Прюденс краем уха услышала его имя и снова посмотрела на него с немалым интересом. Рыжеватый джентльмен и был тот новый лорд Бэрхем, о котором говорила миледи. Да, в этом лице с тяжелой челюстью трудно было углядеть что-то особенно хорошее. Она вспомнила свой утренний разговор с Белфортом. Достопочтенный Чарльз намекнул, что манера игры Бэрхема не вполне безупречна.
Подошел мистер Молиньюкс и любезно поздоровался с сэром Энтони и его спутником. Почти тут же лорд Бэрхем обратился с чем-то к мистеру Молиньюксу, который и представил его Прюденс.
Милорд осмотрел чужака и чуть наклонил голову. Было видно, что его лордство был не намерен расточать любезности какому-то неизвестному джентльмену; он повернулся к Прюденс боком и сделал какое-то незначащее замечание сэру Энтони.
Фэншо сонно поглядел сквозь лорнет; удивительно, с какой ленивой надменностью мог разговаривать этот большой джентльмен.
- Ренсли, вам не хватает учтивости, - сказал он скучающим голосом. - Впрочем, я вижу у окна своего друга Деверю. Пойдемте, Мерриот, я вас представлю.
Милорд вспыхнул. Двинувшись за Фэншо, Прюденс услышала, как он спросил у Мэркхема:
- Это еще что за петушок, которому так покровительствует Фэншо?
Прюденс не слышала ответа мистера Мэркхема, но заметила, как он нахмурился, когда ему пришлось первым подойти к ней и поздороваться. Затем угрюмая гримаса сменилась улыбкой, которая еще больше не понравилась Прю: чувствовалось, что мистер Мэркхем задумал недоброе. О прискорбной встрече по дороге в Шотландию не было сказано ни слова - сплошная любезность и такт. Но стоило только вернуться сэру Энтони, как Мэркхем исчез.
Прюденс с честью выдержала первое испытание - появление в изысканном клубе, как и все прочие испытания этого дня. На карточном вечере у сэра Энтони она играла в фараон и в кости, и фортуна ей не изменяла. Ей пришлось лицезреть, как не один джентльмен свалился под стол, но хозяин дома выглядел безупречно трезвым. Прюденс восхитила его крепкая голова. Достопочтенный Чарльз еще мог стоять, но ноги его уже не слушались, и он выражал желание пуститься в длинное и малопонятное повествование, с которым обращался к любому, кто еще был способен слушать. На рассвете Прюденс пешком отправилась на Арлингтон-стрит, часть пути ее сопровождал мистер Деверю, который вис у нее на руке и клялся - между приступами икоты - в вечной дружбе.
За этим карточным вечером последовали и другие, визит в Рэнилд-Гарденс, раут, а позже - бал-маскарад у леди Дорлинг. Миледи прислала приглашения мистеру и мисс Мерриот. Ожидалось, что это будет один из самых грандиозных вечеров в этом сезоне.
- Вы пойдете, сэр Энтони? - спросила его Прюденс за картами у Белфорта.
- Думаю, придется, - ответил сэр Энтони. - Хотя эти балы - сущее наказание. Я хочу поехать к себе в Уич-Энд сразу после этого бала. Не составите ли мне компанию?
На мгновение она растерялась, но присутствие духа никогда не покидало ее.
- О сэр, для меня это было бы большим удовольствием, но, боюсь, моя сестра тоже в некотором роде рассчитывает на меня.
- Ее можно уговорить расстаться с вами на недельку, - предложил сэр Энтони.
- Вы меня искушаете, сэр, но нет - полагаю, я должен отказаться. Кроме того, у меня есть еще кое-какие дела.
Сэр Энтони на мгновение поднял брови:
- Вы совершенно уверены в этом? Она прямо взглянула в его глаза:
- Я вас обидел, сэр?
- Отнюдь. Но мне странно, почему вы не хотите поехать.
- «Не хочу» - это не то слово, сэр Энтони. Я бы больше всего желал присоединиться к вам, но, как я уже сказал...
- Понял, «кое-какие дела», - кивнул сэр Энтони и удалился.
Прюденс осталась стоять одна посредине комнаты. У нее было странное ощущение, что ее бросили, поскольку сэр Энтони был, очевидно, недоволен.
Белфорт звал ее сыграть в кости. Она направилась к его столу и уголком глаза увидела сэра Энтони, который устроился у окна, где шла игра в фараон. Теперь к нему никак нельзя было подступиться; кроме того, она тут же сделалась добычей лорда Бэрхема, который снизошел до того, чтобы узнать ее, поскольку понял, что она лишилась защитника. Ей пришлось играть с милордом, она проиграла достаточно и знала почему. Наконец она отделалась от Бэрхема и села играть в пикет с преисполненным надежд Джоллиотом, а позже попрощалась с хозяином, сославшись на головную боль. Ее серьезные серые глаза не без печали устремились в сторону игроков в фараон; сэр Энтони поднял глаза.
У него было жесткое выражение лица; он холодно встретил взгляд серых глаз, и Прюденс не увидела улыбки на четко очерченных губах. Она повернулась к дверям и услышала низкий голос:
- Уже уходите, Мерриот? Постойте, я составлю вам компанию.
Через пять минут они вышли на улицу, и сэр Энтони протянул:
- Каков результат встречи с Ренсли, мой честный юноша?
- Плохо, - ровно ответила Прюденс. Ей не понравилась ироническая нотка в голосе спутника.
- Голубок потерял несколько перышек, а?
- Зато голубок не мошенничал в игре, сэр! - несколько язвительно ответила Прюденс.
- Полегче, дитя мое! Вы хотите сказать, что Ренсли мошенничает?
Прюденс бросила взгляд в непроницаемое лицо:
- Вы думаете, он не станет обманывать голубка, сэр?
- Нет, малыш, я думаю, что будет. Она прикусила губу:
- Мне недоставало вас, сэр.
- Потому что я не прогнал людоеда от ребеночка? Жизненный опыт еще никому не повредил, дитя мое.
- Я думаю, вы хотели показать мне, сэр, что мне остается лишь положиться на милость первого встречного, если только я не с вами, - сказала Прюденс прямо.
- А разве это не так? - парировал сэр Энтони.
- Я сумею постоять за себя. Но зачем вы таким образом демонстрируете мне свое могущество?
- Следующий шаг в вашем образовании. Вам следует поблагодарить меня за это.
- Я думаю, вы не вполне честны со мной, сэр Энтони.
- Объясните, мой юный мудрец. В чем же я нечестен?
Она продолжала ровным голосом:
- Вы рассердились на то, что я отказался ехать с вами в Уич-Энд. Я не жалуюсь, что вы оставили меня на растерзание лорду Бэрхему. Я даже предпочел бы, чтобы вы стояли в стороне, ибо я не имею никаких прав на вас и уверен, что могу сам позаботиться о себе. Но когда вы говорите, что вы сделали это в целях моего «образования», вы неискренни.
- Следовательно, вы думаете, что я сделал это от обиды? - Его голос оставался совершенно безмятежным.
- Разве это не так, сэр Энтони? Наступила пауза.
- Мне не кажется, что я страдаю чрезмерной обидчивостью, - сказал Фэншо. - Может быть, мы скажем так: что я оставил вас на съедение этому волку в наказание за вашу неблагодарность?
Вот что значит поддаться мстительному искушению! Решительно, перечить ему было себе дороже. Чувствуешь себя просто каким-то лилипутом.
- Сожалею, что вы сочли меня неблагодарным, сэр. - Она заметила, что голос ее звучит тихо и достаточно виновато, и попыталась взять себя в руки. - Мне кажется, вы не так поняли мой отказ поехать в Уич-Энд. - Не успела она произнести эти слова, как тут же о них пожалела. Бог знает, куда это могло завести.
- Не считаю себя всезнающим, - сказал Фэншо, - но думаю, что городская жизнь кажется вам куда более привлекательной, чем жизнь в Уич-Энде.
Она заметила, что они отклонились от темы. Да, получилась большая путаница. В конце концов, для неизвестного молодого джентльмена быть приглашенным в гости к великому сэру Энтони Фэншо, и в самом деле, большая честь. Ее отговорки звучали неубедительно; короче говоря, она действительно выглядела невежей. Но как исправить свою ошибку?
- У вас сложилось неверное впечатление, сэр.
- Вот как?
- Я прекрасно понимаю, сэр, что ваше приглашение - это честь, которой я не заслуживаю, но меня учили, что отказываться от своих прежних обязательств - большая грубость, нежели отклонить новые, пусть и очень лестные.
- О, у вас это прозвучало замечательно! - восхитился сэр Энтони. - Прошу вас, забудем об этом.
- Если только я не останусь в вашем черном списке, сэр, - сказала Прюденс, чтобы убедиться в его искренности.
Он засмеялся и положил ей руку на плечо:
- Признаюсь, я до странности расположен к вам, молодой человек. Вы прощены.
Смехотворно, что человек может почувствовать такое облегчение. Прюденс решила ничего не рассказывать Робину, опасаясь, что он станет смеяться над ней.
Глава 8
ЧЕРНОЕ ДОМИНО
Миледи Лоуестофт подкралась к комнате Прюденс, быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никого нет, и вошла, плотно закрыв за собой дверь. Прюденс сидела перед зеркалом с заячьей лапкой для румян в руке. Она оглянулась, чтобы увидеть, кто это так бесцеремонно ворвался к ней.
- Фи!.. - воскликнула она, снова поворачиваясь к зеркалу.
- Если кто-нибудь видел меня, моей репутации конец!.. - заметила миледи, усаживаясь и усмиряя волны фиолетового шелка. В руке у нее была бархатная полумаска, на плече фиолетовое домино. Она приложила маску к лицу: - Ну как? Разве я не intrigante, дорогая?
- Очень! Впрочем, как всегда, в маске или без нее.
- Они все так и говорят, - кивнула миледи. - О ля-ля! Мы сегодня неотразимы, нет?
Прюденс провела рукой по малиновому шелку и улыбнулась.
- Мой лучший наряд, мэм.
- О, ты выглядишь очень хорошо. Нечего и говорить. Но каков гардероб! Значит, bon papa разбогател?
- То густо, то пусто, мадам. Когда я в последний раз видела его, у него, похоже, было достаточно денег. - Прюденс опытной рукой посадила мушку на щеку. - Мы собираемся? Пойду посмотрю, оделся ли Робин. - Она взяла с постели малиновое домино, маску и шляпу и вышла.
Робин поинтересовался, кто это там скребется в его дверь. Прюденс ответила и услышала:
- О, входи, моя дорогая.
Она вошла, мурлыкая под нос песенку, но при виде Робина мотивчик замер у нее на устах, и Прюденс поспешно затворила дверь за собой. Вместо леди, которую она ожидала увидеть, посредине комнаты стоял невысокий, стройный молодой человек в атласных коротких рейтузах и батистовой рубашке. Светлые волосы были густо напудрены и связаны на затылке черной лентой, белую шею закрывало кружевное жабо, ниспадающее пышными складками на грудь. Из Робина получалась хорошенькая девушка, но он был, вне всяких сомнений, очень красивый молодой человек.
- Робин, ты сошел с ума? - спокойно произнесла Прюденс.
В глубине комнаты Джон расправлял фалды элегантного камзола.
- Да уж, вполне можно так сказать, мисс. Совсем сдурел, - проворчал он.
Робин засмеялся.
- Бедный мой Джон! Я тебя скоро в гроб вгоню?
- Себя вы в гроб вгоните, сэр, и сами хорошо это знаете.
Прюденс подошла поближе:
- Какие еще новые затеи?
- Мадам Прю! Приветствую вас! Никаких затей, или же сумасшествий.
- Я в этом не уверена. Когда ты наконец станешь серьезным?
Он приложил маску к глазам:
- Ну как, меня можно узнать?
- Но ведь за ужином все снимут маски! И что тогда?
- О, тогда? Прощай, Робин! - Он послал воображаемый воздушный поцелуй и бросил маску на стул. - Не порть мне удовольствие, сестра моя!
Она пожала плечами:
- Неужели надо подвергать опасности собственную жизнь из-за пары карих глаз?
- Ради романтики можно поиграть с огнем. А разве не этим мы занимаемся всю жизнь? И ты можешь надеть кринолин и эти свои одежки и пококетничать с человеком-горой.
- Боже упаси вас от этого! - Джон в сердцах бросил камзол. - Не вздумайте это делать, мисс Прю!
- И не собираюсь. Робин, одна-единственная неудача - и ты пропал.
- Дорогая моя, ты начинаешь бояться даже тени. Оставь. Завтра я опять буду добропорядочной мисс Мерриот.
Прюденс слишком хорошо знала демона упрямства, овладевавшего им, чтобы продолжать спор. Миледи Лоуестофт постучала и попросила позволения войти.
Прюденс повернулась и открыла дверь:
- Входите, мадам, посмотрите на этот образчик безумства.
Миледи, преисполненная любопытства, вошла и взвизгнула от смеха при виде Робина.
- Mon Dieu! Mon Dieu! Но каков шалун! - воскликнула она. - Приготовился в ухажеры, не так ли? Можешь мне не говорить, и так вижу.
- Это значит навлечь на себя тысячи всяких опасностей! - сказала Прюденс. - В него сам дьявол вселился, я убеждена.
Робин был занят: он закалывал алмазной булавкой кружевной шейный платок.
- Клянусь тебе, Прю, нет никакого риска! Джон, давай жилет.
- О, вот это приключение! - воскликнула миледи со сверкающими глазами. - Ты беспокоишься, моя Прю? Не нужно! Кто будет подозревать? Он сможет скрыться до того, как будут сняты маски, а Марта будет наготове, чтобы сразу впустить его в дом. Все пройдет хорошо, обещаю тебе!
- Мадам, вы сокровище! - провозгласил Робин, надевая свой камзол. Он потряс кистями рук, высвобождая кружевные манжеты, и подтянул платок. - Наконец-то я превратился в самого себя.
Миледи критически оглядела его.
- Du vrai, ты очень красивый молодой человек, - сказала она.
- Не так ли, Прюденс?
- Только ростом мал, - заметила Прюденс с натянутой улыбкой.
- Прю может восхищаться только мамонтами, мэм, - сказал Робин. Он оглянул крупную фигуру сестры. - Впрочем, у нее есть на то причины.
Таким образом, примерно в середине вечера стройный джентльмен в черном домино попросил миледи Дорлинг представить его маленькой леди в розовом домино, сидевшей у стены под бдительным надзором старой девы.
Леди Дорлинг сказала смеясь:
- Но как же мне представить вас, сэр, ибо ваша маска ставит меня в тупик?
Белые зубы сверкнули в улыбке:
- Вы можете назвать меня 1'Inconnu, мадам! Она пришла в восторг.
- Мисс Розовое домино сразу поймет, как это романтично. Ведь это дочка Грейсона. - Она подвела Черное домино к Розовому и, улыбаясь, сказала: - Дорогая моя, вам нужен партнер для менуэта? Его имя - Неизвестный. Он так и назвался. Может быть, вам он скажет больше.
Шурша юбками, она удалилась. Мисс Летти удивленно разглядывала незнакомца. Юноша стоял перед ней, склонившись в глубоком поклоне, одной рукой прижимая к груди треугольную шляпу, другой придерживая эфес парадной шпаги. Его домино ниспадало складками черного шелка, бархатная маска, через которую поблескивали глаза, скрывала лицо.
Мисс Летти сделала реверанс, все еще не сводя глаз с Неизвестного.
- Мадемуазель окажет честь подать мне руку для танца?
В этом голосе было что-то неуловимо знакомое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36