Их руки встретились.
– Но я должна быть твоей, – сказала Хетта. – Твоя армия окружена, и Ледисмит – в осаде. Меня послали сказать это тебе.
У Алекса перехватило дыхание.
– Кто… Кто послал тебя?
Вся ее сущность протестовала против тех слов, которые она собиралась произнести. Но она заставила себя выговорить эти слова.
– Это мой народ–буры… Твои враги…

Часть вторая
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Джудит глядела вслед только что отбывшему с маленькой ледисмитской станции поезду. Он набирал скорость, углубляясь в вельд по одной из железнодорожных веток.
Джудит чувствовала, что это волнующее мгновение навсегда останется в ее памяти. Дорога к перрону опустела, и это усилило мрачное впечатление, которое произвел на Джудит этот отъезд.
Она стояла в тени навеса над платформой и смотрела на повозки, которые тряслись мимо станции по дороге из Ледисмита в Интомби – городок в нескольких милях к югу. Шум и стук колес поезда, шипение пара, хлопанье дверей, взволнованные голоса – все это стихло, уступив место приятному для слуха, по такому безысходному молчанию.
Затих и легкий ветерок, который поднял уходящий поезд, и только мухи звенели в раскаленном воздухе. На лбу у Джудит выступили капельки пота. Она взъерошила рассеянным движением свои густые волосы, все еще следя за ходом поезда, который к тому времени был уже далеко в степи, – отличная мишень для бурских стрелков.
Прищурившись от солнца, она бросила взгляд на холмы, которые подковой выстроились вокруг осажденного города. Буры были там, их было много, но разглядеть их было невозможно. А город казался таким мирным и тихим… Но тем не менее в течение последних двух дней на горизонте то и дело показывались облачка дыма: город подвергался беспрестанному артиллерийскому обстрелу.
Сегодня, по договоренности с генералом Жубером, наступило перемирие, во время которого все больные и раненые военные, а также пожелавшие выехать мирные жители должны были на поезде отправиться из города в лагерь на нейтральной полосе. Завтра обстрел должен был возобновиться.
– Вам надо было уехать вместе с ними, – послышалось за ее спиной. – Как жаль, что я так и не смог вас уговорить.
Она с улыбкой повернулась к стоявшему позади молодому офицеру.
– Лучше бы вы, Нейл, постарались уговорить буров, – ответила Джудит. – Что бы вы подумали о девушке, которая на моем месте бросила бы пожилую леди на произвол судьбы?
Он вздохнул:
– Ничто не способно изменить сложившегося у меня еще в первый день нашего знакомства мнения о вас. Правда, теперь я буду знать еще и о вашей отваге.
– Что вы… – тихо ответила Джудит, спускаясь с перрона на городскую улицу. – Если вы считаете храбростью то, что я не уехала из города на этом поезде, то примите к сведению еще и то, что в Ледисмите осталось немало женщин и детей и кроме меня: они не могут уехать отсюда, бросив кого-то, к кому сильно привязаны.
Нейл последовал за ней. Они отошли от станции и пошли по пыльной улочке.
– Да, – сказал он, – но они-то днем находятся в укрытиях, которые их мужья вырыли для них на берегу реки. Оставаясь со своей тетушкой, вы подвергаете свою жизнь постоянной опасности.
– У меня нет выбора, – сказала она. – Тете Пэн вредны любые передвижения, а уж о том, чтобы ей лежать в земляном укрытии целыми днями, не может быть и речи.
Они пошли дальше. Джудит бросила взгляд па своего спутника. Это был красивый и хорошо сложенный человек. На его породистом лице, покрытом золотистым загаром, виднелись маленькие и аккуратные черные усики.
Хотя он и не был одет в привычную зеленую полевую форму британских офицеров времен его отца, а носил обычную форму хаки, и только черный с зеленым значок сбоку его шлема для защиты от солнца выдавал в нем офицера Даунширского полка, он все же оставался генеральским сыном до кончиков ногтей.
– Но ведь вы сами, Нейл, – сказала Джудит, – подвергаетесь постоянно стольким опасностям… Разве для этого не требуется отвага?
Он улыбнулся, и эта улыбка, как всегда, сделала его еще привлекательнее.
– Ни в коей мере, – мягко заметил он. – Я просто солдат и выполняю свой долг.
Она отвела взгляд и посмотрела в другую сторону. В мостовой зияло несколько ям. Какие-то люди, пользуясь перемирием, заделывали их.
– Алекс сказал бы, что вы ужасающе благородны – достойны своего старого доброго полка, – протянула она.
Чуть помедлив, ее спутник ответил:
– Да, пожалуй, так бы он и сказал. Хотя, возможно, плен кое о чем его и переубедил.
Она бросила на него быстрый взгляд.
– А вы теперь точно знаете, что он в плену? – спросила она.
Он покачал головой в знак отрицания:
– Мы потребовали у буров список всех наших военных, находящихся у них в плену, и известных им имен убитых. Пока они не пришлют его нам, у нас не будет надежных сведений.
Мимо прошел какой-то военный. Он отдал салют Нейлу, и тот, в свою очередь, ему отсалютовал.
– Дело в том, что сведения, которые мы получаем от наших местных связных, настолько разнятся между собой, что мы никому из этих связных не можем верить, – продолжил он, взяв. Джудит под локоть, чтобы перевести через груду развалин, оставшихся после недавнего обстрела. – Мы знаем наверняка, что кто-то из них подослан бурами специально для того, чтобы ввести нас в заблуждение с помощью ложных сведений.
Она повернулась к нему. На ее лице было написано негодование и изумление.
– Но это же ужасно! – воскликнула она. – Речь ведь идет о жизнях людей.
Он снова улыбнулся. На этот раз его улыбка была вызвана ее словами.
– Да, это, как говорится, «не по правилам», но к подобным уловкам прибегают лишь офицеры, которые командуют небольшими отрядами. Старшие офицеры и генералы вроде Жубера стараются в основном придерживаться общепринятых правил ведения военных действий. Не беспокойтесь, Джудит, в свое время мы будем знать о том, что происходило в Ландердорпе во время отступления во всех подробностях.
Они оба замолчали, как бывало всегда, когда бы ни заходил у них разговор об Алексе. Джудит погрузилась в свои мысли.
Последние десять дней походили на причудливый кошмар. Не успела Джудит понять, насколько серьезно больна ее тетя, как объявили войну. Джудит стала свидетелем страшных событий, страшнее, чем она когда-либо могла себе представить.
Очень быстро стало понятно, что британские регулярные части не представляют серьезной опасности для местных фермеров-буров. Последние, благодаря одежде коричневых оттенков, совершенно сливались с вельдом. Кроме того, степь была им знакома как свои пять пальцев, и они, скрываясь за скалами поодиночке, с необыкновенной меткостью стреляли по англичанам, которые, неукоснительно соблюдая все правила военной тактики, обычно передвигались тесным строем. Бурские снайперы в первую очередь стреляли в офицеров, а уж потом, пользуясь смятением лишенных командиров отрядов, разделывались с остальными. Эта уловка всегда удавалась.
Буры проникли в Наталь незаметно, так же, как и чума, неся с собой смерть. Они хвалились, что к Рождеству возьмут Дурбан. А если англичане потеряют этот важный порт, то продовольствие, боеприпасы и армейское подкрепление они смогут получить лишь через Кейптаун. Если же провинция Наталь окажется в руках буров, то их соплеменники в Капской колонии скорее всего тоже последуют примеру своих сородичей и возьмутся за оружие против англичан. Дурбан надо было защитить любой ценой, и туда было послано подкрепление в размере тысячи человек. Исходя из этого, командир гарнизона Ледисмита сэр Джордж Уайт принял решение убрать все заградительные и передовые посты и стянуть все силы в город.
Продолжая свой путь, Джудит вдруг вспомнила, как, выглянув однажды утром из окна, она увидела, что вся улица перед ее домом запружена повозками с амуницией, тележками и телегами, на которых перевозили продукты. Теперь на них лежали ружья, аптечки и коробки, помеченные красным крестом. По мостовой маршировали солдаты, ехали верхом на холеных лошадях уланы и гусары, длинная вереница запасных лошадей, вьючные пони, индийские санитары-носильщики и грумы и, конечно же, длинная процессия сопровождающих лагерь людей.
Гарнизон перемещался в город из Тин-Тауна, оставляя за собой пустые казармы и бараки. Гарнизон входил в город для подкрепления.
Узнав, что в город входит весь гарнизон, Джудит тотчас же бросилась в город. Она боялась за Алекса и. надеялась встретить среди вступавших в Ледисмит кого-нибудь из знакомых ему офицеров.
Но все было напрасно: она ничего не узнала. Да это было и невозможно в такой обстановке: кругом слышались приказы, команды, проклятия, ругательства, перебранки низших чинов и скрип колес.
Ничего не узнав об Алексе, она пошла назад. Мимо нее пробегали люди с пожитками, стараясь обогнать друг друга с тем, чтобы успеть на последний поезд, отходящий на юг.
Гражданские лица, насмерть перепуганные дети и женщины бежали вперед, к железнодорожной станции, обгоняя военных и смешиваясь с ними. В воздухе витал дух исхода. Чувствовалась некоторая паника.
Вспоминая сейчас свое тогдашнее состояние, она понимала, что все эти страхи за судьбу Алекса были на самом деле предчувствием.
Все эти лихорадочные приготовления к встрече противника наполнили ее душу ледянящим ужасом, который держал ее в оцепенении несколько дней. Как только реальная опасность приблизилась и буры стали по-настоящему обстреливать осажденный город, встав у его ворот, все страхи отступили, и Джудит успокоилась.
Сейчас она осознала неизбежность всего происходящего, и ей неожиданно стало легко. Да, она потеряла Алекса, несмотря на всю ее любовь к нему. Да, тетя Пэн серьезно заболела прямо накануне войны. В этом Джудит видела теперь руку провидения.
Она вдруг поняла, что провидение ведет ее своим путем и направляет ее жизнь. Джудит поняла всю нелепость каких-либо жизненных планов, которые теперь казались ей совершенно иллюзорными.
Страх тоже оставил ее – ей даже не было страшно, когда снаряды во время обстрелов города проносились над головой и падали на землю с убийственной методичностью. Заботы по уходу за тетушкой, мысли об Алексе заставляли ее забывать о собственной безопасности.
Она часто задавала себе вопрос: волновался бы Алекс за нее, если бы узнал о ее нынешнем местопребывании? Она была абсолютно уверена, что он думает, что Джудит давно вернулась в Англию.
Она задавала себе этот вопрос, боясь услышать ответ на него. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он узнал о том, где она сейчас, и забеспокоился, а с другой – она боялась этого. Боялась, что ему окажется все равно. Если он, конечно, жив.
Она задумалась и снова оступилась, как раз в тот момент, когда подумала о судьбе Алекса. Нейл поддержал ее, и она сохранила равновесие.
Джудит подняла на него глаза и заметила, что он смотрит на нее.
– Вам не следовало бы приходить сюда по такой жаре, – мягко заметил он. – Вам и так достается, пока вы ухаживаете за миссис Девенпорт.
– Да… – пробормотала она, – но… но я на самом деле должна была как-то помочь этим детям. Они, бедные, не понимают, почему их разлучают с их папами, почему отцы остаются тут, а им надо срочно уезжать.
Она помолчала и перевела дыхание.
– Тем более, что в городе остается кое-кто из их друзей, – добавила она. – Нет, это страшно, когда детей касается война.
Джудит замедлила шаги, когда они подошли к бунгало, в котором они с тетей сейчас жили.
– Нейл, вы один из самых ответственных людей, которых я знаю, – сказала она, поворачиваясь к нему. – И я прекрасно понимаю ваши чувства, но… Но вы когда-нибудь пытались встать на точку зрения женщины?
Он внимательно посмотрел на нее, а она продолжила:
– Если бы я оказалась перед выбором: или узнать о том, что осталась вдовой, находясь вдали от опасности, или разделить все опасности и тяготы войны с тем, кого я люблю, – не колеблясь, выбрала бы последнее.
Они остановились у ворот и посмотрели друг на друга.
– Война – это то, от чего всеми силами надо стараться уберечь женщин и детей, – сказал после небольшой паузы Нейл. – И в первую очередь об этом должны заботиться мужчины.
– Итак, вы бы, конечно, отправили отсюда свою жену, даже если бы она плакала и умоляла вас оставить ее при себе? – слегка поддразнивая его, спросила Джудит.
– Безусловно.
Она внимательно посмотрела ему в лицо и слегка улыбнулась.
– Как хорошо сказал все-таки о вас Алекс, – произнесла она.
Он вспыхнул.
– Он очень лестно отозвался о вас, – продолжала она, не обращая внимания на его смущение. – Он сказал, что на таких, как вы, держится Британия.
Нейл хмыкнул.
– Уверяю вас, Джудит, – сказал он, – что в устах такого человека, как Алекс, это вовсе не такой уж комплимент, поверьте мне.
Джудит вспомнила обстоятельства, при которых были произнесены эти слова, и теперь настал ее черед краснеть. Однако она сразу перевела разговор на другую тему.
– Вы зайдете к нам на чай? – спросила она. – Тетя Пэн будет счастлива увидеть вас.
– Мне надо вернуться… – не слишком уверенно произнес Нейл, – но… но, я думаю, на полчасика к вам я смогу заглянуть. – Он рассмеялся. – В конце концов, я могу позволить себе опоздать на полчаса, – продолжал он, – скажу, что не смог не зайти к миссис Девенпорт.
Какие бы он ни придумывал себе оправдания для того, чтобы уладить отношения с собственной совестью, тем не менее когда в комнату, где он распивал чай в компании двух леди, вошел полковник Роулингс-Тернер, Нейл смутился и стал выглядеть виноватым.
– Доброе утро, сэр, – начал он, поднимаясь со своего места. – Я только что…
– Только что собрался уходить, да? – весело продолжил за него полковник. – Ладно, мистер Форрестер, не стану вас задерживать и прощаю вас.
Нейлу ничего не оставалось, как покинуть гостеприимное бунгало. Джудит понимающе улыбнулась ему, когда он направился к двери. Нейл попрощался с обеими леди и вышел из комнаты.
Джудит повернулась к полковнику.
– Мистер Форрестер пришел сюда по моему приглашению, – сказала она, строго смотря на Роулингса-Тернера, – тетушка больна, и ей очень одиноко здесь, поэтому она всегда радуется, когда есть с кем скоротать эти мучительные часы изнуряющей жары… А он так помогал нам все это трудное время…
Роулингс-Тернер кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66