Именно с тобой бы хотелось мне всегда работать.
— На его круглом лице мелькнула тень тревоги. — Ты не знаешь, Банни, что от меня надо этому настырному негру?
— Понятия не имею, Клем.

РАСКАЯНИЕ ПАТРИКА-КЛЕМА
Патрик-Клем выпил, поставил стакан и уставил свои хитроватые глазки на мистера Гордона, стоявшего посреди своей каюты.
— Послушаем, док, что вы мне хотите выложить. Но не сомневаюсь, что мы поладим. Конечно, ущерб был нанесен мне, и дело мое, как говорил покойный Эдуардо, чистое. Ну, ну, я слушаю, док. Банни, плесни мне еще.
— Дело, мистер Клем, идет совсем не о возмещении ущерба, — сказал Томас Кейри. — Вы знаете, как вам опасно поднимать какое-либо дело против нас. Послушайте внимательно, что скажет мистер Гордон.
При первых же словах профессора Патрик-Клем насторожился, с его лица сошла самодовольно-плутоватая улыбка. Он слушал молча, отодвинув стакан на середину стола. Удивление, страх, что-то похожее на раскаяние сменялись в его сознании, пока профессор и Томас Кейри по очереди объясняли ему ситуацию.
Патрик-Клем долго молчал, уставившись в полированную крышку стола, наконец поднял голову.
— Выходит, я влип с двух концов, — сказал он с виноватой улыбкой. — И с вами, и потом вместе с судном. С вами едва не угодил в тюрьму, а с «Глорией» — полная крышка. То-то мне дали билет на полный рейс. Эдуардо сказал: «Прокатишься, отдохнешь». Им не нужны свидетели в таком деле. Пятнадцать миллионов не шутка. Все может погореть. Нет, они все продумали, кроме промысла божьего. Да, я великий грешник, преступник, а он продолжает направлять меня. — Патрик-Клем встал, сложив ладони на груди, стал шептать на латыни благодарственную молитву и заодно прикидывал, как ему держаться дальше с этими наивными людьми. Неужели они думают, что он будет находиться на судне до тех пор, пока то не пойдет ко дну? Нет, он смоется на Филиппинах, Манила не хуже Сан-Франциско. Там он снова сменит имя и откроет свое дело — бар с отдельными кабинетами. Бар «Святой Августин»! Патрик-Клем расцвел в улыбке, окончив молитву, словно на него снизошла благодать божья.
— Вы знали Тихого Спиро? — спросил Томас Кейри.
— Ну а как же! Парень был почище Эдуардо. Много лет работал у Минотти, и как работал! Но я не думаю, чтобы ему поручили главную задачу, он был всего лишь мастер действовать ножом и пистолетом, а здесь надо обладать смекалкой, знать судно, иметь ко всему доступ. Вместо Спиро и поехали мы с Эдуардо, ну а те двое работали еще со Спиро, потому нам достались алкаши несчастные.
— Вы как будто сожалеете, что не убили нас?
— Избави бог, Том! Просто я не люблю тех, кто напивается на работе. Да и вообще оба они мне не нравились. Господь справедливо покарал Мадонну и Фрэнка.
— С кем вы еще поддерживали связь на судне? — спросил мистер Гордон.
— Я знал только Эдуардо. Пустой-был, чванливый, и тут — ни капли выдумки! — Патрик-Клем пошлепал себя ладонью по лысине. — Все пыжился. Ну да бог с ним! — Он прижал руки к груди. — Джентльмены, у меня нет слов, чтобы достойно выразить вам свою благодарность. Вы спасли меня, поставили на путь истинный, которому я теперь стану следовать до конца своих дней. Располагайте мною в вашем святом деле спасения ближних. А сейчас разрешите мне выпить с вами и удалиться. Поймите, то, что я от вас узнал, потрясло меня и обновило. Прекрасный коньяк! Прощайте! До вечера.
— Одну минуту, мистер Лопес, — остановил его профессор. — Если вы хотите нам помочь, то назовите всех людей Минотти на судне. Не сейчас. Вспомните, составьте список.
— Людей Минотти? — Патрик-Клем сделал вид, что раздумывает. — Кое-кого могу выложить и сейчас. Вот, например, стюард Рой Коллинз, по кличке Коротышка Рой, второй помощник капитана Томсен. Есть его люди и среди матросов, я не знаю, с каким заданием они едут, но то, что они устроились сюда через шефа, это истинная правда. — Судно сильно задрожало. — Есть и в машинной команде. Там что-то случилось то ли с гребным валом, то ли с турбиной. Чувствуете, как все трясется? Не бойтесь, не опасно. Чинят на ходу. Или вы другое думаете?
— Сейчас все опасно, — сказал мистер Гордон.
— Истинно, док. Оставляю вас пока. Список подготовлю к вечеру.
— Ну что вы скажете? — спросил мистер Гордон, когда за Патриком-Клемом закрылась дверь.
— Что-то с ним произошло, — сказал Томас Кейри. — Я следил за его лицом и речью — действительно, он был потрясен.
— Вот видите, — мистер Гордон потер руки, — опыт удался. Что вы, Банни, так иронически улыбаетесь?
— Вспомнил, как он читал молитву — прямо святой апостол. Скользкий это человек. Если бы вы видели, как он обрадовался, когда узнал, что его напарника сплавили за борт. Конечно, он сейчас напуган и из боязни пойти на дно может сообщить что-то дельное.
— У вас трезвый ум, Банни, — сказал мистер Гордон. — Действительно, такого человека не перевоспитаешь за четверть часа, но — пусть стимулом был страх, — по крайней мере, теперь он менее опасен.
— Вот это будет правильнее, — согласился Малютка Банни. — Клем, да и все его дружки трусоваты. Действуют они наскоком, исподтишка, когда их не ожидают, нападают на безоружных. Ну, встречаются и храбрые ребята, да храбрость эта от безвыходности: не убьешь, так тебя кокнут. И потом риск, опасность действуют как героин: человек привыкает и не может без них обойтись.
— Вы психолог, Банни, — сказал Томас Кейри.
— Я и слова-то этого не понимаю, Том. Приходилось мне самому вращаться среди мафиози, первое время, конечно, пока не стал на ноги.
Мистер Гордон прошелся по ковру до окна, посмотрел на сверкающую синеву океана, на японский сейнер, шедший навстречу, — от его носа расходились белые пенные усы.
— Нет, мы не прогадали, — сказал мистер Гордон, отвернувшись от окна. — Вы замечаете, друзья, как сжимается кольцо вокруг последнего человека Минотти? Вот-вот он выйдет на авансцену. Но как он поведет себя? Что предпримет? Один ли он? Мы не знаем, какие реплики, какой монолог произнесет этот посланец Чевера — Минотти.
— Если бы засветить его, — сказал Малютка Банни, сжав кулаки. — Главное
— засветить.
Мистер Гордон снял телефонную трубку, набрал номер каюты капитана «Глории».
— Алло, Дав! Говорит Стэн.
— Какого дьявола! Я же просил выключить телефон! Хотя… кто это? Неужели Стэн? Как хорошо, что ты мне позвонил. Прямо обрадовал, дружище. Удачно выбрал время.
— Извините, Дэв, мы с Томом просим вас немедленно нас принять.
В ответ послышался пьяный смех.
— Немедленно? Вы слышали, им надо меня немедленно! Ах, Стэн! Ты хороший старый негр, но я очень занят по горло занят. Между нами, у меня прелестная девочка. Зашла меня навестить. Дьявол тебя возьми, заходи через… через полчаса. Нет, отставить: она велит через час.
Мистер Гордон повесил трубку и в ответ на вопросительные взгляды Томаса Кейри и Малютки Банни сказал:
— Капитан весьма сожалеет, что не сможет нас принять сегодня.
Томас Кейри произнес:
— Я возьмусь выяснить, что собой представляет второй штурман.
Позвонила Джейн. Поговорив с ней не больше минуты, Томас Кейри сказал:
— У нее какое-то важное известие. Бегу. И сообщу немедленно, в чем дело. Джейн необыкновенно эмоциональна, интуитивно может раскрыть то, над чем мы безуспешно бьемся.
— Спешите, Том. Я тоже верю в интуицию. Встретимся за обедом. Вас, Банни, я также не задерживаю. У вас, думаю, найдется лучшее занятие, чем сидеть со старым негром.
— Нет, док. Ничего пока. Лиз сказала, чтобы я порезвился один до вечера. Так и сказала: «Порезвись, Банни, а я от тебя немного отдохну». И это, наверно, правильно, док? Бывает так, что хочется побыть одному?
— Бывает, Банни. Человеку иногда надо сосредоточиться, подумать, разобраться в своих мыслях.
— Вот-вот, и Лиз так говорит. Я же, док, мог бы, кажется, всю жизнь не отходить от нее.
— И так бывает, Банни. — Помолчав немного, профессор спросил: — Вы не раскаиваетесь, Банни, что не сошли в Японии?
— Да как сказать… Конечно, док, как только я узнал, какая здесь может получиться ловушка, то стал уговаривать Лиз, да и вам всем я говорил, что надо подрывать с этого судна. Вы не захотели, ну и Лиз, она, гордячка, даже трусом меня обозвала. Вот я и остался. Если в самом деле что случится, я постараюсь как-то помочь Лиз.
— Мы вам очень благодарны, Банни.
— Ну какая там благодарность! Должны же люди помогать друг другу! Теперь вы мне объясните, док, как вы думаете прищучить того парня, что хочет пустить всех ко дну. Может, я тут смогу быть полезным.
— Конечно, Банни, мы на вас очень надеемся. Выявляйте людей Минотти. От них могут идти нити к тому человеку.
— Не так-то просто. Мне кажется, док, у вас есть какой-то другой план. Больно вы надеетесь, что он даст схватить себя за руку, не так ли?
— Признаться, Банни, я действительно думаю, что очень скоро он выйдет на сцену. Его выход назревает…
— Так и придет и раскроется?
— Могут быть разные варианты. Не исключено, что вначале мы нападем на его след через других ставленников Минотти, которые несут службу на судне. Капитан Смит сказал, что одному человеку почти невозможно осуществить крупную диверсию. Следовательно, их несколько, как в группе Антиноми. Возможно, мы даже знаем Этого человека, встречаемся с ним. Необходимо изучать людей, Банни, стараться постигнуть их внутренний мир анализировать поступки. Иногда какая-то мелочь, жест, слово, выражение лица, может натолкнуть на верный след.
— Вы странный человек, док.
— Я просто аналитик. Преступник рано или поздно раскрывается, как занавес перед чествованием актеров.
— Схватить бы его, док, до того, как он попытается что-либо сделать. Дьявол его знает, может, где-нибудь в трюме заложено тонн пятьдесят взрывчатки, и взорвать-то ее можно из любой каюты. Хотя вряд ли найдется идиот, который стал бы топить судно посреди океана, рискуя самому очутиться на дне. Разве только сумасшедший…
— Есть и такие, Банни! — вспомнил мистер Гордой встречу с обувным королем — поэтом.
Джейн раскладывала пасьянс, когда Томас Кейри вошел в каюту. Мисс Брук с волнением наблюдала, как ложатся карты на стол, создавая сложный рисунок. Она шепнула:
— Том! Ради всего святого, не мешайте.
Томас Кейри сел в кресло и стал наблюдать за руками жены и за выражением ее сосредоточенного лица. Казалось, обе женщины проводят какой-то необыкновенно важный опыт, от завершения которого зависит их судьба. Наконец последняя карта заняла свое место. Джейн и Лиз переглянулись засиявшими глазами и бросились друг другу в объятия.
— Том! — радостно воскликнула Джейн. — У нас получились подряд два «Наполеона»! Без единой ошибки!
— Эх, милые мои…
— Ни слова больше! — сказала мисс Брук. — Мы загадали, что если сойдутся пасьянсы, то все будет прекрасно…
Перед обедом Томас Кейри заглянул в офис к Бетти и застал там лейтенанта Лоджо. Бетти бросилась навстречу:
— Как вы кстати, Том! Никколо только что собирался вам звонить. У нас есть для вас нечто важное…
— Да, Том. Очень важное открытие, — сказал лейтенант Лоджо, сводя глаза к переносице. — Обувной король едет под чужой фамилией. В высшей степени подозрительная личность, и приметы по делу Паулины. Я добыл его отпечатки пальцев; к сожалению, у меня нет аппаратуры для увеличения, а не то бы мы послали их на материк фототелеграммой. Пошлем из Манилы авиапочтой. Отпечатки на салфетке. Я ловко обделал эту операцию, Том!
— Поздравляю с успехом, лейтенант.
— Нет, ты как будто не рад?
— Рад безмерно. Мне тоже, Никколо, кое-что удалось нащупать.
— Что? — Зависть сощурила глазки лейтенанта Лоджо. — Что вам удалось?
— Есть основания полагать, что Паулину убил кто-то из людей Минотти.
— В самом деле? Ты слышишь, Бетти? Что я тебе говорил!.. Ну и что, Том? Кто же из них?
— Видишь ли, мне надо иметь список всех людей Минотти, плывущих на «Глории».
— Всех?
— Да, Никколо, абсолютно всех.
Глаза лейтенанта Лоджо лукаво сверкнули.
— Бетти! Подай Тому судовую роль. Да, Том, полную судовую роль. В ней, за малым исключением, все пришли к нам через контору найма, принадлежащую Рафаэлю Минотти. Между прочим, и мы с Бетти — тоже. Неужели вы не знали такой немаловажной детали?
— Догадывался, что Чевер под большим влиянием этого человека, но не до такой же степени…
— Только капитан и несколько старших офицеров избежали протекции Минотти.
— А Томсен?
— Бетти, найди карточку Томсена!
— Томсен, ах, Томсен! — Бетти кинулась к картотеке и через полминуты доложила, что второй офицер прислан на должность из той же конторы. — С отличными рекомендациями с прежних мест работы, — добавила она.
— Вот так! — веско подытожил лейтенант Лоджо. — У вас есть еще какие-либо вопросы, мистер Кейри?
— Пока нет, Никколо. Благодарю вас, Бетти.
— Заходите, Том. — Бетти кокетливо улыбнулась.
Когда Томас Кейри ушел, лейтенант Лоджо произнес с наигранным разочарованием:
— Теперь ты видишь, дитя мое, с какой бездарностью мы вынуждены делить славу и деньги?
— Нет, Том, я пока не пойду к капитану Смиту, — сказал мистер Гордон.
— Вы думаете, невежливо вторгаться к нему после отказа встретиться?
— Не только. В нашем с вами положении надо отбросить всякую деликатность.
— Так в чем же дело?
— Когда я звонил ему, капитан был пьян.
— Вы уверены?
— К сожалению, да, Том. Теперь посудите сами, что мы будем иметь от встречи с ним.
— Немного. Мне кажется, Стэн, что вы уже не питаете больше иллюзий относительно капитана.
— Он потряс меня своим легкомыслием. Хотя как персонаж нашей пьесы он исключительно хорош. Даже сегодня, когда он предпочел нам общество какой-то девицы. В нем для меня сочетаются все черты настоящего морского волка: пьяница, распутник, мариман до мозга костей — словом, цельная личность. Только вот последние дни что-то с ним происходит.
— А не переживает ли он психическую депрессию?
Мистер Гордон задумался, внимательно глядя на Томаса Кейри.
— Возможно, вы подметили, Том, верную психологическую деталь! Вдруг и на самом деле за видимой бравадой этого человека грызет червь сомнений, и он в душе неспокоен за судно, за тысячи жизней, и в то же время не в состоянии что-либо предпринять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47