К нему была приколота карточка одного из его личных помощников в Нью-Йорке и рукописная записка следующего содержания:«Этот еще не вышедший журнал я получил сегодня от своего знакомого и немедленно пересылаю вам – решил, так будет лучше, чем обсуждать по телефону. В понедельник он будет лежать на всех прилавках. Если хотите что-то предпринять – дайте знать».Журнал назывался «Скандал». Заголовок на обложке черными буквами броско гласил:ТАЙНЫЙ ПЛОД ЛЮБВИ СИЛВЕР АНДЕРСОН ОБРЕТАЕТ ОТЦА!ПАПОЧКА ХЕВЕН – МИЛЛИАРДЕР ЗАХАРИЯ К. КЛИНГЕР!!И ниже, шрифтом помельче:ВЛАДИМИР КИРКОФФ И ЮНИТИ СМИТ РАСКРЫВАЮТ СЕНСАЦИОННУЮ ДРАМУ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ СИЛВЕР АНДЕРСОН! ЧИТАЙТЕ О ЕЕ НОВОМ МУЖЕ – БЫВШЕМ БАРМЕНЕ И ТОРГОВЦЕ НАРКОТИКАМИ! О ТОМ, КАК ОНА НЕНАВИДИТ СВОЮ ДОЧЬ – СЕМНАДЦАТИЛЕТНЮЮ СЕНСАЦИЮ ГОДА, РОК-ЗВЕЗДУ ХЕВЕН! И ПРЕЗИРАЕТ СВОЕГО БЫВШЕГО ЛЮБОВНИКА – ГОЛЛИВУДСКОГО МАГНАТА И МИЛЛИАРДЕРА ЗАХАРИЮ К. КЛИНГЕРА!ЧИТАЙТЕ ПРО ИХ ТАЙНЫ! ТОЛЬКО У НАС!ИСТИНУ РАСКРЫЛИ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ЗНАЮТ ЕЕ, КАК НИКТО ДРУГОЙ!НАЧАЛО ПУБЛИКАЦИИ – НА ДЕСЯТОЙ СТРАНИЦЕ.Захария несколько раз моргнул, снял очки в стальной оправе и тупо уставился в зеркало над раковиной из черного оникса.Если верить этому паскудному журнальчику, у него есть дочь. Семнадцатилетняя дочь. И семнадцать лет Силвер ее от него скрывала.Чертова баба!Какая стерва!Ей все в жизни сходило с рук. А он-то еще собирался сделать объявление в кульминационный момент вечеринки – насчет того, что в новой постановке «Все о Еве» главную роль будет играть Силвер. Если в журнальчике написана правда… ей придется за это заплатить – заплатить сполна. 93 – Не ожидал от тебя такого, – сказал Марк, высокомерно выпятив губку, когда они сели.– Чего?Она еще не перестроилась и в мыслях продолжала танцевать с Джеком, трепетать в его объятьях, слушать его голос.– Ты и этот торговец сенсациями.– Не поняла?– Торговец, дорогая моя, – так в старину в Англии называли охотников поживиться. Эдакое причудливое выражение.– Чем поживиться? – спросила она, раздраженная его покровительственным тоном.– Господи, Джейд. Так называли жеребцов. Это слово, надеюсь, тебе знакомо?– Иди в задницу, Рэнд! На что ты намекаешь?Он покраснел до корней волос.– О-о, это уже круто. Эмансипированная женщина. Браво, милая. И каков же он в постели? Осчастливил тебя? Мне отказано именно поэтому?Неужели завтра она выходит за него замуж? И сама на это решилась в твердой памяти?Недолго покружившись в танце, к столику вернулись Уайты.– Освежает! – воскликнул Зеппо.– Утомляет! – пробурчала Айда. Джейд поднялась.– Извините, – сказала она вежливо. – Пойду поищу Кори.И ушла, оставив взбешенного Марка с Уайтами.
– Ты ничего не ешь, Хауи, – пожаловалась Поппи. – А омар – чистое объеденье.– Сколько раз можно повторять! Я не голоден, и хватит пихать в меня жрачку. Не цепляйся.– Фу, старый ворчун! Может, тебя развеселит танец живота. Должны быть три танцовщицы. Их отбирал сам Захария – красо-оотки!Боль в желудке не утихала. Будь он поумнее, он бы вместо этой гулянки улетел в Мехико и выяснил на месте, что, черт подери, там произошло.Норман быстро поправлялся. Так ему вчера доложили эти козлы-врачи, которых он нанял.Маленькое уточнение. Никакие они не козлы. Он нанял лучших из лучших.Он выкинул кучу денег, чтобы эта история никуда не просочилась. Врал всем напропалую, а где-то через месяц Норман должен был вернуться в Голливуд, живой и здоровый, и возглавить отдел рекламы студии «Орфей».Проклятье! Что же могло случиться?Парень скончался. Обширное внутреннее кровоизлияние – так ему объяснили.Фактически, в его смерти виноват Мэннон. Боже правый!Кармел и Орвилл где-то здесь. Кто им скажет? И что будет, когда они узнают? Будут сидеть и, как положено в Голливуде, помалкивать в тряпочку, дабы покрыть виновного?Кларисса была убита наповал. Наверное, зря он ей сказал, но он должен был с кем-то поделиться, посвятить кого-то в эту тайну.– Мэннон должен быль наказан, – сказала она, бледная, как полотно.– Нет, – ответил он. – Ему хватит того, что всю жизнь он будет носить это в себе.– Не понимаю. Должно же свершиться правосудие!– Говоришь, как в кино. Поздно вершить правосудие – поздно! Я же тебе говорил – скандал похоронит и его карьеру, и твою, а наше «Убийство» на веки вечные переберется на полку. Ты этого хочешь? Зачем?– Да. Я хочу именно этого.– Возьми себя в руки, Кларисса. Звезды покрупнее тебя падали в болото – и не за такие прегрешения. Представь, как ты даешь показания в суде, рассказываешь свою версию. Даже подумать страшно! Да тебя просто четвертуют! Во Франции всю вину возложили бы на тебя. Не застукай тебя Мэннон в койке с другим, ничего не случилось бы, понимаешь? Вы с Мэнноном воспылали страстью друг к другу. Все знали, что вы были вместе. Одно слово правды – и для тебя все кончено. Это тебе обещаю лично я, и меня поддержит Захария Клингер, да и все, кто сегодня гуляет на этой яхте. Кончишь тем, что будешь сниматься в любительских фильмах в Сибири. Ты этого хочешь?– Все это – такая мерзость.– А ты в постели со стопроцентным гомиком – это нормально?Поежившись на морском ветру, она запахнула пиджак, а народ вокруг них веселился и пировал, не подозревая, какая здесь разыгрывается драма.Он протянул руку – прикоснуться к ней, проявить сочувствие, показать, что он вовсе не такой бессердечный.Она отстранилась.– Ты с этим справишься, Кларисса. Пойми, мы все любили Нормана. Завтра я лечу туда и лично всем займусь. Будет считаться, что он умер от разрыва аппендикса. Надеюсь, ему его не успели вырезать раньше.– Ты будешь соучастником убийства, – сказала она размеренно.– Нет, я просто постараюсь всем помочь – включая тебя.Он ушел, оставив ее на палубе в одиночестве. Ничего, оправится. Кларисса – не какая-то звездашечка со сладкой кашей в голове, она – баба сильная. Оклемается. Выдюжит.
– Привет, Хауэрд и Поппи.В поле зрения возникла Уитни и затмила собой все – платье было такое, что у любого здорового мужчины член должен был подняться на всю оставшуюся жизнь.– Как приятно тебя видеть, – изобразила восторг Поппи.– Вы знакомы с сенатором Ричмондом? – спросила Уитни, беря его за руку и подталкивая вперед.– Сенатор Ричмонд? Питер Ричмонд? – переспросила Поппи с нескрываемым удовольствием. Она знала назубок все имена, тем более – важные. – Нет, мы никогда не встречались, но я очень рада. Вы у нас в гостях? А жена с вами? Мы будем счастливы дать ужин в вашу честь. Скромный ужин, для близкого круга, скажем, человек на пятьдесят или шестьдесят?
Вместе с десертом был подан танец живота – молодые, но созревшие для брака женщины, одетые исключительно под восток, являли миру гладкие и упругие животики, перескакивая от группы к группе и покачивая озорными бедрами.Чак Нельсон попытался ухватить одну из них, скользившую мимо, – в ее глазах над вуалью читались призыв и обещание.– Или сюда, крошка, – кукарекнул он, потянув за облепивший ее ноги воздушный шифон.– Отвали, сифилитик хренов, – фыркнула она уголком губ и ловко увернулась.Только Беверли и Захария знали, кто они такие – эти экзотические танцовщицы. Сплошь профессиональные проститутки, которых подготовили специально для сегодняшнего вечера. Захария любил подбрасывать гостям такие сюрпризы.Девушек с божественными животами сменили спецы по брейк-дансу – шестеро талантливых чернокожих парней.– Ну-у, это во-обще облом! – в возбуждении воскликнула Хевен.– Угу, – согласился Рокки, хотя особого повода для шумихи не видел. Лично ему больше понравился танец живота. Вот бы покачаться на этих животиках!
На нижней палубе, зайдя в дамскую комнату, Мелани-Шанна обнаружила – рядом моет руки Уитни Валентайн. После знаменитой драки между Мэнноном и Чаком в «Бистро» они не виделись.Уитни поддернула верх своего облегающего платья, сделав свои прелести чуть менее обозримыми.– Здравствуй, Мелани. Как поживаешь?– О-о… привет, Уитни. Я тебя не заметила.Не заметить Уитни Валентайн при полном параде – это было делом практически немыслимым. Мужчины при ее появлении начинали лепетать, как дети, и заливались слезами.– Поздравляю с ребеночком, – сказала Уитни. – Мэннон теперь наверняка счастлив, он всегда так хотел детей.– Спасибо.Уитни придала губам блеск, чуть взбила прическу.– Я очень рада, что вы остались вместе. Кларисса Браунинг – это падла высшей марки, можешь мне поверить Она бы вила из него веревки, как пить дать.Мелани-Шанна, деловито накладывая помаду, согласно кивнула.– Все образовалось, – сказала она негромко. – Их роман в Пуэрто-Валларте мы пережили. Он теперь обрел счастье со мной и маленьким. Говорит, что Кларисса – это был какой-то кошмарный сон.– Ну и отлично, – подытожила Уитни. – Будем подругами?Едва ли их отношения разовьются подобным образом, но, во всяком случае, Мелани-Шанна наконец-то чувствовала себя с бывшей женой Мэннона спокойно. Уитни больше не нуждается в Мэнноне, а он – в ней.– Как Чак? – спросила она. – Вы ведь вместе?– Более или менее. – Уитни пожала плечами. – Сегодня менее, чем более. Когда наглотается наркотиков, терпеть его не могу – как сегодня. – Она доверительно наклонилась к новой подруге. – Я только что познакомилась с мужчиной средних лет – таких интересных и привлекательных в жизни не встречала. Это Питер Ричмонд. Сенатор Питер Ричмонд. По-моему, я тоже ему понравилась.– Он женат? – спросила Мелани-Шанна, убирая помаду и закрывая сумочку.– Только формально. Когда занимаешься политикой, о разводе и думать не моги. Во всяком случае… он говорит…Из дамской комнаты они вышли, оживленно болтая. Досчитав до десяти, из запертой кабинки вышла Кларисса Браунинг.
– Так вы в ссоре? – спросил Уэс.– Я никогда не говорила, что мы в ссоре, – ответила Силвер, и в ее голосе отчетливо прозвучали упрямые нотки.– Вот она сидит через два столика, и вы не сказали друг другу ни слова. Что за номера? С братом ты не разговариваешь, с отцом – тоже. Теперь, оказывается, ты даже не разговариваешь с собственной дочерью.– Первой должна подойти она. Я так считаю.– А я считаю, что все это чушь собачья.Тон ее стал предельно надменным.– И что именно ты хочешь этим сказать?– То, что сказал. Она же твоя дочь, а не смертный враг, – до-очь! Кончай ломать комедию, и по крайней мере, поздоровайся.– Будь так любезен, не суй нос не в свое дело. Сама разберусь.– Ну, это ни в какие ворота не лезет. Не хочешь здороваться, поздороваюсь я.Сердито зыркнув на него, она сказала:– Не смей!– Почему? Между прочим, я ее отчим. Сейчас пойду и представлюсь.Силвер не знала, что по поводу ее взаимоотношений с Хевен у него был разговор с Норой.– Почему она не хочет знаться с дочкой? – спросил он Нору.Та покачала головой.– Комплекс вины из-за отца девочки.– А кто он?– Этого никто не знает.– Перестань. Ты знаешь.– Не знаю.– Знаешь.– Нет.– Поклянись.– Если сможешь их как-то соединить, будет очень здорово. Попробуй, Уэс. Ты – единственный, кого она хоть как-то слушает.Силвер подняла бокал шампанского и залпом осушила его.– Если ты к ней подойдешь, до конца вечера не услышишь от меня ни слова.– Тогда ты не будешь разговаривать уже со всеми близкими людьми.– Я серьезно, Уэс.– Посмотрим.– Повторяю: я серьезно. Он поднялся.– Через минутку приду.
Джейд нигде не могла найти Кори. Она переходила от одной группы к другой, наткнулась по пути на Поппи, необычно мрачного Хауэрда, и наконец застряла с Чаком Нельсоном – тот представился, а потом намертво приклеился к ней.– Вы – нечто, – мямлил он. – А я – я просто бездельник.Он предложил ей сигарету с травкой.Она отказалась.Он предложил ей кокаин.Она отказалась.Он предложил ей себя.Она засмеялась.– Не смейтесь надо мной, – взбеленился он, грубо схватив ее.– Оставь даму в покое, – рядом с угрожающими нотками в голосе возник Джек.Чак мгновенно испарился.– Знаешь, что мы такое? – спросил Джек, проливая своим голосом бальзам ей на душу.Она покачала головой.– Мы – это дело, которое требует завершения. И я не позволю тебе завтра выйти замуж за этого остолопа. Ни за что. 94 Кларисса вышла из дамской комнаты, с бесстрастной миной на бледном лице. Вокруг хихикали какие-то упакованные по самый эфес дамочки, промчались в гардеробную две работницы живота, носились взад и вперед официанты – она не видела никого и ничего.Она пошла прямо по коридору, подальше от шума вечеринки, в ту часть яхты, где находились королевские покои.Перед люксом Захарии Клингера ее остановил одетый в штатское охранник.– Вы что-то хотели, мисс Браунинг?– Вы меня напугали!– Извините.– Я понимаю, вы на работе.Он счастливо улыбнулся. Целый вечер одиночества и скуки – и вот судьба послала ему настоящую звезду.– То-то и оно.– Вы наверняка актер, – предположила она.– Как вы догадались?– Всем нам раньше или позже приходилось подрабатывать.– Вам тоже?Она улыбнулась.– Тоже. Где вы работали?– Несколько раз снимался в телешоу. Едва хватало, чтобы за квартиру заплатить. Приходится на такой работе подрабатывать – вот уже три года.– Это кончится.– Вы так думаете?– Тому масса примеров.– Вашими бы устами…– Можете сделать мне одолжение?Он уже был готов сделать для нее, что угодно.– Какой разговор?– В одном из моих будущих фильмов действие происходит на яхте.– Ну да?– Правда.– А для меня роль найдется? – совсем расхрабрился он.– Все может быть…Он слышал, что Кларисса Браунинг держится особняком, с ней трудно найти общий язык. Стоявшая перед ним женщина была такой милой, такой естественной. И дружелюбной – никакой звездной болезни.– Мне нужно кое-что проверить, – небрежно сказала она. – Может, устроите мне короткую экскурсию? Вас ведь никто не хватится?– Я не должен покидать мой пост.– И все же?– Ну, для вас…Она улыбнулась.– Спасибо. 95 – Тебя хочет видеть мистер Клингер.– Да-а? – Глаза Хевен превратились в две удивленные тарелки. – Зачем? – Она еще приходила в себя после волнующего столкновения с Пенном Салливеном, которого Рокки окатил таким ледяным взглядом, что тот ретировался. «Еще увидимся», – только и успел бросить он, оставив Хевен надежду на будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69