Вернее, его крови. Потому что Захария К. Клингер так и не прибыл.Она уже собралась завопить – разумеется, чтобы никто не слышал, – как Захария К. Клингер появился в дверях. Она сразу его узнала и в мгновение ока подлетела к нему.– Мистер Клингер, – зафонтанировала она, – мы так польщены вашим вниманием! Я счастлива, что вам удалось до нас добраться!– Кто вы? – как водится, проскрежетал он зловеще.– Я? Я Поппи Соломен. – Она мило улыбнулась. – Ваша хозяйка.Он окинул ее оценивающим взглядом. Это был дородный, хорошо сохранившийся мужчина далеко за шестьдесят, с чрезмерно крупными чертами лица и холодными тусклыми глазами за очками в металлической оправе. Поппи мгновенно стало не по себе.– Наверное, мне стоит позвать Хауэрда? – предложила она.– Да, наверное, стоит, – разрешил он, вытащил из нагрудного кармана сигару и зажег ее.Какой невоспитанный, подумала она, да еще и перед ужином. Наверное, она допустила ошибку, посадив его рядом с Силвер. Правилам хорошего тона его явно не научили.Она схватила за руку Мэннона, выходившего из мужского туалета.– Хауэрда не видел? – взволнованно спросила она. Потом, спохватившись – не сообразила сразу, так разнервничалась, – она представила его Захарии. Мужчины никогда не встречались. Они обменялись крепким рукопожатием, устроив легкую демонстрацию силы.– Хауэрд в сортире, – сообщил ей Мэннон.– Можешь его вытащить оттуда для меня? – взмолилась поппи.– Я найду его сам, – сказал Захария, пронзая взглядом Мэннона. – С вами поговорим чуть позже. Вы мне нужны для «Орфея». Когда услышите, что я хочу предложить, подпрыгнете до потолка.– Я никогда не подпрыгиваю до потолка, – беззаботно ответил Мэннон, однако рот его вытянулся в тонкую линию.– Такой актер мне еще не встречался, – сказал Захария с уверенностью человека, привыкшего добиваться своего.– Вот, стало быть, и встретился, – не поддался Мэннон.– Сомневаюсь.И Захария направился искать Хауэрда. Мэннон был не в восторге.– Ну и фраер, – с отвращением произнес он.– Вот уж едва ли, – вдруг встала на его защиту Поппи, хотя сама мгновенно прониклась к нему антипатией.– Не будь ребенком, Поппи. Все, кто заправляет бизнесом, в котором ни черта не смыслит, – фраера. Все, что они знают о кино, вполне можно засунуть в задницу Хауэрду – и еще останется место для агента, а то и двух.– Мэннон!– Поверь мне. Я эту публику знаю.И он отошел к своему столу – к несчастью, за этот же стол Поппи посадила Захарию.
Надежно запершись в кабинке мужского туалета, Хауэрд втянул носом порцию волшебного белого порошка. Довольно вздохнул – прилив сил он ощутил почти немедленно. Вот это средство! Да он теперь – король джунглей! Кинг-Конг с бетонными яйцами! Необосримый и непоебимый!Он выплыл из кабинки – и наткнулся прямо на Захарию К. Клингера.– Мистер К. Все-таки выбрались! – воскликнул он.– У тебя были какие-то сомнения?– Никаких. Ни-ка-ких.– Если я говорю, что где-то буду, значит, я там буду.– Конечно, конечно.Когда вам это удобно. Хауэрд подошел к раковине и принялся мыть руки.– Я только что говорил с Мэнноном Кейблом, – сообщил Захария давящим шепотом.– Отлично.– Я хочу заполучить его для «Орфея».Глянув в зеркало, Хауэрд засек у себя под носом несколько пылинок белого порошка. Он быстро их вытер.– Я давно пытаюсь его зацепить. Он все время занят где-то на других съемках, вот в чем беда.– Я хочу его, – повторил Захария.Хауэрд подумал: а старина Зах вообще способен на улыбку? Может быть, что и нет.– Попытаюсь еще раз к нему подкатиться, – пообещал он.– Этого мало, – быстро возразил Захария.– В смысле?– У меня есть для него предложение. Стоит ему его услышать – он наш.– Не слишком на это рассчитывайте. Мэннон жутко разборчивый – многие даже не представляют, до какой степени.– Деньги – штука убедительная.– Не всегда.– Всегда.– В общем, попытаемся к нему подкатиться еще разок.Он направился к двери, но Захария загородил ему дорогу.– Я верю не в попытки, а в результат. Я хочу заполучить Мэннона Кейбла и я его заполучу.– Как сказать.Вот козел, подумал Хауэрд. Возомнил из себя чикагского гангстера, будто на дворе – пятидесятые. Тоже мне!
– Ну? – прошептала Силвер, погладив Уэса под столом по бедру. – Как мы себя чувствуем? Его начинало коробить от ее полупокровительственного отношения. Благосклонная владелица, решившая показать толпе свою новую игрушку.– Все это херня на постном масле, Силвер, и ты это прекрасно знаешь.По-девчоночьи хихикнув, она сказала:– Мне ли не знать! Многие бабенки от тебя глаз оторвать не могут. Умирают от желания узнать, где я тебя откопала.– Нигде ты меня не откапывала. Я спас тебя от шайки обормотов, которые хотели разодрать тебя на кусочки. Помнишь?– Разве такое можно забыть? Мне в тебе это еще тогда понравилось – мужская сила.– Силвер, да-агая! – На них вихрем налетела Кармел Гусбергер, эдакое стихийное бедствие в огромном желтом балахоне. – Это молодожен?– Да, – сказала Силвер. – Уэс, познакомься – Кармел Гусбергер.Он пожал руку этой мощной женщины.– Знаю, знаю, – загрохотала Кармел немыслимо громким голосом. – Уэсли Мани-младший. По-моему, я знала вашего отца.В глазах Уэса мелькнула тревога.– Правда? – спросил он, вспомнив англичанина-сутенера с бегающими глазками, которого он не видел с восьмилетнего возраста, и американского отчима с брюшком, который провел в его жизни не более пяти минут.– Да, – подтвердила Кармел. – Ваш род Мани – из Сан-Франциско?Силвер пнула его ногой под столом.– Точно, – согласился он.– Какая семья! Да, я прекрасно их помню. Уж давненько дело было. Мы с Орвиллом как раз начали встречаться, я тогда снималась в Сан-Франциско – я ведь, знаете ли, была актрисой.Силвер подалась вперед, сияя от удовольствия.– Давай, Кармел, выкладывай, признавайся. У тебя был роман с отцом Уэса.Кармел засмеялась – громко и вульгарно.– Даже если и был, да-агая, ты об этом узнаешь в последнюю очередь.– Что ты собираешься скрыть от Силвер? – сверкнул улыбкой Карлос Брент, садясь за стол в обществе Ди Ди Дион.– Кармел утверждает, что спала с отцом Уэса. Она изменяла Орвиллу уже тогда, – сказала Силвер с нескрываемой радостью.– По-моему, Кармел, прежде чем ее нашел Орвилл и забрал с улицы, не пропускала ни одного симпатичного кота в этом городе, – сказал Карлос, ухмыляясь во весь рот. – Я прав, прелестная моя?– Хватит! – вскричала Кармел, умирая от наслаждения. – Нельзя быть таким испорченным, Карлос!– Нет, милочка, нас не обманешь, – пошутил он. – Я однажды встал в очередь, но она оказалась такой длинной, что я ушел, не дождавшись!– Ты ставишь под удар мою репутацию! – завизжала Кармел, похлопывая себя по замороженной прическе, а ее балахон вздымался над колышущимся морской волной бюстом.– Какую еще репутацию? – рассмеялся Карлос.Обмен колкостями продолжался, а к столу подсаживались все новые гости. Подошли Мэннон и Мелани-Шанна, Орвилл Гусбергер – обладатель еще более громкого, чем у жены, голоса.Силвер была в прекрасной форме. Блистала по-королевски. Принимала комплименты и поздравления, как должное. Много лет назад между ней и Карлосом Брентом возник краткий и пылкий роман. Кто-то подкинул журналистам слух о том, что они собираются жениться, и Карлоса это привело в бешенство – он решил, что новость запустила сама Силвер. Они расстались, наговорив друг другу колкостей. Сейчас, много лет спустя, Силвер чувствовала себя в полном порядке – карьера у нее дай Бог каждому, и новый муж, да такой, что все женщины мрут от зависти.Поппи порхала вокруг – ждала, когда Захария выйдет из мужской комнаты, чтобы провести его на место. Хауэрд сидел за своим столом, с одной стороны от него – Уитни, с другой – Айда Уайт. Взгляд у Айды был как никогда остекленевший. Поппи надеялась, что обед она все-таки протянет и ничего безумного не выкинет. Айда могла посреди вечеринки отлучиться в дамскую комнату, а потом погрузиться в блаженный сон наркоманки – была у нее такая репутация. Никто не знал, что именно она принимает, но это «что-то», несомненно, держало ее на плаву, голова спокойно возвышалась над поверхностью – однако уйти под воду она могла в любую секунду.Появился Захария, и Поппи схватила его за руку.– Вы за моим столом, – прокуковала она и принялась перечислять имена: – Вместе с вами Карлос Брент, Мэннон Кейбл, Силвер Андерсон – вы же знаете, прием в ее честь? – Не дожидаясь ответа, она поспешила продолжить: – Да, еще Орвилл Гусбергер! Quel Какой (фр.).

человек! Неплохая группка для одного стола, как вы считаете?– Я сижу рядом с Силвер Андерсон? – коротко осведомился он.– Представьте себе, что я посадила вас как раз рядом с ней.Захария одобрительно кивнул.Поппи с гордым видом провела его через комнату. Кое-кто пытался приветствовать его, но Захария наполнил слово «игнорировать» новым смыслом.Они подошли к столику номер один, и Поппи стала представлять самого важного гостя.Силвер подносила к губам бокал шампанского, когда подняла голову и увидела Захарию.Бледность разлилась по ее лицу.Захария К. Клингер был «Бизнесменом» из ее прошлого.Захария К. Клингер был отцом Хевен, хотя не знал этого.Захария К. Клингер был ненавистью всей ее жизни. 52 – Какой потряс! – в десятый раз воскликнула Хевен. – Я в полном отпаде!Речь шла о доме на побережье, который она обследовала вот уже несколько раз.Джек ослабил узел галстука, снял пиджак. Всю вторую половину дня он провел со своим бухгалтером, и ему хотелось выпасть в осадок.– А моя комната – вообще полный кайф! – продолжала она. – Из окна видно берег и океан! Могу целый день сидеть и любоваться!– Вполне приличная перспектива. Может, пока полюбуешься на холодильник – что там припасла горничная? Я просил ее сходить на рынок.– Я просто умираю с голоду!– Ты всегда умираешь с голоду! Всякий раз, когда мы встречаемся, у меня возникает чувство, что между нашими встречами ты вообще не ешь.– Конечно, не ем. Забавная ты.Она счастливо хихикнула.– Пойду проверю, что у нас на продуктовом фронте. Не уходи!Она кинулась на кухню, а он задумался – не слишком ли тяжелую ношу взвалил на себя? Кто бы мог подумать, что он будет жить в доме и присматривать за ребенком? Джек Питон – папочка-опекун!Кажется, эта роль ему нравилась.Кларисса еще не вернулась из Нью-Йорка. У нее образовалось свободное время между съемками, и она решила поработать в малозаметном спектакле небродвейского театра – недолго. Каждые несколько дней они перезванивались, но точку кипения их отношения явно прошли. Он знал: она ждет, что он скажет по поводу ее ультиматума. Откровенно говоря, чем больше он думал о браке, тем больше эта мысль была ему неприятна. Кому нужен этот брак?Вон Силвер в очередной раз вышла замуж. Ну, Силвер пусть делает, что ей вздумается. Ему до нее столько же дела, сколько ей – до Хевен. Н-да, сердцу не прикажешь.– Я нашла картофельный салат, шинкованную капусту, цыпленка и ветчину! – торжественно объявила Хевен.– Или можем куда-нибудь съездить, – предложил Джек.– Давай останемся.– Выкручивать мне руки совсем не обязательно. Они вкусно поели, потом Хевен распаковала вещи, позвонила всем своим знакомым, включая Эдди, и заснула счастливым сном.Джек побродил по дому. Он совершенно не чувствовал себя усталым. Кинув на плечо свитер, он решил прогуляться у воды. Он знал: надо поехать в Нью-Йорк и решить дела с Клариссой. Либо да, либо нет. Вступать в брак он не хочет – это точно. Зато хочет она. Что ж, либо пусть довольствуется отношениями, какие есть сейчас, либо их роману конец.Он принял решение, и на душе сразу полегчало. Он предложит Хевен пригласить сюда какую-нибудь подружку, и как только та приедет, смотается в Нью-Йорк. В его шоу наступил полуторамесячный перерыв, так что самое время навести порядок в собственной жизни.В общем-то, он надеялся, что Кларисса скажет ему: наш роман окончен. Откровенно говоря, в ее обществе живот от смеха не надорвешь. Человек она молчаливый, погруженный в собственные мысли, в свой внутренний мир особенно никого не пускает. По крайней мере, перед ним она не раскрывалась никогда. Между ними словно существовала какая-то незримая стена. Если она где-то и позволяла себе раскрыть все шлюзы, то только на экране.Надо быть с собой откровенным и признать: в Клариссе его привлекает ее недюжинный талант.Назад к дому он пробежался трусцой, посмотрел полночный фильм. Лана Тернер в расцвете своей карьеры. Сексуальная женщина-таран. Да, были люди в прежние времена!К часу он начал клевать носом, глаза его закрылись, и он погрузился в сон. Утро вечера мудренее.
Джейд сидела на балконе своей квартиры в Уилшире с пачкой «Кемела», стаканом вина и тарелочкой с кремовым печеньем. Из динамиков доносился дуэт Барбры Стрейзанд и Криса Кристоферсена, они пели «Рождение звезды» – песню из ее любимого одноименного фильма.Огни Лос-Анджелеса покрыли город мерцающим лоскутным одеялом. Смотреть на их подмигивание она не уставала никогда. Интересно, подумала она, я превращаюсь в нелюдимку. Наедине с собой мне гораздо приятнее, чем в самом светском обществе.А причина проста – нет человека, с которым хотелось бы побыть, отсюда и уход в себя. К тому же ей вовсе не было скучно одной, она всегда находила, чем себя занять. Еще ребенком она научилась самостоятельности, научилась развлекаться без посторонней помощи. А вот Кори всегда требовались друзья.Кори.Мой брат.Гомосексуалист.Подсознательно она весь день отгоняла от себя эти мысли. После ленча, прошедшего в натянутой обстановке, она пулей вылетела из ресторана. Не думая, села в машину и помчалась к ближайшему торговому центру – им оказался «Беверли». Там она принялась швыряться деньгами с маниакальной страстью.Кожаная куртка, две пары джинсов «Левис», шелковая юбка, три пары туфель на высоченных каблуках, четыре книги в твердой обложке, набор косметики, тяжелая стеклянная пепельница – после этого она поехала домой, приняла душ, посмотрела по видео «Блюзы Хилл-стрит», бездумно слопала банку холодных печеных бобов, плитку шоколада, апельсин. Выкурила три сигареты – от этой привычки она отказалась шесть лет назад – и теперь сидела на балконе, вернувшись в конце концов к мыслям о Кори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69