Почему эти табакоплеватели сидели там с оружием?— Ну и попали мы в переделку. Я знаю некоторых черных, они работают на фосфатной шахте. Они совсем не заинтересованы в том, чтобы с Реттом что-нибудь случилось. Они могут потерять работу. Кроме того, многие из них — это люди Батлера. Но они белые. Вот чего я опасаюсь. И боюсь, Ретт тоже.— Ретт ничего не боится!— Конечно. Было бы глупо думать иначе. Но я очень боюсь, и ты тоже.— Я нет!— Ну и дура.Реакция Розмари поразила Скарлетт, как удар молнии. Ее голос был так похож на голос Джулии Эшли. Полчаса с женщиной-драконом, и Розмари превратилась в чудовище.Она резко прильнула к окну. Смеркалось. Что же там происходит?Она ничего не могла разглядеть. Только темные тени на темном фоне. Был ли Ретт все еще там? Она приставила ухо к оконной створке. Но единственное, что удалось услышать в тот момент, — так это сопение Панси.«Если я что-нибудь не предприму, я сойду с ума». Она нервно заходила по комнате из угла в угол.— Почему в таком большом доме такие маленькие спальни? — недовольно спросила Скарлетт. — В Таре любая из комнат в два раза больше этой.— Тебе действительно интересно? Тогда присядь. Вон в ту качалку у того окна. Лучше покатайся вместо того, чтобы ходить. Я сейчас зажгу лампу и расскажу тебе о Данмор Лэндинге, если хочешь слушать.— Я не могу просто так сидеть. Я иду вниз и узнаю, что же все-таки происходит.Скарлетт рванулась к двери.— Если ты это сделаешь, он тебе этого никогда не простит.Скарлетт вернулась на место.Страсти на улице разгорались. Сердце Скарлетт было готово выпрыгнуть наружу. Скарлетт взглянула на Розмари, та сидела, как ни в чем ни бывало, со своим обычным выражением на лице. Желтый свет керосиновой лампы делал интерьер комнаты очень живописным. Она еще походила в растерянности и плюхнулась в качалку.— Хорошо, расскажи мне о Данмор Лэндинге.Она стала яростно раскачиваться. И Розмари начала свой рассказ об этом месте, которое так много для нее значило. А Скарлетт с яростным удовольствием продолжала раскачиваться.— Дом, — начала Розмари, — имел такие маленькие спальни потому, что раньше здесь были кельи монахов. А этажом выше были кельи их слуг. Внизу был кабинет Ретта и столовая, которая сейчас используется и как гостиная. Все стулья были обиты красной кожей, — мечтательно произносила Розмари. — Когда все мужчины уезжали на охоту, я любила спускаться вниз и вдыхать запах этих кресел, дыма сигар и виски. Данмор Лэндинг назван в честь места, где праотцы Батлеров жили на Барбадосе, куда уехали из Англии давным-давно. Наш дед приехал оттуда сто пятьдесят лет назад. Он построил Лэндинг и разбил сады. Его жену до замужества звали София Розмари Росс. Вот откуда мое имя.— А почему Ретта так зовут?— В честь нашего деда.— Ретт мне рассказывал, что дед был пиратом.— В самом деле? — засмеялась Розмари. — Ну, он скажет. Дед пережил Английскую блокаду во время Революции так же, как Ретт пережил блокаду янки в нашей войне. Дед решил выращивать здесь рис. Я думаю, что он, конечно, занимался еще чем-нибудь. Но главное его дело было рис.Скарлетт закачалась еще яростнее. «Если она опять про рис, то я сейчас заору».И Скарлетт завопила, но он оружейной пальбы, которая с треском разорвала относительное спокойствие ночи. Скарлетт подлетела к окну. Затем к двери. Розмари за ней. Обхватив своими сильными руками Скарлетт за талию, она потащила ее обратно.— Пусти, Ретт, наверное… — она захрипела: так сильно ее сжала Розмари.Скарлетт пыталась вырваться. В висках застучала от напряжения кровь. В глазах стало темнеть. Ее руки беспомощно повисли, и только тогда Розмари ее отпустила.— Извини, Скарлетт, — донеслось до нее откуда-то. — Я не хотела.Скарлетт жадно глотала воздух. Она опустилась на четвереньки и пыталась отдышаться.Прошло много времени, прежде чем она смогла заговорить. Она подняла голову и увидела Розмари, стоящую спиной к двери и полную решимости.— Ты меня чуть не убила, — пролепетала Скарлетт.— Извини, я не хотела. Надо же было тебя как-то остановить.— Почему? Я хотела к Ретту. Мне нужно в Ретту.Он сейчас для нее значил больше, чем весь мир. Неужели эта глупая девчонка не может этого понять? Она никого никогда не любила, и никто ее не любил.Скарлетт попыталась подняться на ноги. «О, Святая Мария, Матерь Божья, я такая слабая». Ее руки нащупали спинку кровати. Она была бледная, как привидение, а глаза сверкали холодным огнем…— Я иду к Ретту, — сказала она.Скарлетт попыталась приблизиться к двери, но не смогла даже сдвинуть Розмари с места.— Он не хочет тебя, — тихо произнесла Розмари. — Он сам мне сказал. Глава 24 Ретт замолк на полуслове. Он посмотрел на Скарлетт и сказал:— Что с тобой? Нет аппетита? Говорят, здесь воздух очень располагает к аппетиту. Ты удивляешь меня, дорогая. Это в первый раз я вижу, чтобы ты отказывалась от пищи…Она оторвала свой взгляд от нетронутой тарелки и уставилась на него. Как он вообще может с ней разговаривать так спокойно? С кем еще он говорил, кроме Розмари? Наверное, весь Чарльстон знает, что он поехал в Атланту, а она, как дура, поперлась за ним.Она опять опустила взгляд в тарелку, лениво перебирая вилкой кусочки пищи.— Что же все-таки произошло, — спросила Розмари. — Я так ничего и не поняла.— Произошло то, что и предполагали мы с мисс Джулией. Ее работники с плантаций и мои шахтеры организовали заговор. Ты знаешь о том контракте, который был подписан ровно год назад, первого января. Люди Джулии пришли к ней и сказали, что я плачу почти в два раза больше, и если она не увеличит плату, то они уйдут ко мне. Мои тоже втянулись в эту игру. Они сделали то, что всегда делают белые бедняки в таких случаях. Похватали винтовки и решили немного пострелять. Они пришли в дом, выпили весь виски и устроили бардак. Отправив вас наверх, я сказал им, что предпочитаю своими делами заниматься сам. И мне стоило большого труда увести всех на задний двор. Черные перепугались. Я их убедил, что белые скоро успокоятся и разойдутся по домам… Затем я вернулся к белым и сказал, что и им тоже следует разойтись. Но немножко поспешил. В следующий раз буду умнее. Клинч Докинс совсем рехнулся и стал искать приключений на свою голову. Он обозвал меня негритянским услужником и направил в мою сторону пистолет. У меня не было времени, чтобы выяснять, пьян ли он, чтобы выстрелить. Я просто аккуратненько выбил у него пушку из рук. Однако он успел нажать на курок и наделать в небе много дырок.— И всего-то, — воскликнула Скарлетт. — Ты бы мог хотя бы нас поставить в известность.— Мне было не до этого, радость моя. Гордость Клинча была задета, и он схватился за нож. Я достал свой, и в результате сражения я отрезал ему нос.Розмари издала необъяснимый звук.Ретт успокоительно взял ее ладошку.— Только самый кончик. В любом случае, его нос был таким длинным. Я его так хорошо подправил.— Но, Ретт, он не оставит это так, он будет мстить.Ретт отрицательно покачал головой.— Нет, уверяю тебя, нет. Это была честная схватка, настоящий поединок. К тому же Клинч — один из моих компаньонов. Мы служили вместе в армии Конфедерации. Он был заряжающим при орудийном расчете, а я им командовал. Нас слишком много связывает, чтобы ссориться из-за кончика носа.— Жаль, что он тебя не прикончил, — отчетливо произнесла Скарлетт. — Я устала и иду спать.Она отодвинула стул и не спеша пошла в комнату.Ретт с подчеркнутой медлительностью сказал ей вдогонку:— Нет лучшего благословения, чем благословение любящей жены.Внутри Скарлетт все кипело от злости.— Надеюсь, что Клинч здесь где-нибудь за углом поджидает тебя, чтобы уж наверняка всадить в тебя пулю.И уж точно в этот момент она не стала бы проливать слезы из-за второй пули, для Розмари.Розмари подняла бокал с вином.— Хочу выпить за то, чтобы этот день поскорее окончился.— Скарлетт больна? — спросил брат сестру. — Я всего лишь пошутил насчет аппетита. Не есть — это совсем не похоже на нее.— Она расстроена.— Я ее видел расстроенной гораздо чаще, чем ты. И обычно она ест лучше, чем скаковая лошадь.— Это не только из-за характера. Пока вы там друг другу резали носы, мы тоже времени не теряли и устроили небольшой поединок.Розмари описала в красках состояние Скарлетт в тот момент, ее стремление вырваться к нему.— Я не знала, насколько опасно ей было спускаться вниз. И не дала ей выйти. Думаю, я сделала правильно.— Ты абсолютно права. Кто знает, что могло случиться.— Но мне кажется, я держала ее очень крепко, и она чуть не задохнулась.Точнее, я ее чуть не удушила, — смутилась Розмари.Ретт чуть не упал со стула от смеха.— Бог мой! Я бы все отдал, чтобы увидеть эту схватку. Скарлетт О'Хара положена на лопатки девчонкой! Должно быть, сотни девчонок в Джорджии хлопали бы тебе в ладоши до мозолей, если бы только узнали.Однако краска не сходила с лица Розмари. Она прекрасно понимала, что не это было причиной расстройства Скарлетт. Ретт же был по-прежнему весел, и ничто не могло испортить ему настроение.Скарлетт проснулась задолго до рассвета. Она лежала без движения в темной комнате. Она старалась заснуть или хотя бы пролежать до тех пор, когда кто-нибудь встанет и загремит чем-нибудь внизу. Но, как назло, все было тихо.Заурчало в желудке, и она с ужасом вспомнила, что, кроме тех сандвичей у Эшли позавчера за завтраком, она ничего не ела. Вот из-за чего она проснулась! Она так хочет есть!Тонкая шелковая ночная рубашка была слишком легкой для такой холодной ночи. Она закуталась в теплое толстое покрывало и медленно стала спускаться вниз. Слава Богу, в камине еще теплился огонь. Он слабо освещал ей дорогу и давал хоть какое-то тепло. В темноте она разглядела дорогу на кухню. Ей было все равно, что есть. Лишь бы набить чем-нибудь желудок.— Стой на месте, или я прострелю тебе черепок! — резко прозвучал в тишине голос Ретта. Скарлетт вздрогнула от страха. Покрывало соскочило на пол, и ее обдал холодный ночной воздух.— Меткий стрелок, — заключила с сарказмом Скарлетт, подбирая покрывало. — Мало ты меня испугал вчера. Я чуть сама из себя не выпрыгнула.— Что тебя привело сюда, Скарлетт, в столь ранний час? Я ведь мог застрелить тебя.— Что ты здесь делаешь, прячась и пугая людей? — спросила Скарлетт, выглядя в своем одеянии, как верховный судья. — Я иду на кухню завтракать, — произнесла она полным достоинства голосом.Ретта развеселила эта сцена.— Я сейчас разведу огонь. Я и сам думал сварить себе кофе.— Это твой дом. Я думаю, ты можешь себе позволить, если захочешь.Скарлетт в виде кокона стояла у закрытой двери на кухню.— Может быть, ты откроешь мне дверь? Ретт подбросил пару поленьев в камин. Жар камина в момент превратил их в огонь. Лицо его стало серьезным, он открыл дверь и проследовал за Скарлетт. На кухне было темно.— Если ты позволишь, — Ретт чиркнул спичкой и зажег лампу.Скарлетт чувствовала скрытый смех в его голосе, но это совсем ее не злило.— Я так голодна, что могу съесть лошадь, — определила она.— Но только не лошадь. У меня всего их три, и две из них ни на что не годятся.Он надел стеклянный колпак на лампу и ласково улыбнулся Скарлетт.— Как насчет яиц и куска ветчины?— Два куска.Скарлетт села на лавку около стола, подобрав под себя ноги. Ретт тем временем развел в плите огонь. Когда огонь разгорелся, она протянула к нему свои ноги.Ретт принес начатый кусок ветчины, масло и яйца из буфета.— Кофемолка сзади тебя на окне, кофе там же в банке. Если ты смелешь кофе, пока я нарежу ветчину, завтрак будет готов гораздо раньше.— Почему бы тебе не смолоть кофе, пока я буду варить яйца?— Потому, что плита еще не нагрелась, мисс привереда. Рядом с кофемолкой хлеб. Порежь хлеб хотя бы. Я все приготовлю.Под салфеткой Скарлетт обнаружила хлеб. Отломила кусок, засунула в рот. И, жуя, стала молоть кофе. В воздухе разлился запах жареной ветчины.— Ах, как пахнет, — радостно воскликнула она.Быстрыми движениями она домолола кофе.— Где кофейник? Она обернулась и, увидев Ретта, засмеялась. Тот стоял посреди кухни с кухонным полотенцем за пазухой и вилкой в руках.— Что смешного?— Ты что, штаны бережешь? Они у тебя сгорят вместе с полотенцем. Я должна была у тебя прежде спросить, умеешь ли ты что-нибудь.— Чепуха, мадам. Я люблю готовить на открытом огне. Это возвращает меня к тем дням, когда мы готовили мясо на привалах.— Вы действительно готовили так мясо? В Калифорнии?— Да. Говядину или баранину — или мясо того, кто не захотел мне сварить кофе.Они молча завтракали. Было тепло и мило в темной комнате. Сквозь щели в плите пробивался красный свет. Запах кофе приятно щекотал нос. Скарлетт захотелось, чтобы этот завтрак продолжался вечно. «Розмари, наверное, наврала. Ретт не мог сказать, что я ему не нужна».— Ретт?— М-м-м? — он отхлебывал кофе.Она хотела спросить, хочет ли он, чтобы это продолжалось очень долго, но побоялась все испортить.— А есть сливки?— В буфете. Я принесу. Держи ноги в тепле…Она не выдержала.— Ретт?— Да?— Может ли у нас с тобой вот так хорошо быть вечно? Ведь нам сейчас действительно хорошо. Зачем ты притворялся, что ненавидишь меня?— Скарлетт, — произнес он устало, — животное нападает, когда его ранят. Инстинкт сильнее рассудка, сильнее желаний. Когда я приехал в Чарльстон, ты постоянно загоняла меня в угол. Постоянно меня торопила. Ты и сейчас это делаешь. Ты не можешь меня оставить наедине с самим собой. Ты не можешь меня отпустить.— Я отпущу тебя.— Тебе не нужна доброта, тебе нужна голая любовь. Безоговорочная любовь. Но ты ее тогда не хотела. Я весь выдохся.Голос Ретта становился холоднее, в нем все сильнее чувствовалось безразличие.— Пойми, Скарлетт. В моем сердце было любви на тысячу долларов. Золотом, а не в бумажках. И я все потратил на тебя, до последнего пенни. Я банкрот. Ты меня выжала, как тряпку.— Я была неправа, Ретт. Извини. Я лишь пытаюсь что-то вернуть.Мысли завертелись в голове Скарлетт. «Я могу отдать ему тысячи долларов из своего сердца, — думала она. — И он бы снова полюбил меня, потому что не был бы банкротом. Он бы получил все сполна. Если бы только ему все это было нужно. Я должна его заставить…»— Скарлетт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113