Доступно сайт Водолей ру
Теперь Антония в этом усомнилась.
Как и в том, что женщины, которых она, как ей прежде казалось, осчастливила, испытывали к ней чувство признательности. Скорее их сердца точила горечь сожаления и досады, ибо нельзя обрести радость и счастье, выйдя замуж за нелюбимого или путем коварства и обмана. От охватившего ее стыда Антония покачнулась и едва не упала.
Супружество, представлявшееся ей всегда оплотом безопасности и благополучия, предстало сейчас в совершенно ином свете – как ловушка для неосмотрительных мужчин и доверчивых женщин. Она же выступала в этом постыдном фарсе со сватовством в роли коварной интриганки и злой феи.
Занятая этими размышлениями, Антония не заметила, как очутилась на Сент-Джеймс-стрит, в нескольких шагах от гостиницы «Бентик», где частенько разыгрывались подобные спектакли. Она остановилась на тротуаре и, запрокинув голову, долго смотрела на окна номера, в котором морочили голову своим жертвам ее подопечные – Элис Баттерфилд, Элизабет Одли, Камилла Адаме, Дафна Элдерстон, Розамунда Гарви и Маргарет Стивенсон. В день их свадьбы они сияли от счастья, хотя и заметно нервничали. Любопытно, как они выглядят и чувствуют себя теперь? Довольны ли своей жизнью или разочарованы? Это было необходимо выяснить.
Швейцар гостиницы любезно вызвал для нее наемный экипаж. Вернувшись домой, она прошла в свои покои, где села за письменный стол и стала писать. Огонь в ее спальне погас лишь тогда, когда на столике в прихожей образовалась стопка из тринадцати писем, предназначенных к отправке с утренней почтой.
Визит, который нанесла ей на другое утро леди Констанция Эллингсон, стал для Антонии полной неожиданностью. Выйдя по зову Хоскинса в прихожую, она с изумлением увидела там приятельницу, одетую в безупречный наряд для утренних посещений: стильное шелковое платье, белые перчатки и веселенькую шляпку с бахромчатой тульей, украшенную страусовыми перьями. Внезапный приход Констанции отвлек Антонию от неприятных размышлений и поднял ей настроение. Она тепло приветствовала подругу и предложила ей выпить по чашке кофе.
– Благодарю, милочка, но я пришла к тебе не ради приятного времяпрепровождения, – сказала Констанция. – Где мы с тобой можем пошептаться?
– В гостиной, я затворю двери, проходи, – ответила хозяйка дома, обескураженная таким вступлением гостьи. – Так что стряслось? – спросила она, когда двери были закрыты и они удобно уселись на диване. – У тебя неприятности?
– У меня нет, речь пойдет о тебе, моя дорогая, – понизив голос, промолвила Констанция. – Ты заварила крутую кашу. Ко мне целыми днями приезжают знакомые, расспрашивают о том пари, которое вы с графом Ландоном заключили в моем доме, делают какие-то подозрительные намеки. А вчера меня посетил и сам граф Ландон. – Она многозначительно посмотрела на ошарашенную собеседницу.
– Граф? – Антония откинулась на спинку и побледнела.
– Да, представь себе! Бьюсь об заклад, что ты не угадаешь, что ему было от меня нужно!
В ответ Антония лишь тяжело вздохнула и покачала головой, давая понять гостье, что теряется в догадках.
– Он хотел поговорить со мной относительно вечера, который я даю в субботу. Если ты помнишь, на нем вы намеревались объявить результат вашего спора. Ремингтон высказал сомнение в разумности появления вас обоих на публике после недавнего конфуза. В этом я с ним согласна. Затем он попросил меня стать его посредником.
– Посредником? В чем? – вскинув брови, спросила Антония.
– В переговорах относительно второго этапа вашего спора, – с загадочной улыбкой ответила Констанция.
– Как это понимать? – Антония изумленно захлопала глазами.
– Граф настаивает на том, чтобы ты выполнила свою часть обязательств, то есть две недели делала бы мужскую работу в его доме. Ведь он так и не поменял своих взглядов на женский труд!
– Коварный негодяй! – прошептала Антония. – Редкий прохвост и обманщик! Он сам заверил меня в том, что я заставила его пересмотреть свои взгляды на женщин и выполняемую ими работу. Он признал себя проигравшим этот дурацкий спор. А теперь идет на попятную!
– Ты не шутишь? – Констанция явно была озадачена таким поворотом. – А при каких обстоятельствах он сделал это заявление? Ведь было договорено, что результаты пари вы объявите в моем доме на следующем вечере.
– Он сказал это здесь, у меня, три дня назад. Мы с ним разговаривали в моих покоях! – с негодованием воскликнула Антония.
– Кто-нибудь еще присутствовал при этом?
– Нет. Я не думала, что в дальнейшем потребуются свидетели. Ведь он граф и должен дорожить своей честью. Впрочем, я ошиблась уже не в первый раз. – Антония раздраженно передернула плечами. – Все это похоже на банальный шантаж. Не представляю, что у него на уме, но принудить меня к чему-либо не удастся. Можешь ему так и передать!
Констанция поджала губы и покачала головой:
– Должна тебе сказать, что Ремингтон предусмотрел подобный ответ на свои требования. И поручил мне сообщить тебе, что в этом случае он встретится с репортерами и предаст огласке всю вашу историю.
– Какую такую историю? – выдохнула Антония, испытывая легкое головокружение.
Неужели он раскроет ее тайну? Дерзнет описать в деталях все, что происходило в ту роковую ночь в его спальне? Или, того хуже, поведает общественности о ее отказе выйти за него замуж и тем самым спасти репутацию? Какое подлое коварство! Могла ли она предвидеть, что он способен на такую жестокость!
– Итак, этот хищник показал-таки наконец свои когти! – с дрожью в голосе промолвила она, закрыв глаза. – Нет, я не пойду у него на поводу! Будь что будет.
– Дорогая Антония! – вкрадчиво сказала Констанция, кладя ладонь ей на колено. – По-моему, у тебя нет выбора. Представь, какой кошмарный резонанс получит его статья! Ты ведь едва оправилась после публикаций в «Гафлингерс газетт». Новый скандал окончательно разрушит твою репутацию. Будь же благоразумна!
– Презренный лгун! – прошипела Антония сквозь зубы. – Нет, я не поддамся на его шантаж. Кстати, где доказательства того, что публикации в этой газетенке – не выдумка репортера?
– Умоляю тебя, Антония! – с тревогой воскликнула Констанция, не ожидавшая от подруги такого упрямства. – Возможно, что репортер этот и законченный врун и негодяй, но его статейки прочли тысячи людей. Как их переубедить? Если же Ремингтон Карр даст интервью, то к нему валом повалят репортеры других лондонских изданий. Ты ведь знаешь не хуже меня, какую шумиху они подняли вокруг вашего пари. Еще бы! Граф согласился выполнять обыкновенную женскую домашнюю работу! Ручаюсь, что редакторы других изданий позеленели от зависти, когда газета «Гафлингерс» начала публиковать о пари серию репортажей. А последний фельетон вообще свел их с ума. Уж на этот раз они не упустят шанса порадовать своих читателей сенсационной публикацией о новых поворотах вашего спора. От тебя отвернутся все влиятельные люди, с тобой перестанут здороваться все твои знакомые. Мой тебе совет, милочка: реши спорные вопросы с графом любой ценой и как можно быстрее! Я говорю тебе это как твоя подруга, от чистого сердца. Пойди ему на уступки, не упрямься. Вот адрес его конторы, нанеси ему визит. – Констанция протянула Антонии карточку, которую дал ей Ремингтон.
Антония почувствовала тошноту. Уладить проблему любой ценой? Похоже было, что ничего другого в этих обстоятельствах ей не остается. Дрожащей рукой она взяла карточку и тяжело вздохнула. Что ж, она навестит Ремингтона и устроит в его конторе такое, после чего он поймет, что действительно связался с огнедышащем драконом.
Финансовый центр Лондона Сити на следующее утро, как всегда, гудел словно пчелиный улей. Его узкие улочки были заполнены пешеходами и повозками. Толпы служащих, биржевых брокеров и клерков торопились в свои банки и конторы, расположенные в кирпичных и гранитных зданиях с массивными каменными колоннами. Домохозяйки, служанки и посыльные спешили в магазины, на рынки и в жилые кварталы. Продавцы громко расхваливали свой товар, с ними соперничали звонкоголосые подростки, то и дело выкрикивавшие на углу биржи курсы акций, им вторили скрип рессор наемных экипажей и цоканье копыт лошадей по мостовой. Воздух пропах торгашеским духом, но это никого не смущало: иной атмосферы от деловой части Лондона никто из горожан и не ожидал.
Созерцая эту картину из окна кеба, Антония испытывала как изумление, так и необъяснимый восторг. Она впервые очутилась в этом районе, обычно ее брокер, банкир и поверенный в делах сами приезжали к ней домой, когда в этом возникала необходимость. Теперь же, по воле случая очутившись в Сити, она с любопытством разглядывала спешащих по своим делам людей. Ее поразило количество котелков и темных костюмов одинакового покроя. Это был чисто мужской, суровый и единообразный мир, лишенный живости ярких красок и модных фасонов женской одежды. И эта нарочитая чопорность мужчин с непроницаемыми лицами, в одинаковых костюмах еще сильнее взвинтила ей нервы. Она почувствовала себя так, словно бы ей предстояло войти в логово льва, и не преминула поделиться своей озабоченностью с тетушкой Гермионой.
– Успокойся, милочка, – промолвила та, – все будет хорошо.
– Я докажу ему, что со мной лучше не шутить! – раздраженно сказала Антония. – Я отобью у него охоту шантажировать меня.
– Абсолютно правильное намерение, – кивнула тетя.
– А ты, пожалуйста, будь рядом, не оставляй меня наедине с этим людоедом, – попросила Антония с жалобным вздохом.
– Разумеется, дорогая! – кивнула Гермиона, решившая не перечить ей, чтобы не передумала.
Антония не могла уснуть в эту ночь, раздумывая о предстоящем разговоре с Ремингтоном и стараясь не вспоминать о том, что произошло между ними. Для пущей уверенности в благополучном исходе встречи она решила взять с собой тетушку Гермиону. Контору лорда Карра они нашли без труда, она располагалась на третьем этаже конторского здания, адрес которого значился на карточке. В приемной стояли несколько стульев, большой стол из красного дерева и бюро для документов. Собственно рабочие помещения располагались за тремя дверями вдоль длинного коридора. Из распахнутых дверей доносились гул голосов и какое-то механическое позвякивание. Не успели посетительницы перевести дух и освоиться в непривычной обстановке, как вышедший к ним пожилой клерк произнес:
– Мы вас ожидали! Прошу следовать за мной.
Он провел дам по коридору в кабинет владельца конторы и удалился. Сидевший за письменным столом Ремингтон встал и с.радушной улыбкой промолвил:
– Добро пожаловать, леди Антония и миссис Филдинг! Надеюсь, что поездка в Сити вас не слишком утомила.
Поборов желание убежать еще до начала разговора, Антония сухо сказала:
– Не притворяйтесь, что вас беспокоит наше самочувствие, граф! Избавьте нас от своего лицемерия и ханжества. Если бы вас действительно заботило мое благополучие, мне бы не пришлось приезжать сюда.
– Вы не правы, Антония, – мягко возразил ей Ремингтон. – Меня чрезвычайно беспокоит ваше благополучие, потому-то я и готов стерпеть и ваш гнев, и…
– Выходит, вы угрожаете мне бог знает какими разоблачениями исключительно ради моего же блага? – насмешливо спросила она, не дав ему закончить фразу. – И долго вы еще намерены пить мою кровь?
– Не преувеличивайте, Антония! Я вовсе не кровожадный вампир, и вам это известно. Если считаете, что я продолжаю вам мстить, то вы заблуждаетесь. – Граф вышел из-за стола, и Антония, попятившись, споткнулась, запнувшись об угол ворсистого персидского ковра, и чуть было не сбила с ног Гермиону, стоявшую у нее за спиной.
– Пожалуй, я здесь лишняя, – пробормотала старушка и проворно выскочила за дверь.
– Если вы не мстите мне, значит, тешите свое проклятое мужское самолюбие, – выпалила Антония, продолжая отступать к выходу. – Ведь я выиграла пари, и вы признали свое поражение не далее как три дня назад. Но очевидно, вам трудно с этим смириться. Как это типично для мужчин! Когда вы понимаете, что женщина выигрывает, вы тотчас же пытаетесь изменить либо условия игры, либо игровую площадку. Прибегаете к любым ухищрениям, чтобы избежать позорного проигрыша и обеспечить себе победу. Но со мной такой номер не пройдет! Прощайте, граф!
Она повернулась к нему спиной, чтобы уйти, но Ремингтон подбежал к ней и схватил за руку, в которой она сжимала зонт. Побледнев, Антония обернулась и обожгла его ненавидящим взглядом.
– Видит Бог, вы злитесь не только на меня, Антония! – сказал Ремингтон. – Вас беспокоят вообще все мужчины. Иначе бы вы не стали заманивать в капкан тех любвеобильных простаков, которых женили на своих знакомых вдовах. Так в чем же причина вашей неприязни ко всему мужскому полу?
– Я не стану обсуждать этот вопрос, Ремингтон Карр, – заявила Антония, пытаясь высвободиться. Но граф держал ее крепко. – Я приехала, чтобы сказать вам, что не хочу иметь с вами ничего общего, равно как и продолжать этот идиотский спор, который я выиграла. Если же вас подмывает оклеветать меня в газетах – скатертью дорожка. Но только не забывайте, сэр, что я тоже не стану молчать!
– Кто внушил вам такую ненависть к мужскому полу? Ваш муж? Что же он вытворял с вами, если вас до сих пор коробит при встрече с мужчинами? – не унимался Ремингтон, решив докопаться до сути проблемы во что бы то ни стало.
– Вы так до сих пор ничего и не поняли? – вскричала она.
– Но ведь должно быть какое-то объяснение вашей неприязни!
– Причина моего теперешнего гнева – вы сами, Ремингтон Карр! – воскликнула Антония и, воспользовавшись его замешательством, высвободила руку. – Вы и подобные вам надменные, невыносимые снобы. Я ненавижу вас, мужчин, за то, что вы причиняете боль нам, женщинам! Вы смотрите на нас свысока, унижаете и оскорбляете нас без всяких на то оснований. Вы командуете нами, следите за каждым нашим шагом и ограничиваете нашу свободу. Вы ведете себя с нами так, словно мы недоразвитые, неуравновешенные дети, лишенные понятия о правилах приличия и ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Как и в том, что женщины, которых она, как ей прежде казалось, осчастливила, испытывали к ней чувство признательности. Скорее их сердца точила горечь сожаления и досады, ибо нельзя обрести радость и счастье, выйдя замуж за нелюбимого или путем коварства и обмана. От охватившего ее стыда Антония покачнулась и едва не упала.
Супружество, представлявшееся ей всегда оплотом безопасности и благополучия, предстало сейчас в совершенно ином свете – как ловушка для неосмотрительных мужчин и доверчивых женщин. Она же выступала в этом постыдном фарсе со сватовством в роли коварной интриганки и злой феи.
Занятая этими размышлениями, Антония не заметила, как очутилась на Сент-Джеймс-стрит, в нескольких шагах от гостиницы «Бентик», где частенько разыгрывались подобные спектакли. Она остановилась на тротуаре и, запрокинув голову, долго смотрела на окна номера, в котором морочили голову своим жертвам ее подопечные – Элис Баттерфилд, Элизабет Одли, Камилла Адаме, Дафна Элдерстон, Розамунда Гарви и Маргарет Стивенсон. В день их свадьбы они сияли от счастья, хотя и заметно нервничали. Любопытно, как они выглядят и чувствуют себя теперь? Довольны ли своей жизнью или разочарованы? Это было необходимо выяснить.
Швейцар гостиницы любезно вызвал для нее наемный экипаж. Вернувшись домой, она прошла в свои покои, где села за письменный стол и стала писать. Огонь в ее спальне погас лишь тогда, когда на столике в прихожей образовалась стопка из тринадцати писем, предназначенных к отправке с утренней почтой.
Визит, который нанесла ей на другое утро леди Констанция Эллингсон, стал для Антонии полной неожиданностью. Выйдя по зову Хоскинса в прихожую, она с изумлением увидела там приятельницу, одетую в безупречный наряд для утренних посещений: стильное шелковое платье, белые перчатки и веселенькую шляпку с бахромчатой тульей, украшенную страусовыми перьями. Внезапный приход Констанции отвлек Антонию от неприятных размышлений и поднял ей настроение. Она тепло приветствовала подругу и предложила ей выпить по чашке кофе.
– Благодарю, милочка, но я пришла к тебе не ради приятного времяпрепровождения, – сказала Констанция. – Где мы с тобой можем пошептаться?
– В гостиной, я затворю двери, проходи, – ответила хозяйка дома, обескураженная таким вступлением гостьи. – Так что стряслось? – спросила она, когда двери были закрыты и они удобно уселись на диване. – У тебя неприятности?
– У меня нет, речь пойдет о тебе, моя дорогая, – понизив голос, промолвила Констанция. – Ты заварила крутую кашу. Ко мне целыми днями приезжают знакомые, расспрашивают о том пари, которое вы с графом Ландоном заключили в моем доме, делают какие-то подозрительные намеки. А вчера меня посетил и сам граф Ландон. – Она многозначительно посмотрела на ошарашенную собеседницу.
– Граф? – Антония откинулась на спинку и побледнела.
– Да, представь себе! Бьюсь об заклад, что ты не угадаешь, что ему было от меня нужно!
В ответ Антония лишь тяжело вздохнула и покачала головой, давая понять гостье, что теряется в догадках.
– Он хотел поговорить со мной относительно вечера, который я даю в субботу. Если ты помнишь, на нем вы намеревались объявить результат вашего спора. Ремингтон высказал сомнение в разумности появления вас обоих на публике после недавнего конфуза. В этом я с ним согласна. Затем он попросил меня стать его посредником.
– Посредником? В чем? – вскинув брови, спросила Антония.
– В переговорах относительно второго этапа вашего спора, – с загадочной улыбкой ответила Констанция.
– Как это понимать? – Антония изумленно захлопала глазами.
– Граф настаивает на том, чтобы ты выполнила свою часть обязательств, то есть две недели делала бы мужскую работу в его доме. Ведь он так и не поменял своих взглядов на женский труд!
– Коварный негодяй! – прошептала Антония. – Редкий прохвост и обманщик! Он сам заверил меня в том, что я заставила его пересмотреть свои взгляды на женщин и выполняемую ими работу. Он признал себя проигравшим этот дурацкий спор. А теперь идет на попятную!
– Ты не шутишь? – Констанция явно была озадачена таким поворотом. – А при каких обстоятельствах он сделал это заявление? Ведь было договорено, что результаты пари вы объявите в моем доме на следующем вечере.
– Он сказал это здесь, у меня, три дня назад. Мы с ним разговаривали в моих покоях! – с негодованием воскликнула Антония.
– Кто-нибудь еще присутствовал при этом?
– Нет. Я не думала, что в дальнейшем потребуются свидетели. Ведь он граф и должен дорожить своей честью. Впрочем, я ошиблась уже не в первый раз. – Антония раздраженно передернула плечами. – Все это похоже на банальный шантаж. Не представляю, что у него на уме, но принудить меня к чему-либо не удастся. Можешь ему так и передать!
Констанция поджала губы и покачала головой:
– Должна тебе сказать, что Ремингтон предусмотрел подобный ответ на свои требования. И поручил мне сообщить тебе, что в этом случае он встретится с репортерами и предаст огласке всю вашу историю.
– Какую такую историю? – выдохнула Антония, испытывая легкое головокружение.
Неужели он раскроет ее тайну? Дерзнет описать в деталях все, что происходило в ту роковую ночь в его спальне? Или, того хуже, поведает общественности о ее отказе выйти за него замуж и тем самым спасти репутацию? Какое подлое коварство! Могла ли она предвидеть, что он способен на такую жестокость!
– Итак, этот хищник показал-таки наконец свои когти! – с дрожью в голосе промолвила она, закрыв глаза. – Нет, я не пойду у него на поводу! Будь что будет.
– Дорогая Антония! – вкрадчиво сказала Констанция, кладя ладонь ей на колено. – По-моему, у тебя нет выбора. Представь, какой кошмарный резонанс получит его статья! Ты ведь едва оправилась после публикаций в «Гафлингерс газетт». Новый скандал окончательно разрушит твою репутацию. Будь же благоразумна!
– Презренный лгун! – прошипела Антония сквозь зубы. – Нет, я не поддамся на его шантаж. Кстати, где доказательства того, что публикации в этой газетенке – не выдумка репортера?
– Умоляю тебя, Антония! – с тревогой воскликнула Констанция, не ожидавшая от подруги такого упрямства. – Возможно, что репортер этот и законченный врун и негодяй, но его статейки прочли тысячи людей. Как их переубедить? Если же Ремингтон Карр даст интервью, то к нему валом повалят репортеры других лондонских изданий. Ты ведь знаешь не хуже меня, какую шумиху они подняли вокруг вашего пари. Еще бы! Граф согласился выполнять обыкновенную женскую домашнюю работу! Ручаюсь, что редакторы других изданий позеленели от зависти, когда газета «Гафлингерс» начала публиковать о пари серию репортажей. А последний фельетон вообще свел их с ума. Уж на этот раз они не упустят шанса порадовать своих читателей сенсационной публикацией о новых поворотах вашего спора. От тебя отвернутся все влиятельные люди, с тобой перестанут здороваться все твои знакомые. Мой тебе совет, милочка: реши спорные вопросы с графом любой ценой и как можно быстрее! Я говорю тебе это как твоя подруга, от чистого сердца. Пойди ему на уступки, не упрямься. Вот адрес его конторы, нанеси ему визит. – Констанция протянула Антонии карточку, которую дал ей Ремингтон.
Антония почувствовала тошноту. Уладить проблему любой ценой? Похоже было, что ничего другого в этих обстоятельствах ей не остается. Дрожащей рукой она взяла карточку и тяжело вздохнула. Что ж, она навестит Ремингтона и устроит в его конторе такое, после чего он поймет, что действительно связался с огнедышащем драконом.
Финансовый центр Лондона Сити на следующее утро, как всегда, гудел словно пчелиный улей. Его узкие улочки были заполнены пешеходами и повозками. Толпы служащих, биржевых брокеров и клерков торопились в свои банки и конторы, расположенные в кирпичных и гранитных зданиях с массивными каменными колоннами. Домохозяйки, служанки и посыльные спешили в магазины, на рынки и в жилые кварталы. Продавцы громко расхваливали свой товар, с ними соперничали звонкоголосые подростки, то и дело выкрикивавшие на углу биржи курсы акций, им вторили скрип рессор наемных экипажей и цоканье копыт лошадей по мостовой. Воздух пропах торгашеским духом, но это никого не смущало: иной атмосферы от деловой части Лондона никто из горожан и не ожидал.
Созерцая эту картину из окна кеба, Антония испытывала как изумление, так и необъяснимый восторг. Она впервые очутилась в этом районе, обычно ее брокер, банкир и поверенный в делах сами приезжали к ней домой, когда в этом возникала необходимость. Теперь же, по воле случая очутившись в Сити, она с любопытством разглядывала спешащих по своим делам людей. Ее поразило количество котелков и темных костюмов одинакового покроя. Это был чисто мужской, суровый и единообразный мир, лишенный живости ярких красок и модных фасонов женской одежды. И эта нарочитая чопорность мужчин с непроницаемыми лицами, в одинаковых костюмах еще сильнее взвинтила ей нервы. Она почувствовала себя так, словно бы ей предстояло войти в логово льва, и не преминула поделиться своей озабоченностью с тетушкой Гермионой.
– Успокойся, милочка, – промолвила та, – все будет хорошо.
– Я докажу ему, что со мной лучше не шутить! – раздраженно сказала Антония. – Я отобью у него охоту шантажировать меня.
– Абсолютно правильное намерение, – кивнула тетя.
– А ты, пожалуйста, будь рядом, не оставляй меня наедине с этим людоедом, – попросила Антония с жалобным вздохом.
– Разумеется, дорогая! – кивнула Гермиона, решившая не перечить ей, чтобы не передумала.
Антония не могла уснуть в эту ночь, раздумывая о предстоящем разговоре с Ремингтоном и стараясь не вспоминать о том, что произошло между ними. Для пущей уверенности в благополучном исходе встречи она решила взять с собой тетушку Гермиону. Контору лорда Карра они нашли без труда, она располагалась на третьем этаже конторского здания, адрес которого значился на карточке. В приемной стояли несколько стульев, большой стол из красного дерева и бюро для документов. Собственно рабочие помещения располагались за тремя дверями вдоль длинного коридора. Из распахнутых дверей доносились гул голосов и какое-то механическое позвякивание. Не успели посетительницы перевести дух и освоиться в непривычной обстановке, как вышедший к ним пожилой клерк произнес:
– Мы вас ожидали! Прошу следовать за мной.
Он провел дам по коридору в кабинет владельца конторы и удалился. Сидевший за письменным столом Ремингтон встал и с.радушной улыбкой промолвил:
– Добро пожаловать, леди Антония и миссис Филдинг! Надеюсь, что поездка в Сити вас не слишком утомила.
Поборов желание убежать еще до начала разговора, Антония сухо сказала:
– Не притворяйтесь, что вас беспокоит наше самочувствие, граф! Избавьте нас от своего лицемерия и ханжества. Если бы вас действительно заботило мое благополучие, мне бы не пришлось приезжать сюда.
– Вы не правы, Антония, – мягко возразил ей Ремингтон. – Меня чрезвычайно беспокоит ваше благополучие, потому-то я и готов стерпеть и ваш гнев, и…
– Выходит, вы угрожаете мне бог знает какими разоблачениями исключительно ради моего же блага? – насмешливо спросила она, не дав ему закончить фразу. – И долго вы еще намерены пить мою кровь?
– Не преувеличивайте, Антония! Я вовсе не кровожадный вампир, и вам это известно. Если считаете, что я продолжаю вам мстить, то вы заблуждаетесь. – Граф вышел из-за стола, и Антония, попятившись, споткнулась, запнувшись об угол ворсистого персидского ковра, и чуть было не сбила с ног Гермиону, стоявшую у нее за спиной.
– Пожалуй, я здесь лишняя, – пробормотала старушка и проворно выскочила за дверь.
– Если вы не мстите мне, значит, тешите свое проклятое мужское самолюбие, – выпалила Антония, продолжая отступать к выходу. – Ведь я выиграла пари, и вы признали свое поражение не далее как три дня назад. Но очевидно, вам трудно с этим смириться. Как это типично для мужчин! Когда вы понимаете, что женщина выигрывает, вы тотчас же пытаетесь изменить либо условия игры, либо игровую площадку. Прибегаете к любым ухищрениям, чтобы избежать позорного проигрыша и обеспечить себе победу. Но со мной такой номер не пройдет! Прощайте, граф!
Она повернулась к нему спиной, чтобы уйти, но Ремингтон подбежал к ней и схватил за руку, в которой она сжимала зонт. Побледнев, Антония обернулась и обожгла его ненавидящим взглядом.
– Видит Бог, вы злитесь не только на меня, Антония! – сказал Ремингтон. – Вас беспокоят вообще все мужчины. Иначе бы вы не стали заманивать в капкан тех любвеобильных простаков, которых женили на своих знакомых вдовах. Так в чем же причина вашей неприязни ко всему мужскому полу?
– Я не стану обсуждать этот вопрос, Ремингтон Карр, – заявила Антония, пытаясь высвободиться. Но граф держал ее крепко. – Я приехала, чтобы сказать вам, что не хочу иметь с вами ничего общего, равно как и продолжать этот идиотский спор, который я выиграла. Если же вас подмывает оклеветать меня в газетах – скатертью дорожка. Но только не забывайте, сэр, что я тоже не стану молчать!
– Кто внушил вам такую ненависть к мужскому полу? Ваш муж? Что же он вытворял с вами, если вас до сих пор коробит при встрече с мужчинами? – не унимался Ремингтон, решив докопаться до сути проблемы во что бы то ни стало.
– Вы так до сих пор ничего и не поняли? – вскричала она.
– Но ведь должно быть какое-то объяснение вашей неприязни!
– Причина моего теперешнего гнева – вы сами, Ремингтон Карр! – воскликнула Антония и, воспользовавшись его замешательством, высвободила руку. – Вы и подобные вам надменные, невыносимые снобы. Я ненавижу вас, мужчин, за то, что вы причиняете боль нам, женщинам! Вы смотрите на нас свысока, унижаете и оскорбляете нас без всяких на то оснований. Вы командуете нами, следите за каждым нашим шагом и ограничиваете нашу свободу. Вы ведете себя с нами так, словно мы недоразвитые, неуравновешенные дети, лишенные понятия о правилах приличия и ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56