- Какого дьявола? Оставьте его в покое! - коротко сказал он. - Последний час я только и слышу что проклятия. Берете все пять карт?
Ренсли принялся сердито сортировать свои карты. Вдруг знакомый голос достиг ушей мистера Мэркхема:
- Не отчаивайтесь, Деверю! Она еще может умереть от удара!
Мистер Мэркхем вздрогнул как ужаленный и, оглянувшись, увидел сидевшего поблизости мистера Мерриота. Он поклонился ему учтиво, но когда повернулся к Ренсли, лицо его было багровым от ярости.
Ренсли заметил это и неприятно улыбнулся:
- Ага, молодой отпрыск из провинции, Грегори? Клянусь Богом, этот паренек поколотил вас как следует в свое время, не так ли? А? А теперь что он вам сделал, интересно?
- Щенок! - Мистер Мэркхем опять побагровел. - Да я его могу переломить как цепку!
- И что же вы этого не сделаете? - спросил Ренсли. - Больно много обещаете!..
Мэркхем бросил карты на стол.
- Предупреждаю: с вами говорить много не буду, сэр! - сказал он.
- Ладно, сэр, играйте, ваша очередь! Черт, но согласитесь, что с вами и у святого терпение лопнет! Вы все лопочете, что видели этого... этого обманщика раньше, и не помните где! Ну так старайтесь вспомнить!
Милорд Бэрхем в этот момент встал и некоторое время беседовал с Марчем. К ним подошли еще один-двое, взяли стаканчик с костями, и Марч бросил. Наклонились, послышался смех и говор, и милорд Бэрхем собрал кости.
Мистер Мэркхем взглянул на него. Он увидел, как милорд отряхнул кружевные манжеты и взял бокал. Глаза Мэркхема расширились - тот выбросил кости каким-то особым движением кисти.
Мистер Мэркхем сдавал карты, но его рука так и застыла в воздухе, и он, как завороженный, смотрел на милорда, приоткрыв рот.
- Ну а теперь в чем дело? - спросил Ренсли. - Черт, вы вспомнили?!
- Этот человек, ах ты, дьявол! Да ведь он профессиональный картежник! Конечно, я его узнал! Гром и молния! Никакой он не виконт! Он когда-то содержал игорный дом в Мюнхене! Я сразу вспомнил, когда увидел, как он бросает кости! Я играл в его доме раз двадцать.
Казалось, что кости бросали ради какого-то особого розыгрыша. Милорд медленно пошел через комнату вместе с Марчем и Клеведейлом, посмеиваясь над тем, что говорил ему на ухо Марч. Он задержался у стола с ландскнехтом и сделал комплимент сэру Энтони по поводу его игры:
- Нынче немногие владеют этим искусством. - Он вздохнул. Его улыбающийся взор упал на лицо Ренсли.
Он подошел к его столу, все еще под руку с Клеведейлом.
- Кузен, приветствую вас! - сказал он. Стул мистера Ренсли загремел по полу, когда он вскочил.
- Черт побери, не называйте меня кузеном! - громко сказал он. - Вы всего-навсего окаянный картежник!
В наступившей тишине его голос прогремел на всю комнату. Головы повернулись к ним, послышались голоса. Один из спутников милорда слегка отодвинулся. Милорд продолжал улыбаться:
- Кто вам сказал это?
Мэркхем шлепнул на стол колоду карт:
- Я бывал в игорном доме, который вы когда-то держали в Мюнхене, - сказал он.
Милорд с интересом вгляделся в его лицо. Вся комната затаила дыхание, ожидая его ответа. Он оказался совершенно неожиданным.
- Так вот где я вас встречал! - сказал он тоном приятного открытия. - С самого начала лицо ваше показалось мне знакомым.
За ландскнехтом негромко засмеялся сэр Энтони.
- В самом деле, мне начинает нравиться старый джентльмен! - произнес он.
- Вы это признаете, а? - Мистер Ренсли чувствовал, что слушатели ждут от него каких-то других слов.
- Признаю - что? - спросил удивленный милорд.
- Да, черт возьми, то, что вы держали самый обыкновенный игорный дом!
Милорд поднял руку.
- Нет! - выразительно сказал он, и по комнате прошелестел вздох облегчения. Его следующие слова вновь вызвали ступор: - Никогда в жизни я не держал ничего, что было бы обыкновенным. Вы оскорбляете меня своим предположением!
Послышался тихий смех. Люди стали подходить ближе, ожидая, как развернутся события.
- Нечего играть словами. Не поможет! - сердито выкрикнул Ренсли. - Держали вы игорный дом или нет?
Старый джентльмен понюхал табаку.
- Я держал их не менее дюжины, дорогой мой Ренсли, - ответил он с полным самообладанием. Он снова взглянул на мистера Мэркхема. - Но я все-таки не вполне удовлетворен, - задумчиво сказал он. - А вы уверены, что я вас никогда не учил фехтованию, сэр?
Все чуть не ахнули. Все побросали карты и слушали. Милорд Марч разразился хохотом.
- Черт возьми, Бэрхем, неужто вы были и учителем фехтования? - воскликнул он.
Старый джентльмен с треском захлопнул свою золотую табакерку.
- Мой милый Марч, - надменно произнес он, - кем я только не был! - Он снова взглянул на мистера Мэркхема. - Вы совершенно уверены, что я не давал вам уроков фехтования? Дайте-ка вспомнить... Да! Один раз я держал заведение в Риме и... еще одно, в Турине!
- Весьма возможно, не сомневаюсь! - издевательски произнес мистер Мэркхем. - Я не даю себе труда запомнить всех моих учителей фехтования!
- Тогда, без всяких сомнений, вы не мой ученик, - сказал Милорд. - Меня бы вы никогда не забыли! Ибо те, кого я учил, - непревзойденные мастера рапиры. Это само собой разумеется. В этом искусстве мне нет равных!
Снова вмешался Марч.
- Я бы немало дал, чтобы услышать историю вашей жизни, Бэрхем! - сказал он, крайне забавляясь.
Ренсли покраснел.
- Его имя не Бэрхем! - с бешенством крикнул он. - Он обманщик, я всегда это говорил!
Марч произнес с ледяным высокомерием:
- По крайней мере он имеет перед вами преимущество в воспитании, Ренсли!
Общественное мнение склонилось в пользу старого джентльмена.
- Это очень, очень печально, - сказал мистер Деверю, скорбно тряся головой. - Но он мог заниматься всеми этими проклятыми буржуазными занятиями и все-таки оставаться Тримейном-оф-Бэрхем.
- Вы поддерживаете его из любезности, милорд, - отрезал Ренсли, - но увидите, он будет разоблачен!
- Ну разоблачите меня! - вскричал старый джентльмен, разведя руками. - Вот я здесь, могу ответить вам на все вопросы. И кто же я?
- Да Боже мой, откуда мне знать, кто вы? - воскликнул Ренсли. - Но вы не Тримейн! Вы не сказали о нашей семье ничего, кроме того, что известно всем!
- Да, это довод! Он должен ответить! - прошептал сэр Раймонд Ортон.
- Я могу по меньшей мере сказать вам, кузен, что в Бэрхеме, в розовом салоне, висит мой портрет. Чертовски похож, и я там вместе с моим бедным покойным братом, - негромко ответил милорд.
- Удар! - шепнул мистер Белфорт Прюденс. - И хороший!
Она сидела в позе снисходительного внимания, положив руку на спинку кресла, с непроницаемым выражением на лице. Она кивнула, почувствовав на себе взгляд Фэншо.
Ренсли грохнул кулаком об стол.
- Ни в каком розовом салоне он не висит! - вскричал он. - Нет там никакого розового салона!
Мистер Белфорт счел это сильнейшим ответным ходом.
- В мое время, - невозмутимо произнес милорд, - он был розовым.
- Э, да что вы знаете об этом! Вы пытаетесь одурачить нас всех при помощи самой наглой лжи!
Мистер Фонтеной нехотя заговорил.
- Был розовый салон, - произнес он. - Леди Бэрхем обычно сидела в нем.
Милорд резко повернулся к нему.
- А, вы помните, значит? - весело заговорил он. - Розовый салон в восточном крыле дома! Там еще был застекленный фонарь, где стояли пяльцы моей матери! - Воспоминания воодушевили его.
Это вызвало сенсацию. Мистер Белфорт сказал, что старый джентльмен получил десять очков.
Ренсли на мгновение опешил, но затем оправился:
- Ну, значит, в юности вы бывали в доме, только и всего! Небось были там грумом!
Мистер Белфорт торжественно покачал головой.
- Да, это возможно, знаете ли...
Глаза милорда блеснули. В его голосе звучала ласка, опасная ласка.
- Во всяком случае, вы не можете сказать этого о себе, - мягко произнес он. - Я могу поклясться, что вы не входили в этот дом, пока мой брат был жив!
У Ренсли отвисла челюсть, и он побагровел.
- Будь проклята ваша наглость! - забормотал он.
Вмешался лорд Марч:
- Довольно! Вы бывали в этом доме, Ренсли? Старый джентльмен возмутился.
- Конечно не бывал, - перебил он, не дав Ренсли ответить. - Да ни один Ренсли не осмеливался и появляться на наших землях! Зачем они были нам нужны? - Он чуть не фыркал от негодования.
Глаза его дочери расширились; мистер Бел-форт хихикнул.
Ренсли едва удержался от брани. В его лице появилось коварство.
- Так вы никогда не встречали меня, когда мы были мальчиками, лорд Бэрхем? - спросил он.
- Только раз, - ответил милорд. Он растроганно улыбнулся при этом воспоминании. - Как я тогда расквасил вам нос!.. - мечтательно произнес он.
Раздался взрыв хохота, который, впрочем, тут же смолк. Мистер Ренсли большими шагами двинулся к двери.
- Не думайте, что с этим покончено, мой прекрасный джентльмен! - свирепо крикнул он и хлопнул дверью за собой.
Старый джентльмен очаровательно улыбнулся.
- Очень напоминает ссору, которая как-то была у меня с маркграфом, - задумчиво сказал он. - В тот момент я служил у него лакеем.
- Как... лакеем?! - ахнул Клеведейл.
- Разумеется, - не без надменности сказал милорд. - А почему бы и нет? В деле была замешана дама. - Он разгладил складочку на атласном рукаве. - Она была любовницей маркграфа.
Все подошли поближе. Марч взял милорда под руку и отвел в сторону.
- Ну-ка расскажите об этом, Бэрхем, - сказал он. - Какой маркграф?
Глава 14
МИЛОРД БЭРХЕМ НАПУСКАЕТ НА СЕБЯ ТАИНСТВЕННОСТЬ
Старый джентльмен, несомненно, вышел победителем, это было невозможно отрицать. Бедному Ренсли не повезло в этой схватке умов. Общество печально качало головой над шокирующими открытиями из прошлой жизни милорда, но оно было готово снисходительно отнестись к его проступкам. Стоило только его милости проявить хоть малейшее смущение, малейшее колебание - и общество могло бы отвернуться от него. Но милорд не проявлял ни стыда, ни смущения. Собственно, его поведение до сих пор, скорее, говорило о том, что он гордится своей пестрой карьерой. Он провел всю сцену с этой уверенностью, величественно заявив, что едва ли есть на свете дело, которым ему бы не пришлось заниматься, и такова была магнетическая сила его взгляда, что все начали совершенно ясно осознавать, что милорду было совершенно нечего стыдиться.
Нужно было считаться и с позицией лорда Марча. Казалось, что у Марча нет никаких сомнений насчет личности старого джентльмена, а очень немногие рискнули бы перечить его светлости. Если пришелец был хорош для Марча, он был, безусловно, хорош и для всех. Хотя нашлись один-два прозорливых человека, которые начали понимать, что новый виконт настолько ловко втерся в доверие к обществу и сделал это с таким изяществом, что было бы крайне трудно выставить его вон, не теряя при этом собственного достоинства.
Его светлость не сделал ни малейшей попытки скрыть свое предосудительное прошлое: такое его отношение как бы говорило, что, каким бы делом ему ни приходилось заниматься, оно само собой превращалось в достойное. В сущности, получилось так, что даже самое презренное занятие не могло бы унизить этого аристократичного джентльмена.
И тогда все стали думать, что коли человеку повезло родиться Тримейном, ему можно безнаказанно делать практически все. Конечно, прискорбно, что ему пришлось вытаскивать свое благородное имя из грязи, но, в конце концов, нужно вспомнить, что старого джентльмена оставили без единого пенни в кармане, когда он был еще совсем мальчиком. Это вполне извиняет его.
Что касается Ренсли, то он и вел себя дурно, и получил больше ударов, чем нанес сам.
Нельзя было усомниться, как сказал Марч, что старый джентльмен одерживает над ним верх благодаря одним хорошим манерам. Немало людей вспоминали, что они с самого начала говорили, что Ренсли дурно воспитан, хотя он, может быть, и является кузеном Тримейнов. Виконт ли, нет ли, но в старом джентльмене чувствуется порода, и он словно рожден для светского общества.
Милорд и сам был не прочь поговорить на эту тему, когда на следующий день приехал к миледи Лоуестофт пить чай. Откинувшись на спинку дивана, он благосклонно улыбнулся дочери и сказал торжествующе:
- Ты видела меня! Ты, моя дочь, имела счастливый случай видеть, как работает гениальный ум! Я поздравляю тебя!
Прюденс негромко фыркнула:
- Признаюсь, сэр, были мгновения, когда у меня душа уходила в пятки.
Он отмахнулся:
- Никогда не поддавайся этой слабости! Я непобедим. Изучай мои методы! С их помощью я творю чудеса.
Миледи подала кусочек бисквита обезьянке, прижавшейся к ее ногам.
- Так вы все рассказали им, топ cher? Вы не скрыли подробностей вашего прошлого?
- Они не могли отвести от меня глаз, - драматически сказал милорд. - Затаив дыхание, они ждали моих слов. Как всегда, я стал центром, главной личностью.
Миледи засмеялась.
- И вы сказали?.. - продолжила она.
- Я сказал, Тереза, что содержал чуть ли не дюжину игорных домов. Ни один человек на свете не осмелился бы на это. Но я их потряс, я - Тримейн-оф-Бэрхем! - Его восхищение от самого себя заставило его умолкнуть на мгновение, затем он продолжил: - Они поняли, что я мог играть лакея и все же оставаться аристократом. Это верно! Это очень верно!
Миледи ахнула:
- И они согласились с этим? Они поддержали вас?
- Они не могли не поддержать Тримейна, - надменно сказал милорд. - Теперь они мне аплодируют. Я достиг невозможного.
- Он и в самом деле великий человек, - сказала миледи, обращаясь к Прюденс. - Ты должна это признать.
Милорд постучал по крышке табакерки полированным ногтем.
- Даже тот большой джентльмен, тот увесистый баронет с сонными глазами, который вначале косился на меня, - даже он был в восхищении мной. Я завоевываю всех. Иначе и быть не может.
- В самом деле, сэр, он сказал, что вы начинаете ему нравиться, - кивнула Прюденс.
Милорд принял это известие, изящно склонив голову.
Его дочь продолжала с нотой серьезности в голосе:
- Все же, я думаю, что вы поступите мудро, сэр, если не будете искать слишком близкого знакомства с этим большим джентльменом.
- Моя Прюденс, да это он, как и все остальные, будет искать близкого знакомства со мной, - величественно провозгласил его светлость.
- Может быть, и так, сэр, но я состою в дружбе с сэром Энтони, и я говорю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36