В бумажнике лежали три банкноты по сто долларов, полдюжины трэвел-чеков и закатанные в пластик права на вождение автомобиля – таких знакомых Элу цветов.– Черт бы побрал их всех! – выругался сержант Гарсиа.– Кто это, Эл? – крикнул Энди с берега.– Пойди скажи маме, чтобы вызвала полицию.Мальчик убежал. Мертвец невидяще таращился выкаченными глазами на искрящуюся под солнцем реку.– Сволочь ты, сволочь, – сказал Эл, обращаясь к нему. – Просто самая распоследняя сволочь. Весь мой отпуск к чертям собачьим.Он снова взглянул на запластикованные права и мрачно выругался. Этот сукин сын был не откуда-нибудь, а из Форт-Лодердейла, штат Флорида.«Ну почему, – мысленно спросил себя Гарсиа, – почему они все не могут оставить меня в покое?» Глава 10 Шэда явно заинтриговали лохматые, кустистые брови психиатра.– Они у вас настоящие? – спросил он.– Только не трогайте, пожалуйста, – торопливо проговорил доктор, делая шаг назад.Это был первый визит Шэда к врачу, порекомендованному Мордекаем. Его звали Виббз, и он был лучшим другом истцов, затевающих процессы. На стене кабинета висел под стеклом диплом Йельского университета. Однако внимание Шэда больше привлекло другое – банка леденцов на столе у доктора. Шэд набил себе щеки и принялся сосать.– Расскажите мне о вашем таракане, – попросил доктор Виббз.– Просто ночной кошмар, – сквозь леденцы выговорил Шэд.– Это очень подействовало на вас?Шэд расхохотался, чуть не выронив изо рта огромный мятный комок.– Подействовало? Это нанесло мне травму, черт побери! Так и запишите.Доктора буквально потрясло появление в его кабинете этого огромного, угловатого, безволосого создания. Большинство пациентов, которых присылал к нему Мордекай, были людьми вполне обыкновенными, но этот... Когда лысый гигант нагнулся, чтобы подобрать упавшую конфетную обертку, доктор заметил большую букву Г, вырезанную у него на макушке. И, конечно, решил, что этот странный субъект сам украсил себя столь необычным образом.«Нужно быть с ним поосторожнее», – подумал доктор Виббз.– Я должен задать вам несколько вопросов, – начал он. – Личного характера. Так принято... Так полагается... чтобы врач мог правильно оценить ваше состояние.– Ну, так оценивайте, черт побери! Я же сказал, это нанесло мне травму. Что вам еще нужно?– У вас бывают ночные кошмары?– Нет.– Может быть, что-нибудь, связанное с этим тараканом? Постарайтесь вспомнить.– А-а, – протянул Шэд, наконец поняв, что от него требуется. – Вот сейчас, когда вы напомнили... Точно: были у меня кошмары. Жуткие! Как раз с тех пор и начались.– Это вполне понятно, – поддакнул доктор Виббз, начиная писать. – Расскажите мне об этих кошмарах.– На бульваре Санрайз за мной погнался гигантский таракан. А оттуда, где у него глаза, так и капал йогурт!– Угу, угу. – Доктор Виббз писал с бешеной скоростью, не поднимая глаз от истории болезни.Шэд решил, что ему следует еще поднажать.– Ну так вот, это чудовище гоняло меня туда-сюда и при этом ревело и рычало, как тысяча тигров сразу. Он был здоровенный, как хорошая цистерна. А в зубах у него был загрызенный младенец.– Угу, угу...– А когда он меня уже почти догнал, он... он вдруг превратился... в мою собственную мать!– Хорошо, – бесстрастно отозвался доктор Виббз. – Расскажите мне поподробнее о вашей матери.– Что?– Прошу вас, расскажите поподробнее о вашей матери. О ваших отношениях с ней. Это меня очень интересует.– Ах, это тебя интересует?Глаза Шэда блеснули. Протянув руку, он вытащил доктора Виббза из кресла и швырнул его на пол лицом вниз. Затем, взяв со стола изящные ножницы с деревянными головками, разрезал на несчастном психиатре одежду от шеи до самых ягодиц. Почти на краю стола он заметил вращающуюся подставку с разноцветными штемпелями и печатями. Выбрав красный штемпель со словами «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ», Шэд неторопливо принялся украшать ими обнаженный торс доктора Виббза. Краски ему хватило довольно надолго. В течение всего времени, пока Шэд занимался своим художественным творчеством, психиатр, распростертый на полу вниз лицом, издавал какие-то жалобные, тоскливые, похожие на щенячий скулеж звуки.– А в рекламах пишут: хватит на сто лет, – пожаловался Шэд, когда слова «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ» заметно побледнели. Он поставил штемпель на место и, сунув руку в банку с леденцами, загреб себе горсть на дорогу.– Вы просто сумасшедший! – пискнул доктор Виббз.– Я не сумасшедший, – возразил Шэд. – Это называется: травмированный. Я же сказал. А тебе следовало бы записать.– Уходите, – простонал доктор Виббз.– Уйду, – спокойно ответил Шэд, глядя с высоты своего роста на все еще лежащего на полу психиатра. – Но сначала я должен проверить, хорошо ли ты запомнил это слово. А ну, давай!– Что «давай»?– Скажи-ка мне его, да как следует. Ну! Трав-ми-ро-ван-ный.Стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, психиатр повторил.– Я горжусь тобой, – сказал Шэд, переступая через него и направляясь к двери. – А насчет моей матери ты уже забыл, лады? Сам не знаю, что это на меня нашло. * * * Чтобы держать в повиновении своих служащих, мистер Орли имел обыкновение хвастать своими связями с мафией и многолетней дружбой с Анджело Бруно, Никки Скарфо, толстяком Тони Салерно и другими знаменитыми гангстерами, чьи имена он вычитывал из газет и журналов. Особенно любил он пораспространяться о клятвах, скрепленных кровью, нарушение которых грозило неотвратимой и беспощадной расправой. Орли разыгрывал это представление всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал о повышении жалованья, пособиях на оплату медицинских услуг или улучшении – хотя бы самом незначительном – условий труда в «И хочется, и можется», и его блеф обычно производил желаемый эффект. На самом деле у мистера Орли ни теперь, ни раньше не было никаких связей с организованной преступностью. Его заведение ничуть не интересовало мафию, поскольку стрип-бары пользуются усиленным вниманием со стороны полиции. Орли знал об этом, что называется, из первых рук – от единственного настоящего мафиозо, с которым ему довелось познакомиться за всю жизнь. Этот парень попал под суд за то, что сломал большие пальцы рук какому-то типу, занимавшемуся торговлей товарами фирмы «Крайслер», а кроме того, как выяснилось, и разными не слишком благовидными делами. Орли отправился в суд из чисто личного интереса. Во время перерыва он подошел к обвиняемому и затеял с ним дружескую беседу. В ответ на вопрос, не знает ли он кого-нибудь, кто интересовался бы стрип-заведением, тот сказал, нахмурившись: нет, такого добра и даром не нужно – уж больно там стремно. Вот разные видеосалоны, прокат кассет – это другое дело, в это стоит вкладывать деньги. Орли был разочарован, однако из учтивости остался в зале до самого вынесения приговора. Обвиняемый был признан невиновным. Членов суда (некоторые из них сами еще недавно приобретали крайслеровские товары) явно не тронуло жалобное повествование жертвы. Орли заметил, что кое-кто из них улыбался, когда злосчастный торговец рассказывал, как его руки засунули в щель между косяком и дверцей «седана» модели «Нью-йоркер» цвета вороненой стали. И все из-за того, что он не вернул долг – какие-то несчастные шесть сотен! Это произвело впечатление на мистера Орли, и он еще пуще прежнего принялся мечтать о том, что в один прекрасный день мафия примет его в партнеры.Но, пока этот прекрасный день не наступил, ему приходилось ограничиваться только мечтами. А сейчас перед его столом в кабинете столпились недовольные жизнью танцовщицы, и, как обычно, Эрин заговорила от имени всех.– Пункт первый, – начала она. – Температура в помещении.– А что с ней такое? – нахмурился мистер Орли.– У нас слишком холодно, – ответила Эрин.– Термостат стоит на шестидесяти восьми По шкале Фаренгейта. – Прим. ред.

, – подхватила Урбана Спрол. – Мы просто мерзнем.Мистер Орли повернулся к Шэду, стоявшему в углу с выражением полной непричастности на лице.– А ты? Тоже мерзнешь?– Нет, – мотнул головой Шэд. – Но вы же знаете, я как-то не очень чувствую, жарко или холодно.– Ну вот, – удовлетворенно произнес мистер Орли. – Я тоже прекрасно себя чувствую при шестидесяти восьми.«Потому что ты просто холоднокровная рептилия», – подумала Эрин, но вслух сказала сдержанно:– Но вы-то одеты, мистер Орли, а мы практически голые.Мистер Орли потер ладонью о ладонь.– От холода вы выглядите сексуальнее. Соски начинают торчать, а клиентам только этого и надо, сами знаете.Пару секунд в кабинете царило напряженное молчание, потом Эрин произнесла ледяным тоном:– Что ж, поздравляю. Вы выиграли еще один градус.– Что-то ты больно разговорилась, – буркнул мистер Орли.Моника-младшая, обычно не отличавшаяся смелостью, на сей раз не смогла сдержаться:– Неужели вы нас морозите только ради этого?– Соски в нашем деле играют очень важную роль, – заявил мистер Орли.Шэд в своем углу подавил смешок.– В общем, так, – решительно сказала Эрин. – Или вы поднимаете температуру, или мы не будем танцевать.– Будем считать, что я этого не слышал, – мрачно проговорил мистер Орли.Эрин взяла со стола шариковую ручку и крупными буквами выписала наискосок чистой страницы лежавшей там же книги записей: «72 градуса – ИЛИ НИКАКИХ ТАНЦЕВ!»– Будем считать, что я не видел этого, – еще более мрачно произнес мистер Орли. Он ждал момента, когда Эрин отступит. Танцовщицы молчали, и тон мистера Орли стал откровенно угрожающим: – Поднимать волну иногда бывает опасно, юная леди. Вспомни, что случилось с беднягой Гонсало.Человек, о котором упомянул мистер Орли, был прежним хозяином заведения. В один прекрасный день его изрешеченное пулями тело было найдено на шоссе, и, по словам мистера Орли, он поплатился за то, что регулярно запускал руку в копилки игровых автоматов.– Короче, Толстяк Тони любит, чтобы все шло как надо, без проблем, – заключил мистер Орли.Эрин подозревала, что Толстяк Тони и мафия не имели никакого отношения к смерти Гонсало: скорее всего, ее причиной явился конфликт между ним и теми, кто установил в заведении эти автоматы.– Что ж, вам виднее, – сказала она. – Почему бы вам не пригласить вашего Толстяка Тони сюда, к нам – прямо сегодня вечером?Не ожидавший такого поворота мистер Орли не нашелся сразу, что ответить, и счел за лучшее, откинувшись в кресле, покачаться на задних ножках, выжидающе глядя на Эрин.– Я хочу, чтобы он разделся догола, – продолжала она, – и мы посмотрим, как его жирные телеса среагируют на такую температуру.Остальные девушки, пораженные ее дерзостью, начали перешептываться. Что это на нее нашло?– Ну так что? – не унималась тем временем Эрин. – Позвоните ему. Прямо сейчас!Мистер Орли выглядел так, будто его неожиданно вытянули по спине кнутом.– С огнем играешь, – слабым голосом пробормотал он.Эрин улыбнулась.– Держу пари, что в «Клубничной поляне» гораздо теплее. Да и вообще уютнее.– О Боже, – выдохнул мистер Орли. – Не смей даже думать об этом!Эрин обернулась к остальным танцовщицам.– Голосуем? Кто «за»?Одна за другой все девушки подняли руки.– Нет! – взвыл мистер Орли. – Вы даже близко не подойдете к бардаку этих проклятых Лингов!– Тогда поверните куда следует ручку этого проклятого термостата, – ответила вновь осмелевшая Урбана Спрол. – Толстяку Тони не понравится, если его танцовщицы начнут чихать и кашлять прямо на сцене.Обе Моники начали хихикать. Шэд отвернулся к обитой фальшивым красным бархатом стене, чтобы скрыть усмешку. Уж он-то знал, что у его босса никаких связей ни с Толстяком Тони, ни со Bceй остальной мафией. Основными инвесторами заведения являлись несколько достаточно безобидных хирургов-ортопедов из Лоуэлла, штат Массачусетс.Скрепя сердце мистер Орли пообещал поднять температуру в зале до семидесяти градусов. Однако Эрин настаивала на семидесяти одном.– Ну ладно, – сдался наконец мистер Орли. – Но тогда уж сами отвечайте за то, чтобы ваши соски выглядели как надо! Как надо, понятно?Эрин перешла ко второму пункту повестки дня.– У нас тут появились кое-какие новые идеи насчет названия нашего заведения.– И слышать не хочу! – огрызнулся мистер Орли. – Я уже сказал: никаких новых названий!– Нам нужно что-то классное, – стояла на своем Эрин.– Ах, вам нужно что-то классное? – обозлился мистер Орли. – Тогда научи этих дамочек танцевать как следует. А уж потом, может быть, мы поговорим о более классном названии. Пока что нам «И хочется, и можется» в самый раз.– А мы вот что придумали: «Сладкие грезы», – продолжала Эрин как ни в чем не бывало. – Достаточно завлекательно, но не так прямолинейно. Как вам кажется?– Мне кажется, – со всей возможной суровостью в голосе произнес мистер Орли, – что я уже сто лет назад раздал этим барышням кассеты с записями из лучшего далласского стрип-клуба. Не так ли, юные леди? Все, что от них требуется, – это сунуть кассету в видак и внимательно просмотреть эту чертову пленку. Даже шимпанзе сумели бы перенять что-нибудь из тамошних штучек.– Но на это требуется время, – возразила Эрин.– Черта с два! – Мистер Орли ткнул пальцем в сторону Сабрины, занятой полированием ногтей на ногах. – Вот ты – ты смотрела эту пленку?Сабрина, опустив голову, созналась, что нет.– По этому вопросу все! – мистер Орли хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Закрыт вопрос, поняли? Мы состряпаем себе классное название тогда, когда я увижу классное выступление.Урбана Спрол подняла руку.– Мистер Орли, я смотрела пленку. По-моему, эти далласские девочки уж слишком перегибают палку.– Ах вот как? – саркастически начал было мистер Орли, но Эрин перебила его:– Подумайте о нашем предложении, ладно? «Сладкие грезы».Кто-то негромко постучал в дверь кабинета. Мистер Орли сделал знак Шэду, и тот занял стратегическую позицию у двери.– Кто там? – спросил он.– Полиция, – ответил из-за двери низкий мужской голос.Шэд вопросительно взглянул на хозяина.– Твою мать! – выругался тот. – Что на этот раз?Его лицо приобрело заметный пепельный оттенок. * * * Эрин не знала, как ей вести себя с сержантом Элом Гарсиа. Она не знала, хороший он полицейский или так себе, но ей очень скоро стало ясно, что он не смог бы служить в ФБР:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62