хорошо бы он нанялся на ту шхуну незадолго до того, как она пошла ко дну.
Приглушенный стук прекратился. Я представила себе, как Элизабет шарахнулась от разделочной доски.
- Это плохо говорит обо мне, да? - прямо спросила я, вываливая на стол молодую морковь.
- Я ничего на это не скажу. - Стук возобновился.
- Почему?
- Потому что есть большая разница между тем, что я должна сказать, и тем, что на самом деле думаю.
- В самом деле большая?
- Огромная. Я должна бы сказать, что нет смысла четко делить что бы то ни было на хорошее и плохое. Затем спросить, какие ощущения у вас самой вызывают мечты о том, чтобы ваш бывший муж отправился ко дну.
- Роскошные, мать его так!
- Вот ведь дерьмо-то! - Очевидно, это было любимое присловье Элизабет, и на сей раз оно было круто замешано на укоризне пополам с одобрением. - Вы только посмотрите на меня. Столько денег выбросить на образование, а за что ни схватись, кроме как «вот дерьмо», и сказать-то нечего.
Ревизия в шкафчиках вознаградила меня деревянным вазоном, полным орехов. Я захватила полную горсть.
- А второй вариант?
- Что, простите?
- Пока я знаю только то, что вы должны были бы мне сказать, но понятия не имею о том, что вы на самом деле думаете. Что я - воплощение зла?
- Нет. Что за ерунда! - Я представила, как Элизабет отмахивается рукой с зажатым в ней ножом. - Я думаю, что человеку свойственно желать зла недругу или обидчику. Мы все этим занимаемся время от времени. Когда этим дело и ограничивается, все в порядке. К чему я веду? Если вы не устраивали бывшего мужа на шхуну, зная, что она вскоре пойдет ко дну, тут и говорить не о чем. Представили себе, насладились - и хватит, займитесь другим делом.
Ух ты! У меня даже нож из рук выпал.
- Вы в самом деле так думаете?
- В самом деле.
Мне пришло в голову, что я могу к ней привязаться, к этой Элизабет.
- Знаете, второй вариант нравится мне больше.
- Что, правда? - Она так удивилась, что снова перестала стучать ножом.
- Моральный удар под ложечку действует отрезвляюще. Спросите любого киношного психолога.
- Конечно, если он не мать-одиночка с висящим над ее головой судебным преследованием.
На заднем плане что-то весело прокричал детский голос. Элизабет невнятно ответила, послышалось смачное чмоканье. Не поставить ли точку на своих откровениях? Но черт возьми, когда еще выпадет шанс!
- А что вы скажете о несуществующей музыке?
- То есть?
Я подавила зарождающийся в груди тяжелый вздох. Элизабет не понравилось слово «спятила», но рано или поздно придется воспользоваться если не им самим, то более мягким синонимом.
- У меня в голове то и дело возникает обрывок мелодии. Днем это тоже бывает, а уж ночью, когда пытаюсь уснуть, без этого просто не обходится. Понятное дело, что, кроме меня, никто этой музыки не слышит. Ну что? Спятила я или как?
Молчание, буквально пропитанное коротеньким словом «да». Потом:
- Совсем не обязательно. Это может быть отзвуками работы вашего подсознания.
- Дерьмо, - сказала я устало.
- Нет, я серьезно.
- Я тоже. Это последствия черепно-мозговой травмы. По-моему, трудно не усмотреть связи. Или с точки зрения психоанализа это всего лишь совпадение?
- У кого-то совпадения случаются сплошь и рядом, кто-то вообще не знает, что это такое. Все зависит от того, насколько они часты в вашей жизни.
- Дерьмо!
- Нет, серьезно.
- Ну хорошо, допустим, это подсознание. Очевидно, все зависит от того, имеет ли подсознание дар речи. Получается, что мое имеет. Тогда какого же дьявола оно так долго держало язык за зубами? Почему мне пришлось разбить голову об пол, чтобы оно соизволило заговорить?
- Мне-то откуда знать? Это же ваше подсознание, не мое.
Я решила, что нет смысла дальше муссировать эту тему.
- А что вы там говорили насчет судебного преследования?
- Так его растак! - Элизабет понизила голос. - На сей раз все зависит от того, располагаете ли временем вы.
- Послушай, ты адвокат по каким делам?
Уолтер уже украсил вешалку своим элегантным плащом и как раз пытался ослабить узел галстука, когда я появилась из кухни в носках, оскальзываясь на хорошо натертом паркете, в самой бесформенной своей майке, о которую уже неоднократно успела вытереть руки.
- По гражданским, - рассеянно откликнулся он и вытянул шею в сторону кухни. - Это оттуда идет такая вонь?
- Оттуда, - признала я кротко. - Поэтому на ужин будет пицца из «заказов на дом».
- Что ты натворила?
- Ты забываешь, что я из категории жертв, а не злодеев. Жертва обстоятельств. А речь идет о моей подруге по имени Элизабет. А! Тебя интересует, что я натворила на кухне?
Уолтер отступил и принялся буравить меня взглядом.
- Сколько выпила?
- Ни глотка! - вознегодовала я. - Дело, знаешь ли, в благих намерениях. Просматривая кулинарные сайты, я нашла роскошный рецепт «Курица с луком-пореем, обжаренным до золотистого цвета». К сожалению, я не знала, что для таких блюд берется только белая часть этого самого лука-порея, поэтому изрезала все до самых кончиков листьев. Фу, ну и гадость! Но я уже все отчистила, включила вытяжку, так что скоро будет порядок и…
- Ванда! - Уолтер со смехом встряхнул меня за плечи. - Ты хоть дух переводи, когда отчитываешься.
- Уф-ф! Перевела. Я бы не взялась за этот треклятый рецепт, но, знаешь ли, торчать тут совсем одной, со всеми этими мыслями насчет Джорджа… надо же чем-то снимать нервное напряжение!
Брякнув это, я прикусила язык. Поздно - Уолтер был не из тех, кто пропускает что-то мимо ушей. С тем же успехом я могла прямо предложить хороший способ снятия нервного напряжения. Его руки отдернулись, я сделала шаг назад. Мы были ничуть не лучше угловатых подростков, что обмениваются первыми робкими прикосновениями в углу за школьной столовой. Как будто нас в любую минуту могли застукать и высмеять.
- Так что там случилось у твоей подруги?
- Она раздавила мопед бывшего мужа на его же машине. Понятное дело, не случайно. Негодяй еще и не такого заслуживал! Вообрази, они решили снова сойтись, дело вроде бы шло на лад - и вдруг она его застукала с одной потаскушкой из цветочного магазина! Короче, он подал в суд с требованием возместить ему стоимость мопеда и ущерб, нанесенный машине этим «актом вандализма». Я дала ей твой номер телефона. Не возражаешь?
- Ну что ты! Всегда пожалуйста.
Некоторое время прошло в неловком молчании (что, надо сказать, случалось довольно часто), потом Уолтер решил сменить тему.
- А насчет твоего бывшего новости есть?
- Нет. А отсутствие плохих новостей - уже хорошая новость.
- В полицию звонила?
Я подождала, пока Уолтер снимет пиджак, и аккуратно повесила его на спинку стула. Заметив, что он по-прежнему ждет ответа, виновато переступила с ноги на ногу.
- Уолтер, тебе не понять…
- Ты так думаешь? Тогда хотя бы попробуй объяснить.
- Вмешательство полиции не исправит ситуацию, а только ухудшит.
- Каким образом?
- Спроси у Молли.
Лицо Уолтера окаменело. Мучительное сожаление акулой вгрызлось в мои многострадальные внутренности, но я напомнила себе, что актер обязан уметь держать паузу, иначе грош ему цена.
Уолтер отвел взгляд и пробормотал извинение, но долго тешиться победой мне не пришлось: он вышел, больше не обращая на меня никакого внимания. Только когда хлопнула, закрываясь, дверь его комнаты, я сообразила, что стою затаив дыхание.
- Вот дьявольщина!
Бог знает почему, я повернулась к каминной полке - ко всем этим заботливо обрамленным фотографиям, среди которых не было ни единого фото жены Уолтера. Впервые мне пришло в голову, что в этих упорных попытках уберечь меня от опасности речь идет не только обо мне, а может даже, и вообще не обо мне. Что спасает он вовсе не меня, а нечто очень важное, что я невольно олицетворяю собой.
Вот тебе и раз.
Мне вообще не следовало тут находиться. Мне бы обналичить чек и смыться куда подальше - например, в Лас-Вегас. Или в любое другое место, где легко затеряться и где не нужно втягивать в свою личную драму посторонних. Где можно даже вообще забыть о личной драме. Вычеркнуть ее из своей жизни и заняться наконец чем-нибудь стоящим. Надо срочно собирать вещи.
Я повернулась… и наткнулась на Уолтера, стоявшего прямо у меня за спиной.
По уже сложившейся идиотской традиции мы долго стояли в молчании, желая и не решаясь высказать то, о чем думаем. Уолтер переоделся. Теперь на нем были новенькие джинсы и чистая, отглаженная майка с надписью «Гарвард, юридический факультет». Я так старательно изучала эту надпись, что она навечно отпечаталась в моей памяти.
- Ты полностью права, Ванда. Я могу лишь догадываться, через что ты сейчас проходишь.
Я не нашла в себе решимости отвести взгляд от «Гарварда», но краем глаза заметила, что Уолтер нервно взъерошил волосы.
- Я только не хочу, чтобы ты пострадала, понимаешь?
- Ты выпускник Гарварда?
- Что? - Уолтер взглянул на надпись, потом снова на меня, - … ну да.
В следующую секунду на меня навалилась очередная тупость мозга, вызвав отчаянную потребность бурно разрыдаться у него на груди, оросив слезами злосчастную надпись. Что мне до того, где он учился? Зачем знать, что он не сумел уберечь любимую жену? Я не желаю быть объектом жалости, предметом заботы, убогим подопечным, инородным телом в этом до блеска вылизанном доме! Ведь все равно, как бы я ни тужилась, как бы ни лезла вон из кожи, я даже близко не буду стоять рядом с его идеалом.
Зато в эту самую минуту я очень близко стояла к самому Уолтеру, неисправимая дурочка, способная потерять дар речи из-за надписи на майке.
Уолтер обнял меня и осторожно привлек к себе. От него исходил запах чистого мужского тела, который я не колеблясь назвала упоительным, с ноткой одеколона «Айриш спринг». Если я желала удариться в рыдания, это был самый подходящий момент. Я обхватила Уолтера за талию, спрятала лицо на его груди, набрала побольше воздуха… и решительно подавила слезы.
- Ты уж прости, - сказала я басом. - Когда дело доходит до того, чтобы принять чью-то помощь, в меня как бес вселяется, честное слово!
Он самую малость отстранился, заглядывая мне в лицо. Ладони лежали у меня на плечах, большие пальцы тихонько поглаживали мою шею. Сердце колотилось как безумное - я могла бы поклясться, что оно морзянкой выстукивает «Ну поцелуй же меня, ну поцелуй же меня!».
- Ванда…
Уолтер не просто назвал меня по имени, он хотел удостовериться, он спрашивал, можно ли продолжать. Он был рядом, хозяин воздушного замка, воплощение всех женских мечтаний. Готовенький - протяни руку и бери! Только и оставалось, что откинуть голову и подставить губы, чтобы мы наконец ухнули в бездну…
- Знаешь что? - Слова рванулись с языка так поспешно, что сцепились в невнятный ком. - Доставка будет здесь с минуты на минуту, пойду-ка я принесу кошелек! Сегодня ужин за мной, так что не вздумай спорить. Я сейчас!
Я вихрем пронеслась по коридору, прыжком заскочила в свою рекламную спальню и привалилась спиной к двери, до боли зажмурившись. Я отчаянно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, а сердце неистовствовало в груди, впустую выстукивая «Поцелуй же меня, поцелуй!».
Только слышать его было уже некому.
Глава 6
- «Доставка будет здесь с минуты на минуту»? - в изумлении переспросила Элизабет. - Дело шло к поцелую, а ты брякнула про доставку?!
- Знаю, знаю! Я распоследняя дура. - Уронив голову на руки, я только чудом не сшибла с тарелки свой гамбургер. - Даже хуже. Моей фотографией можно иллюстрировать в энциклопедии раздел «Врожденный кретинизм».
- Короче, ты позорно сбежала. А что было потом?
- Мы поужинали и легли в постель. - У Элизабет округлились глаза, и я поспешила плеснуть ледяной воды на ее пылкое воображение. - Каждый в свою!
- Понятно. - С минуту она смотрела на меня сочувствен но. - А знаешь, он готов взяться за мое дело.
- Правда?
Сердце сильно кольнула ревность. Самое смешное, что я сама же порекомендовала Уолтера Бриггса новой подруге. Судьба любит пошутить, это знает каждый. Элизабет оказалась натуральной блондинкой с фигурой манекенщицы, и к тому же красавицей. Чтобы не возненавидеть ее с первого взгляда, потребовалось все мое самообладание.
- Значит, ты его видела?
- Да, сегодня утром. - Элизабет опустила взгляд на свой салат. - Потрясающий мужик.
- От тебя помощи как от козла молока! - простонала я.
- Мы не на сеансе психоанализа, - хмыкнула она. - Знаешь, по-моему, очки здорово придают ему сексуальности.
- Хватит уже! Он не звезда стрип-шоу, а приличный человек, адвокат, который пытается облегчить нелегкую женскую долю.
- уж, конечно! - засмеялась она, - нарочно упомянула твое имя, чтобы посмотреть, что будет. У него на лице все было написано… между прочим, как и на твоем. Вы оба на волосок от грандиозного трахиль-вахиля, и тебе самое время подготовиться, если не хочешь увидеть двухнедельную поросль на своих задранных к потолку ногах.
Я не могла не отдать дань восхищения ее манере изъясняться.
- Значит, грандиозный трахиль-вахиль? Чушь!
- Попытки откреститься от реальности еще никого не довели до добра, - заметила Элизабет, подцепляя на вилку помидорчик размером с вишню.
- Ты что, питаешься одними салатами? - съехидничала я. - Мимо тебя уже взгляд промахивается.
- Между прочим, издеваться над чрезмерной худобой так же недостойно, как и над излишней полнотой. - Отпив глоток минералки, она изящным жестом отставила стакан. - И не меняй тему. В данный момент мы обсуждаем твою развалившуюся жизнь, а не мою.
- Для психоаналитика ты чересчур непримиримо настроена. Если будешь продолжать в том же духе, пациенты затаскают по судам.
- А ты из кожи вон лезешь, чтобы меня отвлечь. Ничего не выйдет - я калач тертый. Разговор шел о тебе и об Уолтере Бриггсе, и тема еще не исчерпана. Ну-ка, говори, как на духу: что плохого в том, что ты на него запала? Тем более что и он запал на тебя, это же совершенно очевидно.
- Во-первых, ничего очевидного. Во-вторых, он выпускник Гарварда. В-третьих, по профессии он адвокат. В-четвертых, складывает полотенца втрое.
- Втрое?! Шутишь?
- Ну вот, теперь тебе ясно, - вздохнула я. - У нас с Уолтером нет ничего общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30