Когда Дункан уселся, я суетливо собрал чайную посуду и поспешил вынести
ее из комнаты.
В этот вечер, впервые после нашего знакомства, мы заговорили на личные те
мы. Он рассказал мне, что отец его был врачом, а богатство досталось им от д
еда, занимавшегося импортом тканей. Он торговал с Ливией и Северной Афри
кой.
Милн никогда не был женат, но в его жизни было несколько женщин, от которых
у него не было детей. Сейчас он жалел об этом, и не только потому
, что некому передать наследство. Больше всего его угнетало то, что его зна
ния, особенно в области оккультных наук, которые он приобретал в течение
всей жизни, умрут вместе с ним.
Он, казалось, немного боялся смерти. Он несказал, почему. Мне думалось, что
он тоже утратил близкого человека и, несмотря на свое знание оккультизма
, не мог заставить себя поверить, что другой жизни не будет и он не встрети
тся с той, кого потерял. Во всяком случае, таковы были мои первые впечатлен
ия. Только потом я понял, что страх его происходил не от недостатка знаний
, а наоборот Ц от их избытка.
Он рассказал мне, что родители его умерли: отца нечаянно подстрелили, а ма
ть свела в могилу болезнь рака. Это побудило меня рассказать ему о Катрио
не, хотя поначалу я мысленно зарекался не делать этого. Он выслушал мою ис
торию с сочувствием человека, который Ц так мне тогда показалось Ц пер
енес такую же потерю.
Ц Где, как вы думаете, она сейчас? Ц спросил он вдруг, когда я кончил свой
рассказ. Ц «В мире» Ц как выразился бы ваш друг-священник? В раю? В аду?
Ц Ну, нет, Ц запротестовал я. Ц Я не могу поверить в то, что кого-нибудь м
ожно низвергнуть в ад.
Это совершенно несправедливо. А Катриона... Нет, в это я поверить не могу.
Ц Но вам хотелось бы увидеть ее еще раз?
Ц На это у меня нет никакой надежды, Ц ответил я. Ц Я не верю в жизнь посл
е смерти.
Ц Значит, преподобный Гиллеспи не сумел обратить вас в свою веру?
Я покраснел:
Ц Я ведь вам уже говорил. Я его едва знаю. Он никогда не беседовал со мной о
вере.
Ц О, да я и не сомневаюсь. Они теперь тонко действуют. Но что же, даже ваше ж
елание еще раз увидеть Катриону не может убедить вас в существовании дру
гого мира?
Я отрицательно покачал головой.
Ц И все же, Ц тщательно подбирая слова, проговорил он, Ц все же я сомнев
аюсь в вашей правоте. Мы ведь с вами уже говорили о других реальностях. Со
временем вы узнаете об этом больше. Ваша Катриона, может быть, не так далек
о от вас, как вы думаете. Ц Он посмотрел чуть в сторону, как бы разглядывая
нечто за моим плечом. Ц Кто знает? Что, если в этот самый момент она находи
тся рядом е вами? Возможно, она никогда вас не покидала.
Я не удержался и посмотрел в направлении его взгляда. Там, разумеется, ник
ого не было. Он тихонько рассмеялся:
Ц Мне давно пора идти, Эндрю. Сегодня мы с вами что-то совсем разболталис
ь. Приходите завтра ко мне. У меня для вас есть кое-что новенькое.

* * *

Ночью я видел во сне Катриону. В этот раз она пришла не одна, рядом с ней сто
яла какая-то фигура. Мне почему-то показалось, что это был Ян, хотя лица его
в темноте было не видно, да и фигура выглядела неотчетливо.
На следующее утро меня разбудил телефон. Это был Ян.
Ц Эндрю, извини за беспокойство. Ничего серьезного. Просто мне показало
сь, что вчера я оставил у тебя свой шарф. Посмотри, пожалуйста.
Я посмотрел везде, но не нашел.
Ц Не могу его найти, Ян, Ц сказал я. Ц Я помню, что ты в нем пришел. Может бы
ть, ты все-таки прихватил его, когда уходил? После меня ты никуда не заходи
л?
Ц Нет, я отправился прямо домой. Никакого семинара у меня не было. Что ж, эт
о странно. Если ты на него наткнешься, позвони. Ну, ты помнишь... такой полоса
тый Ц в красную, синюю и белую полоску.
Ц Ян... Ц Я замолчал. Я не вполне понимал, что именно хотел бы сказать.
Ц Что такое, Эндрю?
Я наконец осознал, какие слова чуть не сорвались с моего языка. Но я не смо
г произнести их.
Ц Ничего, Ц промямлил я. Ц Ничего, я перезвоню. Обещаю. Очень скоро.
Он попрощался, и я опять остался наедине со своими книгами. Или нет... Я вспо
мнил, о чем говорил Дункан накануне. Может быть, я, в конце концов, и не один.


Глава 9

В тот вечер, после занятий, Дункан опять разговорился. Он расспрашивал о м
оей семье, о жизни на Льюисе, затем опять вернулся к Катрионе Ц здесь он п
роявлял особый интерес. По его просьбе я показал ему несколько фотографи
й: после смерти Катрионы он был первым человеком, которому я показал ее сн
имки. Он их внимательно разглядывал, не произнося ни слова. Пальцы его мяг
кими круговыми движениями оглаживали каждую фотографию, при этом он что
-то тихо шептал. Наконец он протянул их мне.
Ц Что вы сейчас говорили? Ц поинтересовался я.
Он покачал головой.
Ц Не сейчас, Ц молвил он. Ц Позже. Когда придет время.
Я не спросил, что он имеет в виду. Я приучился молчать. Мне было ясно, что он
заинтересовался Катрионой, и ему было важно узнать, что она для меня знач
ила. Более, чем когда-либо, я был уверен, что в жизни его произошла похожая т
рагедия и что в свое время он мне о ней расскажет.
Когда я убрал фотографии на место, он задал мне любопытный вопрос:
Ц У вас есть фотографии ее могилы?
Я отрицательно покачал головой.
Ц Мне... никогда не приходило в голову фотографировать могилу, Ц удивил
ся я. Ц Это вовсе не то, о чем мне хотелось бы вспоминать.
Ц Но ведь вы посещаете кладбище?
Ц Да, конечно, на годовщину и другие памятные даты.
Ц Когда вы пойдете туда в следующий раз, сфотографируйте, пожалуйста, ее
могилу Ц для меня. Мне хотелось бы видеть, где она похоронена.
Попроси он меня об этом несколько месяцев или даже недель назад, я посчит
ал бы такую просьбу нелепой и отталкивающей. Но теперь я покорно обещал и
тут же перестал ломать над этим голову.
Следующий его вопрос был не менее странен:
Ц У вас есть зарубежный паспорт?
Ц Есть. Вроде бы, срок еще не вышел.
Ц Хорошо, очень хорошо. В таком случае я прошу вас в это лето отправиться
со мной в путешествие.
Ц Путешествие? Куда?
Он сложил на коленях руки и внимательно посмотрел на меня:
Ц Каждое лето я езжу в Марокко. Там живут необыкновенно эрудированные л
юди, которых я глубоко уважаю. Святые люди, достигшие мастерства, которое
мы с вами стараемся постичь. Я хочу, чтобы этим летом вы сопровождали меня
. Мы с вами отправимся в Фес и Марракеш, а затем двинемся на юг. Вы сможете ув
идеть то, о чем только мечтали, познакомитесь с людьми, которых можно не вс
третить за всю жизнь.
Ц Я... я не смогу себе этого позволить. После июня я не буду получать жалова
нья...
Он покачал головой.
Ц Пусть вас это не беспокоит. Проживание в Марокко обходится очень деше
во. Я хочу, чтобы вы поехали со мной, потому что, думаю, время пришло. Вы сдел
али замечательные успехи, но это все же еще только начало. В Марокко вы, на
конец, начнете вкушать плоды. А затем вы будете готовы посетить Клермонт-
Плейс.
Ц Где это? Ц спросил я.
Ц Это то место, где я время от времени встречаюсь со своими друзьями. Там
есть люди, которым я хочу вас представить. Но, как я вам уже говорил, вы пока
еще к этому не готовы. Марокко поможет мне подготовить вас к этому событи
ю.
Долго уговаривать меня не пришлось. Ведь к концу июня я останусь соверше
нно без средств к существованию. Уже сейчас я чувствовал себя неуютно, га
дая: что же будет со мной, когда придется уехать из Эдинбурга и закончить з
анятия с Дунканом. А теперь, оказывается, мне не о чем больше беспокоиться
. Все будет устроено за меня. Я находился в надежных руках.
В начале июня я специально съездил в Глазго на кладбище, где была похорон
ена Катриона. Я взял с собой маленький фотоаппарат и сделал несколько сн
имков. У могилы был неухоженный вид. Родители Катрионы жили теперь в Абер
дине и редко посещали могилу. Я прибрал все, как мог, но от этого она не стал
а казаться мне менее мрачной.
Когда я показал фотографии Дункану, он остался доволен. Он вдруг попроси
л меня дать ему одну. Я выполнил его просьбу, хотя она и показалась мне тог
да довольно странной.

* * *

Уехали мы в начале июля. Из Лондона долетели до Касабланки. Даже при ярком
солнечном свете метрополия эта оказалась невероятно скучным городом, л
ишенным очарования и затаенного лукавства Востока. В первый же день наше
го приезда, когда мы дошли из нашего отеля до грязного, неухоженного цент
ра города, Дункан заметил на моем лице разочарование. Мы хотели зайти в ка
фе, чтобы выпить мятного чая со сладким миндальным молоком.
Ц Здесь нам делать нечего, Ц сказал он. Ц Отдохнем денек и отправимся д
альше.
О Касабланке у меня не осталось никаких воспоминаний Ц только постоянн
ый шум, выхлопные газы, серые здания, усталые люди, ощущение безысходност
и. В этот вечер мы ужинали в ресторане нашей гостиницы. Спал я тяжело, как п
осле снотворного.
На следующий день мы отправились на поезде в столицу Ц Рабат. За то длинн
ое лето я понял, что Марокко Ц это не та страна, которую можно понять и оце
нить за неделю. Я стал постигать ее очень медленно, переезжая из города в г
ород, прислушиваясь к комментариям Дункана. Это было не просто какое-то м
есто, это был целый мир. Для того, чтобы разглядеть его, требовалось вообра
жение. Как только я закрываю глаза, он встает перед моим мысленным взором.
Все вокруг Ц и города, и люди Ц будто прикрыто пеленой. Когда ты снимаешь
эту пелену, сразу начинаешь видеть все в истинном свете.
Сейчас трудно восстановить по памяти события тех месяцев. Теперь я даже
подозреваю, что большей частью я находился под действием каких-то нарко
тических веществ. Дункан привез меня в Марокко не для того, чтобы открыть
мне глаза на мир, а для того, чтобы уничтожить мою душу. Я, как потерянный, сл
едовал за ним, в Гадес
Гадес Ц ад, подземное царство (миф.).
, который он создал для меня из городов и пустынь Марокко. Он, как Вер
гилий, вел меня в преисподнюю, куда только он один знал дорогу.
Мы провели несколько дней в Рабате, дожидаясь документов, разрешающих на
м путешествовать вглубь страны. В это время в Западной Сахаре, на границе
с Алжиром, шла небольшая локальная война, и правительство, которое и в луч
шие времена чинило приезжающим всякие препятствия, сейчас было соверше
нно недоступно. Дункан оставлял меня в гостинице или в кафе, а сам ездил хл
опотать в министерство. Это стоило ему много терпения, а денег Ц еще боль
ше: необходимо было давать взятки. Но он относился к этому легко и даже под
шучивал над местными порядками.
Два раза в день я занимался с молодым человеком, который учил меня марокк
анскому арабскому. У него было нежное девичье лицо и постоянно грустные
глаза. Звали его Идрис. Большую часть времени мы разговаривали на просте
йшие темы, используя те немногие слова, которые были мне известны. Раз или
два он переходил на неуклюжий студенческий английский и рассказывал мн
е о себе и о своих неприятностях. По-моему, он хотел спать со мной, но я кажд
ый раз менял тему разговора.
Чувствовал я себя очень одиноким. В долгие жаркие дни солнечный свет, игр
ающий на реке против моего кафе, ослеплял и доводил до тоски. По вечерам, к
огда становилось прохладно, мы с Дунканом сидели в маленьком закрытом дв
орике с источающей аромат бугенвиллией и читали неразборчивые арабски
е тексты при свете масляной лампы. Заканчивали, когда луна на звездном не
бе стояла высоко над нашими головами, почти теряясь в ветвях высоких пла
танов, а кругом царила тишина.
Затем мы переехали в Танжер и поселились в маленьком доме на улице Бен Ра
йсули, рядом с площадью Пти Сокко. Дом принадлежал Роджеру Вильерсу, стар
ому приятелю Дункана, давнему жителю города. Он был англичанин, переехал
в Танжер в тридцатых годах и знал его в те времена, когда там жили знаменит
ости со всего света. Он представил Пола Боула избранному кругу марокканс
ких писателей, с Вильямом Барроузом он курил гашиш и даже имел мимолетны
й роман с Барбарой Хаттон, наследницей Вулворта.
Он весьма забавно рассказывал обо всем этом. Был он уже стариком, точно зн
авшим цену себе и всем, с кем ему доводилось встречаться. Разумеется, не в
денежном выражении, а в том, насколько широко они были известны или начит
аны, кого или что знали.
Думаю, меня он презирал, однако терпел ради Дункана. Мое академическое об
разование ничего для него не значило, а мои познания в оккультизме соста
вляли лишь крошечную часть его собственных. Он не проявлял ни малейшего
интереса ни ко мне, ни к моим изысканиям. За это я ничуть его не виню. В конце
концов, он действительно превосходил многих людей своего круга. Не выхо
дя из своего домика, он сумел встретиться со всеми лучшими людьми, ему дов
еряли самые секретные сведения.
По вечерам здесь собиралось маленькое общество, не более двадцати пяти ч
еловек. Трое или четверо приходили каждый день. Среди гостей не было ни од
ного человека моего возраста, даже приблизительно. Некоторые из них были
настолько стары, что казались пришельцами из другой цивилизации. У всех
Ц гнилые зубы и провалившиеся щеки; разговаривали они о друзьях в Париж
е или Ницце, о родственниках в Нью-Йорке и о салонах в Риме.
Это были сплошь американцы или европейцы, разговор их велся на смеси анг
лийского и французского, пересыпанного словечками из марокканского ар
абского. На столы подавали напитки в высоких бокалах и сигареты с гашише
м. Я обратил внимание на то, что и другие наркотики совершенно свободно бы
ли в ходу Ц их привычно глотали или нюхали. Я никогда прежде не употребля
л наркотиков. Когда я сказал об этом Дункану, он только улыбнулся и спроси
л меня, что бы мне хотелось попробовать. Я начал курить гашиш, а потом, с теч
ением времени, стал экспериментировать и с другими снадобьями.
Обычно сразу после представления гостей друзья Дункана переставали об
ращать на меня внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27