Дилбек утер рукой потный лоб.– Мой отец, – он произнес эти слова заученным горделиво-уважительным тоном, – был обыкновенным работягой с обыкновенными мечтами. Знаешь, чем он зарабатывал на жизнь? Очисткой гигиенических резервуаров!– Вот сейчас бы он как раз нам пригодился, – ответила Эрин.Она отошла к лимузину, перебросилась несколькими словами с Пьером и вернулась с пластмассовым стаканчиком мартини в руке.– Вот спасибо! – Конгрессмен с жадностью набросился на стаканчик, глотая шумно, как изнемогающая от жажды собака.Эрин расстегнула молнию на своем мини-платье, стянула его вниз и, переступив, отбросила ногой. Лицо Дэвида Дилбека оживилось, запавшие глаза блеснули надеждой. В простом белом бюстгальтере Эрин выглядела скромной, застенчивой юной девушкой. Конгрессмен ощутил знакомый трепет в низу живота. Все-таки она – просто ангел в ночи!– Ах ты, чертовка! – прошептал он. – Я и правда люблю тебя.– Ты имеешь хотя бы смутное представление о том, что сейчас здесь происходит? – спросила она. Дилбек покорно покачал головой.– Все в руках Всевышнего.– Ты и эти слова знаешь, монашек?Он отбросил пустой стаканчик и гордо произнес:– Я диакон в нашей церкви!– Ну, а я – солистка церковного хора. Встань, Дэви.Подняться на ноги оказалось делом нелегким, поскольку тучное тело конгрессмена от усталости никак не желало повиноваться ему. В конце концов, опираясь намачете, как на костыль, он кое-как занял вертикальное положение, и Эрин еще раз скользнула по нему лучом фонарика снизу вверх: белые, в шишечках и синюшных венах ноги, торчащие из нелепых ковбойских сапожек и блестящие от вазелина; сползшие боксерские трусы, свисающий наних бледный до серости живот, багровый шрам от операции на груди, гордая патрицианская физиономия с выражением ожидания в глазах и серебристая шевелюра, сейчас растрепанная, торчащая во все стороны, украшенная комками грязи и ошметками искромсанных стеблей и листьев.– Вот это зрелище! – удовлетворенно резюмировала Эрин.Она прикинула, что время уже должно быть между одиннадцатью и половиной двенадцатого. Сейчас или никогда, подумала она и, размахнувшись что было сил, забросила фонарик в гущу зарослей. Он со стуком ударился о землю. Тогда она проделала то же самое с пистолетом. Ну, держись, Эрин! – Хорошо, хорошо, – проговорил Дилбек.В желтом лунном свете она увидела, что улыбка его становится все шире и шире.– Значит, я был прав насчет тебя, – сказал он. Я просто сошла с ума. – Чего ты хочешь, Дэви: поболтать или потанцевать?– Что – касательный танец? Я совсем рехнулась. – Что хочешь, золотко.Где-то в ночи запел Джексон Брауни. Куда они подевались, черт побери? * * * В семнадцати минутах езды, по двухрядному шоссе, опоясывающему заповедник дикой природы Лоуксэхэтчи, быстро катили на северо-запад, в направлении городка Бель-Глейд, три одинаковых серо-голубых «форда» последней модели. За рулем каждого сидел человек в темном костюме, с аккуратной стрижкой. В каждой машине их ехало по двое, а в одной из них – еще и миловидная темноволосая женщина с маленькой девочкой. Мужчины были вооружены (у каждого под пиджаком – кобура под мышкой), а девочка держала в руках двух кукол Барби – блондинку и брюнетку. Женщина сидела рядом с ней на заднем сиденье последней машины.– Не беспокойся, – говорила она, – все будет хорошо.– А я и не беспокоюсь ни капельки, – отвечала Анджела Грант. * * * Машина сержанта Эла Гарсиа плелась за большим еле-еле ползущим фургоном, сплошь обклеенным религиозными лозунгами. Его водитель либо не видел в зеркале мигающего сзади голубого огонька, либо не понимал его значения. Гарсиа только удивлялся про себя, почему это люди, у которых даже на бампере налеплена наклейка с именем Иисуса, непременно ездят со скоростью на двадцать миль ниже дозволенной. "Они полагают, что вместе с ними сидит за рулем сам Господь, – подумал он. – Если бы он сидел вместе со мной, я гонял бы на ста двадцати".Шэд посасывал сигарету, рассказывал грустные истории о своих неудачных попытках разбогатеть – таракане в йогурте, скорпионе в стаканчике сыра по-домашнему.– Я так хорошо все продумал, – сетовал он, – и все так по-дурацки сорвалось... А какие открывались возможности!– Вообще-то, – заметил Гарсиа, – это пахнет фальсификацией.– Черт побери! У тебя что – слабость к страховым компаниям?Гарсиа нажал на акселератор и наконец проскочил мимо церковного фургона. Несколько минут спустя «каприс» без номерных знаков въезжал в скромный торговый район Бель-Глейд. Детектив выключил голубую мигалку и, сбавив скорость, стал присматриваться, надеясь увидеть где-нибудь лимузин конгрессмена.Шэд тем временем продолжал описывать, каким образом можно засунуть взрослого таракана в баночку с охлажденным молочным продуктом.– Самое главное, – доверительно сообщил он Гарсиа, – это иметь хороший пинцет.Детектив, никогда не упускавший возможности заглянуть на «кухню» преступного мышления, поинтересовался:– А сам таракан? Что – нужен какой-нибудь особенный?– Чем свежее, тем лучше, – поделился опытом Шэд.Как раз в этот момент в противоположном направлении пронеслись три серых «форда».– Ах вот оно что! – пробормотал Гарсиа, закладывая немыслимый вираж чуть ли не на сто восемьдесят градусов. «Молодчина Эрин, – подумал он. – Просто молодчина».– Кто это, черт побери? – озадаченно спросил Шэд упираясь обеими руками в приборную доску, чтобы не завалиться набок от неожиданного маневра. Потом, чуть помолчав, сказал: – Я хочу спросить у тебя кое-что... – Он пососал сигару. – Представь, что ты – бывший уголовник и что случайно у тебя в кармане лежит что-то огнестрельное. Вот прямо сейчас. Что бы ты сделал?– Думаю, выбросил бы, – ответил Гарсиа.– Да? – Шэд опустил боковое стекло. – Закрой-ка глаза на минутку. * * * – Расслабься, золотко, – сказала Эрин.– Но я не могу...Она слегка прижалась к нему, чуть покачиваясь и представляя себе, что это не она, а кто-то другой. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз к ней прикасались мужские руки – не так, как на работе, в «Розовом кайфе».– Теперь я понял, – проговорил конгрессмен. – Ты просто хочешь убить меня. Устроить мне сердечный приступ.– Не смеши меня, – возразила Эрин. – Уж приступ-то я могу тебе устроить в любой момент, стоит только захотеть.Влажные от пота руки обхватили ее талию. В одной из них все еще было мачете.– Осторожно, – шепнула Эрин.– Мы могли бы уехать вместе через несколько недель, – сказал Дилбек. – Скажем, на яхте.– Звучит заманчиво.– Я могу сделать тебя счастливой, дорогая. После перевыборов ты могла бы отправиться со мной в Вашингтон.– Вот это вряд ли, золотко.– Тебе там понравится. – Дилбек явно вошел в роль доброго и богатого папочки. – Знаешь, какие там магазины!Эрин так и захотелось вцепиться в него зубами, но она сдержалась.– Расскажи мне о том вечере в нашем клубе, – попросила она. – Когда ты напал на того молодого человека.Конгрессмен замялся.– Я мало что помню... – Он крепче сжал обнимавшие ее руки. – Что-то со мной случилось – я был просто сам не свой, не соображал, что делаю. Хотя обычно это мне несвойственно. Думаю, ты уже заметила, что я человек вполне мирный.– Ты перепугал меня, – ответила Эрин. Секунды еле ползли. Вглядываясь в бесконечные ряды тростника, она думала о Дэррелле Гранте – не затевает ли он какой-нибудь ответной гадости. Как поступил бы он, увидев, что конгрессмен пристает к ней? Вероятно, разразился бы аплодисментами.– Малкольм говорит, что этот молодой человек вполне оправился, – сообщил Дилбек. – Ну, тот, которого я ударил бутылкой.– А ты даже корзинки фруктов ему не послал...– Да как я мог бы? – Конгрессмен перестал танцевать и взял ее за локти. – Ты все еще не понимаешь, да? Положение, которое я занимаю, весьма высоко и значительно. К тому же сейчас предвыборный год, дорогая.– Ты чуть не убил человека, – сказала Эрин.– Послушай, я совершенно не желаю, чтобы мое имя прозносили с хихиканьем, как произносят имена Уилбера Миллза, Гэри Харта и остальных из этой серии. Неужели ты не понимаешь моей ситуации? – Он притиснул ее к липкой от пота груди. – Мы живем в жестоком мире, который не прощает ошибок и промахов, девочка моя.«Ты прав, Дэви», – подумала она.– Пожалуйста, не надо забираться мне под трусики. – Широкое лезвие мачете холодило ей бедро.– Ну... – нерешительно проговорил Дилбек, – вообще-то... я жду не дождусь, когда начнется касательный танец.– А что мы делаем, по-твоему?– Нет, дорогая, мы просто медленно танцуем.– Ну, прости, – ответила Эрин, не переставая двигаться.– Что я – зря тащился сюда столько миль?– Но ты же такой романтик, Дэви...– Ну, не будь такой, хватит! – Снова руки Дилбека сомкнулись вокруг нее. Прижав ее к себе, он начал неуклюже тереться бедрами о ее бедра. – Вот это другое дело! Как, нравится?– Перестань, – едва слышно выговорила Эрин. Ее щека упиралась, словно в мох, в мокрую волосатую грудь Дилбека. Отчасти она была даже рада, что вокруг так темно: если дело пойдет не так, как она задумала, то, по крайней мере, ей не придется видеть все омерзительные подробности происходящего.– Я устал от этих игр, – заявил конгрессмен и вдруг начал судорожно дергаться и подпрыгивать, очевидно, воображая, что исполняет эротический танец. Складки его жирного оплывшего тела шлепали по телу Эрин. Она почувствовала, как с нее срывают бюстгальтер, как пластмассовые жемчужинки скользят по ее обнаженной груди. Обеими руками она вцепилась в трусики, стараясь удержать их на месте. Попробуй-ка тут контролировать ситуацию, пронеслось у нее в голове.Она ощутила, что ее ноги отрываются от земли. Она отчаянно заколошматила кулаками по плечам Дилбека, но это оказалось бесполезно. Тогда она попробовала закричать.Конгрессмен не выказал ни малейшего беспокойства, напротив, ее паника, казалось, доставила ему удовольствие.– Ну, наконец-то! – проговорил он. – Наконец-то ты начинаешь понимать.Он зацепил рукой нитки жемчуга и начал скручивать их. Постепенно они вплотную приблизились к ее шее и сначала слегка, затем все сильнее стали врезаться в кожу.Эрин закричала еще и еще раз – не слишком старательно. Потом ей стало больно, и она вскрикнула уже безо всякой игры. Наконец ожерелье лопнуло, бусинки посыпались ей на грудь. Они катились и падали, словно крошечные градинки, исчезая в темноте. Глава 33 Пьер, ожидавший возле «кадиллака», стоял, прислонившись к дверце и заткнув пальцами уши, потому что, как и просила молодая женщина, стереоустановка работала на полную мощность. В песне говорилось что-то о влюбленных адвокатах. Пьер не понимал слов. Впрочем, он подозревал, что вряд ли когда-нибудь сумеет понять все это.Издали заметив подъезжающие машины, он сунул руку в кабину и выключил музыку. Над гравиевой дорогой поднялись клубы пыли, когда все три серых «форда» разом тормознули и остановились, образовав треугольник. Ночь прорезали огни фар, и в снопах света замельтешили, словно конфетти, какие-то мелкие крылатые букашки.Пьер, не дожидаясь приказа, с готовностью шлепнул обе руки за голову, приминая свою шоферскую фуражку. Он насчитал шестерых мужчин в темных костюмах. Выскочив из машин, они немедленно выхватили пистолеты. Самый высокий из всех, светловолосый, в черепаховых очках, подошел к Пьеру и спросил, он ли тот человек, который звонил.– М-ра konprann Не понимаю (креольск.) – Прим.

, – ответил Пьер. Он повторил это дважды, всячески показывая, что не понимает ровнехонько ничего. На какое-то время его уловка возымела действие.Новоприбывшие, не выпуская из рук оружия, наскоро обсудили свои лингвистические возможности и пришли к выводу, что по-креольски никто из них не говорит. Светловолосый человек твердой рукой сгреб Пьера за ворот.– Где она? – грозно спросил он. – Ты знаешь, о ком я говорю.Не отрывая рук от затылка, Пьер торопливо дернул локтем в нужном направлении. В это же самое время темноту прорезал крик, затем еще и еще один. Светловолосый человек и еще трое других скрылись среди рядов тростника. Пьера поразило, как быстро они умудрялись бежать, несмотря на свое чуть ли не похоронное облачение. * * * От столь тесного соприкосновения с предметом своих мечтаний конгрессмен пришел в состояние транса. Его глаза были полузакрыты, от стонов подергивались желтоватые складки шеи. Однако он ни на миг не ослабил своей железной хватки. Он тащил Эрин все дальше в глубь поля, и высокие стебли вокруг них качались и дрожали. Эрин изо всех сил старалась удержаться на ногах, потому что упасть ей совершенно не улыбалось. Дилбек был крупный мужчина; окажись он сверху, ей осталось бы только стиснуть зубы, закрыть глаза и попытаться раствориться в музыке...Она еще раз попыталась крикнуть, но из горла вырвался только едва слышный писк. Она задыхалась от потной вони, жара разгоряченного тела Дилбека, его тяжелого дыхания. Его пыл обрел хотя и не слишком крупную, но вполне конкретную форму, неумолимо целившую в нее из-под боксерских трусов.– Де-е-етка, – в который уж раз изнеможенно проблеял Дилбек.Эрин выбросила вниз руку с намерением вцепиться конгрессмену в самое чувствительное место, однако, не зная, что он является жертвой крипторхизма, промахнулась. Дилбек стиснул ее еще сильнее и медленно, как подрубленный дуб, начал заваливаться, увлекая Эрин с собой. Падая, она поняла, насколько неудачной была ее идея насчет мачете: у нее сейчас был прекрасный шанс самой же напороться на него.К счастью, первым приземлился конгрессмен, а Эрин оказалась сверху Удар при падении вывел Дилбека из его мечтательного состояния. Он принялся гладить Эрин по голове, приговаривая, что ее запах невероятно возбуждает его. Белый бюстгальтер все еще продолжал болтаться на Эрин, значительно выше своего законного места; ее щека прямо-таки расплющилась о ребра Дилбека. Эрин больше не слышала музыки, доносившейся из лимузина. Возможно, они слишком глубоко забрались в заросли. Возможно, тростник заглушил и ее крики.И тут она подумала: «Да разве они когда-нибудь отыщут меня здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62