Вы это хотели сказать? – спросил Кольм.От злости он готов был придушить этих глупцов. Вместо этого он все крепче прижимал к себе Габриелу и понял это только после того, как она ущипнула его.– Мы хотели посмотреть, как она выглядит. Мы слышали, она очаровывает мужчин, и хотели на себе это испытать, – объяснил Киннон.– Мы только повторили то, что слышали от других, – сказал Эдвард.Люсьен и Фост почти вплотную подошли к Киннону и Эдварду. Оба с надеждой смотрели на Кольма, ожидая, когда тот прикажет избавиться от негодяев.Габриела почувствовала, что судьба двух Босуэллов в ее руках.– Киннон и Эдвард поведали мне удивительную историю. Оказывается, я уже родила четверых детей, всех, разумеется, вне брака и от четырех разных мужчин. Но что самое удивительное, все это случилось за один год. – Она рассмеялась и добавила: – До чего же, оказывается, я любвеобильная!– Все это выдумки, – заявил Киннон. – Теперь-то мы понимаем. Ведь понимаем, Эдвард?Его приятель энергично закивал:– Понимаем. Еще как понимаем.– Если нам позволят уйти, мы никогда больше не будем передавать сплетни о леди Габриеле. Будем говорить о ней только хорошее. Расхваливать ее.– Люсьен, Фост, отойдите. Габриела, иди в дом, – распорядился Кольм.Габриела хотела спросить, что он с ними сделает, но понимала, что задавать подобные вопросы при посторонних нельзя. Не убьет же он их, право.Она неспешно удалилась. Босуэллы говорили о ней гадости. И все же ей было их жаль.Кольм заметил, что Габриела не торопится уходить. Позже он напомнит ей о послушании. Она наполовину англичанка, видимо, поэтому такая своевольная.Он вернулся к Босуэллам, у которых тряслись поджилки:– Когда очнетесь, пойдете к своему вождю и расскажете о том, что здесь произошло сегодня. Не вздумайте ему лгать. Я об этом узнаю. Скажите ему, что единственная причина, по которой я сохранил вам жизнь – это то, что вы рассмешили мою будущую жену.Эдвард кивнул.– Мы передадим вождю все слово в слово, – пообещал он.Киннон поскреб подбородок.– Вождь, вы сказали – когда мы очнемся. А что вы…Он так и не закончил. Кольм двигался так быстро, что ни Киннон, ни Эдвард так и не поняли, что случилось. Времени среагировать у них просто не было. Секундой позже оба лежали на земле.Люсьен одобрительно кивнул, Фост ухмыльнулся.Кольм бросил на Босуэллов взгляд и приказал:– Привяжите их к лошадям и выпроводите с моей земли.Несколькими минутами позже, по дороге на кузницу, Кольм все еще неистовствовал. Да как смели эти Босуэллы говорить гадости о Габриеле?! Ведь все, кто ее знал, не сомневались в том, что она добрая, милая женщина. И уж конечно, непорочная. Нужно было убить негодяев. Габриела расстроилась бы, зато у Кольма настроение было бы куда лучше.Он неожиданно остановился. Когда ее чувства стали столь важны для него?Кольм попытался выбросить Габриелу из головы. У него полно дел. Он дошел до кузницы, где обсудил с кузнецом новые лезвия для мечей, после чего поднялся на холм. Там шла тренировка у новичков из дружины. Они держали щиты, но ни один не умел пользоваться доспехом. Некоторые пытались использовать его как оружие. Кольм решил, что им еще рано брать в руки мечи. Брейден орал на них, но все без толку. Один из молодых бойцов ухмыльнулся, и Брейден сбил его с ног. Ну почему самые неопытные всегда самые наглые? На поле битвы они обуза, и бывалым воинам придется присматривать за ними, вместо того чтобы биться с врагом. Это может стоить жизни.Стивен и Кристиан подошли и встали рядом с Кольмом.– Люсьен рассказал нам, что случилось с людьми из клана Босуэллов, – сказал Стивен.Кольм никак не прокомментировал его слова.– Почему вы не убили их? – спросил Кристиан.– Принцесса расстроилась бы, ведь она сердобольная, – объяснил ему Стивен. – Думаю, только поэтому они все еще живы.Трое воинов наблюдали за тренировкой. Один из молодых воинов обронил меч.– Из милосердия я должен дать им перебить друг друга, и дело с концом, – проворчал Кольм.– Сначала они должны научиться драться врукопашную, – заметил Кристиан.Кольм кивнул. Меч может сломаться во время боя, и тогда воин станет добычей врага, если не владеет приемами рукопашной. И о чем только думал Брейден, когда выдал им мечи? К концу дня по всему полю будут валяться отрубленные конечности.На поле собралось уже более сотни людей клана, не считая молодых бойцов. Кольм видел, что Брейден не справляется с ситуацией и нужно выделить ему помощников из опытных воинов. Но никто не хотел возиться с новичками. Кольм стал спускаться с холма, когда ему в голову пришла неожиданная мысль.– Стивен, пора тебе и твоим парням отрабатывать свой хлеб.– Как именно?– Я еще не видел вас в деле. Завтра потренируетесь с моими воинами. Если я сочту вас достойными, то поможете тренировать новобранцев.Кольм, даже не глядя на Кристиана, понял, что тот улыбается. Что ж, завтра он собьет с него спесь. Глава 32 Босуэллы испортили Габриеле настроение, передавая сплетни, которые слышали о ней. Но очень скоро она успокоилась и ей стало смешно.Что за удовольствие говорить о других гадости? Это не только отвратительно, но и жестоко. Однако настроение они ей все же испортили.Во всем виноват Кольм, думала она, поднимаясь в главный зал. Уже две недели она жила у него в доме, а он так и не удосужился объявить о помолвке. Сделай он это, Босуэллы не осмелились бы оскорблять ее.Кольм вообще никому ничего не сказал. Видимо, не хотел брать ее в жены. Он очень мало общался с ней. Только и делал, что распекал ее за тот или иной поступок, и ни разу не поговорил по-человечески.Однажды, прогуливаясь с отцом Гилроем, они обсуждали Кольма. Монах посоветовал ей проявить понимание. На Кольме лежала ответственность за клан, и дел у него было невпроворот.– Я знаю, дела клана для него важнее, – сказала она. – А я здесь вообще чужая.– Они полюбят вас, – заверил ее монах.Габриела не была уверена в этом. Она решила, что даст Кольму еще неделю на официальное объявление о помолвке.– Я подожду еще неделю, а потом уеду, и он никогда не найдет меня.Ей стало легче, когда она выговорилась. Она расправила плечи и вошла в зал, где на лавке лежало ее вышивание.– Вы что-то сказали? – спросил Лайам Макхью. Габриела обрадовалась, увидев его.– Доброго вам дня, Лайам, – сказала она.Брат Кольма сидел на одном из высоких стульев, стоявших возле камина. Он поднялся ей навстречу:– Леди Габриела, прошу вас, посидите со мной.Она села на стул напротив огня и заметила, что он не поморщился, когда садился. Раны на ногах, судя по всему, зажили. Шрамы под коленями были еще видны, но они наверняка зарубцуются. А вот шрамы на спине останутся на всю жизнь. Хорошо еще, что лицо Лайама не пострадало. Он выглядел совершенно здоровым.– Отец Гилрой рассказал мне о вас, – сказал Лайам с улыбкой.– Как так получилось, что мы встретились с вами впервые за две недели?– Я не хотел никого видеть, пока не наберусь сил.– А сейчас вы в порядке?– Да, – заверил он ее. Он смотрел на нее несколько секунд, затем спросил: – Где я мог вас видеть? Я уверен, что мы не встречались. Я бы запомнил такую красивую женщину. Быть может, вы являлись мне во сне? Ваши телохранители охраняли меня в аббатстве. Я должен поблагодарить вас за это.– Поблагодарите их лично.– Да, вы правы, – согласился он. Лайаму было интересно узнать о королевстве Сент-Бил, и Габриела с радостью ответила на его вопросы.Он ей нравился. В отличие от брата Лайам был хорошим собеседником и не лишен шарма. Должно быть, от женщин у него нет отбоя, решила Габриела: он хорошо выглядит и у него отменное чувство юмора. Он рассмешил ее до слез, когда рассказывал, какие шалости они устраивали с Кольмом на пару, когда были мальчишками. Пожалуй, то время, что она провела за разговором с Лайамом, было лучшим за весь период пребывания во владениях Макхью. А еще Габриела была благодарна за то, что Лайам ни разу не упомянул причину, по которой она здесь оказалась.Габриела привыкла есть одна. Но в этот вечер к ней присоединились Кольм и Лайам. Кольм сидел во главе стола, Лайам – напротив. Когда Габриела вошла в зал в сопровождении отца Гилроя, Лайам кивнул ей, а Кольм ждал со свойственным ему каменным выражением лица, пока она сядет. Она выбрала место не задумываясь. Кивнув Лайаму Габриела села рядом с Кольмом.Отец Гилрой занял стул рядом с Лайамом.Никто не произнес ни слова, пока Морна не принесла на подносе селедку, соленую треску, солонину и баранину, а спустя несколько минут – свежий хлеб с отрубями.– Как поохотились сегодня, вождь? – обратилась Габриела к Кольму, чтобы завязать разговор.– Как и планировал.Она ждала продолжения, но вождь молчал, словно воды в рот набрал. Габриела взяла ломоть хлеба, который предложил ей отец Гилрой, и отломила кусочек, размышляя, о чем еще спросить вождя.Мужчины ели молча, а она, занятая своими мыслями, продолжала крошить хлеб.Наконец Габриела спросила:– Чем намерены заниматься сегодня?– А что?– Да ничего, просто любопытно.Отец Гилрой принялся рассказывать какую-то забавную историю, а Габриела уставилась на стол. Она превратила ломоть хлеба в гору крошек. Надеясь, что никто этого не заметил, она собрала крошки и бросила на поднос.Когда монах закончил свою историю, Габриела спросила у Кольма:– А в это время года погода всегда хорошая?– Нет.Но ведь должна быть тема, которая его интересует, подумала Габриела и заговорила с ним о новом строительстве.Лайам негромко беседовал с монахом, но, услышав, о чем идет разговор, отвлекся.Габриела вздохнула и потянулась за хлебом, но Кольм накрыл ее ладонь своей. Его голос был на удивление мягок.– Почему ты нервничаешь сегодня?Сегодня? Да она всегда нервничает рядом с ним. Но почему? Никаких внятных объяснений она придумать не могла. Должно быть, это происходит само собой. Из двух братьев красавцем был Лайам. Он выгодно отличался от брата и нравом. Но влекло ее к Кольму. Видно, что-то с ней не так, раз она предпочла грубого и мрачного мужчину.– Ответь мне, Габриела.– Я должна отвечать так же односложно, как вы отвечали мне? Я всего лишь хотела поговорить.Лайам прервал их:– Кольм, ты узнал что-нибудь о Монро?– Слухов много, но пока ничего определенного.Лайам перевел взгляде монаха на Габриелу и пояснил:– Вождя Монро убили.– Мы знаем, – сказал отец Гилрой. – Леди Габриела должна была выйти за него замуж.– Да, должна была. Я узнал о помолвке незадолго до того, как, покинув владения Монро, попал в засаду.– А могу я спросить, что вы там делали? – спросил Гилрой.Лайам улыбнулся:– Встречался кое с кем.– А с кем? – не унимался монах.– С одним человеком.Монах хотел уже задать следующий вопрос, но Лайам ответил:– С женщиной, отец. Я встречался с женщиной. Имени ее я не назову.Гилрой покраснел.– Если бы здесь была часовня, вы могли бы исповедаться.Лайам пожал плечами:– Вы слышали, что Монро перессорились из-за того, кому быть следующим вождем? Брейден считает, что миром дело не кончится.Далее братья обсуждали, кто должен возглавить клан.– Думаете, когда-нибудь станет известно, кто убил вождя? – спросила Габриела.– Мы не успокоимся, пока не найдем преступника, – заявил Лайам.– Мы? – переспросил отец Гилрой.– Вожди Бьюкенен, Синклер, Мейтланд и Макхью, – ответил Лайам. – Они уже собирались, чтобы поделиться информацией.Габриела надеялась, что правосудие восторжествует.– Никто не должен умирать от удара ножом в спину, – сказала она.– Это поступок труса, – согласился с ней Кольм.Она посмотрела на его руку, которая лежала на ее ладони. Она была вдвое больше ее руки и очень теплой. Как может простое прикосновение быть таким приятным? Неужели она так изголодалась по любви, что одно прикосновение способно пробудить такие эмоции? А он, наверное, даже не задумывается о том, что делает. Недовольная собой, Габриела отвернулась и стала слушать отца Гилроя, который рассказывал о жизни в аббатстве.При каждой возможности отец Гилрой вставлял пару слов о преимуществах своей часовни при клане. Он привел несколько примеров, полагая, что ему удается делать это незаметно.– Часовня предоставит Лайаму возможность сознаться в грехах, которые он мог совершить с женщиной Монро, – заверил он Кольма. – А вы, вождь, – продолжил он, – могли бы исповедаться мне в любое удобное для вас время… даже дважды в день, если надо.Габриела рассмеялась:– Отец, нужно просто попросить нашего вождя построить часовню.– Нашего вождя? – переспросил Лайам.Она посмотрела на Кольма:– Ведь теперь вы наш вождь, мой и отца Гилроя. Разве не так?Выражение его лица оставалось непроницаемым.– Это так.Лайам нахмурился.– Я что-то упустил? Почему это так? – спросил он. – Ты что, действительно собираешься строить часовню?– Возможно.– Здесь есть души, алчущие спасения, – сказал Гилрой, бросив взгляд на Лайама.– Наши души спасутся, если мы построим часовню? – спросил Кольм с усмешкой.– Это будет шаг в правильном направлении. Впрочем, людям клана понадобится пример, чтобы войти в храм, встать на колени и попросить у Господа прощения за прошлые прегрешения. – Он снова посмотрел на Лайама и добавил: – Попросить от чистого сердца. Мне кажется, после того, что случилось с вами, вы должны быть благодарны Богу.– Кольм, отец Гилрой так и не рассказал мне, как я попал в аббатство из Финнис-Флэт.– Вы могли дойти, – предположил Гилрой.– Нет, не мог.Гилрой вздохнул:– Я уже говорил вам, что не могу этого сказать.– Но ты ведь знаешь, так?– А вы нашли людей, напавших на Лайама? – спросила Габриела.– Ты бы знала, если б мы их нашли.– Но вы ведь не прекратите поиски? – спросила она.– Нет, ни в коем случае.– Вы так и не ответили на мой вопрос, отец, – сказал Лайам. – Вы ведь знаете, как я добрался до аббатства? Вы волею судеб оказались рядом с Финнис-Флэт, когда я был там?– Вы ведь не думаете, что монах мог…Кольм сжал руку Габриелы.– Нет, мы не думаем, что он причастен к нападению. Мы лишь надеемся, что он видел людей, которые пытались убить Лайама.– Я был в аббатстве, когда привезли Лайама, – сказал Гилрой.– Я знаю, ты скрываешь что-то, и хочу знать, что именно, – потребовал объяснений Кольм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32