– А вы пытались объяснить это королю?
Герцог скривился как от зубной боли.
– Роланд, о чем вы? Мой брат – маг, а все, что вне магии, для него почти не существует... Послушайте, я знаю, вы прекрасный боец, так вот, если я попрошу вас об одной услуге, что вы на это скажете?
Роланд насторожился. Он уже догадывался, о чем его будет просить герцог.
– Вынужден напомнить, герцог, – карнелиец встретился с Торнтадом взглядом. – Я воин, а не убийца.
– Есть разница?
Роланд с трудом выдержал потяжелевший взгляд герцога. Будь Торнтад магом, он, пожалуй, запросто бы высверлил в его голове две дырки.
– Очень существенная разница, – холодно ответил карнелиец.
– Странно, – Торнтад улыбнулся. – Мне казалось, что карнелийцы куда более практичные люди. Всего хорошего.
Он откланялся, и Роланда охватило стойкое подозрение, что Торнтад узнал гораздо больше нежели карнелиец хотел сказать. Проводив герцога взглядом, он вдруг понял, что его тревожило – Торнтад чем-то напоминал Ингельда.

6
Разговор с герцогом не улучшил настроения. Роланд залпом осушил бокал с вином и в очередной раз поклялся себе никогда больше ни под каким предлогом не появляться во дворцах. Все эти обхаживания, намеки, интриги – он передернулся от омерзения, и едва удержался от желания плюнуть. Как его угораздило? Эх, если бы не Селена...
Он поискал ее глазами и чертыхнулся – Селена уже выходила на балкон. Из-за этого проклятого герцога Роланд едва не упустил ее! Осушив для храбрости еще один бокал с вином, он поспешил следом.
– Селена, ты не против, если я составлю тебе компанию?
Селена отрицательно покачала головой. Небо уже расцвело звездами, но ярче всех звезд полыхали огоньки магических башен, рассыпанных вокруг города. Они напоминали гигантское бриллиантовое ожерелье.
– Интересно, откуда столько силы в этих магических кристаллах? – удивился Роланд. – Они горят даже ночью!
– Кира сказала, что это тайна, – ответила Селена.
Довольный, что Селена больше не молчит, карнелиец решил больше не тянуть и разрешить наконец все сомнения.
– Селена, я давно хотел сказать. Просто как-то не получалось. Но, потом, когда... В общем, думаю, что больше не могу это скрывать. Нам предстоит долгое путешествие и ты должна это знать... Знаешь, между тем, кто охраняет и тем, кого охраняют не должно быть никаких чувств. Так меня учили. Любые чувства мешают работе, понимаешь? Но я... Я больше не могу молчать. Возможно, тебе следует нанять кого-то другого, потому что я... Я...
Храбрость растаяла как дым. Стоило заглянуть в ее широко распахнутые глаза, и язык Роланда прилип к небу.
– Все в порядке, – Селена тронула его плечо. – Я не собираюсь больше никого нанимать. Ты хороший воин и... надежный друг. Но...
Она отвернулась.
– Не нужно мне больше ничего говорить. Мое сердце отдано другому...
У Роланда потемнело в глазах.
– Другому? Кому? – прохрипел он.
– Ты знаешь. Любовь к нему неизмеримо выше любви к любому из людей...
У Роланда отлегло от сердца. Бог, в конце концов, далеко, а он вот, только руку протяни. Впрочем, если учесть ее фанатизм...
– Ты говоришь о боге?
– Да, Роланд. Несколько лет назад я уже сделала свой выбор.
– Но как же...
Карнелиец вспомнил ту Селену, какую увидел в мире Эльмы – такую живую, теплую, улыбающуюся. Она ему нравилась куда больше чем эта – холодная и бесстрастная.
– Но ведь мы... Там, в Рутербурге... И вообще... Я думал...
– У всех людей бывают минуты слабости и сомнений. Я не исключение. Но мой путь определен. Прости, Роланд. А теперь я пойду, я хочу спать.
– Что? – у Роланда перехватило дыхание и он рванул воротник. – Что ты говоришь? Какой путь? Тебе только семнадцать, какой к демонам бог!
– Роланд! – повысила голос Селена. – Сколько раз я тебя просила – будь учтивей к Всевышнему! Или мне и впрямь нанять кого-то вместо тебя?
Карнелиец отшатнулся и скрежетнул зубами. Его захлестнул гнев.
– Нанять? Может тебе лучше его и нанять? Этого твоего бога! Давай-давай, иди, нанимай! Все правильно. Какая чушь! Что за дурацкая вера! Что за дурацкий бог!
– Роланд! – Селена почти кричала. – Не смей!
– К демонам твоего бога! В преисподнюю! В вашу дурацкую преисподнюю! Все! Я собираю вещи!
Роланд развернулся и чуть ли не бегом бросился к выходу. Стиснув кулаки, Селена смотрела ему вслед, в ее глазах заблестели слезы. Сердце ныло, но она была уверена, что поступает правильно. Служение Богу – ее судьба.

7
Собираться, впрочем, Роланд не стал. Покидать дворец в такое время было просто глупо, к тому же это могло вызвать ненужные расспросы. Да и не юноша он безрассудный, чтоб вот так. Нет, он спокойно выспится, а утром вернет ей все деньги и удалится восвояси. Он имеет на это полное право!
Он бухнулся на кровать, но, не пролежав и минуты, вскочил и принялся бесцельно кружить по комнате. Мысли волей-неволей возвращались к Селене.
– Что со мной? – пробормотал он. – Да с чего я взял, что влюбился? Я просто немного выпил, вот и все! Чего тут расстраиваться?
Роланд в очередной раз обшарил взглядом комнату. Тирри явно не торопился возвращаться. Пир был в полном разгаре и звереныш, очевидно, продолжал наслаждаться всеобщим вниманием.
– Проклятие! Всякий раз, когда этот грызун нужен, его нет!
Карнелиец уселся за стол и уставился на догорающую свечу. Огонек затрепетал от его вздоха, задергался, но постепенно выровнялся. Роландпонимающе закивал и аккуратно провел ладонью над огоньком.
– Ты прав, малыш. Мне нужно успокоиться, только и всего. За десять лет я обошел почти весь мир, я сражался... Да с кем я только не сражался! – Роланд пожал плечами. – И что на меня нашло? Из-за какой-то сопливой девчонки! Да к тому же священницы. Я был просто смешон. О, боже, я выглядел так глупо! А может здесь что-то добавляют в вино?
Он поскреб затылок.
– А ведь точно. Мы дорогой сколько вина выпили и ничего. А тут вон как развезло. Да, точно! Это все здешнее вино. Проклятые далийцы!
Дверь отворилась от резкого толчка, в комнату впорхнула Кира и тотчас наткнулась на враждебный взгляд карнелийца.
– Стучаться у вас в Далии не принято? – пробурчал он с неожиданной даже для себя злостью.
– Прости, привычка, – вздохнула Кира. – Как особа королевской крови я могу беспрепятственно входить куда и когда угодно. К тому же, ты ведь одетый, что тебя смущает?
Карнелиец хмыкнул, вытряхнул из мешка оселок и обнажил клинок. Тот был в идеальном состоянии, но сейчас это не имело значения. Правка и заточка клинка обычно помогали Роланду успокоиться.
– Что с тобой?
Кира обошла его кругом, рассматривая так, точно впервые увидела.
– Ты на себя не похож. Что происходит?
– Я же говорил, нельзя мне во дворец.
Принцесса поморщилась.
– Думаю, дело не в этом, – задумчиво заметила принцесса. – Впрочем, так или иначе, но в таком состоянии ты вряд ли нам подойдешь.
– Кому это нам?
– Королевской семье Далии и... – она запнулась, а потом с вызовом бросила. – И мне лично!
– Ну и зачем мне подходить вам? – усмехнулся карнелиец, продолжая обрабатывать клинок. – Хочешь дельце подкинуть? Так я и так, Селену вон охраняю. Пока...
– Тебе надо в прорицатели, Роланд. Нам действительно нужна твоя помощь. Только вот учитывая твое состояние...
– Да что ты привязалась к моему состоянию? – воскликнул он. – Я же говорил – не люблю я дворцов! Не люблю этих церемоний, этих дурацких пышных нарядов, этих сладковонючих придворных. Тьфу!
– Значит тебе и мое платье не понравилось? – нахмурилась Кира.
– Твое? – Роланд замялся. – Ну, твое очень даже ничего. В отличие от этих павлинов, ты, в общем-то... ну, красивая.
Кира резко отвернулась, ощущая как краска заливает лицо. Однако внимание карнелийца по-прежнему было приковано к оружию.
– Правда? – слабым голосом спросила она.
Кира с ужасом ощутила как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Это было странно. Это было странно и непонятно. Они ведь столько времени провели рядом. И болтали о чем ни попадя, и вместе в речке купались, одевались-раздевались, почти не скрываясь. Казалось бы, привыкла к нему, почти как к брату, а тут...
– Правда, Кира, – Роланд тяжело вздохнул. – Если честно, никак не могу поверить, что ты принцесса. Может потому и хандрю. Все ж таки столько дней вместе. Сначала мальчишка-оборванец, потом девчонка-бродяжка, в общем, привязался я к тебе, как к младшей сестренке.
Кира вздрогнула.
– А тут вдруг – принцесса, – продолжал он. – Не каждый день, знаешь ли, такое.
Точильный брусок завжикал по лезвию с удвоенной силой. Кира робко присела на край кровати.
– Роланд, – тихо позвала она. – Но ведь я осталась прежней. Принцесса – да, ну что же теперь, я не человек? Я бы хотела, чтобы между нами все осталось по-прежнему, ты будешь просто Роланд, а я Кира.
– Честно?
Карнелиец впервые заглянул ей в глаза и девушка задрожала, готовясь услышать нечто очень и очень ужасное. Она не смогла ответить, горло что-то сдавило и Кира просто кивнула.
– Кира, вряд ли будет по-прежнему. Да, мы можем, когда рядом нет твоих придворных, называть друг друга как раньше. Но это будет лишь видимость, ты ведь умница, ты ведь все понимаешь.
Она отрицательно замотала головой, хотя отлично все поняла. Глаза заблестели и Кира торопливо отвела взгляд.
– Потому что ты принцесса. А я хоть и дикарь, как ты часто повторяла, но могу себе представить, что такое принцесса, что такое королевская семья, власть, долг, ответственность за страну и так далее. Ты отлично понимаешь о чем я говорю, понимаешь, пожалуй, даже лучше чем я. Ты ведь от этого пыталась убежать? Но кровь оказалась сильнее, Кира. Стоило услышать о разбитых Печатях, как ты рванула домой едва ли не обгоняя нас.
Из глаз Киры ручьем хлынули слезы и она закрыла лицо ладонями.
– Кира? Ну что ты...
Роланд вздохнул и, преодолев слабое сопротивление, прижал ее к себе.
– Куда тебя понесло? – проворчал он. – Сидела бы дома, во дворце, вон у вас тут фонтаны на каждом шагу...
– А сам-то чего? – сквозь слезы бросила она.
– Ну я, я мужчина.
– А я принцесса!
– А если принцесса – нечего тогда плакать. Принцессы не имеют права плакать.
– А если хочется? – тихо спросила она, чуть успокоившись.
– Ну, если сильно хочется, то немножко можно, – согласился он.
– Спасибо, что разрешил, – буркнула Кира.
Она отступила на шаг, не отрывая от Роланда сердитого взгляда. Карнелиец улыбнулся.
– Надумаешь еще поплакать – приходи, – заметил он.
– Не дождешься!
– Ну, нет так нет. А теперь давай рассказывай, что у вас в королевстве случилось? – попросил Роланд. – А то ведь глядя на Аламарские башни и не скажешь, что вам может что-то всерьез угрожать.
– Может, – тихонько сказала Кира. – Еще как может. Помнишь я рассказывала об ангеле Аламаре?
Роланд кивнул.
– Я рассказала не все. Есть еще кое-что, о чем знают в Далии лишь маги. Именно Аламар после Великой Битвы привел выживших людей на это место. Он заложил город, он передал нашим предкам многие знания, он установил первые законы. А затем ушел в подземелья, оставшиеся еще от древнего города. Перед тем как уйти он сказал, что если случится беда, если городу будет угрожать смертельная опасность, его можно будет разбудить. И он вернется. Вернется, чтобы снова помочь людям. Однажды такая беда случилась...
– Инквизиция?
– Нет, что ты, это случилось гораздо раньше, более тысячи лет назад...
– Что? Ты что-то путаешь. Насколько я слышал, тысячу лет назад родился ваш Спаситель.
– Это позиция Церкви. Но здесь, в Далии, нам известно многое из того, что Церковь никогда не признает. Башни никогда не позволяли захватить город. Аламар никто не грабил и не жег. Сюда ни разу не смогли пробиться орды Измененных. Поэтому в наших библиотеках сохранилось множество древних книг, многие из которых были написаны вскоре после Великой Битвы. К сожалению, далеко не все из них понятны нам, но все-таки кое-что мы смогли уяснить. Например, мы узнали, что Спаситель в действительности родился гораздо раньше...
– Ты хочешь сказать, что сейчас вовсе не тысячный год нашей эры?
– Да, Роланд. Но даже здесь, в Далии, это знают очень и очень немногие.
– И какой по-вашему сейчас год?
– К сожалению, мы не знаем точно. Имеющиеся книги порой противоречат друг другу.
– Ну хоть примерно?
– Примерный год я могу назвать, но только имей в виду, что наши исследования не прекращаются ни на миг, так что и этот год может быть отодвинут еще дальше в прошлое.
– Не томи, Кира, который сейчас год?
– Примерно двухтысячный год от рождения Спасителя.
– Ничего себе! Так что же получается? Не тысячный, так двухтысячный? Как ни крути, а конец света все равно на носу, так что ли? – Роланд рассмеялся.
– Не вижу причин для смеха. Конечно, у вас, карнелийцев, все еще процветает политеизм...
– Что процветает? – нахмурился Роланд.
– Я хотела сказать, ваша древняя вера. Боги огня, воды, неба, земли и прочие, так что вам, конечно, трудно принять мысль о конце света, но, поверь, все это действительно более чем серьезно.
– Я бы не сказал, что мы не верим. В конце концов легенды о Великой Битве сохранились и у нас. Чтобы тогда не случилось – битва Спасителя с Дьяволом, или битвы наших древних богов, времена были и впрямь тяжелые. Чтобы не случилось в прошлом, это может повториться.
– Конечно. Да ты и сам видел – Печати разрушаются одна за другой! А у нас тут еще и Аламар...
– Аламар? А что с ним?
– Однажды его разбудили и он помог изгнать орды врагов. Не знаю, кто это был, Измененные, или кто-то еще, но Аламар спас наш город. Но потом, уходя в катакомбы, сказал, чтобы его больше не будили. Он сказал, что очень устал, что изнемогает в битве со своим бывшим хозяином. А если он проиграет эту битву... В общем, если это случится, он превратится в демона и разрушит город!
– Он непостоянен как женщина, этот ваш Аламар, – Роланд усмехнулся. – То демон, то ангел, то опять черт знает кто.
– Не говори так! – топнула ногой Кира. – Неужели непонятно, что душа Аламара куда важнее для Сатаны нежели твоя или моя?
– Ладно-ладно, что же все-таки стряслось у вас? Разбудили?
– Да, – Кира отвела взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55