Одна из женщин была длинноволосой блондинкой, у другой, рыжей, была очень короткая стрижка. Просто ежик. Вопреки прогнозам Молли не только не раздалась, но похудела килограммов на десять - двенадцать. Ну и ну, подумалось мне. Просто классическая однополая пара.
Итак, я превратила Молли Зейн в лесбиянку!
Между тем «очень большая собака» заметила меня и перешла на галоп. Молли, от которой пока что укрывалось мое пребывание на крыльце, приостановилась, потом бросилась в погоню за своим четвероногим другом. Теперь было видно, что это дог, причем великолепный представитель своей породы. Очень скоро выяснилось, что он еще и на редкость добродушен: обнюхав, он безо всяких принял меня как данность, отошел к штакетнику и щедро оросил его, подняв заднюю ногу. Я с трудом приходила в себя.
- Эй, дружище, а тебе не попадет?
Дог покосился на меня и, вот ей-богу, пренебрежительно хмыкнул.
- Ванда… - Подоспевшая Молли смотрела на меня во все глаза. Блондинка несколько под отстала, но уже было ясно, что она не готова принять меня так легко, как собака.
- Да, это я. Привет, Молли!
После короткого колебания она улыбнулась. Я успела заметить у нее на глазах слезы, прежде чем была заключена в объятия.
- Я так рада, что ты приехала!
Это прозвучало достаточно искренне, чтобы я немного расслабилась. Ведь что-то должно же и удаваться.
Тем временем блондинка присоединилась к нашей теплой компании. Я сочла разумным с ходу развеять ее подозрения.
- Привет! Я Ванда Лейн, не лесбиянка. Возможно, это было уж слишком прямолинейно, но атмосфера сразу потеплела, и моя рука была принята.
Грета и Молли обустроили дом в деревенском стиле, и, должна сказать, мне еще не приходилось видеть столько всевозможных безделушек и милых пустячков вроде тряпичных кукол, изделий из соломки и простецкой керамики.
- Ух ты! - вырвалось у меня. - Воображаю, сколько нужно времени, чтобы смахнуть пыль.
Молли только улыбнулась, водружая кувшин с каким-то прохладительным напитком и граненые стаканы на стол, рядом с блюдом искусственных фруктов.
- Ты точно такая, какой я тебя представляла по рассказам, - заметила Грета.
Интересно, хорошо это или плохо?
- Ну, я вас оставляю. Дам возможность всласть поболтать. - Грета чмокнула Молли в щеку, потом коротко, но тепло обняла, демонстрируя близость. - Если что, я у себя.
С этими словами она удалилась, а Молли наполнила стаканы и села.
- Вот, значит, как, - задумчиво произнесла я, глядя в ту сторону, куда удалилась ее подруга. - Не знала, что ты из такого теста!
Молли промолчала, только щеки порозовели.
- Вообще-то я ничего не имею против однополой любви! - заторопилась я.
- Расскажи о себе, - попросила Молли. - Как живешь?
- Отлично. Бросила этот «Восьмой канал» к чертовой матери.
- И правильно сделала! - сказала она с чувством. - Мне всегда казалось, что тебе там не место.
- Мне тоже.
Наступило продолжительное молчание, во время которого материализовался и сел с нами за стол призрак Джорджа. Избавиться от него можно было только рубанув сплеча, что я и сделала.
- По-моему, нам давно уже пора кое-что выяснить между собой. Потому я тебя и разыскала.
Призрак лопнул, как мыльный пузырь, но хотя Молли отлично понимала, о чем речь, она не сказала ни слова.
- Это насчет Джорджа, - зачем-то добавила я.
- Ты права, нельзя оставлять такие вещи невысказанными, - наконец заговорила Молли. - Они лежат в памяти, как тяжелый камень.
Я подобралась в ожидании обвинений.
- Прости, Ванда! Я поступила мерзко, гнусно! Видела, как Джордж тащит тебя к двери за волосы, но ничего не сделала, даже не вызвала полицию!
Моя бедная челюсть снова улеглась на грудь. Старательно взлелеянный образ разрушительницы чужих жизней разлетелся вдребезги. Но ей-богу, мне и в голову не могло прийти, будто Молли тоже может казниться тем, что в тот день оказалась не на высоте.
- Нет, что ты! - вскричала я, опомнившись. - Ты ни в чем не виновата! Я совсем не об этом, а о том, что…
Боже мой, Молли, это какое-то грандиозное недоразумение!
- Мягко выражаясь, - горестно сказала она. - Я бы назвала это преступной трусостью. Бросила тебя на произвол судьбы. Просто сунула голову в песок, как страус. Смылась куда подальше.
- И правильно сделала! - пылко заверила ее я. - Ты уже достаточно настрадалась, тебе требовалось отдышаться, пожить спокойно. Это я во всем виновата, я натащила тебе в дом дерьма!
- Я тогда ужасно перепугалась, - призналась Молли, вытирая мокрые щеки. - Просто до смерти! Ты не представляешь, как мне совестно…
- Не представляю и не хочу представлять, - заявила я, все больше проникаясь неожиданным поворотом ситуации. - Вина тут целиком моя, и ничего другого я не желаю слушать!
Грета появилась бесшумно, словно вдруг материализовалась у стола. Она положила перед нами пачку бумажных платков, сочувственно улыбнулась и также бесшумно вышла. Только тут я ощутила, что тоже плачу (если честно, слезами облегчения), и схватилась за платок.
- Хоть это и не мой профиль, Молли, - сказала я, махнув рукой вслед Грете, - но должна признаться, что в данный момент очень тебя понимаю. Мало какой мужик может быть таким душкой.
- В этом все дело! - Молли засмеялась сквозь слезы. - Уж не знаю, что бы со мной было без нее.
Когда слезы иссякли, носы были высморканы, а от пачки платков ничего не осталось, мы еще некоторое время посидели молча.
- Неужели все это время тебя терзало чувство вины? - наконец спросила я, так и не в силах до конца поверить.
- Вот именно терзало. - Глаза Молли снова наполнились слезами. - Я ела себя поедом за то, что бросила в беде лучшую подругу. Так не поступают! Надо было вызвать полицию, что-то предпринять… я не знаю, выдвинуть против Джорджа какие-то обвинения. Короче, надо было действовать, а я сбежала, как последняя свинья. Ведь он мог тебя убить, и все из-за моей бесхребетности!
- Но не убил же, - резонно возразила я.
- Не убил, и именно поэтому я не заела себя до смерти. Наконец-то к ней вернулось чувство юмора! Громко чокнувшись стаканами с лимонадом, мы выпили за счастливый исход. Я так и не сказала Молли, что Джордж не унялся, что он все еще бродит где-то там, планируя довести дело до конца. Мне даже удалось на время вообще выбросить его из головы. Жить намного легче, если умеешь повернуться спиной к суровой действительности.
- Сейчас я начну обратный счет, - шелестел мягкий, вкрадчивый голос, - и когда дойду до единицы, вы откроете глаза, почувствуете себя бодрой, отдохнувшей и вспомните, что за музыка то и дело звучит у вас в голове. Итак… три… два… один!
Мои глаза открылись. Вокруг царил полумрак, пропитанный запахом ладана. Я находилась на сеансе гипноза у некой Грейс.
- Как вы себя чувствуете?
- Бодрой и отдохнувшей.
Грейс была женщиной невысокой и худощавой, тем более широкой казалась ее улыбка. Прямо-таки зияющей. Признаюсь, я не слишком доверяла ее способностям и в первый момент почему-то ожидала, что она предложит мне для релаксации вместе покурить «травки». Даже теперь я не дала бы руку на отсечение, что в задней комнате у нее не припрятано кое-что покрепче ладана.
- Хорошо. А теперь попробуйте идентифицировать свою музыку.
Со вздохом я вызвала в памяти проклятую мелодию. Первые такты не заставили себя ждать, и я с надеждой прислушалась, как они нарастают. Однако кончилось все опять тем же - достигнув пика, музыка сошла на нет.
- Ну как?
- Никак. Может, я вам напою, а вы назовете?
- Попробуйте.
Я попробовала. Грейс пожала плечами.
- Не знаете?
- Нет, хотя, безусловно, что-то знакомое.
- В этом-то все и дело, - горько усмехнулась я. - Ладно, сколько с меня за попытку?
Оказалось, восемьдесят пять долларов, причем эти деньги я уж никак не могла получить назад.
- Кстати, Грейс, вы всегда хотели быть гипнотизером? - спросила я уже на пороге, вспомнив выражение «С паршивой овцы хоть шерсти клок». - В смысле, как вы к этому пришли?
- По совету инопланетян, - ответила она без тени улыбки.
Ну ясное дело, как же еще. Вот что бывает, когда выбираешь имя наугад по «Желтым страницам».
- И вы все еще с ними на связи? Тогда, может, они подскажут, что это за музыка?
- Как? Они же не телепаты.
- Правда? А я думала… впрочем, неважно. Спасибо, что согласились меня принять. И да пребудет с вами Сила.
- Я просто в восторге!
Элизабет налила два стакана молока, водрузила на стол блюдо с еще теплым шоколадным печеньем и первой схватила сразу пару штук.
- Ну, не томи, рассказывай.
- Эта радиостудия нравится мне все больше, - сказала она, блестя глазами и оживленно жестикулируя. - Время мне дали с девяти до трех дня и даже предоставили личный кабинет!
- Хм… - Я макнула печенье в молоко. - Как-то неловко объедаться вкусными вещами, когда дети уже в постели.
- Переживешь, - отмахнулась Элизабет с набитым ртом. - Это тот сорт неловкости, от которого надо избавляться сразу после появления первого ребенка, иначе так и будешь себе во всем отказывать. А спрашивается, зачем? Только в сказках мамаша всегда «сладок кус недоедала».
Я поскорее набила рот.
- Ну и как называется твое шоу? «Добрый доктор Айболит»?
- А я вовсе не доктор, - объявила Элизабет. - Для психоаналитика это не обязательно. Между прочим, шоу хотели назвать «Доктор Лиззи» и ужасно удивились, узнав, что у меня нет медицинского образования.
- Правда?
- Угу. - Она счастливо улыбнулась. - Представляешь, Мэтт (это продюсер) сказал, что при таком умственном потенциале во мне никак не заподозришь человека без диплома. Честно говоря, я побаивалась, что это вырастет в проблему, но он не стал на этом зацикливаться.
- Какой славный малый! - не удержалась я.
- Иронизируешь?
- Самую малость. Просто невозможно не заметить у тебя в голосе особых интонаций, когда речь идет об этом… Мэтта. Или у тебя уже есть что скрывать?
- Пока нет, - смутилась Элизабет. - Но очень возможно, что скоро будет, потому что от него исходят эдакие… многозначительные флюиды.
- Бойся флюидов, повидавший видов! - провозгласила я. - Интересно, а как же твоя теория о том, что одинокая жизнь лучше сломанной? Или это с самого начала был треп?
- Есть еще теория насчет «никогда не говори никогда», - засмеялась Элизабет. - Все остальные помогают в обычной повседневности, и только. К тому же мы с Мэттом пока даже не начали встречаться. Просто я хочу сказать, что… открыта для новых попыток.
- Ну, не знаю… хорошая ли это идея - с первых дней так бессовестно открыть себя для попыток босса?
Несколько минут мы жевали и глотали в молчании, потом лицо Элизабет прояснилось.
- Глупо отвергать идею только потому, что она не кажется хорошей.
- Тогда выпьем за идейный подход.
И мы чокнулись стаканами с молоком.
Глава 10
Наступили выходные. Джек увез обоих своих отпрысков навестить бабушку, Элизабет отправилась в Атланту с очередным визитом к Шерил, а я, раздав ценные указания Бонсу, Мэри Энн, разнокалиберным феям и эльфам (которых набралось уже изрядное количество), обеспечила себе заслуженный отдых.
Первым моим шагом было скупить в ближайшем магазине весь имеющийся в наличии запас вредной еды - ради Элизабет я старалась подавать детям добрый пример и была уже сыта по горло яблоками, свежим апельсиновым соком и хлебом с отрубями. Вернулась с мешком кока-колы и всевозможных «марсов» и «сникерсов», прекрасно понимая, что к понедельнику обзаведусь добавочными килограммами и жестоко подкошу себе пищеварительный тракт. Что делать, за все хорошее надо платить.
Ах да, и впервые за все долгое время я пригласила в гости старого друга Альберта.
Вторая половина пятницы прошла у телевизора. Истосковавшись по простым радостям, я смотрела все подряд: новости, мыльные оперы, ток-шоу, даже репортаж с марафона. Наконец стало сказываться перенасыщение, и под передачу «Сосед - соседу» я ударилась в жалость к самой себе.
Подумать только, в тридцать два года объедаюсь сладостями на чужом диване и смотрю на то, как соседи украшают друг другу дома, по чужому телевизору. А у меня самой и соседей-то никогда не было! В крайнем случае можно назвать соседкой Элизабет, но мы при всем желании не сможем разукрасить друг другу дома, потому что и дома у меня нет. Ничего у меня нет, если разобраться.
Тут я, само собой, пустила слезу.
Да и как не плакать над одинокой приживалкой, которой некуда податься на Рождество и остается лишь с горькой завистью смотреть по «ящику» на чужую предпраздничную суету. Это даже не слезливая мелодрама, это уже конец всему. Рука сама собой потянулась к старому другу Альберту, стоявшему нетронутым в центре журнального столика. А я-то, дура, надеялась обойтись без его поддержки!
Два часа спустя, разрумянившись от «капельки крепкого», я смотрела «Поменяться местами» с очень, очень неприятным чувством, что попала в категорию «полный нуль» и уже никогда оттуда не выберусь. Это чувство висело на мне кандалами с чугунным ядром.
Уснув на диване пьяным сном, я тем не менее открыла глаза с первыми рассветными лучами. Голова трещала как сумасшедшая, желудок ходил ходуном, и было совершенно ясно, что я слишком стара для таких эскапад, что у меня просто нет уже на это здоровья. Кряхтя и охая, я побросала в мусорное ведро остатки своих припасов и недопитую бутылку, вынесла ведро на улицу и вывалила все в бак, лишь чудом ухитрившись в последний момент спасти старину Альберта. В конце концов, отец был прав: бывает, что никак не обойтись без капельки крепкого. Я припрятала друга дней моих суровых в бар Элизабет, в самый дальний угол, отлично зная, что однажды возблагодарю Бога за собственную предусмотрительность.
Итак, «марсы» и «сникерсы» перекочевали в мусорный бак, а пожар в желудке был погашен стаканом свежего апельсинового сока. Однако лучше мне не стало. Занять себя было решительно нечем. После получаса метаний по дому я отправилась в «Уолмарт» и купила там кроссовки, ветровку с мобилизующей надписью «Тебе все по плечу!» и тренировочные штаны с двойной белой полосой по бокам. Если бы не жирок во всех местах, где ему свойственно откладываться, меня могли бы принять за ярую спортсменку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30