В ванной она включила кран – только с горячей водой. Потом пошла на кухню и налила в пластиковый стакан пшеничное виски – Марк терпеть не мог пластиковых стаканчиков, равно как и пшеничное виски, – и бросила туда два кубика льда, чего он совершенно не выносил. Насвистывая, Марк прошествовал в ванную комнату. В мешковатых боксерских шортах вид у него был смешной. Со стаканчиком в руке она пошла за ним. Скинув шорты, он ступил в дымящуюся ванну. «Черт возьми! – вскрикнул он, выскакивая назад. – Так и ошпариться недолго!» «Извини», – пробурчала она, протягивая ему напиток. Он отхлебнул изрядную дозу и чуть не поперхнулся. «Это же пшеничное, – с укором произнес он. – Ты ведь знаешь, я его терпеть не могу». «О, Боже». Она бесстрастно смотрела на него. Вид этого голого мужчины у нее в ванной не был самым восхитительным зрелищем в мире. Ноги костлявые, свекольные стопы и лодыжки после кипятка тоже не сильно его украшали. Скуксившийся пенис, легкое брюшко, рыжие с седыми пучками заросли на груди. Именно таким она и хотела его запомнить. «По-моему, ты чем-то обеспокоена», – сказал он наконец. Видимо, полностью бесчувственным по отношению к ней он все-таки не был. Она сунула руку в карман и вытащила оттуда смятую вырезку из газеты – леди Фиона баюкала на руках новоиспеченного маленького лорда или кого-то в этом роде. Не теряя самообладания, он взглянул на снимок. «А-а, – сказал он спокойно, – это типографская ошибка. Дурацкая опечатка. Это Фиона с ребенком моего брата». Он держит ее за полную идиотку. Впрочем, что удивительного? Она вела себя, как полная идиотка, целых шесть лет. «Я проверила, – холодно сообщила она. – Этот мальчик – твой». Он протянул руку за полотенцем, обвязал его вокруг талии, стараясь не встречаться с ней глазами. «Как ты это проверила?» – спросил он, чуть нервничая. «Не переживай, – сказала она безучастно. – Твоей Фионе я не звонила. Так что можешь смело к ней ехать». «Послушай, – сказал он, взяв себя в руки. – Вся эта история с ребенком – чистая случайность. – Входя в роль, он добавил: – Я тебе ничего не сказал, потому что не хотел тебя расстраивать». Презрительно глядя на него, она спросила: «Случайность, Марк?» «Давай сядем, и я все тебе спокойно объясню». Он попытался пройти мимо нее. Она загородила проход. «Объясни сейчас, – ледяным тоном произнесла она. – Мне не терпится услышать, что ты скажешь». Он откашлялся, собрался с мыслями. «То, что я не спал с Фионой с тех пор, как познакомился с тобой – правда», – начал он. «Откуда же взялся ребенок? От непорочного зачатия?» – с издевкой прервала она. Он продолжал, внешне не теряя присутствия духа – раз уж решил досказать до конца, так тому и быть. «Как-то раз я вернулся из поездки. Фиона была в угнетенном состоянии. Умер любимый дядя, а ее саму во время охотничьей выездки сбросила лошадь, и ее самолюбие было донельзя уязвлено». Это был настоящий театр – смотреть, как он выдумывает историю на ходу. Другого вруна, способного так вдохновенно импровизировать, она не знала. «Так». Ей даже стало интересно. Он потуже затянул полотенце на бедрах. «У нее как раз был день рождения. Она перебрала шампанского. Когда в тот вечер мы легли спать, она все плакала и пришла ко мне, ища утешения. Я не сумел ей отказать. Это было всего один раз за шесть лет, и в результате появился Арчибальд». «Арчибальд!» «Так звали ее дядю, – объяснил он, сконфузившись. – Она хотела, чтобы о нем осталась память». Джейд засмеялась безудержным смехом. «Прости меня, дорогая», – сказал он, полагая, что прощен. С трудом справившись с собой, она сказала: «Сбрось полотенце». «Что?» Прикоснувшись кончиками пальцев к его соскам, она чуть-чуть их пощекотала. «Я сказала, сбрось полотенце. Или ты хочешь, чтобы за тебя это сделала я?» «Сделай это за меня», – ответил он, чувствуя, как с плеч спадает огромная ноша, а сам он наливается мощной мужской силой. Она развязала узел на полотенце, и оно упало к его ногам. «Вот это да, – восхитилась она. – Какой подарок ты мне привез». Расслабившись, он облокотился на убранную кафелем раковину. Движениями опытной любовницы она погладила его грудь, живот, нащупала его огнедышащую плоть. Опустилась на колени и поддразнила его пламя языком. Он откинулся еще дальше и отдался чувственным ласкам ее сочного рта, вздымаясь все выше, а она ускоряла ритм. Когда бушевавшее в нем пламя готово было вырваться наружу, она безжалостно вонзила в него свои острые зубки. Он взвыл от боли. Она спокойно отпустила его и поднялась. Видя, что он потерял равновесие, она столкнула его в дымящуюся ванну. «Чертова психопатка!» – выкрикнул он. «Брехло паршивое! – парировала она. – Значит, у нее был день рождения? Да эта строчка старее Джорджа Бернса!» Прошагав к выходу из ванной, она повернулась, чтобы бросить прощальный взгляд. Гигантской рыбой он барахтался в ванне, пытаясь из нее выбраться. С удовлетворением она заметила на его быстро опадавшем пенисе легкие вмятины от зубов. «До свидания, Марк, – сказала она. – Я уезжаю на обед. Чтобы к моему возвращению тебя и всего твоего светского дерьма в моей жизни не было». Когда через три часа она вернулась, он уже уехал. Расставшись с ним, она тут же выяснила, что он изменял ей по всему городу. Но почему никто не сказал ей об этом раньше? Ей отвечали приблизительно так: вроде как-то неудобно, раз вы были вместе. Она чувствовала себя кругом одураченной. Уехать из города – лучшего тоника она придумать не могла.
Потягивая вино, Джейд подошла к шкафу и выбрала подходящий для вечера наряд.Итак, она идет на прием с Антонио. Может, она как следует развлечется, может, будет умирать со скуки.Как будет, так и будет. Все лучше, чем сидеть дома. 10 – Не надо кипятиться. – Уэс Мани поморщился. Он говорил со своей домовладелицей, Ребой Виногратски, та свалилась на него неожиданно, требуя квартирную плату за два месяца – его долг. – В следующем месяце заплачу за все сразу.– Уэсли, Уэсли, – горестно вздохнула она. – Дождешься, что я вышвырну тебя на улицу.Умоляюще взглянув на нее, он проворковал:– Вы же со мной этого не сделаете, да, Реба? Ее язык медленно проехался по верхним зубам.– Кто знает.А что если попробовать затащить ее в койку? Пожалуй, не исключено, если, конечно, она заявится одна. Сегодня с ней был мальчишка, скорее всего, сын. Десятилетний капризный толстячок. Они приехали на новом «Мерседесе» – это ее знакомого, поспешила объяснить она. Врет. Тачка ее, просто она не хочет, чтобы это знали жильцы, тогда у них совсем пропадет желание платить ей немыслимые деньга за квартиру. На ней был лиф в обтяжку с завязками на шее и спине, шорты и туфли на шпильках. Стеариновые ноги и подбеленные усы. Красоткой не назовешь. С левого плеча свисала огромная кожаная сумка. Ясно, что она выбралась подоить своих квартиросъемщиков.– Может быть, выпьете кофе? – вежливо предложил он. Не будь с ней мальчишки, он бы предложил ей кое-что еще. В прошлый раз она пришла с мексиканской уборщицей, та драила пол на кухне, пока они препирались из-за увеличения квартплаты.– Если в ближайшее время не заплатишь, тебе придется съехать, – объявила Реба.– Заплачу.– Уж постарайся, Уэсли. Ты мне должен за два месяца, в следующую субботу я пришлю к тебе сборщика.– Какого еще сборщика? – встревожился Уэсли.– Лучше тебе этого не знать, – ответила она, рассеянно почесав низ живота.Я эту твою чесотку мигом вылечу, хотел сказать он, но обуздал свой импульс.Она провела пальцем по крышке стола, оставив в пыли свежий и яркий след. Потом заглянула в тесную кухоньку – кругом грязные тарелки и объедки. – Нельзя же так, крысы заведутся, – заметила она, впрочем, без особой озабоченности.– Может, пойдем? – заныл толстяк.– Наведи порядок, Уэсли, и готовь денежки.Он проводил ее до двери.– Будет сделано, мадам.Она окинула его оценивающим взглядом.– Вообще ты парень ничего, только уж больно разболтанный. Есть в тебе что-то от Ника Нолте.От какого еще Ника?– Спасибо, – сказал он. – Стараюсь исправиться.– На работу бы устроился, – продолжала поучать его она.Сейчас мы ей пустим пыль в глаза.– Сегодня я буду в доме Силвер Андерсон, помогать с обслуживанием. У нее прием.– У той самой?– Нет, у той, что в супермаркете кассиршей работает, – сказал он с издевкой.– Что?– Конечно у той самой.– Неужели правда? – Она до конца ему не поверила, но… Попытка – не пытка. – Принеси Тимми, – она похлопала толстячка по голове, – ее фото с автографом, и с твоего долга я скину десятку.– Если удастся.– Ладно.Она взяла мальчика за руку и процокала по деревянному крылечку и дальше по дощатому настилу.Какое-то время Уэс смотрел ей вслед, сквозь солнечную дымку. Мимо на роликовой доске проехала симпатичная китаянка. Неплохо бы на солнышке поваляться, цвет лица поправить. Бабы, пьянки, вечеринки – для солнца у него просто не хватало времени.В эту минуту его соседка тоже вышла из дома. Она переехала месяца полтора назад, когда бывший жилец переугощался героином, и его увезли в пластиковом мешке. Уэс ни разу ее не видел, но иногда среди ночи (когда бывал дома) барабанил ей в стену, чтобы она сделала потише эту кошмарную классическую музыку – нашла хобби, называется. Теперь все стало ясно. С виду – типичная школьная учительница. Темные волосы схвачены в пучок. Одежда висит, как на пугале, очки Джона Леннона. Зато совсем молодая, чуть больше двадцати.– Привет соседям. – Он дружелюбно махнул рукой. Она сделала вид, что не слышала, и преспокойно попилила к набережной.Выпендривается. Ясно, он ее достал своим стуком в стену. От нечего делать, он пошел за ней следом.Свернув в боковую улочку, она забралась в дряхлый и разбитый «Фольксваген». Сразу потеряв к ней интерес, он повернул в другую сторону, пошел через песок к воде. День был безветренный, на океане стоял штиль. Вообще ему больше нравилось, когда океан волнуется, когда на берег накатывают мощные волны. Ну, а уж если шторм, тогда совсем здорово.Он сел на песок и, судя по всему, прокемарил часа два – проснулся оттого, что его ноги поглаживала вода. Рядом сидела и смотрела на него какая-то приблудная собака.Особой любви к животным Уэс не питал. Одна из его прежних подружек держала обезьяну. Эта сволочь повсюду писала и гадила, да в довершение всего занималась онанизмом, когда они предавались любви. Нет, извините, домашних животных нам не надо.Он посмотрел на свои водонепроницаемые часы «Картье». Купил за пятьдесят долларов у проезжего иранца. Они отставали на пять минут в день, а иногда и вовсе останавливались. Выяснив, что день уже клонится к вечеру, он поднялся и потащился домой. Рокки там небось уже с ума сходит. Придется его выручать. 11 Поппи Соломен наряжалась, готовилась к выходу – в это время ее лучше было не трогать.Хауэрд удалился в собственную туалетную комнату, чтобы совершить свою вторую за день понюшку. Кокаина. Последние месяцы он позволял себе эту шалость.Он аккуратно высыпал белый порошок на специальный подносик с зеркальной поверхностью, распределил на две ровных горки и с помощью соломинки переправил к себе в ноздри. Один глубокий вдох – и блаженство невероятное. Лучше секса. Вообще лучше всего. Хауэрд чувствовал, что вполне может покорить весь мир. Да он его уже покорил. Он – владелец целой студии, это вам как, а? Ну, не владелец, а директор. Но это одно и то же. Власть у него полная – только чтобы ей насладиться, надо иногда потянуть носом. Нет, о том, что это войдет в привычку, и речи быть не может. Хауэрд знал, где нужно остановиться, и выдерживал норму. Понюшка утром, чтобы встать с правой ноги. И вечером, но только если ожидались гости или они куда-то выходили. Поскольку они куда-то выходили либо принимали гостей каждый вечер, он регулярно потягивал носом два раза в день. Ну и ничего страшного. Есть актеры, продюсеры, другие работники студии, которые совещание не могут просидеть без того, чтобы три раза не сходить в сортир.Себя Хауэрд считал очень скромным потребителем, уж, во всяком случае, стать наркоманом – это ему не угрожает. Если что, он может прекратить в любую минуту. Только зачем прекращать то, что доставляет удовольствие, да еще какое?Поводов для беспокойства у Хауэрда хватало. Когда ты забрался на самый верх, куда двигаться дальше? Только вниз. А давление уже нарастало.Владельцы «Орфея» являли собой колоссальный конгломерат, во главе которого стоял Захария К. Клингер. Захария К. Хауэрда любил – он лично предложил Хауэрду занять место на троне. Но это сейчас. А если Хауэрд не потянет? Захарии К. требовались кассовые фильмы-гиганты. Он хотел, чтобы Хауэрд восстановил пошатнувшийся престиж «Орфея», чем быстрее, тем лучше. Он спешил.Выбрать фильм, на который будут ломиться зрители, – это ничуть не легче, чем выбрать из большого помета щенка. Вполне можно оказаться на руках с низкорослым уродцем, хотя родословная – не придерешься.Всякий раз, когда приходилось принимать решение, Хауэрда бросало в пот. Но сейчас, взбодрив себя кокаином, он сказал себе: за те несколько месяцев, что он стоял у руля, он добился прекрасных результатов. Первое, что он сделал: выбрал для проката пару завалявшихся на полке фильмов. Фильмы эти были сняты маленькими независимыми кампаниями и лежали без движения. За их прокат взялся «Орфей», потому что с собственной продукцией было туговато. Оба фильма прошли на ура. Естественно, Хауэрд оказался героем.Теперь его работа заключалась в том, чтобы следить за созданием ударных фильмов на собственной студии. Он должен быть уверен на сто процентов: каждый фильм, которому он дает зеленую улицу, будет разить наповал.В следующем месяце на студию приедет сам Захария – проверить, как идут дела. Хотя, разумеется, его шпионы и так каждый день ему обо всем докладывают.Как минимум двое таких занимают на студии ключевые должности – об этом Хауэрд знал точно.Ну и пусть их, он не будет брать в голову. Вообще ни по какому поводу. Ведь это же надо, каких он достиг высот! Что там говорить, он просто гений!
Хауэрд Соломен родился, когда ему было шестнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69