Вся толпа вывалила на улицу, заполняя ее веселым смехом. Как и в каждый предыдущий год, все говорили, что в этот раз праздник удался, как никогда. Отличная музыка, отличный стол, пунш, устрицы.— Поедем на пролетке, Ретт. В экипаже так душно.— Потом придется долго идти.— Ну и что. Это полезно.Он глубоко вдохнул свежего воздуха.— Да, действительно. Иди и займи место, а я скажу маме.Ехать было не особенно далеко. Завернули на Брод-стрит, проехали один квартал. Там уже город спал. Проехали мимо почты. В пролетке решили попеть и подхватили веселую песню про длинные дороги в Ирландии и про острова.Музыкальное исполнение песни оставляло желать лучшего, но никто особенно не переживал. Когда они сошли, Скарлетт еще долго продолжала напевать, вторя уносящей певцов пролетке, которая поехала обратно за гостями, не успевшими разъехаться.— Как ты думаешь, они знают какую-нибудь другую песню? — спросила Скарлетт.Ретт засмеялся.— Они и эту-то не знают. По правде сказать, я тоже. Да это и не имеет значения.Скарлетт захохотала. Но вовремя закрыла рот рукой, слишком громко прозвучал ее смех в ночной тишине. Она долго смотрела вслед удаляющейся пролетке, пока она не завернула за угол. Теплый ветерок приятно обдувал лицо. Свет лампы около почты разливал желтизну по всей улице.— Так тепло, — прошептала Скарлетт.Ретт пробурчал что-то невнятное, затем достал часы, посмотрел и сказал:— Слушай.Скарлетт даже затаила дыхание, чтобы лучше слышать.— Сейчас! — сказал Ретт.Колокола на колокольне Святого Майкла пробили раз, два. Звук долго лился в ночной тишине.— Половина, — сказал Ретт и положил часы в карман.От выпитого пунша они были близки к состоянию полета. Ночь становилась темнее, а воздух теплее. Тишина резала слух. Такие вечера запоминаются лучше, чем сами балы. Каждый чувствует какое-то приятное внутреннее тепло. Скарлетт взяла Ретта под руку. Они молча приближались к дому. Шаги глухо отдавались в темноте. В такой темноте Скарлетт не узнавала привычных глазу улиц. «Так тихо и пустынно, как будто мы единственные на всей земле».Высокая фигура Ретта была частью этой темноты. Скарлетт обвила свою ладонь плотно вокруг его руки. Чувствовалась сила, сильная рука сильного мужчины. Скарлетт прижалась к нему. Она чувствовала тепло его тела.— Прекрасный праздник получился? — спросила она очень громко. Ей самой показалось так. — Я смеялась так громко над Ханной, что, по-моему, она заметила, она так часто оборачивалась. Ей было непривычно видеть, как веселятся южане.Ретт сочувственно произнес:— Бедная Ханна. Может быть, она никогда больше в жизни не почувствует себя такой привлекательной. Таушенд не дурак. Он сказал мне, что хотел бы перебраться на Юг. Этот визит заставит Ханну согласиться. В Филадельфии по колено снега.Скарлетт мягко засмеялась. Когда они проходили мимо очередного фонаря, она заметила, что Ретт тоже улыбается. Ни о чем не хотелось больше говорить. Было достаточно того, что им было хорошо, оба улыбались, шли вместе, и некуда было спешить.Они проходили мимо доков. Вдоль пирса стояли корабли и лодки. В маленьких приземистых домиках с магазинами на первых этажах, с темными окнами, многие из которых были настежь раскрыты. Заслышав их шаги, гдето залаяла собака. Они пошли медленнее. Собака еще раз залаяла и замолчала.Они молча шли от одного фонаря к другому. Ретт уже автоматически замедлял свои огромные шаги, чтобы Скарлетт успевала за ним. В тишине одновременно раздавалось «клак, клак — свидетельство единства и гармонии этого момента.Один фонарь не горел, и Скарлетт вдруг показалось, что небо совсем близко. А звезды, казалось, слепили глаза. И до них можно было рукой дотянуться.— Ретт, посмотри на небо. Звезды так близко.Ретт остановился и взял ее за руку, чтобы она тоже остановилась.— Это из-за близости к морю. Слышишь его дыхание?Они стояли очень тихо. Скарлетт напрягла слух. До нее донеслись тихие всплески воды где-то в темноте. Постепенно они становились громче. Следующий всплеск мог бы сравниться с шумом реки. Это была музыка. Она непонятно почему наполнила ее глаза слезами.— Ты слышишь? — тихо спросила она.Вдалеке еле слышно действительно раздавалась какая-то музыка.— Да. Это мелодия «Через широкую Миссури». Моряки сами делают дудки. У некоторых есть настоящий талант музыканта. Смотри, там фонарь, его зажигают, чтобы суда не натолкнулись друг на друга. И всегда стоит вахтенный и следит за этим. И всегда есть маленькие лодки с людьми, которые покажут путь к бухте в полной темноте, настолько хорошо они ее знают. Или те, кто предпочитает передвигаться ночью, чтобы его никто не видел.— А какой смысл?— Много причин. Беглецы, нечестные люди.Ретт рассказывал это так, как будто говорил сам с собой.Скарлетт смотрела на него, она не могла разглядеть его лица. Она вновь посмотрела на фонарь, который она приняла за звезду, и стала слушать неизвестного музыканта. Часы пробили три четверти третьего. Скарлетт почувствовала соль на губах.— Ты скучаешь о тех блокадных временах? Ретт засмеялся.— Лучше сказать, хотел бы быть лет на десять моложе. Я плавал на судах. Мне доставляло радость качаться на волнах и чувствовать вольный ветер. Только там мужчина по-настоящему чувствует себя мужчиной.Он потянул Скарлетт за собой. Шаги убыстрились, но все так же в такт друг другу.Скарлетт чувствовала морской воздух и представляла себя в лодке.— Ретт, я хочу поплавать. Возьми меня как-нибудь с собой. Погода еще хорошая. И совсем не обязательно тебе ехать в Лэндинг прямо завтра.Ретт на минуту задумался. Скоро она навсегда исчезнет из его жизни.— Почему бы нет. Было бы глупостью упускать погоду.Скарлетт потащила его за руку.— Пойдем. Уже поздно. А мне нужно рано вставать.Ретт приостановил ее.— Если у тебя будет сломана шея, то я тебя не возьму. Смотри под ноги.Она опять пошла с ним в ногу. Это так приятно — го-то.Перед самым домом он ее остановил.— Подожди. — Он прислушался. Часы пробили три раза. Гул долго раздавался над спящим городом.Три… часа… и все так прекрасно! Глава 31 Ретт критически осмотрел ее костюм, и его лицо слегка перекосилось.— Так, я не хочу снова обгореть на солнце, — сказала она однозначно.Она надела широкополую малиновую шляпу, которую Элеонора повесила у двери в сад, чтобы надевать ее, когда она обрезает кустарник в саду. Она поверх шляпы повязала голубую ленточку и закрепила ее на подбородке. Скарлетт казалось, что эта шляпка ей очень идет. Она взяла с собой маленький зонтик от солнца. Ее любимый, с голубенькими цветочками.«Почему Ретт считает, что имеет право всех критиковать? Пусть сам на себя посмотрит. В старой полинялой рубашке, не говоря уже о его куртке».— Ты сказал — в девять. Ну что, мы идем?Ретт небрежно поднял с пола холщовую сумку, накинул на плечо и коротко сказал:— Пошли.В его голосе было что-то подозрительное. «Он что-то задумал, — показалось Скарлетт, — надо быть начеку».Она и не представляла себе, что яхта такая маленькая. И что до нее придется добираться по скользкому трапу. Она опасливо посмотрела на Ретта.— Сейчас отлив. Нам надо было бы прийти в половине десятого. Сложно будет потом вернуться в бухту. Ты все еще по-прежнему хочешь кататься?— Еще бы, конечно! — Скарлетт взялась за поручень трапа и попыталась пойти по нему.— Подожди, — остановил ее Ретт.Она посмотрела на него недовольно и нетерпеливо.— Я не хочу, чтобы ты сломала себе шею и свалилась в воду. Мне потом придется тебя целый час доставать. Очень скользкий трап. Подожди минутку, я спущусь вниз, чтобы подстраховать тебя. Ты догадалась надеть туфли?Ретт расстегнул сумку и надел ботинки на резиновой подошве. Скарлетт молча наблюдала за ним. Ретт переобулся и убрал обувь в сумку.Закончив, резко встал и улыбнулся. От его улыбки у Скарлетт захватило дух.— Стой здесь. Умный мужчина знает, откуда ждать проблем. Я поправлю поручень и вернусь за тобой.Он ловко перекинул сумку через плечо и полез по трапу. До Скарлетт только сейчас дошли его слова.— Ты быстр, как молния, — сказала она в восхищении, наблюдая за передвижениями Ретта.— Или как обезьяна, — поправил ее Ретт. — Да, дорогая, время безжалостно к мужчинам и даже к женщинам.Скарлетт было не в новинку лазить по таким приспособлениям. И она хорошо держала равновесие. В детстве она забиралась на самые верхние ветки деревьев или карабкалась вверх на сеновал. И этот трап не был для нее такой уж проблемой. Но ей было приятно, когда Ретт, поддерживая ее, обнял за талию.Она села аккуратно на сидение, а Ретт приладил парус. Белое полотно развевалось, закрывая весь вид с одной стороны.— Ты готова? — спросил Ретт.— Да, конечно.— Тогда поехали.Ретт отвязал концы каната от причала и оттолкнулся. Ветер сразу подхватил маленькую яхту и потянул ее на середину реки.— Сиди на своем месте и старайся прижать голову пониже к коленям, — приказал Ретт.Он поднял кливер, закрепил фал, и яхта поплыла еще быстрее и увереннее.— Ну вот, — сказал Ретт, присаживаясь рядом со Скарлетт. Ручка киля была между ними. Двумя руками он старался выровнять движение. Стоял сильный шум от ветра в парусах, от скрипа яхты и плеска воды за бортом. Скарлетт сидела, не поднимая головы. Солнце било в глаза Ретту, он щурился, но не отворачивался и был очень сосредоточен. Лицо сияло от счастья. Скарлетт давно не видела его таким. Встречная волна ударила в борт, разбрасывая море брызг. Ретт захохотал.— Молодец, девочка! Скарлетт понимала, что это адресовано не ей.— Ты уже готова вернуться?— Нет еще.Скарлетт находилась в прекрасном расположении духа, несмотря на сильный ветер, промокшую одежду и потерянный зонтик, на то, что в туфли постоянно заливалась вода. Все было настолько сказочно для нее. Волны вздымались футов на шестнадцать. Они напоминали молодых животных, которые набрасывались на добычу. Они поднимали и опускали маленькую яхту, словно игрушку. В такие моменты у Скарлетт сосало под ложечкой. Она чувствовала себя частью всей этой стихии. Она чувствовала себя водой и солнцем, солью и ветром. Ретт смотрел на Скарлетт. Ему было приятно, что его любимое занятие так нравилось ей.— Хочешь попробовать порулить? Я научу.Скарлетт отрицательно завертела головой, ей просто нравилось то, что можно просто так плыть.Ретт понимал, как хотелось бы Скарлетт поуправлять яхтой, почувствовать свободу перед стихией. В детстве он тоже чувствовал это. И даже сейчас, в его возрасте, иногда что-то двигало им и заставляло отправляться в плавание еще и еще.— Наклоняйся, — предупредил Ретт и крутнул ручкой паруса над ее головой.Резкий рывок вознес их на самый гребень волны. Скарлетт вскрикнула. Над головой летали чайки, как белые пятна на безоблачном небе. Они развернулись. Солнце теперь приятно грело спину. А в лицо ударил соленый ветер. Ради таких дней стоило жить. Он прикрепил парус и полез за сумкой. Достал из нее свитер для себя и поменьше для Скарлетт. Оба были изрядно потрепаны и годились разве что для таких прогулок. Затем, как краб, приполз обратно. Лодка просела под его весом.— Надень, — протянул он свитер Скарлетт.— Мне не нужно. На улице словно лето.— Воздух теплый, но не вода. Сейчас февраль все-таки. Продует тебя, промокнешь и не заметишь, как схватишь простуду. Надевай.Скарлетт скорчила мину, но все-таки надела.— Тебе придется подержать мою шляпу.— Я подержу.Ретт натянул свой свитер, затем помог Скарлетт. Ветер тут же растрепал ее волосы. Унося с собой шпильки, заколки. Прядь волос забилась в рот.— Что ты наделал? — недовольно закричала она. — Отдай быстрее шляпу, пока я не полысела.Ветер был такой сильный, что, казалось, мог унести все ее волосы.Она никогда в своей жизни не была такой привлекательной. Ее лицо, розовое под порывами ветра и лучами солнца, светилось радостью. С растрепанной копной волос, в шляпе она выглядела довольно смешной в его свитере.— Ты, конечно, не догадался чего-нибудь взять поесть?— Только завтрак моряка, — сказал Ретт, — сухари и ром.— Какие деликатесы! Я не ела никогда ни того, ни другого.— Сейчас пол-одиннадцатого. Подожди и пообедаешь дома.— А нельзя плавать весь день? Мне так хорошо! Такой чудесный день.— Еще час. Мне в полдень надо встретиться с адвокатами.«Заботится о своих адвокатах». Скарлетт слегка обиделась, но потом решила не портить себе праздник. Она смотрела на блестящее в лучах солнца море, на пену около бортика, затем нагнулась и зачерпнула пригоршню воды. Она как маленький котенок. Рукава были такими длинными, что она могла спрятать в них руки.— Будь осторожна. Может сдуть, — смеялся Ретт.Он взял руль, готовясь к развороту.— Смотри скорее сюда. Могу поспорить, ты никогда такого не видела.Скарлетт напряженно вглядывалась в даль.— Акула! Две, три!— Мое маленькое дитя! Это дельфины, а не акулы. Они, наверное, плывут к океану, осторожнее, пригнись. Мы попробуем поплыть за ними. Это просто класс. Поучиться у них. Они к тому же любят поиграть.— Рыбы? Играть? Ты меня за дурочку держишь?— Они не рыбы. Ты посмотри. Сама увидишь!Дельфинов было семь. Когда Ретт развернулся по их направлению, они были довольно далеко. Солнце било в глаза, и Ретт прикрывал их рукой. Дельфины появились прямо перед носом. Они выпрыгивали, показывая свои спины и с шумом ныряли обратно.— Ты видел, видел! — задергала Скарлетт Ретта за рукав.Ретт опустился на лавку.— Видел. Они зовут нас двигаться дальше. А остальные ждут. Посмотри!Два дельфина сопровождали их, то и дело выпрыгивая из воды вдоль обоих бортов. Их блестящие спины и плавники приводили Скарлетт в восторг. Скарлетт засучила свои безмерные рукава и хлопала в ладоши. Один дельфин показал свою единственную ноздрю, повернулся и исчез под водой. Вылез снова, посмотрел и опять исчез.— Ретт! Он улыбается нам! Они плавали туда и обратно, крутились и вертелись под лодкой, выныривали с разных сторон, стукались о борт, вовлекая яхту в игру. И, казалось, смеялись над тем, как эти мужчина и женщина неумело плавают.— Вон там! — показал Ретт.— И там! — тыкала пальцем Скарлетт совсем в другом направлении.Каждый раз появление дельфина было неожиданностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113