– Да-а… – махнул рукой Колманов. – Весь день рыбозмею гонял, понима-ашь…
– Ну, это надо… Привет, Антон! Как жизнь? Яэль тебя еще не соблазнила?
– Нет, – буркнул Родин. К Габе он относился с симпатией… и с опаской. Хороший мужик штурман, простой и надежный. Но как сказанет что-нибудь…
– А микробур для чего? – заинтересовался Габа. – Что ты им ковырять собрался?
– А это не для меня, – охотно ответил Колманов, – это дочкин. Натаха-то моя на планетолога выучилась! Да-а!..
– И что кончала?
– Универ Лунный. Вот, вернулась в пенаты. Воду ищет, озера подледные…
– Так она на плантациях или на Базе? – дознавался Габа.
– Со мной она. Что ей в городе делать? Люди сюда на шахты летели, за длинным рублем гнались. Что им та капуста, хоть она и фиолетова? Едрить твою семь-восемь… Тут же все на дейтерии держалось! Поначалу так вообще Центральную базу хотели в долине Маринер организовать – там и станция уже наша стояла и все… А потом, когда здесь под лавой прорву тяжелой воды сыскали, то быстро передумали. Ну, так еще бы, иметь такое сокровище под самым боком… – Колманов протяжно вздохнул. – Куда все только подевалось?..
– А вы? – спросил Антон.
– Я? – Колманов странно улыбнулся. – Я, браток, как-то вот прикипел к Марсу. Да-а… Весь я тут. Казалось бы, ну что здесь можно любить? Сверху пыль, снизу лед. А вот поди ж ты… Опять-таки внук держит. – Колманов улыбнулся радостно и умилительно. – Поросенок… Ну куда я от него?..
– Простите, – обратился к нему Гоша. – У вас заказ?
– Да, – подхватился первопоселенец и побурел. Оглянулся на Антона. – Я вот за ним.
Тощий и нескладный Родин смущенно хмыкнул и распрямил узкие плечи. Сказал с достоинством:
– Мы тут вчера заказ делали… На нейроблоки. И еще нам нужно… – Он нервно порылся в нагрудном кармане и с облегчением выудил листок пласт-папира. – Актюаторы нужны, штук десять хотя бы. Вот тут Глеб Петрович записал… – Антон протянул листок Гоше. – Тут и характеристики и все…
– Ага… Ага… – покивал Черняк понимающе. – Сделаем. Блочки еще с вечера лежат, можешь забирать. А мускулюсы я сейчас организую. Часика через два готовы будут.
– А раньше никак? – с надеждой спросил Антон. – А то мне на смену…
Черняк развел руками.
– Технология… – виновато сказал он. – Давай завтра с утра? Подойдешь?
– Ладно, – кивнул Антон, – что ж делать…
Он сгреб нейроблоки (в упаковке они походили на брикетики пломбира), вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.

Антон ополоснул лицо холодной водой и, вытираясь, подошел к большому круглому иллюминатору. Раньше отсюда стройку и не рассмотришь, только пыль видно было да клубы пара. Сполохи по ночам. А теперь над котлованом проглядывал остов колоссального сетчатого купола – он весь курился дымами и сыпал искрами, взблескивал, сверкал, пускал импульсы…
Завод рос и в высоту, и в ширину, и в длину. Цеховые группы зародышей – базовых, дополнительных, сырьевых, ремонтных – успели опознаться и вязались в системные массивы, а громадная сеть эмбриофоров атмосферогенного комплекса была еще шустрее и уже разворачивалась в дистилляторы, в кислородные обогатители, вообще во что-то непонятное, но, видать, до зарезу нужное.
Вокруг модуль-блоков копошились киберсистемы, что-то встраивая, протягивая, сваривая, укрепляя, выглаживая, распыляя… В лучах осветителей взлетали красные клубы дыма, ныряя в тень и снова выныривая. Обжигали зрачок добела раскаленные края купола на свайных подпорках, а за ним проглядывало что-то кубическое, из белого и красного пластолита, и тоже громадное, как космический ангар.
Антон сладко потянулся, выдохнул, и его мысли приняли новое течение. «Жаль только, – подумал он, вспоминая, как прошла ночная смена, – что автоном-комплект оказался Яэли велик. Она в нем была… как это у Вуазена? „В свитере ты, будто в теле чужом, на десять размеров большем…“ Фигурка у нее – слов нет».
Антон покусал кожицу на губе, соображая, вышел в коридор и постучался к девчонкам.
– Да, да! – нежными колокольчиками прозвенели три голосочка. – Ворвитесь!
Антон заглянул в модуль. Естественно, все трое наводили красоту. Гунилла сидела перед зеркалом, а Яэль укладывала ей волосы. Маша пристроилась рядом и, заглядывая в зеркало, чем-то мазалась.
– Привет, Антошечка! – прощебетала Гунилла. Яэль послала ему воздушный поцелуй, а Маша подвинулась, освобождая место.
– Присаживайся, – улыбнулась она, – в ногах правды нет.
Справясь со смущением, Антон осторожно присел рядом.
– Все красятся и красятся… – пробурчал он. – Вы хоть ели?
– Нет, Антошечка! – обернулась Гунилла.
– Не вертись, – сказала Яэль и повернула ее голову к зеркалу. – Никто нас не покормит…
– Кому мы нужны… – вздохнула Маша.
– Сейчас принесу, – проворчал Антон и с сожалением поднялся. – Капусту будете?
– Будем, Антошечка!
Антон зашел к себе, быстро подогрел кастрюльку с тушеной фиолетовой капустой и понес ее голодающим. Розовые, разваристые ломтики пахли бесподобно. Трудно было с чем-то сравнить. Да и вкус ничего не напоминал – пока сам не попробуешь, не разберешь.
Антон боком вошел в «девичий отсек» и поставил яство на выдвинутый столик. Девушки, пока его не было, успели и скатерку постелить, и приодеться, и развернуть универсальные стойки из кроватей в диван и пару кресел.
– Как пахнет!.. – протянула Гунилла, подлещиваясь. – Антошечка, я твоя! Ай! Вот противная какая! Антон, скажи Яэли, чтоб не щипалась!
– А чего это он твой? – агрессивно вопрошала Яэль, прижимаясь к Антону. – Он меня больше любит! Да, Антон?
– Ой, да ну вас. – Антон затеплел щеками. – Болтаете, что попало…
– Обожаю, когда он краснеет!..
Девушки, смеясь и перешучиваясь, сели за стол и усадили между собой стажера Родина.
– А что это за мужчина приезжал с мастером? – полюбопытствовала Яэль. – Тоже большой такой и выправка чувствуется… Никто не знает?
– Это Колманов, – сказал Антон, сосредоточенно накалывая вилкой аппетитный кусочек. – Георгий… по-моему, Иваныч. Знаю только, что мастер хочет, чтобы он… ну, от нас в Совете был… короче, от всех, кто в Проекте.
– Ну, сам бы и был… Чего он?
– А оно ему надо? – фыркнула Маша.
– Правда что… На нем и так все держится.
– А Колманов этот знаете чего к мастеру подъезжал? На плантациях рыбозмеи завелись. Здоровые! Полметра в обхвате! Одного так цапнула – весь бок выдрала!
– Ужас какой-то!
– Кошмар!
– Мастер хочет сафари на «рыбок» устроить…
– Он сказал – «биозачистку»!
– Конечно, надо!
– Я сейчас ночью буду бояться выйти…
– Антошечка, а это ты кому оставил? А ну, доешь быстро!
– Гуниллочка, не лезет уже!
– Ну хоть половинку!
За чаем «свинцовая мерзость жизни» осела в душе, как муть. Все плохое, тревожащее осталось где-то там, далеко-далеко, на задворках станции. Значение имели только молодость и красота и те радости, кои из этих данностей проистекали.
– А вы слышали, – сказала Гунилла, помешивая ложечкой, – у Марины днюха была… э-э… день рождения то есть, И мастер ей перстенек подарил – древнющий! – византийский еще. Ему тыща лет! Даже больше!
Лицо Яэль дрогнуло.
– Слышали, – ровным голосом сказала она.
– Нет, какой мужчина! – закатила глаза Гунилла. – Красавец! Рыцарь! Джентльмен! Да захоти он только, девки к нему в очередь выстроятся! Чур, я первая!
– Господи, что у тебя за язык? Не заставляй Антона за тебя краснеть!
Гунилла залилась смехом.
– Антон, – спросила Маша, сосредоточенно и нахмуренно осматривая ухоженные ноготки, – а Виджай думает что-нибудь?..
– Хм… Я так понял, что он-то уже готов. Это Ленка что-то там крутит…
– Захомутала парня, а теперь…
– Правильно, правильно! Нечего!
– А иначе с ними нельзя!
– Антон, а ты еще не женился?
– Еще чего…
– А кто тебе больше всех нравится?
Антон демонстративно застонал и возвел очи горе.
– Я знаю, – значительно сказала Маша, – ему наша Яэль нравится!
– Я тоже Антона люблю. – Яэль обняла покрасневшего стажера и умильно заглянула ему в глаза. – Сильно-сильно!
– Дождетесь… – мрачно сказал Антон. – Вот подавлюсь чаем, будете знать…
От бесславной гибели его спас Габа. Он возник в дверях, как реклама зубных нанопаст, и воскликнул:
– Ага, вот ты где! Я-то думал, он дрыхнет давно, а он тут расселся! Гоните его, девчонки! А то, смотри ты, присоседился! Эстет!
– Не обижай моего Антошечку! – вступилась Гунилла.
– Ох, ты подумаешь! – легко рассмеялся Габа. – «Моего» уже! Быстро вы его окрутили! Антон, не поддавайся!
Из коридора донеслись громкие голоса, и в дверь заглянул Гупта.
– Привет, девушки! – замаслился Виджай улыбкой. Антону он рассеянно кивнул, как человек семейный.
– Здрассте! – церемонно ответили девушки.
– А ты когда спать собираешься? – спросил Габа у Антона, глаз не спуская с Гуниллы, покрасневшей отчего-то.
– Да не буду я уже спать! Тем более спорамин выпил… Днем отосплюсь,
Антон встал, остро чувствуя позыв к действию. Решительному. Сердце забилось, как пойманное. Откажет. Откажет!
– Яэль… – сказал он чужим голосом. – Пойдем погуляем, может?..
– Пойдем! – обрадовалась Яэль. – Я сейчас, шлем только найду!

Глава 21
ГОРОД-ПОРТ «БОЛЬШОЙ СЫРТ»

Ровно в 7.00 Сегундо перевел себя из низкорежимного состояния ожидания в режим «нормальная тревожная готовность». 0,0246 секунды заняла утренняя процедура стандартной диагностики. Все системы УРМа работали нормально. Тут же сработал блок эмоций, и Сегундо ощутил удовлетворение – настолько, насколько смогли это чувство алгоритмизировать конструкторы. Через 0,234 секунды блок памяти выдал последнюю кристаллозапись: Антон Родин, стажер, просил его рассказать о Титане. Стажеру было интересно. Сегундо ведь не из простых роботов, он киберразведчик, скибр. Сегундо – практически единственный сателлит из СКР «Сварог», кто остался не разрушенным после высадки на Экваториальный материк Титана в 2048 году. Он да еще робот-матка. Крохотные, тусклые визиры Сегундо такое видывали…
Видеозаписи моментально прокрутились в псевдомозгу скибра.
…Медленно опадают дождевые капли – серебристые шарики с детский кулачок, – они переливаются, отражая робота-матку, еще двух сателлитов киберсистемы, и взрывают зыбкий углеводородный снег, розоватый, с желтоватым отливом. Позади робота-матки громоздятся красноватые восковые льдины с черными прожилками асфальта, а на переднем плане плюхаются пологие волны метаново-этанового океана, кумачового, тяжко парящего, у горизонта густо-багрового, как свекольник, абсолютно безжизненного. А над океаном, в оранжево-буром, затянутом рдяными облаками, выстуженном небе висит мутно-желтый размытый серп Сатурна и бледно-голубая Рея…
Покинув свой бокс в пустующем коттедже главного кибер-инженера (мастер предпочитал обитать на станции «Соам», поближе к месту работы), Сегундо вышел на улицу, примыкавшую к Голубому парку. Парк был разбит на склоне вала кратера, Южного Вала, как его называли первопоселенцы, и заслонял своей пышной синью даже пятиэтажные жилые блоки на Окружной и Главной.
Народу в парковой зоне было немного – оптические рецепторы Сегундо насчитали двоих мужчин, трех женщин и одного ребенка дошкольного возраста. Потом людей стало на одного больше – из калитки дома номер 12 вышел Фелиппе Гереро, директор системы, прописанный вообще-то в 25-м модуле второго блока по улице Главной. Гереро оглянулся, кривя тонкие губы, и пошагал к парку. Сегундо направлялся туда же, ему следовало показаться на станции киберсервиса – что-то сектицепс стал барахлить и левый флексор неприятно похрустывал.
Синие шерстистые ветки под оранжевыми лучами создавали интересные преломления цветов… Вдруг шаркающий впереди Гереро резко остановился, выпрямился и застыл по стойке «смирно». С лица его будто стерли обычное кислое выражение.
– Будет исполнено, Локи! – четко произнес Гереро.
2,005 секунды УРМ перебирал варианты интуитивно-адекватного реагирования на многопараметрную ситуацию.
«Статус – функция содержательного аудиоанализа. Нерешенный синтаксический ряд: БУДЕТ ИСПОЛНЕНО, ЛОКИ. Инициирование блока высших функций. Приоритет входа – экстра. Фильтрование данных– включено. Фильтрование уместности – включено. Эвристические ограничения – отмена». С долей вероятности в 98,745 % Сегундо заключил, что стал свидетелем сообщения «вождя неработающего класса» своему пурпурному слуге, вершителю Гереро, и моментально перевел себя в состояние «автономная боевая готовность». Тут же отпали ограничения базовых программ, а псевдоинтеллект оптимизировался по классу «00». Сегундо сменил набор манипуляторов и под видом сборщика мусора начал следить за директором системы…

Только опытный кибернетист мог бы заметить странности в поведении черного механического уборщика. Его круглые щетки ни разу не обмахнули пыль с ботинок прохожих. Пылесос работал, но вхолостую. Совок в основном чиркал по тротуару, а если и подбирал мусор, то без особого тщания. Робот ленился, откровенно манкируя своими обязанностями. Но никто ничего не замечал: кибер на улице – это как раньше урна. В глаза бросается их отсутствие, да и то не всегда.
Выйдя на угол Строительной и улицы Межпланетников, Сегундо скромно занял место в сторонке, напротив длинной веранды, уставленной столиками. Там, в десяти метрах сорока сантиметрах, сидел Гереро и что-то втолковывал долговязому, носатому парню. Сегундо послал запрос в марсианскую регистратуру и получил справку: Мирон Сартаков. (Кодовый номер такой-то. Номер генной карты такой-то. Родился 1 октября 2053 года. Воспитание: школа-интернат № 1, «Большой Сырт». Учитель: отсутствует. Образование: отсутствует. Профессиональные склонности… Профессиональные показания… Работа: не имел. Клиент ФИ, индекс УМФ-Х 111344.)
Сегундо долго оставался недвижен. Застыв столбиком, он наблюдал: пошевеливал черными рогами локаторов, оттопыривал раковинки акустических рецепторов, зорко обшаривал все кругом визирами. Записывал разговор и одновременно откладывал в памяти все входы и выходы, расположение строений, чтобы лучше ориентироваться – особенно на случай поспешного отступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56