– Это вы зажгли здесь все эти лампы? – спросил Шэд.Беверли ответила, что нет: когда она пришла, они горели.– Наверное, мистер Мордекай допоздна засиделся за работой, – предположила она.Телефоны снова загудели, но Беверли не кинулась поднимать трубки. Она твердо вознамерилась не выпускать Шэда из виду.Он обошел вокруг письменного стола, ни к чему не прикасаясь, только внимательно оглядел все.– Кто-то пошарил здесь, – заключил он наконец.– Откуда вы знаете?– Уж слишком все аккуратно.Человек, допоздна засидевшийся за работой, наверняка оставил бы хоть какой-то беспорядок, однако стол Мордекая выглядел так, словно его только что прибрали: ни одного карандаша, который не стоял бы в своем стакане, ни одной скрепки, валяющейся просто так. Даже мусорная корзина была прямо-таки стерильно чиста.Шэд спросил, есть ли в кабинете сейф. Нет, ответила Беверли, мистер Мордекай держит все, что считает нужным, в сейфе одного из банков.– А сколько ключей от него? – поинтересовался Шэд.– По-моему, два.– Где они?– Не знаю, – пожала плечами Беверли. – Он не говорит мне.– Это хорошо, – заметил Шэд.– Он даже не говорит мне, в каком это банке.Беверли предположила, что, может быть, это уборщицы забыли погасить за собой свет. Наверное, поэтому и в кабинете такой порядок.Шэд покачал головой.– Нет, тут поработали профессионалы. По-моему, я видел здесь «Ролодекс».Беверли внимательно осмотрела стол.– Да, был «Ролодекс». Запертый. Он всегда стоял возле телефона.– Значит, кто-то взял его, – отозвался Шэд. – Хреновые дела.– Наверное, мне следует позвонить в полицию?– Как хотите, – ответил Шэд. – Думаю, они сами позвонят вам.Когда Эрин вышла с работы и направилась домой, за ней последовал какой-то человек. В три часа ночи улицы были пустынны, и он постарался все время держать дистанцию в три-четыре квартала между своей машиной и стареньким закопченным «фэрлейном» Эрин. Его усилия увенчались успехом: Эрин даже и в голову не пришло, что за ней следят.Припарковав «фэрлейн» у фонаря, она вышла и, взяв за ручку Анджелу, пошла к своему дому. Человек, следивший за ней, остановил машину неподалеку, включил, радио и продремал до рассвета. Он наблюдал за домом до десяти часов утра. Эрин не выходила, и человек уехал.Так было два дня подряд. На третье утро Эрин вышла из домика с корзиной белья, чтобы отвезти его в прачечную. Следом за ней вприпрыжку бежала Анджела. Они сели в машину и направились в прачечную-автомат неподалеку от бульвара Оуклэнд-Парк. Человек последовал за ними и припарковал свою машину точно напротив прачечной, перед магазином видеотоваров. Целый час он наблюдал в бинокль, как Эрин возится у стиральной машины; потом она перешла к центрифуге. Когда она закончила и ушла, человек торопливым шагом пересек улицу и толкнул дверь прачечной, думая при этом: «Ничего более идиотского я в жизни не делал».Конгрессмен Дилбек, что называется, уперся рогом в стену.– Эрб, – сказал он, потрясая в воздухе фотографией стриптизерши, – я хочу ее.– Не надо, – отозвался Эрб Крэндэлл.– Я никогда не испытывал ничего подобного.– Испытывал, испытывал.– Я хочу ее – во всех самых восхитительных смыслах, в каких только мужчина может хотеть женщину.– Дай мне хоть чуточку передохнуть, – взмолился Крэндэлл.– Если ты не поможешь мне найти ее, я сделаю это сам.– После выборов.– Я не могу ждать так долго! – воскликнул Дилбек. – Она нужна мне сейчас же. Я просто с ума схожу!– Прости, – ответил Крэндэлл. – У меня инструкции.Они находились в купе первого класса скорого поезда «Дельта флайт», за день покрывающего расстояние между Майами и Далласом: конгрессмен Дилбек должен был присутствовать на каком-то идиотском приеме в честь Типа О'Нила. Дилбек метался по просторному купе, прижимая к груди фотографию, сделанную в «И хочется, и можется». Он был не в силах ни помолчать, ни усидеть на месте.– Ты видел этот снимок? – не унимался он. – Как ты ее находишь?– Весьма привлекательной, – ответил Крэндэлл.– Я хочу разыскать ее и предложить ей работу в моей команде.– Давай позавтракаем, – не слушал его Крэндэлл.Остальные пассажиры, ехавшие в купе, уже начали недовольно перешептываться. Когда Дилбек в очередной раз оказался на расстоянии протянутой руки от Крэндэлла, тот выхватил у него опасную фотографию, сунул ее в журнал, а журнал – в свой «дипломат».Вскоре Дилбек выбился из сил и наконец уселся.– Эрб, – сказал он проникновенно, поворачиваясь к своему верному оруженосцу, – я не смогу выиграть избирательную кампанию без нее. Ведь она все время передо мной – во сне и наяву.– Ясно. А знаешь, кого вижу я перед собой во сне я наяву? Малкольма Дж. Молдовски.– Я должен все знать о ней, Эрб. Понимаешь? Все!– Мы даже не знаем, как ее зовут, – солгал Крэндэлл.– Ну, так узнай, черт побери! Узнай все! – Глаза Дилбека так и горели. – Она не такая, как другие, Эрб.– Само собой. Я могу подтвердить это, даже просто глядя на фотографию. На минутку я даже подумал, что это Джули Эндрюс, танцующая где-нибудь в Альпах. Разница только в том, что эта была совсем голая, да еще между ног у нее торчала чья-то физиономия.Конгрессмен сжал руку Крэндэлла.– О Господи, Эрб, я просто свихнулся на этой женщине – безнадежно свихнулся.«Ты прав, приятель, – подумал про себя Крэндэлл. – Насчет „безнадежно“ – это ты прав»– Ешь омлет, – сказал он вслух.– Ты говоришь, после выборов?– Да.– Может, я и смог бы выдержать, Эрб. Может, смог бы, если бы у меня было что-нибудь от нее. Это придало бы мне сил!– Потише! – цыкнул на конгрессмена Крэндэлл. – Посмотрим, может, удастся что-нибудь сделать.Дилбек снова вцепился в его руку:– Нет, не что попало! Я не хочу никаких подвязок, трусиков или чашечек от бюстгальтера.– А что же тогда?Он не поверил своим ушам, услышав ответ Дилбека.– Ты и правда свихнулся, – сказал он.– Но подумай, Эрб, разве кому-нибудь станет хуже, оттого что это будет у меня? Я прошу вполне серьезно.Вследствие этого разговора Эрб Крэндэлл и оказался в прачечной-автомате, где занялся довольно странным, на посторонний взгляд, делом: выщипыванием из фильтра центрифуги застрявших в нем волоконец. Из фильтра именно той центрифуги, на которой отжимала свое выстиранное белье прекрасная стриптизерша. Собрав щепотку розовых ворсинок, он старательно завернул ее в носовой платок и, заметив, что какая-то женщина озадаченно и подозрительно уставилась на него поверх стопки выглаженного белья, быстрым движением отвернул лацкан пиджака и показал ей значок ФБР, который всегда держал под рукой на случай разных непредвиденных оказий.Когда Крэндэлл вошел в дом, Дилбек встретил его чуть ли не на пороге. Его волосы были причесаны, как для выступления по телевидению, щеки свежевыбриты. Сложив ладони лодочкой, он благоговейно принял доставленное Крэндэллом сокровище.– О Господи, – выговорил он. – Ты все-таки сделал это! – После чего удалился в свою личную ванную комнату и долго не появлялся.Крэндэлл запер входную дверь и пошел в маленький кабинет, где лег на тахту, включил на всю катушку телевизор и как следует наглотался джина. Потом он закрыл глаза и постарался вспомнить, когда в последний раз политические дела доставляли ему удовольствие. Глава 19 Шэд позвонил сержанту Элу Гарсиа и сказал, что настало время поговорить. В полдень, подобрав его на улице, Гарсиа направил машину к выезду из города, на запад, по новому шоссе, соединяющему несколько штатов, и Шэд удивился про себя, куда это они едут. Он рассказал детективу о плане Мордекая порастрясти денежки конгрессмена Дилбека или тех, кто стоит за его спиной. Узнав о существовании фотографии, Гарсиа потребовал все возможные подробности.– Кто там еще, кроме Дилбека?– Тот парень, которого он мордовал, я и Эрин.– Где оригинал?– Это цветной слайд. Он у адвоката. Где он держит его, не знаю – возможно, в сейфе какого-нибудь банка, но какого, тоже не знаю. И секретарша не в курсе.Гарсиа стал расспрашивать о Мордекае. Как, когда и где познакомился с ним Шэд? Что он собой представляет? Шэд выложил все как есть, начав с истории с тараканом. Детектив усмехнулся, узнав о судьбе, постигшей злосчастного таракана, но в остальном выслушал очень серьезно, а когда Шэд закончил, спросил:– Значит, ты считаешь, что адвокат решил пошантажировать Дилбека с помощью копии этого снимка?– Во всяком случае, так он мне сказал.– И обещал отстегнуть тебе что-нибудь от этих денег?– Да Потому что я – очевидец.– И потому, что он провалил тебе дело с тараканом.– Мать его, – буркнул Шэд и сплюнул в окно.– Теперь он куда-то задевался, и это начало тебя беспокоить. Наверное, ты думаешь, что с этим твоим адвокатом случилось то же самое, что с беднягой Джерри Киллианом. И что следующим можешь оказаться ты.Шэд мотнул головой.– Я не о себе беспокоюсь.– И я тоже. Речь идет о твоей приятельнице-стриптизерше.– О моей приятельнице-танцовщице, – сурово уточнил Шэд.– Вот-вот. Она хороший человек.Шэд помолчал, потом произнес, не глядя на детектива.– Она-таки заполучила назад свою девчушку. Так что все еще серьезнее.– Понимаю, – коротко отозвался Гарсиа.Они подъехали к развязке, где пересекались несколько магистралей. Гарсиа повернул на север по федеральному шоссе номер 27, и вскоре по обеим сторонам не стало видно ничего, кроме воды и травы.– Куда это мы, черт побери? – поинтересовался Шэд.– В чудесный городок Бель-Глейд. Сигару хочешь?– Хочу.Элу Гарсиа это понравилось. Оба закурили, и салон машины наполнился душистым дымом. Детектив опустил стекло окошек.– Ну и как? – спросил он.– Нормально.– Эй, chico, да ты затягиваешься!– Угу. Мне нравится.– Да это ведь жжет, как в преисподней!– Может быть. Мне как-то без разницы. У меня, как говорят разные умники, высокий порог чувствительности.Миль десять они катили молча, занятые каждый своей сигарой. Наконец Гарсиа заговорил:– Ну, и как тебе работается в твоем стрип-баре?Шэд выпустил огромный клуб дыма.– Да ничего. Через некоторое время уже просто ничего не замечаешь.– Да брось ты!– Нет, серьезно. Я уже дошел до того, что начинаю заводиться, когда вижу их одетыми. Такое случается, когда слишком долго работаешь в таком месте.– А я знаю парней, которые готовы хоть на мокруху, лишь бы заполучить работу, как твоя, – усмехнулся Гарсиа.– Да хоть завтра. Вертеться целый день среди голых баб – в этом нет ничего хорошего. Через некоторое время просто перестаешь обращать внимание: ну, буфера, ну, задница – ну и что? Это все равно что работать где-нибудь на конвейере и собирать «феррари»: через некоторое время – очень скоро – тебе уже все до лампочки. Ну, машины и машины. Не знаю, понятно ли.– Понятно, понятно. В конце концов все надоедает.– Вот-вот, – подтвердил Шэд, прикусывая свою сигару. – А когда уже и бабы надоедают, значит, надо срочно искать себе другую работу.– Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. – Гарсиа ткнул большим пальцем через плечо. – Угадай-ка, что у меня там, в багажнике? Переносной холодильник «Иглу». А теперь угадай, что в нем лежит. – И, сделав небольшую паузу, закончил: – Голова. Человеческая голова.Шэд швырнул сигару за окно и вытер губы рукавом камуфляжной куртки.– Я вполне серьезно, – продолжал Эл Гарсиа. – Это бывшая собственность некоего Франсиско Гойо, ныне покойного. Ты не поверишь, сколько бензина я извел, пока собрал его вместе. Этого сукина сына разделали на добрую дюжину кусков, какой побольше, какой поменьше.– А почему его башка в холодильнике? – выговорил все еще не совсем пришедший в себя Шэд.– Чтобы не воняла тут, в машине.– Да нет, я не об этом.Детектив объяснил, что голову этим утром случайно обнаружил на Ки-Бискейн какой-то спортсмен-любитель, занимавшийся виндсерфингом.– Я должен по дороге домой забросить ее в морг, – закончил он. – У них там полный холодильник сеньора Гойо.– Черт побери, – серьезно произнес Шэд.– Но я знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что все надоедает. То же самое дерьмо изо дня в день. – Гарсиа стряхнул в окно пепел со своей сигары. – Значит, ты собираешься уйти?– Черт побери, – повторил Шэд.Гарсиа подъехал прямо к бель-глейдской почте. Попросив Шэда подождать в машине, чтобы не напугать окружающих, он прошел внутрь, показал свой полицейский значок и поинтересовался номером абонентского ящика, указанным тремя таинственными ямайцами в регистрационной книге мотеля «Флайтпас». Служащая, красивая женщина с пышными пепельными волосами, сказала, что ящик под этим номером действительно принадлежит мистеру Джону Райли, но что мистер Райли уже полгода не забирал свою почту, и по весьма уважительной причине: он умер.– Что ж, мне очень жаль, – сказал Гарсиа.– Тогда вы в меньшинстве, – ответила служащая.– А мог бы кто-нибудь рассказать мне о нем? – спросил детектив.– Да кто угодно. Райли командовал рубщиками тростника на плантациях Рохо. Постоянно им недоплачивал, и все они об этом знали. Так вот, однажды утром он попал под автобус, в котором ехали рабочие-мигранты. – Служащая сделала паузу. – По свидетельству дорожного патруля, это был несчастный случай.– А может быть, и нет, – проговорил Гарсиа.– Лично я думаю, что это вмешался сам Господь Бог, – ответила женщина. – Райли был нехорошим человеком. А плохие вещи случаются именно с плохими людьми.– Так значит, это произошло полгода назад?– Если не больше. И, знаете, рубщики до сих пор поминают его недобрым словом.– А не ругает ли его кто-нибудь больше других? – полюбопытствовал Гарсиа.– Не знаю. Я как-то не прислушивалась.– Может, у кого-нибудь из этих людей были особые причины ненавидеть Райли? Я имею в виду, помимо того, что он обкрадывал их.Служащая даже улыбнулась.– Им вполне хватало и этой причины, так что других, думаю, не требовалось. Она начала сортировать почту, раскладывая письма аккуратными стопками. На многих из них виднелись иностранные марки, адреса выведены крупными каракулями: ведь Бель-Глейд – город мигрантов. – Похоже, вас интересует кто-то конкретно, – полувопросительно, полуутвердительно добавила женщина.– Вы сейчас будете смеяться, – усмехнулся Гарсиа, – но вы угадали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62