сделали!» — она припала к его ногам. Затем, опустившись на колени прямо в жидкую грязь, попыталась приподнять его за израненные плечи. Капюшон упал с головы, и Скарлетт увидела бледное с правильными чертами лицо, аккуратный пучок золотистых волос, темные круги под глазами. Скарлетт не могла заставить себя шевельнуться. Стук копыт, скрип колес — было бы просто святотатством допустить малейший шум, когда перед тобой такое горе.Вдруг откуда-то из-за угла вынырнул босоногий чумазый мальчонка и подбежал к убитой горем женщине.— Можно я оторву у него пуговицу, леди? Моя мама хочет взять чтонибудь на память, — он потряс ее за плечо.Скарлетт, не обращая внимания на пузырящуюся грязь, по красной от крови траве напрямую бросилась к мальчишке и схватила его за руку. Он поднял на нее глаза, вскрикнув от испуга. Скарлетт со всей силы отвесила ему такую звонкую оплеуху, что звук получился, как от ружейного выстрела.— А ну убирайся отсюда, маленький негодяй! Чтоб духу твоего здесь не было!Поскуливая на ходу от боли и страха, мальчишка во все лопатки бросился прочь.— Спасибо вам, — сказала женщина насмерть забитого человека.«Теперь я не смогу больше оставаться безучастной, — подумала Скарлетт. — Я должна сделать то немногое, что в моих силах».— Я знаю доктора в Триме, — сказала она. — Я привезу его сюда.— Доктор? Думаете, он захочет измазаться кровью?«Женщина говорила с английским акцентом», — сразу заметила Скарлетт. Так говорили завсегдатаи балов в дублинском замке.— Он сделает все необходимое для похорон, — ответила Скарлетт.Перепачканной в крови рукой женщина ухватилась за подол юбки Скарлетт и, поднеся его к губам, поцеловала — так она выразила свою благодарность. Глаза Скарлетт наполнились слезами. «Я не заслуживаю этого. Я бы развернула коляску и уехала, если бы мне удалось».— Не стоит, что вы… Ну, пожалуйста, — сказала она.Женщину в черном плаще звали Гарриэт Стьюарт, а ее мужа — Дэниэл Келли. Это все, что Скарлетт смогла узнать перед тем, как Келли в закрытом гробу перенесли в католическую часовню. Молодая вдова большей частью молчала и кратко отвечала только на вопросы священника. Неожиданно она стала нервно искать кого-то глазами: «Билли? Он должен быть здесь!» Из сбивчивых фраз Гарриэт стало ясно, что у нее есть сын Билли, которого по ее просьбе хозяева постоялого двора заперли в номере, чтобы он не смог увидеть экзекуцию.— Они были так добры ко мне — в качестве платы согласились взять мое обручальное кольцо, хотя оно и не золотое.— Я схожу за ним, — сказала Скарлетт. — Пожалуйста, позаботьтесь о миссис Келли, отец.— Конечно, миссис О'Хара. Захватите с собой бутылку бренди, а то бедная леди, похоже, на грани нервного срыва.— Я выдержу. Мне нельзя. Кто тогда позаботится о Билли? Он у меня еще совсем малыш — ему всего восемь лет. Голос ее был слабый и прерывающийся.Билли Келли оказался крепким светловолосым парнишкой, выглядевшим старше своих лет. Запертый за массивной дверью номера, он был вне себя от ярости. Он покажет этим проклятым британским солдатам!— Я возьму в кузнице железный стержень и буду бить их по головам, пока меня не пристрелят, — кричал он, барабаня в дверь кулаками. Хозяину постоялого двора требовалось немало усилий, чтобы сдерживать его.— Не будь глупцом. Билли Келли, — резкий голос Скарлетт быстро привел его в чувство. — Твоя мать нуждается в тебе, а ты хочешь усугубить ее горе. Какой ты после этого мужчина?Мальчик притих. Хозяин заведения мог без опаски выпустить его.— Где моя мама? — спросил он, и голос его звучал испуганно и жалобно.— Пойдем со мной, — ответила Скарлетт. Глава 80 Гарриэт Стьюарт-Келли неохотно рассказывала о своей жизни. Она и Билли прожили в Баллихаре больше недели, после чего Скарлетт по коротким фразам смогла составить хоть какую-то картину их прошлого. Дочь английского священника Гарриэт в девятнадцать лет покинула родительское гнездо и устроилась работать в семью лорда Уитли в качестве помощницы гувернантки. Для молоденькой девушки она была хорошо образованна, но совершенно неопытна в житейских вопросах.Одной из ее обязанностей было следить за детьми лорда во время их конных прогулок, на которые они регулярно отправлялись перед завтраком. Однажды она поняла, что влюбилась в сопровождавшего их молодого конюха, обладателя чудесной белозубой улыбки и веселого озорного голоса. Когда он предложил ей убежать вместе с ним из дома лорда, она с радостью согласилась, посчитав, что это будет невероятно романтично.Романтика кончилась, когда они добрались до фермы отца Дэниэла Келли. Без рекомендательных писем никто не хотел связываться с беглым конюхом и гувернанткой, так что работу они найти не смогли. Дэнни с отцом и братьями стал обрабатывать под посевы каменистую землю, а Гарриэт покорно выполняла все распоряжения угрюмой матери Дэнни, мыла полы и занималась штопкой. Еще раньше она научилась хорошо вышивать — это необходимое умение для девушки из благородной семьи — и теперь на досуге нередко возвращалась к своему любимому занятию. Билли был у нее с Дэнни единственным ребенком, что лишний раз свидетельствовало, какими неважными стали их отношения. Дэнни Келли скучал по породистым лошадям в великолепных просторных конюшнях, по франтовскому жилету в полоску, цилиндру и высоким кожаным башмакам, что составляло форменную одежду настоящего конюха. Он обвинял Гарриэт во всех своих неудачах и все чаще стал искать утешение в виски. Его родственники ненавидели ее, так как она была англичанка и протестантка.Дэнни арестовали, когда он, повздорив в трактире, избил английского офицера. Его родители и братья мысленно попрощались с ним, когда узнали приговор: сто ударов кнутом. Они уже справляли поминки, когда Гарриэт, положив в корзинку буханку хлеба и взяв за руку Билли, отправилась пешком за двадцать миль в Трим, где дислоцировался полк пострадавшего офицера. Она умоляла пощадить жизнь ее Дэнни. Офицер же пообещал ей выдать его тело для погребения.— Мы поедем с сыном в Англию, миссис О'Хара, если вы нам одолжите денег на дорогу. Мои родители умерли, но есть родственники, которые могли бы дать нам пристанище, хотя бы временное. Я вам вышлю долг, как только найду работу.— Не говорите глупости, миссис Келли. Вы знаете, что у меня есть маленькая дочка, которая ведет себя, словно дикий жеребенок. Кэт нуждается в хорошей гувернантке. Кроме того, она здорово привязалась к Билли и бродит за ним, как тень. Кэт нужен друг, такой, как Билли. Вы мне сделаете огромное одолжение, если согласитесь остаться, миссис Келли.Скарлетт не договорила, что кроме всего прочего она не была уверена в том, что Гарриэт вообще доберется до Англии и сможет заработать себе и Билли на пропитание. Она была готова много работать, но ей не хватало прибивной силы, какой-то настырности и житейской сметки. Все, что Гарриэт знала о жизни, было почерпнуто из книг. Скарлетт же никогда не была особенно высокого мнения о начитанных людях.Несмотря на свое презрительное отношение к непрактичным людям, Скарлетт была рада, что Гарриэт отныне живет в ее доме. С тех пор, как Скарлетт с триумфом вернулась из Дублина, провинциальный быт угнетал ее, а дом казался невыносимо пустым. Скарлетт не думала, что начнет скучать по миссис Монтагю, но шли дни, и ей все чаще вспоминалась Шарлотта. Гарриэт же прекрасно ее заменила. Во многих отношениях с ней было даже интересней, чем с Шарлоттой. Гарриэт умилялась буквально всем, что вытворяли дети, и от нее Скарлетт нередко узнавала любопытные подробности о проделках Кэт, о которых малышка не считала нужным рассказывать матери.Билли Келли был отличной компанией для Кэт, и тревога Скарлетт по поводу ее уединенного образа жизни постепенно стала улетучиваться. Единственным неприятным следствием появления Гарриэт Келли в ее доме была откровенная враждебность к ней со стороны миссис Фицпатрик.— Нечего делать англичанам в Баллихаре, миссис О, — сделала она выговор Скарлетт, когда та вернулась из Трима с Гарриэт и Билли. — Было плохо, когда сюда часто приезжала эта Монтагю, но она хотя бы делала для вас что-то полезное.— В конце концов меня не должно волновать, нравится вам миссис Келли или нет: это мой дом, а не ваш, — заявила Скарлетт, устав от бесконечных нотаций своей экономки.Раньше Шарлотта считала своим долгом поучать Скарлетт, и вот теперь миссис Фиц. Гарриэт же никогда не критиковала хозяйку дома, напротив, она была благодарна ей за крышу над головой, за подаренные платья. Скарлетт иногда хотелось прикрикнуть на Гарриэт: да не будь ты такой кроткой и тихой!Вообще в последнее время Скарлетт часто ловила себя на мысли, что ей хочется напуститься буквально на каждого в доме. Скарлетт переживала вспышки своего плохого настроения, хотя для них не было никаких оснований. Никто не помнил, чтобы стояла более благословенная погода, чем сейчас, рулившая в конце года поистине сказочный урожай. Злаки были в два раза выше, чем обычно, поля, засаженные картофелем, покрывала толстая и сочная зеленая ботва. Каждый день щедрое солнце заливало окрестности, и во время базарных дней в Триме гуляния продолжались и после того, как на землю опускалась теплая, ласковая ночь. Скарлетт танцевала до упаду, стирая до основания подошвы своих туфель, но музыка и смех не могли поднять ее неважное настроение. Когда Гарриэт печально вздыхала при виде молодых парочек, под руку прогуливавшихся по берегу реки, Скарлетт раздраженно передергивала плечами и отворачивалась. Слава Богу, к ней каждый день приходят приглашения на домашние балы. Похоже, роскошные вечера, на которых ей довелось присутствовать в Дублине, и великолепие местных магазинов так захватило воображение Скарлетт, что прежняя привлекательность базарных дней в Триме в ее глазах заметно потускнела.К концу мая уровень воды в Бойне упал настолько, что можно было видеть камни на дне реки, которыми в незапамятные времена был выложен брод. Фермеры все чаще озабоченно поглядывали на небо, по которому западный ветер гнал редкие облака. Полям нужна была влага. Пару раз начинавшийся было дождь быстро прекращался и успевал лишь только немного освежить воздух и чуть увлажнить почву, в результате чего корни пшеницы и луговой тимофеевки не развивались вглубь, а располагались близко от поверхности, что делало стебель слабым и ломким.Кэт рассказала, что тропинка, ведущая к домику Грейн с севера, превратилась в широкую, без единой травинки дорогу. А у самой Грейн «масла столько, что она не может его сама съесть». Говоря это, Кэт намазывала свое масло на оладьи.— Люди молятся, чтобы пошел дождь.— Ты подружилась с Грейн, Кэт?— Она понравилась Билли.Скарлетт улыбнулась. Что бы Билли ни говорил, это безоговорочно принимала Кэт. Хорошо, что у него была добрая душа, иначе привязанность к нему Кэт могла бы иметь просто ужасные последствия. Билли был удивительно терпелив. От отца он перенял умение хорошо обращаться с лошадьми и знал их гораздо лучше, чем Скарлетт. Он учил Кэт уверенно держаться в седле. Когда она немного подрастет, то благодаря Билли без проблем сможет управляться со взрослой лошадью. Кэт стала по нескольку раз в день говорить, что на пони ездят маленькие девочки, а она уже большая. К счастью, Билли вовремя вмешался, заметив, что она еще «не достаточно большая». Скажи подобное Скарлетт, Кэт бы здорово обиделась.В начале июня Скарлетт отправилась в гости в Роскоммон. Впервые ее не мучила совесть, что на несколько дней она оставляет дочь как бы на произвол судьбы. «Она скорее всего даже не заметит моего отсутствия», — подумала Скарлетт. Ей было неприятно сознавать это.В Роскоммоне все как один восхищались чудесной погодой. Собравшиеся на лужайке перед домом развлекались игрой в теннис. Все было залито мягким солнечным светом. Темнеть начинало только после девяти часов.Скарлетт была рада вновь оказаться в одной компании с людьми, к которым она испытывала искреннюю симпатию, с тех пор как познакомилась с ними в Дублине. Единственный человек, которого она не поприветствовала с обычным энтузиазмом, был Чарльз Рэгленд.— Это ваш полк, Чарльз, забил до смерти того несчастного человека на площади. Я этого никогда не забуду и никогда вам не прощу. Вы можете носить штатский костюм, как сейчас, но вы все равно английский солдат, а я теперь знаю, что военные — настоящие чудовища.К ее удивлению, Чарльз не стал оправдываться:— Мне очень жаль, что вам довелось стать свидетельницей финала этой истории. Наказание кнутом — позор для армии. Но мы видим вещи и пострашней. Со всем этим нужно бороться.Рэгленд отказался дать подробности, однако Скарлетт и без него слышала рассказы о растущей волне насилия против лэндлордов в разных районах Ирландии. Банды преступников жгут поля, режут скот; недавно управляющий большого поместья возле Голвея попал в засаду и был изрублен на куски. В народе шепотом поговаривают о возрождении движения «Белых Ребят», организованных банд мародеров, которые терроризируют помещиков сильнее, чем сто лет назад. Впрочем, умные головы скептически относятся к подобного рода слухам. Отдельные волнения, спровоцированные известными деятелями, вспыхивают то здесь, то там, но быстро затухают. Хотя мало кто мог сказать, что у него не было тяжело на сердце, когда жители деревень молча провожали его экипаж тяжелым, ненавидящим взглядом.Скарлетт простила Чарльза. Но сказала ему, что он не должен питать иллюзий: она ничего не забыла.— Я готов взять вину на себя за каждый из ста ударов кнутом, если бы это смогло заставить вас время от времени вспоминать меня, — с пылом произнес он и покраснел, как ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113