Для
вашей же пользы.
Я оделся, выпил кофе без молока, как это вошло здесь у меня в привычку, и в на
значенный час отправился в комнату шейха.
Он, как обычно, ждал меня. Все та же негнущаяся, прямая фигура, которую он, ка
залось, удерживал не мускулами, а волевым усилием. Тощие ноги, скрещенные
под длинной одеждой, голова, напоминавшая ракушку, надетую на палку. На ко
ленях его лежал лист белой бумаги, который он прикрывал длинными руками,
похожими на птичьи лапы. До сих пор я никого еще так не боялся.
Ц У вас усталый вид, Ц сказал он, когда я поздоровался и уселся на пол воз
ле его ног.
Ц Вчера вечером соседи гуляли на свадьбе, Ц ответил я. Ц Музыка не дава
ла мне спать.
Он смотрел куда-то мимо меня.
Ц Люди женятся, Ц пробормотал он, Ц рожают, умирают. Я столько раз слыша
л свадебную музыку, сколько вы и представить себе не можете. И рыданий на п
охоронах Ц не меньше.
Глаза его обратились на меня.
Ц Что бы вы дали, чтобы избежать всего этого? Ц спросил он. Ц Свадьбы, ро
ждений, угасания, могилы?
Я колебался. Надо было не ошибиться с ответом. Каждое мое слово значило се
йчас очень много.
Ц Конечно же, Ц неуверенно сказал я, Ц никто не может избежать могилы.

Он сурово взглянул на меня, и я почувствовал, как у меня сильно забилось се
рдце. Я вступил на опасную территорию. Если я скажу что-то лишнее...
Ц Напротив, Ц произнес он, Ц именно это и является целью нашего с вами о
бучения. Способ избежать этого.
Ц Теоретически Ц да. Я это понимаю. Но... конечно же, такой цели никто не мо
жет достичь.
Пока я говорил, перед глазами моими стояла вчерашняя сцена. Неужели шейх
Ахмад обманул саму смерть? Действительно ли сто лет назад он был уже стар
иком? А двести лет назад?
Ц Вы очень молоды, Ц сказал он, Ц и ваше обучение этому еще только начал
ось. Не стоит делать преждевременных выводов. Со временем вы поймете.
Он помолчал. Древние руки его, как увядшие листья, шевелились и задевали л
ежавшую на коленях бумагу.
Ц Вы еще не ответили на мой вопрос, Ц сказал он. Ц Что бы вы дали за то, чт
обы прожить хотя бы один год сверх отведенного вам срока?
Ц У меня нет желания прожить долгую жизнь, Ц ответил я. Ц В этом не буде
т смысла.
Ц В самом деле? Почему же?
Ц Потому что смысл жизни для меня был в любви. Она умерла, и я больше не виж
у смысла ни в чем.
Ц Понимаю. Вы говорили об этом, когда впервые появились здесь. Вы сказали
, что вы ищете мастерства, а не долгой жизни. Но если я скажу вам, что женщина
, которую вы любили, может быть возвращена к жизни?
Произнося это, он не сводил с меня глаз.
Ц Это жестоко, Ц сказал я. Ц Катриона мертва. Тело ее гниет в могиле.
Ц Тем не менее. Ц Голос его звучал жестко. Ц Если бы это случилось... Что б
ы вы за это дали? Я прошу вас подумать.
Ц Вернуть ее к жизни? Ц Я решил ему поддаться. Ц Все, Ц заявил я. Ц Я все
бы отдал за это.
Ц Вашу собственную жизнь? Вашу душу?
Ц Да, Ц сказал я. Ц Для того чтобы вернуть ее, я отдам все.
Он улыбнулся в первый раз.
Ц Вы начали обучаться, Ц заметил он.
Он поднял с колен руки. На листе бумаге был начертан талисман в арабском с
тиле da'-ira, в центре которого стояло написанное красными чернила
ми по-арабски имя Катрионы.

* * *

На следующий день мы уехали из Феса. О последующих событиях у меня остали
сь самые смутные воспоминания. Сначала мы прибыли в Марракеш и сняли там
маленький дом в старой части города. Там к Дункану каждый день приходили
святые люди и пророки. В этой самой южной части страны солнце палило сове
ршенно немилосердно. Долгие дни проходили в каком-то наркотическом забы
тье. Мне казалось, что я сплю на ходу. Я грезил о прохладном ветерке или лед
яной воде. Во сне я видел шейха Ахмада. Морщинистое лицо его и горящие глаз
а преследовали меня на длинных пыльных улицах. Иногда он был мертв, иногд
а жив, иногда Ц не то и не другое. Несколько раз мне снилось, что Ян и Катрио
на ищут меня и не могут найти.
Дункан становился замкнутым, ушедшим в себя. Казалось, что всю его светск
ость уничтожили постоянная жара и святые люди, проводившие с ним долгие
часы за чтением заклинаний, которые передали им когда-то их отцы. Иногда о
н приглашал меня на эти собрания, считая, что мне полезно это послушать. Сл
учалось, мы вместе присутствовали на церемониях, которые местные братст
ва устраивали на могилах своих шейхов.
Из Марракеша мы отправились еще южнее, в Тафилальт, а потом куда-то еще. Мы
проехали несколько городов, которые показались мне более странными, чем
во сне. Уличные лабиринты предусмотрительно отгораживались от солнца. Я
сидел здесь часами в темноте, пока Дункан шептался в углу с мужчинами и ст
арыми женщинами, ступни и ладони которых были окрашены хной. Иногда я зас
ыпал, а во сне заползал в дверь темного собора в Сторновее или несся на чет
вереньках по улицам Феса, преследуемый по пятам чем-то скользящим и поющ
им.
Мы проехали необъятную пустыню, в которой крошечные скученные города на
поминали опухоли из желтого кирпича. Изредка мы видели белые купола мест
ных церквей да замечали на горизонте человеческую фигуру.
Всюду, куда бы мы ни приезжали, велись разговоры о смерти. Все носили при с
ебе амулеты, чтобы защититься от загробного зла, и талисманы, чтобы обезо
пасить себя от дурных помыслов пока еще живых людей. На кладбищах нам шеп
тали о загробных тайнах. Я вздрагивал, вспоминая старика из Феса, так как з
нал, что той ночью он был мертв.
Однажды, в конце сентября, Дункан сказал мне, что пора возвращаться домой.

Ц На этот год наша задача выполнена, Ц заявил он. Ц Знаю, вам было трудн
о это выдержать. Однако когда вы вернетесь домой и проанализируете свои
впечатления, то поймете, насколько все это было полезно. За проведенные з
десь пару месяцев вы узнали столько, сколько не узнали бы дома за несколь
ко лет.
Из Марракеша мы должны были на самолете вылететь в Лондон. Дункан заброн
ировал места в гостинице и перед дорогой дал два дня отдохнуть. Мы оба уст
али и большую часть времени провели в постели.
В последний вечер мы направлялись в гостиницу после раннего ужина. Улицы
были полны людей, идущих поклониться мумии Сиди Мусы, местного святого. П
разднество должно было продлиться несколько дней. Повсюду раздавалась
громкая музыка. На маленькой площади рядом с гостиницей мужчины собирал
ись резать жертвенных овец. До нас доносился запах крови. Ночь была жарко
й, но в воздухе ощущалась влага, и это предвещало дожди.
Мы отправились в номера собирать вещи. У меня было с десяток книг, которые
я приобрел во время путешествия. Обнаружив, что пять книг не помещаются в
чемодан, я отправился с ними к Дункану.
Он стоял возле окна, наблюдая за празднеством. Я слышал испуганное блеян
ье овец и крики прохожих.
Ц У меня не помещаются все книги, Ц сказал я. Ц Может, мне приобрести ещ
е одну сумку?
Ц Сейчас все магазины закрыты, Ц ответил он, не поворачиваясь. Ц Но в мо
ем чемодане есть место. Он стоит там, в спальне. Можете им спокойно восполь
зоваться.
Я поблагодарил и пошел в спальню. Чемодан Дункана, открытый, стоял на кров
ати. Ему оставалось лишь положить наверх несколько рубашек. Я вынул из че
модана несколько предметов, чтобы освободить место для книг. Они хорошо
туда вошли.
Когда я стал расправлять одежду, что-то привлекло мое внимание, сам не зна
ю, почему. Возможно, подсознательно я искал это. Я увидел что-то полосатое.
Шарф Нового колледжа Ц шарф Яна, тот, что он оставил когда-то в моей кварт
ире, тот, что исчез сразу после прихода Дункана. Я вытащил его. Ошибки быть
не могло: на ярлыке было четко написано имя Яна. Я вспомнил разговор о добр
е и зле, который был у нас когда-то с Дунканом, и его замечание о способе, ко
торым можно убить человека или сделать его инвалидом. "Самое большо
е, что требуется, Ц это прядь волос жертвы или предмет его оде
жды".
Я положил шарф на место и аккуратно расправил все, как было, затем вернулс
я в гостиную. Дункан все еще стоял у окна.
На улице резали овец. Они блеяли и стучали ногами по твердой земле. Это был
а одна из самых долгих ночей в моей жизни.

Глава 14

В Эдинбург я возвратился осенью. Листья в том году опали рано, и к середине
октября стали появляться первые признаки приближения зимы. После неско
нчаемого лета я вдруг внезапно, без предупреждения окунулся в холодный и
негостеприимный мир, полный резкого ветра, дождя и туманов, наползающих
с моря. Все вокруг ходили закутанные, защищаясь от происков погоды. Моя кв
артира поджидала меня, и я сидел там, дрожа и страшась выйти на улицу.
Минувшее лето меня дезорганизовало и запутало. Я получил новые знания, н
о это только увеличило число вопросов, на которые я не мог получить ответ
а. Шарф Яна в чемодане Дункана вызвал у меня самые мрачные подозрения, но д
аже самому себе я не решайся о них говорить. Я убеждал себя в том, что этому
инциденту легко найдется невинное объяснение, что Дункан взял шарф по ош
ибке, приняв его за свой. Шарфы, которые носят в колледже, легко перепутать
. Но в то же время мне было известно, какое применение мог найти этому шарф
у такой человек, как Дункан.
С моей работой в университете, разумеется, было покончено; найти работу в
другом университете города, даже на неполную ставку, у меня возможности
не было. Пришлось подать заявление на пособие по безработице. Я понимал, ч
то материальное положение мое отныне резко ухудшится, но утешался тем, ч
то волен буду проводить время, как пожелаю, и продолжу исследования в нуж
ном мне направлении.
Я постарался объяснить свою ситуацию Дункану, ничего не утаивая. Сказал,
что закончил писать докторскую, но хотел бы остаться в Эдинбурге, чтобы п
родолжить то, что считал настоящей своей учебой. Он не спросил меня, когда
будет защита. Думаю, к тому времени он уже догадался об истинном положени
и вещей, но решил не подавать вида. По правде сказать, мне хотелось выложит
ь ему все начистоту: сейчас уже не имело значения, какого рода исследован
иями я занимаюсь, так как эти исследования больше не являлись побудитель
ной причиной моих продолжительных взаимоотношений с Дунканом. Лишь сму
щение удерживало меня от признания.
Дункан немедленно предложил выплатить деньги за аренду квартиры, так ка
к я был не в состоянии оплачивать ее из скудных средств социального посо
бия. Я ответил, что не могу принять его помощь.
Ц Вы и так заплатили за меня целое состояние, взяв с собой в Марокко, Ц ск
азал я. Ц Я больше не вправе взять от вас ни одного пенни.
Ц Да что вы, Эндрю! Какое состояние? Марокко Ц дешевая страна, к тому же мы
по большей части гостили в домах друзей. Мне хочется помочь вам. Честно го
воря, я вложил в вас слишком много, и мне бы не хотелось, чтобы старания мои
пропали втуне. Если вы поселитесь в каком-нибудь жалком помещении, вы дес
ять раз подумаете, прежде чем согласитесь продолжить наши занятия. У вас
теперь высокая квалификация, и я не думаю, что вы долго останетесь без раб
оты. Как только найдете работу, мы будем видеться все меньше и меньше. Возм
ожно даже, что вы займете какой-нибудь ученый пост в другом городе. Ц Он п
омедлил. Ц Вы сможете расплатиться со мной позже.
Ц Как я смогу это сделать, если у меня нет работы?
Мой собеседник улыбнулся:
Ц Не волнуйтесь. Я об этом подумаю.
Улыбка не сходила с его лица. Она была теплая и победительная, и в то же сам
ое время скрытная. В общем, не из приятных. Несмотря на мой страх перед ним,
я все еще восхищался Дунканом. А то, что он предлагал, без сомнения, было пр
ивлекательно.
Марокканские приключения тревожили меня, но парадоксальным образом то
лько раздразнили аппетит к разгадыванию загадок, которые я исследовал. Э
динбург с его знакомыми улицами и резким ветром быстро выдул летние впеч
атления. Запутанные воспоминания о Северной Африке делались смутными, и
спустя несколько недель я стал смотреть на то, что случилось летом, как на
результат расстроенного воображения, потрясенного новыми впечатления
ми.
Я вернулся к прежним книгам и ритуалам. Наступила зима со всеми ее прелес
тями. Почти каждый день шел дождь; если же дождя не было, на его место прихо
дил мороз. По ночам я читал, а днем долго спал. Я устроил себе добровольную
тюрьму. Я жил в своего рода коконе, из которого надеялся когда-нибудь выйт
и обновленным и блестящим. Однако трудно было сказать, куда именно я выйд
у, Ц в темноту или в свет.

* * *

В начале ноября Дункан впервые пригласил меня к себе домой. Пеншил-Хаус п
редставлял собой мрачное здание, построенное в шотландском баронском с
тиле. Располагалось оно в восточной части города, у подножья Ламмермурск
их холмов. День был холодный, мрачный, небо предвещало не то дождь, не то сн
егопад. Когда мы в «ягуаре» Дункана подъехали по петляющей дороге к дому,
стало еще темнее. Пеншил-Хаус скрывался за высокими деревьями с оголенн
ыми ветвями. Повсюду были тени: тени от деревьев, тени от высоких гор, длин
ные тени от самого дома. Перекрещиваясь, они падали на короткую аллею, ока
ймленную кипарисами.
Я предполагал, что дверь нам откроет сгорбленный старик, верой и правдой
служивший еще отцу Дункана. Но вместо этого нас встретила хорошо одетая
пожилая женщина, казавшаяся скорее компаньонкой, нежели домоправитель
ницей. Она держалась формально и чуть сурово. Я заметил, что, разговаривая
с Дунканом, она часто сбивалась с подчиненного на фамильярный тон. Стара
я экономка застряла где-то на полпути между двумя эпохами: прослужив мно
го лет сварливому отцу, она сердечно привязалась к сыну, который дал ей го
раздо больше полномочий.
Ланч нам подали в столовой. Это была комната с низким потолком. За стол мож
но было усадить человек двадцать. Обслуживала нас девушка лет шестнадца
ти. Она, шаркая ногами, входила и выходила из комнаты и не произносила при
этом ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27