– От голода, жажды или от солнечного удара, что также весьма вероятно.
Ты можешь свихнуться от одиночества. – Если тебя не убеждает и это, – продолжал он, – подумай о том, что будет с твоими ногами в середине этого пути, подумай, старина, и не суетись. Пуля в затылок может показаться тебе раем по сравнению с тем, что может случиться с тобой в этом путешествии. – Лично я все же предпочел бы всем этим милым случайностям скучное житье в лагере для военнопленных, – заключил он.
Через некоторое время, глядя на носы своих ботинок и качаясь с пятки на носок, он продолжил:
– Совершенно очевидно, что без средств передвижения побег отсюда совершить невозможно. Но даже если у тебя будет средство передвижения, шансы на удачу – невелики. Хотя… в этом случае игра стоит свеч, мне кажется…
– Я готов ко всему этому, – сказал Алекс. – Единственная проблема состоит в том, чтобы выйти из Ландердорпа незамеченным.
– Это как раз просто, – сказал Катбертсон. – Как офицер, ведавший охраной железнодорожного полустанка, я хорошо знаком с местностью. Тут есть одна маленькая кладовая, где я раньше хранил запчасти. Сейчас гражданским властям до нее нет дела, и скорее всего они даже не знают о ее существовании. Ключи у меня в кармане, – с этими словами он похлопал себя по карману. – Так что там легко спрятаться и просидеть до ночи. Она хотя и Маленькая, но вдвоем мы там поместимся, старина.
Он сделал паузу и посмотрел на Алекса, ожидая его реакции, а потом продолжил:
– Единственная проблема – транспорт, на котором мы смогли бы выбраться отсюда.
Алекс усмехнулся.
– Вот это-то как раз легко, – довольно произнес он. – Под верандой штаба есть пара велосипедов. Мои люди прислали их из Дурбана. Я думаю, что они не станут возражать, если мы их на время позаимствуем, исходя из данных обстоятельств.
Гай скептически хмыкнул.
– Велосипеды… – протянул он разочарованно. – И это все?
– Но это же лучше, чем волдыри на ногах, – ответил Алекс, – или нет?
– Может быть, и так, – мрачно отозвался Гай, – хотя в этом случае волдыри могут вскочить в гораздо более чувствительном месте.
Когда пришло время побега, оказалось, что это невероятно легко. Никто и не заметил из-за темени и проливного дождя, как двое тихо отделились от марширующей колонны и быстро спрятались за привокзальным сараем.
Еще несколько секунд – и они уже были внутри. Гай быстро открыл ключом маленькую кладовку, и они проскользнули внутрь, не веря, что все получилось так просто.
Гай и Алекс быстро отодвинули в угол какие-то старые валики и запчасти, которые хранились в кладовке, и даже смогли сесть на колченогую скамейку, стоявшую в углу помещения. Там они просидели около четырех часов, пока не стало совершенно темно.
Выглянув в окно, они убедились, что на улице полная темень и можно двигаться в путь.
Теперь впереди шел Алекс, а за ним, озираясь по сторонам, продвигался Гай. Вскоре они подошли к бывшему штабу Даунширского полка–там они должны были взять велосипеды.
Здание Даунширского полка, где располагался штаб роты, было небольшое, но вытянутое по периметру. Им потребовалось обогнуть здание, прежде чем они подошли к наиболее удобному входу в него.
Велосипеды были тяжелые, тащить их было непросто. К тому же их невозможно было вытащить без шума. К счастью, был уже поздний час, военные ушли с поста, и огни, горевшие на углах бараков, были потушены. Кругом царила непроглядная тьма.
Можно было и не соблюдать осторожность. Ландердорп казался вымершим после того, как угнали пленников.
Другие буры, которые прежде были заняты охраной пленных солдат, теперь рассредоточились по соседним фермам. В окрестностях маленького железнодорожного депо осталось только несколько местных жителей, да и те крепко спали в эту темную беззвездную ночь. Кругом было тихо и безмолвно.
Гай и Алекс с трудом бороздили грязь на тяжелых велосипедах. Продвигаться вперед было непросто – дорога была размыта дождем. Они медленно ехали вперед, пробираясь к южной окраине поселка.
Вскоре они подъехали к подножию Чертова Прыжка. Но на этом их знание местности закончилось. Кругом была абсолютная темень, ничего не было видно, и они не могли понять, в какую сторону им лучше двинуться.
Еще несколько ярдов они проехали по скользкому липучему бездорожью, пока не осознали, что это может привести к катастрофе. Нельзя было бродить здесь без дороги, тщетно пытаясь отыскать путь к основной трассе. Это могло закончиться для них весьма печально.
Наткнувшись на скалистый выступ, они остановились, взяли велосипеды и, прислонив их друг к другу домиком, покрыли сверху плащами. В этом шатком убежище они и устроились.
Это была самая отвратительная ночь в жизни Алекса. Никогда ему еще не было так неудобно спать. Заря застала его и его спутника скорчившимися и дрожащими от холода ночного вельда. Дождь прекратился, и поднимающийся туман возвестил о наступлении нового жаркого дня. Вид этого тумана обеспокоил Алекса. В таком тумане легко можно было заблудиться и, самим того не зная, заехать обратно в Ландердорп. Алекс сообщил о своих опасениях Гаю, который что-то с ухмылкой выуживал у себя из кармана.
– Компас, дорогой мой Алекс, должен иметься у любого офицера инженерных войск. Куда бы все вы, ребята, могли без нас добраться?
Но Алекса это не успокоило.
Несколько минут они шагали на юг, надеясь набрести на какую-нибудь дорогу, где можно было бы сесть на велосипеды.
Алекса мучили тревожные мысли. Он чувствовал, какому риску подвергаются он и Гай.
В любую минуту они могли неожиданно наткнуться на группу вражеских всадников или встретить диких опасных зверей. К счастью, им удалось быстро выбраться на дорогу и вынести на нее велосипеды.
– Может быть, мы согреемся от езды… – проворчал Алекс, стуча зубами.
– На кой черт мы тащили на себе столько воды? – жаловался Гай. – В такую погодку от жажды не помрешь.
Каждый нес на себе по четыре фляги с водой. Три они отобрали у английских пленных офицеров. Эта тяжесть мешала им на неровной, предназначенной для телег дороге. Двум крепким, усталым и до мозга костей промерзшим людям трудно было ехать.
К восьми часам рассветный туман рассеялся, и начался обычный южноафриканский летний день.
Раскаленный воздух колыхался в пяти-шести футах над их головами серебристым маревом. В этом мареве путнику могло почудиться вдруг, что дальние предметы–какая-нибудь скала или дерево – находятся у него перед самым носом.
Ярко-голубое небо сияло нестерпимым светом. Куда ни глянь, миля за милей расстилалась перед ними до самого горизонта степь с колышущимися волнами трав. Там, вдали, виднелись цепи холмов, подернутых голубоватой дымкой. И впрямь эта часть провинции Наталь была холмистой. А впереди за дальними грядами находился Ледисмитский гарнизон.
Теперь, когда туман рассеялся и солнце уже светило вовсю, Алекс стал осознавать всю опасность своего предприятия. Две человеческие фигуры, передвигающиеся по степи, можно было без труда заметить за много миль, а всадники на галопе догнали бы велосипедистов за очень короткое время. Местность была совершенно открытой – бесконечная равнина, на которой кое-где виднелись скалы и кусты. Здесь водились звери, и птицы кружились высоко в небесах, выглядывая внизу гниющую на жаре мертвечину.
Вскоре им пригодилась вода, которую так не хотелось нести Гаю. Они перекусили плодами, которые им каким-то образом удалось унести в карманах, и перекинулись парой слов.
От страшной жары их форма цвета хаки прилипла, а потом и присохла к телу, натирая кожу докрасна во время езды, и боль от этого становилась тем сильнее, чем дальше они ехали. К тому же от езды на велосипедах, к которой они оба не привыкли, их мышцы болезненно ныли. Но, конечно, хуже всего действовала на них жара. Солнце – вот что было совершенно невыносимо.
К середине дня температура перевалила за пятьдесят градусов и Алекс, и Гай были совершенно измождены. У Алекса болели глаза. Беспощадные солнечные лучи отражались от земли, жгли зрачки, так что хотелось зажмуриться. Стоило Алексу приподнять веки, как глаза начинал щипать пот, струившийся по лбу из-под шлема. Он поднял руку, чтобы смахнуть пот, и его велосипед наткнулся на камень. Алекс грузно упал на землю.
– Решено, – сказал Гай, который, судя по голосу, сам вот-вот готов был свалиться. – Нам нужно отдохнуть до захода солнца.
Алекс с трудом поднялся на ноги и слепнущими глазами оглядел окружавшую его голую равнину.
– Хоть бы где-нибудь была чертова тень!
– Придется опять укрываться под плащами. Это, кстати, единственная возможность их высушить, – ответил Гай.
Конечно же, плащи высохли, но тени от них было мало, и от высыхающей саржи шел пар, от которого и Алекс, и Гай очень страдали. Они разговаривали о том, как пригодились бы им сейчас наручные часы, – но ведь все равно оба они были совершенно безоружны, и знание времени им вряд ли помогло бы. Им, беззащитным, оставалось только уповать на то, что они не попадут в плен снова, но на велосипедах не убежишь от погони…
Гай взглянул на сохнущие над их головами темные плащи.
– Мой отец утверждает, что Бог милостив к христианам, а особенно к британцам, – проговорил он. – Будем надеяться, что он прав.
Алекс обливался потом, пульс отдавался у него в голове.
– Мне всегда казалось, что пути Господа неисповедимы, – тихо произнес он, скорее для себя, нежели для своего собеседника, и погрузился в нахлынувшие на него воспоминания. Они перенесли его за сотни миль от вельда.
Когда он проснулся, был уже ранний вечер. Язык у него прилип к гортани, во рту все пересохло. Одежда вся взмокла и прилипла к телу.
Когда Алекс попытался шевельнуться, он почувствовал, что натруженные мышцы сильно болят, а голова раскалывается.
– Боже мой! – простонал он и тут же услышал рядом еще один стон, а вслед за ними голос Гая:
– Пожми руку товарищу по несчастью, Алекс! – Помолчав немного, он добавил: – Кажется, наша с тобой затея не так уж удачна. Если мы и доберемся когда-нибудь до своих, вряд ли они встретят нас с распростертыми объятиями…
– Об этом мы подумаем, когда доберемся, – ответил Алекс, заставив себя привстать. – Попей, Гай. На такой жаре нужно пить маленькими глотками. Я читал об этом в каком-то мудреном учебнике.
– Это, наверное, выдумал кто-то, кто никогда в жизни не мучился от жажды.
Алекс с трудом поднялся на ноги и надел пробковый шлем, пытаясь найти место у себя под подбородком, где можно было бы безболезненно затянуть завязки.
– Нам, наверное, нужно уже выходить в путь. Я хочу найти какое-нибудь убежище до наступления темноты. Кажется, вон те холмы не так уж далеко от нас. Там наверняка найдется какой-нибудь выступ, под которым можно спрятаться, или даже пещера… И, если я не ошибаюсь, скоро опять начнется буря.
Ехали они медленно и с большим трудом. За два часа они, казалось, ни на пядь не приблизились к холмам, и у них не было никакого ориентира, по которому можно бы понять, какое расстояние преодолели. Непривычному человеку вельд не давал никаких Подсказок.
Буря налетела на них со своей обычной яростью, и снова им пришлось ехать навстречу дождю, который с такой силой хлестал их по лицам, что им приходилось нагибать головы. Стихия все еще свирепствовала, когда стемнело, и так как они все еще не нашли себе убежища, то им ничего не оставалось, кроме как провести эту ночь так же, как и предыдущую. С наступлением темноты резко похолодало.
Дрожа под дождем, несмотря на то, что дневной жар все еще оставался в его теле, испытывая боль в каждой мышце, каждой жилке, Алекс был вынужден признать правоту Гая: если их не поймают буры, то, добравшись до своей армии, они будут не в состоянии воевать. А может быть, они и не доберутся. Ночью ехать они не в состоянии – можно заблудиться, а днем трудно передвигаться из-за жары. Поэтому их путь будет долог, а если они вдобавок будут еще и недоедать, то силы их станут убывать с каждым днем. Из-за того что дождь постоянно хлестал его по лицу, ему пришлось закрыть глаза, и дышал он с трудом. Слепая тьма, затянувшая все вокруг, вызвала холодок страха где-то в животе – как уже было когда-то давным-давно, перед чем-то ужасным.
Это чувство росло, и вместе с ним усиливалось предчувствие несчастья. И тут дорога пошла вверх, и Алекс сквозь нити дождя разглядел мерцание какого-то огонька. Ни минуты не колеблясь, Алекс устремился к нему.
– Боже мой, что за удача! – услышал он голос Гая, пытавшегося перекричать бурю. – По-моему, мы с тобой набрели на ферму! И очень вовремя набрели! Будем надеяться, что это англичане… Или хотя бы нейтральные буры.
– Кто бы они ни были, – мрачным голосом ответил Алекс, я собираюсь забраться в один из их сараев. Если нам повезет, то они и вовсе не заметят, что мы побывали у них в гостях. А мы уйдем оттуда еще до рассвета.
Чтобы добраться до фермы, которая, казалось, была совсем близко, им потребовалось еще полчаса, и когда они наконец забрались в большой каменный сарай, то оба почувствовали облегчение. Пахло сеном, яблоками и кожей.
Алекс сбросил с себя каску, накидку и снял фляжки с водой, а потом устало повалился на огромный стог сена, счастливый, что наконец оказался под крышей. Он смутно слышал, как Гай шлепнулся где-то рядом и что-то проворчал, снимая фляги. Отметив про себя, что надо бы перед уходом с фермы наполнить их водой, Алекс расстегнул воротник, откинулся на спину и закрыл глаза.
– Эх, поесть бы сейчас хорошенького бифштексика… – услышал он из темноты мечтательный голос Гая. – Или филе-миньон…
– Лучше подумай о том, как хорошо было бы поесть яблок, – пробормотал Алекс. – Это все, что ты здесь можешь достать.
– Да куда мне еще на яблони лезть…
– А это и не нужно. Они хранятся где-то здесь – я это по запаху чувствую.
Знакомый запах спелых яблок унес Алекса в годы его отрочества, проведенные в Холлворте. Ему вспомнились полки с полными желто-зеленых яблок подносами в комнатке над каретным сараем. Вместе с кем-то–скорее всего вместе с братом – он набивал карманы яблоками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66