Когда-то римляне пришли на нашу землю и принесли нам проклятие. Мы сумели прогнать римлян. За ними пришли саксы. Потом викинги. Наконец норманны. Мы храбро боролись, но мы не смогли помешать тому, что наше влияние становилось все меньше и меньше вплоть до сегодняшнего дня. И падение близится, братья мои. Все новые короли и князья отворачиваются от старого порядка. Они уничтожают суть кланов и превращают свободных мужей в вассалов. Они поворачиваются к древним силам спиной и отдают свое расположение вере, которую принесли монахи. Повсюду появились монастыри, как гнойные нарывы, нас становится все меньше и меньше. Наше время подходит к концу, братья мои, уже слышится его похоронное пение. Если мы не будем действовать и не остановим ход вещей, то уже скоро мы лишимся своей власти и влияния. Будут нарушены традиции, воцарится новый порядок, и мы все станем его рабами. Этого нельзя допустить.
То там, то тут раздались крики одобрения, перешедшие в возмущенный гомон. Каждый присутствующий, казалось, разделял мнение Милленкорта, и Гвеннет чувствовала ненависть, которая была адресована ей. И одним из этих людей в балахонах, думала с ужасом она, был ее брат…
— Уже скоро, — продолжил граф, — все будет предано забвению. Потому что судьба выбрала нас для того, чтобы изменить ход вещей. Мы остановим колесо времени и провернем его до того дня, когда пришли чужеземцы и начали вмешиваться в наши интересы. Новый порядок падет, братья мои. Недолго уже ждать, и древние боги вернутся, а с ними и время, когда мы были сильны и свободны и не должны были прятаться по углам. Все это свершится, точно так, как предсказывали руны.
Сектанты отвечали резким, торжествующим пением, которое поразило Гвеннет до глубины души.
Старая Кала была права. Милленкорту и его людям действительно было важно остановить колесо времени. Более того, они хотели возвратить языческие времена, когда страна, как они утверждали, была свободной и могущественной.
Такими обещаниями они заманили молодых людей, честолюбивых, каким был Дункан, готовых поднять восстание из-за своего недовольства. Гвенн же, напротив, не строила себе иллюзий по поводу того, что двигало Милленкортом и его сподвижниками в действительности. Они хотели только одного. Того, чего хотели все и из-за чего уже из поколения в поколение проливалась кровь.
Власти.
Только для них речь шла о том, чтобы снова сидеть за столом всемогущих, хотя время рун и друидов уже давно прекратилось. Принятое решение предать Уильяма Уоллеса давало им надежду на то, что скоро все их планы станут реальностью.
— Взгляните, братья мои, — закричал Милленкорт, у которого неожиданно оказался в руках меч. Он высоко поднял его, и лунный свет заиграл на клинке. — Взгляните на это оружие! Вы узнаете его?
— Меч Уоллеса, — ответили с почтительным страхом все вокруг.
— Верно. Меч Уоллеса, выкованный в древние времена и обладающий огромной силой. С помощью верных друзей он оказался в наших руках. Это и есть ключ к власти, братья мои. Оружие, с которым мы сокрушим новый порядок. Война и хаос станут следствием этого, и из пепла мы поднимемся как новые повелители страны. Руны и кровь воцарятся, точно так же, как в прежние времена.
— Руны и кровь, — эхом вторили они.
— Наделенный проклятьем клинок принесет Уоллесу падение, а нам победу. Это и есть причина, почему мы собрались здесь, в кругу камней, в том самом месте, где испокон веков почитались боги и их знаки. Сегодня луну проглотит дракон ночи, братья мои, и это значит, что настало время произнести проклятье и свершить нашу месть.
Все взгляды обратились к ночному небу. Гвенн тоже посмотрела наверх и с ужасом увидела, что луна действительно исчезла. Что-то заслонило ее собой и отбросило свою тень, заставляя луну окраситься в грязный красный цвет.
Как кровь, подумала с ужасом Мэри, в то время как братья рун с новой силой продолжили свое жуткое пение, становящееся тем громче, чем больше луна погружалась в темноту.
Панический страх охватил Гвеннет. Неужели Милленкорт и его люди своей силой заставили исчезнуть луну? Они могут влиять на созвездия и по-новому устроить порядок в мире?
— Уже пора, братья мои! — вдруг закричал друид. — Час нашей мести настал. Принесите ко мне девушку!
Снова грубые руки схватили Гвеннет и подняли вверх. Ее притащили к каменному столу и положили животом на него. Все, что она могла видеть, была бледная рука ее мучителя, которая держала рунический меч. Пение сектантов становилось все громче, стремясь к самой высокой ноте. Гвеннет слышала холодные языческие слова, и теперь смертельный страх перехватил ей горло и заставил отчаянно биться сердце.
— Руны и кровь! — закричал Милленкорт и поднял меч. — Да свершится!
— Нет! — закричала Гвеннет громко и устремила свой взгляд к людям в масках, стоявшим вокруг жертвенного стола. — Я прошу вас, пощадите меня! Дункан, где ты? Дункан, прошу, помоги мне!..
Но ответа не было.
— Руны и кровь! — закричали снова сектанты, и когда Гвеннет увидела неприкрытую жажду крови, сверкающую в их глазах сквозь прорези в масках, она поняла, что спасения нет.
Так вот какой конец пророчила ей Кала. Колдунья оказалась права и здесь.
Милленкорт занес высоко меч в воздух и пробормотал заклятия на древнем языке. Одновременно Гвеннет начала молиться добрым, светлым силам, чтобы они приняли ее душу и сжалились над ней.
Она закрыла глаза и почувствовала, как страх покинул ее. Вмиг она оказалась где-то далеко от этого места, словно находилась в другом времени, в другом месте. Утешение, которое не могли ей дать люди, наполнило ее душу.
Потом обрушился рунический меч.
Мэри Эгтон пришла в себя.
Она глубоко вдохнула воздух и открыла глаза.
Ей снова приснился сон. О Гвеннет Ратвен и последнем миге ее жизни, о том, как заговорщики убили ее на жертвенном столе.
Мэри заморгала глазами и в недоумении оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее сон не закончился. Теперь она сама лежала на жертвенном столе, окруженная людьми в масках и темных балахонах. И она тоже увидела жажду крови в их глазах.
Ничего не изменилось — только на этот раз это была не Гвеннет Ратвен, попавшая в руки сектантам, а она сама. И в этот миг Мэри Эгтон поразила ужасная мысль.
Все, что она видела и чувствовала вокруг себя, было ужасающе настоящим. Что же это такое, если не кошмарный сон, приснившийся ей только что? Что, если это не продолжение миража, а реальность?..
Глава 11
Чтобы не терять времени, они решили выехать ночью. Сэр Вальтер разбудил своего кучера и велел закладывать карету. Через полчаса все было готово, и они отправились в путь. Монахи следовали за ними на некотором расстоянии, чтобы удостовериться, что к ним не присоединилось нежелательное общество.
Во время поездки в карете никто почти не разговаривал. Как сэр Вальтер, так и его племянник все это время переваривали новости, которыми с ними поделился аббат. Наконец загадка была разгадана, разрозненные детали сложились в единую картину. Конечно, Квентин был не в восторге от полученных сведений.
Все, что он услышал о магических историях, о древних проклятиях и мрачных заклятиях, вызвало его прежний страх. Если такой отважный муж церкви, как аббат Эндрю, воспринимал серьезно эти вещи и придавал им такое значение, то это не могут быть просто фантазии, говорил он себе. Конечно, Квентин твердо решил не позволять страху овладевать им. Он хотел помочь дяде благополучно довести дело до конца. К тому же речь шла о благе не только одной Шотландии, но и, возможно, даже всей империи.
Буквально недавно страна избежала опасности со стороны Наполеона, но тут появилась новая угроза на горизонте, пережиток доисторических времен. Квентин не испытывал ни малейшего желания наблюдать, как его страна погружается в хаос и эпоху варварства, потому что, похоже, сектанты стремятся только к этому. Итак, он заглушил свой страх и последовал своему долгу патриотически настроенного гражданина.
Сэр Вальтер тоже погрузился в свои мысли, однако Квентин не мог прочитать на его лице и тени страха. Сэр Вальтер был человеком разума и гордился тем, что даже подробный рассказ аббата не смог заставить его отказаться от своих убеждений. Поэтому лишь тень беспокойства легла на лоб сэра Вальтера.
Пусть он не разделял убеждений аббата Эндрю насчет меча и мнимого проклятия, но угроза со стороны братства рун была очевидна. И, как государственный муж, сэр Вальтер прекрасно осознавал, что последует за покушением на жизнь короля. Все, ради чего он трудился всю жизнь, будет безвозвратно потеряно. Примирения между англичанами и шотландцами и возрождения шотландской культуры не произойдет. В стране воцарится кризис, она станет уязвимой для врага как изнутри, так и снаружи. В глазах сэра Вальтера не было никакой нужды в мистическом проклятии, чтобы поставить под угрозу империю, — опасность сама по себе была велика. Он с горечью принял решение встретить ее лицом к лицу, и если меч был ключом к этому, тогда он должен найти его раньше заговорщиков…
Уже вскоре карета добралась до своей цели. С беспокойством Квентин понял, что они едут снова в направлении Хай стрит, вверх по замковому холму, на котором возвышался Эдинбургский замок со своими мощными крепостными стенами. Аббат Эндрю велел остановить карету возле старинного дома, стоящего в глубине узкого дворика. К ним подсели трое мужчин, а Квентин весь похолодел, когда взглянул снизу вверх на здание. Оно было построено в позднее Средневековье в стиле фахверка с высокой остроконечной крышей. В том, что дом пережил свои лучшие времена, Квентин не сомневался; штукатурка стен во многих местах потрескалась и обвалилась, деревянные балки прогнили и покрылись мхом. Здание не было жилым, так что его окна, как пустые глазницы на черепе, смотрели на посетителей мрачно и опустошенно.
— Когда-то это был постоялый двор, — объяснил аббат Эндрю. — Теперь здание принадлежит моему ордену.
— Это еще зачем? — спросил Квентин, которому было невдомек, для чего кому-то понадобилось покупать такую развалюху.
— Все очень просто, — ответил аббат приглушенным голосом. — Согласно преданиям, этот трактир был тайным местом собраний секты рун. И теперь проследуйте за мной вовнутрь, господа. Здесь снаружи небезопасно, даже у ночи есть глаза и уши.
Они со скрипом открыли дверь и вошли внутрь. Спертый воздух ударил им в нос. Аббат Эндрю зажег свечи, и, когда они отбросили неяркий свет, Квентин обнаружил, что они были не одни. Вдоль стен молча и неподвижно выстроились фигуры в темных балахонах. Квентин охнул от неожиданности. Однако аббат Эндрю предупредительно улыбнулся.
— Простите, мастер Квентин, я должен был предупредить вас. Безусловно, это здание в любое время охраняется моими братьями. Мы никогда не спускаем с него глаз.
— Но … почему они в черном? — смущенно спросил Квентин.
— Потому что никто не должен знать, что они здесь. В конце концов, мы не хотим навести наших противников на след.
Теперь все стало для Квентина очевидным. Он помог монахам зашторить окна, чтобы ни один лучик не пробился наружу. Затем зажгли еще больше свечей, которые мягко освещали старый зал постоялого двора.
Кроме стойки, сделанной из старых бочек из-под эля, больше не было никакой мебели. Вероятно, ее когда-то сожгли, чтобы согреть зимой холодную комнату. На полу лежал толстый слой пыли, взлетавшей при каждом шаге.
Сэр Вальтер, которому, похоже, вовсе не мешали ни пыль, ни гнилой запах, внимательно осмотрелся.
— И вы уверены, что в этом месте когда-то собирались сектанты, аббат Эндрю?
— Во всяком случае, так утверждают хронисты моего ордена.
— Но почему наши противники ничего не знают о нем?
— Это одна из тех загадок, которую я до сих пор не сумел разгадать, — признался предводитель ордена. — Очевидно, важные знания были утрачены в бурях восстаний якобитов. Насколько нам известно, последним мечом рун владел молодой дворянин из клана с севера. Это значит, что меч отнесли в Эдинбург, где его должны были передать в ходе церемонии коронации Джеймсу VII Шотландскому. Но до этого дело не дошло.
Сэр Вальтер кивнул утвердительно.
— Год спустя после взятия Эдинбурга якобиты были разбиты наголову под предводительством молодого Карла Стюарта под Куллоденом. Эдинбург был завоеван правительственными войсками, что фактически привели к полному разгрому движения якобитов.
— Верно, так оно и было. И в те дни, когда на улицах города разворачивались бои между якобитами и солдатами правительства, меч был потерян. Мы исходим из того, что сектанты спрятали его, чтобы он не попал в руки англичанам. Но куда его отнесли, нам не известно.
— Но вы предполагаете, что он может находиться где-то здесь поблизости.
— Нас вдохновило указание, намек, по которому мы могли следовать. Уже многие ученые нашего ордена внимательно изучали это место, но ничего не нашли. Теперь наши надежды возлагаются на вас, сэр Вальтер.
— Тогда я хотел бы знать, чем могу вам помочь. Но я ничего не обещаю вам, мой дорогой аббат. Если ваши ученые ничего не нашли, то какие надежды должен оправдать я?
— Ваша скромность в данном случае, — ответил аббат Эндрю с мягкой улыбкой, — абсолютно неуместна. Вы доказали, что вы человек с трезвым разумом, сэр Вальтер, и ваше упорство доставило мне много хлопот в последние недели.
— Тогда я обязан загладить эту вину, — ответил сэр Вальтер и схватил подсвечник, чтобы обойти вдоль стен. Квентин последовал его примеру, пусть он даже толком не имел представления, что ищет его дядя.
— Вы уже простучали стены? — поинтересовался сэр Вальтер.
— Разумеется. Не обнаружили ни одного полого места или чего-нибудь в этом роде.
— А пол? — сэр Вальтер указал на гнилые доски.
— И их тоже основательно осмотрели. Не нашли ни меча, ни указаний о его местонахождении.
— Понимаю… — Сэр Вальтер продолжал задумчиво шагать по помещению, посветил в нишу и осмотрел тяжелые деревянные балки, поддерживающие потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68