Черный песок, лежащий опостен с оранжевым, не только оттенял сумежность пород, но и добавлял свое звено в цепочку ассоциаций – древний берег вился георгиевской лентой, цветов «дыма и пламени»…
Пейзажами Жилин любовался краем глаза, удерживая легкий краулер. Буря надрывала перепонки, ветер не дул – сдувал. Даже тяжелые танки вздрагивали от ударов газа, а краулеры разворачивало и трепало, вздергивая то корму, то перед. На голом камне «аппалузу» сносило, как буер по льду. Моторы выли на пределе, гусеницы драли скальный грунт, продвигая краулер рывками, каким-то пьяным зигзагом.
– Фиг нас разглядишь, да? – высказался кто-то бодрым баском.
– Просто у них системы старые, – всезнающе объяснил Виджай Гупта, – на последних моделях «сухих» ставят хомодетекторы – черта с два мы бы от них делись…
– Помолчи, а?! – взмолились в эфире. – И без тебя тошно!
Вход в шахту «Алатырь», ближайшую к заводу, нашли со второго раза. Завод остановился, циклон стихал, но глобальная пылевая буря мела и выла по-старому. Попав в красно-рыжее шуршащее облако, выметенное горно-долинным ветром из Раздвоенного каньона, караван сначала проскочил шахту. Потом добровольцы вернулись по своим следам и отыскали вход. «Алатырь» не забуривали глубоко в недра, и башня лифта над ней не стояла. К пластам дейтериевого льда уводил полукруглый туннель между двумя гнутыми открылками, полированными ветром и пылью.
Песчаные танки пришлось оставить в огромной шлюзовой камере. Дальше поехали на краулерах. Девушки пересели на свободные места, медлительные роботы-матки и маленькие машины-анализаторы забрались на багажники, а прочий кибернародец догонял краулеры кто на двух, кто на шести ногах, кто на гусеничном ходу.
Узкий каменный коридор, освещенный лампами под зарешеченными колпаками, круто уходил вглубь. Краулеры мчались сквозь лабиринт петляющих коридоров. Налево, направо, налево. Поворот. Длинный узкий коридор, лучи фар и нашлемных фонарей выхватывают изрытые стены, остатки развороченных приборов, оборванные провода, металлическую лестницу. Опять налево, опять направо, на развилке прямо. Еще один поворот. Впереди ярко высветились решетчатые столбы подпорок, и краулеры выехали на берег подземного озера.
– Глеб! Давай здесь остановимся! – заныл в наушниках Маринин голосок. – Тут так красиво!
– На пять минуточек! – поддержала ее Рита.
– Ладно…
– Ура-а…
Озеро сильно парило – как теплый бассейн зимой. Циркуляционная система шахты стояла уже третий или четвертый год, и давление воздуха сильно понизилось. На стенах и потолке пещеры росли сталагмиты и сталактиты. В свете фар они сверкали матовыми сосульками, отливая молочно-белым, зелено-голубым, розовым.
Жилин обошел «набережную». Под каблуками хрустел отколотый металлопласт. У решетчатых опор стояли три разборных бункера, в энергопристройке нашлась почти полная цистерна с жидким кислородом, на которой белым по синему было выведено «Кисл.»
– Макс, расставь посты! – приказал Жилин. – Переночуем здесь.
Толпа шумно дала «добро». Люди действительно устали. Отработав смену, они сидели в централи управления, дожидаясь автобуса-транспортера, но так и не дождались. Поднятые по аварийному сигналу, бросились бегом одеваться, негодуя на «эти бесконечные учебные тревоги». Негодование у смены прошло во время воздушного налета. Дежурные потрясенно наблюдали, как вспыхивают и разлетаются купола; как, с громом распадаясь на части, взрываются балки-параллелепипеды, как рассыпаются груды раскаленных обломков и медленно остывают багровые пятна на металлопластовых основаниях, круглые и продолговатые…
Глеб подошел к Ковальскому, сидевшему на подножке краулера, и развернул карту-схему. Сотни километров штреков, штолен, квершлагов тянулись под системой «Большой Сырт», пересекались и расслаивались на горизонты, уходили глубокими шахтами и раскрывались разрезами.
– Мы где здесь?
Ковальский поднял забрало шлема, поскреб щетину и ткнул пальцем в кругляшок на карте.
– Вот, В-7. Шахта «Алатырь».
– Ага… А где нам лучше всего вырыть нору?
– Нору?!
– Ну, убежище, базу…
– А-а… – Ковальский поводил пальцем между шахтой «Кевир» и «Запретной». – Где-нибудь здесь. У Коцита-четвертого. Или Пятого. Хоть напиться можно будет…
– Угу… А отсюда до биостанции… вот по этой… вот так и… сюда? Д-2. Это что за шахта?
– «Дейтериевая». Старая шахта, но хорошая.
– Понятненько… Хочу всех собрать в одном месте, – объяснил Жилин, – и наших, и ваших, и этих, с биостанции, и туристов. Кого успею… Лю!
Шуйбэнь, о чем-то споривший с Быстровым, подошел к мастеру.
– Да, шифу?
– Лю, возьмешь с собой Малышева, Моргана и Шимшони – она сильно просилась… Вот здесь, около Соацеры… да что у них номера одни!
– Это шахта «Ледяная», – сказал Ковальский.
– Ясно. Соберете там всех роботов-диггеров, какие найдутся. Хотя бы двадцать, пусть даже пятнадцать. А я на биостанцию пока съезжу…
– Понял, – кивнул Лю. – Тимка! Позови Яэль!
– Щас!
Жилин встряхнул карту и сложил ее вдвое. Подошла Марина. Она ничего не сказала, просто прижалась к Глебу и положила голову ему на плечо. Глухо стукнулись шлемы. Жилин молча обнял девушку. Что говорить?.. В памяти мелькнула зеленая Янева, скверик, степенно удаляющийся абориген… Это все было, было еще в том месяце, а кажется, что прошла куча времени. Опять все вернулось. Опять он командир, руководитель-исполнитель операции. «Еры»… Дебелая «и»…
Рядом на гусеницу сел Антон – звякнули сочленения.
– А можно мне с вами? – робко попросил он. – На биостанцию?
Жилин подумал:
– Можно.
Антон расцвел, а Марина обрадованно кивнула:
– Вот и хорошо! И мне спокойнее!
– Ложись-ка ты спать, – улыбнулся Жилин. – Нет, давай-ка я сам тебя уложу…
Он отвел Марину в бункер к девушкам, отрегулировал кислородный регенератор, поставил обогреватель на плюс двадцать и громко сказал:
– Всем спать!
Сонный Маринин голос проговорил:
– А мы уже шпим…

Глава 28

– А мы правильно едем? – спросил Антон с беспокойством. – А то долго что-то…
– Правильно, – успокоил его Глеб, – подъезжаем уже…
Они ехали по бесконечному сводчатому коридору. Направо, налево, налево, направо… Проплавляли коридор для киберов – ни отопления в нем не было, ни воздуха, ни даже света.
Но вот туннель пошел вверх, затем свернул, и краулер погасил фары. Сбоку Жилин увидел голубоватый свет, падающий из огромного квадратного люка. Это был шлюз.
– Оставим машину здесь, – сказал Глеб. Он взглянул на Антона – вид у того был бледный. Стажер молча кивнул.
Посреди шлюза была брошена батарея нейтронных аккумуляторов, а у стены, как доспехи инопланетного рыцаря, стоял кибер, разобранный на запчасти – один корпус от него остался, из трепаной, мятой кремний-органики.
– Кислород проверил?
Антон кивнул.
– Включи обогреватель, передавали минус пятьдесят…
С гулом и скрежетом отошла дверь шлюза, заскрипела присохшая герметическая перепонка. Жилин расстегнул кобуру и вышел наружу.
Взошел Фобос, он то выглядывал, то прятался за тучи. За грядой скал, в темном небе, проявился очерк крутых, туманящихся скобок – словно лунные радуги в линию. Это опалесцировали агрокупола. Их было семь, стандартных прозрачных сводов над плантациями– полукилометровыми кругами «окультуренных» песков. По эту сторону от плантаций собрались в кучку здания биостанции – четыре белых параллелепипеда справа, шесть белых куполов слева. И квадратная наблюдательная башня посередине.
Жилин отсчитал три купола. Вон тот, четвертый от края, – колмановский. Стоит на крутом скате, внизу – каменистые холмы с останцами скал на макушках.
– Вроде все тихо… – прошептал Антон. Его рука нервно поглаживала рукоятку парализатора. Жилин промолчал. Сейчас руководитель-исполнитель словно вернулся в прошедшее, ко временам войн и «вооруженных конфликтов».
В окнах колмановского купола не было видно света – спектролитовые иллюминаторы блестели выпуклыми серебряными щитами. Жилин решительно постучался в аварийный люк и отступил в угол между стеной и тамбуром. Показал Антону жестом спецназовца в засаде: «Отойди за тамбур и стой тихо». Стажер понял. В наушниках ничегошеньки не было слышно. Жилин вытянул руку и стукнул пару раз по гладкому спектролиту.
– Кто там? – спросил глухой настороженный голос.
– Колманов?
– Ну?
– Это Жилин. Помните меня?
– Ну.
– Лапти гну! Я не исполнитель номер такой-то, я свой!
– Свои дома сидят…
– Давай открывай!
Слуховое устройство донесло неясный шум – наверное, хозяин выглядывал в иллюминатор. По пчелиному загудел «старорежимный» компрессор, звякнула, открываясь, дверь воздушной камеры. Жилин проверил, легко ли вынимается ПП, и отшлюзовался с Антоном на пару.
Колманов ждал их. Руки его оттягивал лучемет – толстый оребренный ствол шипел хладоагентом. Нолан снял шлем и сунул его под руку. Под левую. Антон поспешно стащил свой.
– Спаслись, значит? – вяло сказал Колманов. Фармбой отключил оружие и уткнул в зажимы на стене. – Видел я, как эти станцию жгли. Раскатали вчистую…
– Все спаслись. Вся смена.
– Ну?! – повеселел Колманов. – За это надо выпить!
– Потом, – суховато сказал Жилин. – У вас тут тихо?
Постыдная неуверенность раздражала Жилина. Добрался Локи до Колманова или нет? Подсадил ему исполнителя или фармбой – наш человек? Можно ли ему доверять? Ох уж эти червячки сомнения!
– Да как тихо… – Колманов неопределенно пожал плечами. – Сказали, что не тронут, если обеспечим «всеобщую лояльность». Капустку-то все любят… Слушай, – взмолился он, – ты точно не исполнитель?
– Точно, – улыбнулся Жилин. – Я не поддаюсь биокодированию.
– Мастера и на совещании том не было, – добавил Антон, – а Йенсен был, ему подсадили, но он свою подсадку сам починил! Инфаркт, правда, заработал…
– Вот бляди… – горестно сказал Колманов и трубно высморкался в огромный платок. – А наш старший биолог ходит под девяносто вторым номером. А что делать? Зубов вон, дорожник наш, науськал на пурпуров геологического робота, тот им краулер почикал. Ну и что? Прилетел «суперкоптер» и всю станцию – в пыль…
Колманов подавленно замолчал. Жилин решил встряхнуть старого фармбоя.
– Отлетался «коптер», – сказал он, – мы его свалили.
– А от Тхакура даже вони не осталось! – подхватил Антон. – Мы его термической бомбой угостили. Кремнезем кипел!
Колманов довольно крякнул и хлопнул себя по коленям. Чмокнула, открываясь, дверь, и в отсек, сбирая у ворота ночнушку, поправляя густые каштановые волосы, заглянула девушка. Возраст двадцать плюс. Переступила комингс босыми ногами и улыбнулась гостям.
– Как тут холодно! – Девушка стянула к горлышку тонкую ткань, стыдливо пряча вырез.
– А ну, – сурово сказал Колманов и грозно нахмурил брови, – марш в постель!
Девушка переступила ногами, нимало не беспокоясь. Оглядев стажера, она захлопала ресницами на главного киберинженера.
– Вы Жилин, да? – спросила полуночница, высматривая в Глебе некое сходство с образом положительного героя и находя его.
– Он самый, – поклонился Жилин. – А вы – Наташа?
Наташа Колманова присела в книксене, оттягивая ночнушку за складку.
– Антон, – поклонился стажер, густо краснея.
Девушка улыбалась, а Глеба в этот момент пробрало тоскливое воспоминание – о Гунилле. Промелькнувшей тени Наташа не заметила.
– Наташка, – просяще сказал Колманов, – ну пол же холодный!
Барышня вздохнула, состроив гримаску великомученицы, и взялась за ручку двери.
– Спокойной ночи, – сказала девушка, удовлетворясь произведенным эффектом, и перешагнула через комингс. Полупрозрачный стереосинтетик плотно обтянул подвижные ягодицы, мелькнула розовая пятка, и дверь закрылась, гася промельк девичьей улыбки.
– Я ее и шлепнуть боюсь, – признался, смущаясь, Колманов. – Мучение мое…
Жилин кивнул с полным пониманием.
– Пошли на кухню, – пригласил хозяин, – а то так и будут ходить…
Кухонный отсек занимал дольку круглого купола – две стенки смыкались под прямым углом, а третья, вогнутая, замыкала скосок. Колманов выглянул в маленький иллюминатор и задернул зачем-то занавеску.
– И много у вас народу? – спросил он без околичностей. – Садитесь, что стоять…
– Мало, – с той же прямотой ответил Жилин и осторожно присел на табурет из тонких блестящих трубок. Антон прислонился к стене.
– А оружие имеется? – спросил Колманов.
– Откуда?
Фармбой закряхтел.
– Черт, что ж делать… – Он потер щеку. – Так бы я тебе хоть сотню ребят привел, а без оружия… М-да…
– Бойцы – ладно, – сказал Жилин, – мне сейчас нужны метеотехники, инженеры-аэрологи и терраформисты. Срочно.
Фармбой оживился.
– О, так я и сам могу метеотехником! – сказал он. – По образованию я оператор систем внутреннего транспорта, но климатизатор соберу и разберу с закрытыми глазами. Я ж из мерзлотников, в Заполярье работал на макропогодниках.
– А климатическую станцию, ту, что на мальпаисе, – сможете запустить?
– Какие проблемы! – фыркнул Колманов. – В два счета!
– Ну, вообще хорошо! – сказал Жилин обрадованно. – А вы, случайно, не знаете… тут где-то туристы бродят, целая группа. Не подскажете, где их надо искать?
– Туристы? – переспросил Колманов. – А они-то тебе зачем?
– Да я всех хочу собрать, кого найду. А у этих тут сафари, устроили большую охоту на рыбозмей…
– А, ну тогда конечно, – Колманов изобразил понимание, – изымем оружие для шохо…
– И вы туда же, – вздохнул Жилин. – Замучили уже…
– А… чего? – не понял Колманов.
– Того! – резко сказал Жилин. – Какие, на фиг, шохо?! Какие хомо?! Что за привычка делить? Мы – люди! Все, без исключения! И те, что на Марсе, и землежители! И «арбайтеры», и неработающие! Все!
– Ага, – криво усмехнулся Колманов, – человек человеку друг, товарищ и брат. Тунеядец мне брат?! – завелся он. – Или туристы твои? Болтаются, как говно в ополонке! На хрен мне нужны такие друзья-товарищи!
– Тогда извини, – по-прежнему резко сказал Жилин, – не по адресу пришел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56