Лучше пусть настроит правое,
пусть послушает три такта хорошей музыки или сам сыграет на своей балалайке
где-нибудь в уголке, или напоет, или посвистит, а потом попробует снова,
отвлекаясь от материала, позаниматься историей, настроив левое. Я объясняю
вам сейчас, по-моему, очень простой способ манипуляционной настройки, когда
я сознательно включаю в быстром темпе то левое, то правое полушария.
Трижды три десять (смех в зале), у, замечательно, значит, у вас была
ассоциативная настройка, правополушарная, это прекрасно, я добиваюсь на
своих выступлениях того, чтобы люди думали так, как они должны думать -
ручейково. Только поначалу так кажется, что мы ничего не понимаем и ничего
не помним, - образ, состояние все сохраняют, все запоминают, когда мы
познаем мир, то есть часть его предметов, через состояние. И потом все
всплывет, когда вы вспомните, какие деревья, которые горят зеленым пламенем,
не горя, описывает, например, Поль Элюар. А вы забыли кто такой Элюар, но
через деревья вспомните и имя, и место, где вы читали, и людей, с которыми в
этот период встречались. Тютчев когда-то заметил, что если вы не написали
стихотворение сегодня, вы никогда, завтра или послезавтра или через сто лет
или миллион, ни в каком другом воплощении не напишете его. Вероятно, ему
виднее, классик ведь...
Неповторимость состояния и неповторимость вашего логического вывода в
этот момент бытия должна поражать ваше воображение: представьте, сколько мы
теряем в мире творческого, творчества самого, когда об этом забываем. Вот
эта уникальность прочувствованного, уникальность истинно ценного для
человека, может не исчезать бесследно в пустынях нашей духовности, уходить в
песок - она может оставаться, если мы обработали почву нашей культуры через
себя, понимая, что ты тоже участвуешь в эволюции, ты лично.
Естественным здесь является, конечно, ощущение постоянной
философичности, когда я везде пытаюсь найти, раскрыть в вещах, в явлениях,
пусть совершенно даже механически, дуализм. Я бы советовал не обращать
внимания на алогизмы в данном случае, потому что асофия начинается там, где
нет технологической Софии, то есть глупость начинается из-за того, что я
боюсь побыть немножко веселым шутником, чудаком даже, парадоксалистом. Надо
некоторые вещи специально доводить до предела, превращать их в
противоположное, даже в шутку, может быть, чтобы вы могли потихонечку
по-настоящему рассмотреть весь мир как освеженную Итаку. То есть, другими
словами, нужно становиться наглядчивыми - это словечко старинное, словечко,
естественно, далевское. Наглядчивость, наглядчивый. "Не всему наглядкой
выучишься", - говорит русская поговорка. Но есть еще, извините за неологизм,
и наслышка. Есть еще - это вообще дикий совершенно, наверное, неологизм, или
неонеологизм -нанюшка. Но пошутив, и, наверное, из этой шутки вы тоже
извлекли какое-то настроение, я хочу сейчас заземлить наше состояние и
сделать его очень и очень рабочим и интегрированным для всех.
Что такое автодидактика, вы теперь поняли. Автодидактика не есть
методика. Это парадигма и система жизни. Это образ жизни, это модус вивенди,
который снабжен модусом операнды. Если понимать автодидактику только как
технологию, как сумму методик, - а многие думают, что это методика, - это
все равно что обкрадывать себя, потому что как методика она не может
работать по-настоящему, раскрывая в полной мере поры духовного тела.
Конечно, что-то получится, но наслаждение от того, что ты умеешь, что ты
ликвидировал обученную беспомощность, не наступает без того, что ты
включаешься в работу над собой, пытаясь изменить образ жизни. Это звучит,
конечно, весьма поучительно, хотя чистой дидактики тут очень мало. Наоборот,
мы с вами добиваемся спонтанности мышления.
Вспомните ручейковость: человек, который спонтанно мыслит, - это
человек медитирующий. Вот то самое слово, которое до беспредела популярно в
наших интеллигентских кругах: медитация - это так здорово, так чудесно, я,
вот, медитирую! Директор Норвежского института медитации опубликовал как-то
большую статью - я читал ее года два назад в газете "Die Zeit", - в которой
есть очень интересное утверждение о том, что прежде чем медитировать, нужно,
как минимум, начитаться. Мы думаем, что медитация - это нечто, связанное с
нашим организмом, и подменяем духовность какими-то ощущениями, которые,
конечно же, приятны, и можем даже довести себя до эйфории, делая то, что
обычно делается в медитирующих группах. Но Василий Васильевич Налимов в
книге "Спонтанность сознания" (Москва, 1989) предлагает считать медитацию
для современного человека раскованным мышлением, которое, конечно же,
выводит нас к поэтическому, к поэзии. В этой книге вы найдете примеры
медитаций, которые являются чистыми стихами, или такие, которые подписаны
именем художника А. Дьячкова, то есть примеры медитаций живописью.
Эти две вещи нужно сейчас хорошенечко обсудить наедине с собой в
ближайшие часы, дни, подумать над связью нашей истинной логики с тем, что
называется медитацией, разобраться в тех словечках, которые так сильно
заблудились в нашем западном подсознании, требуя немедленной расшифровки,
требуя работы над собой, работы, которую нельзя откладывать, потому что
уводить свое сознание от этой работы равносильно уводу себя от магистральной
линии развития. Мы подменили то, что имеется в виду в оригинале, в
каком-нибудь макрианизме-нагарджунизме на свое западное рационалистическое
понимание йоговских выражений. Я особенно обращаю ваше внимание на это
стихийное бедствие в нашем менталитете, в нашей западной ментальной сфере. У
нас даже выражение такое есть - европейская йога, или сокращенно - евройога.
Очень много иронии, естественно, возникает у людей, по-настоящему
знающих, что такое йога, которая, кстати, очень близка автодидактике. Очень
близки автодидактике система Ауробиндо, системы, которые существуют уже
давным-давно, такие, как синтоистские верования, Лао-цзы - я имею в виду
даосизм, конфуцианство и так далее, потому что люди всегда понимали - мысль
человеческая не может существовать вне чувства. Сайентист же считает, что он
думает на сто процентов, когда пользуется своей заскорузлой логикой, которой
мы, кстати, тоже можем в автодидактике пользоваться, сознательно включая эту
инструментальность, когда решаем, допустим, математическую задачу, потому
что математика - самая простая наука в мире, как сказал один выдающийся
математик, и в ней нужно быть просто внимательным и ничего не пропустить.
Попробуйте - тот, кто имеет затруднения в математике, - не разобраться, что
такое А и что такое В, если вы ничего не пропустили в звеньях размышлений,
которые до вас еще, я надеюсь, стали рутинными, тривиальными, давным-давно
всем известными. То же самое сейчас происходит в шахматах, в других видах
такой деятельности, где акцентуировано левое полушарие и только лишь
во-вторых проявляется творчество. Но когда начинается творчество,
обязательно включается правое полушарие, то есть парадоксализация, выход в
творческую сферу по Д.Б. Богоявленской (это, кстати, ученица С.Л.
Рубинштейна, очень долго занимавшаяся проблемой творчества) возможны только
тогда, когда ты выйдешь за круг известных тебе предметов. Мы в автодидактике
имеем массу способов сделать один и тот же предмет другим, то есть оттого,
что я посмотрю на предмет иначе, я его меняю. Ведь у нас уже есть твердо
установленный принцип: восприятие предмета я могу считать исключительно
реальным, потому что учебник, если мы говорим о педагогике, может лежать и
под подушкой, то есть фактически отсутствовать, и на столе. Эффект, о
котором мы часто и не подозреваем, потому что считаем, что знания - в
учебнике, в обоих случаях один и тот же. А знания только лишь частичны
всегда, только лишь фрагментарны, как фрагментарно чтение "Войны и мира" и
фрагментарно восприятие жизни. Всегда и везде мы недочитываем и недоучиваем,
поэтому надо непрерывно возвращаться, меняя объект своим отношением, а это
можно делать при помощи различных приемов, которые мы с вами, конечно же,
пройдем, и очень, надеюсь, основательно.
Теперь, пожалуй, нужно еще несколько слов сказать о том, что кроме
нашей теории автодидактики, какая-либо другая теория самообразования
отсутствует. Все остальное, что существует по самообучению, - всего-навсего
доклады и очень много беллетристики. Мы попытались создать технологию,
которая впитывает в себя, абсолютно не конфронтируя, любые другие методики,
если они уже употреблены. Методика Ш. Амонашвили, методики самых современных
новаторов-учителей - они прекрасны, но у них есть один маленький недостаток:
они не интегрированы, они не формализованы так, чтобы другой человек мог
вполне точно их использовать. В них слишком много индивидуальности, как в
игре Л. Когана или Н. Паганини на скрипке - это не школа Дж. Виотти,
который, быть может, не очень здорово играл, но создал школу, формализация у
него появилась, понимаете? Вот этот элемент очень важен. Самообразование
обосновывается, повторяю, на различных интроспективно-психологических
отношениях с предметом.
Образование, безусловно, надо рассматривать как континуум. Континуум -
это "дление", французское "duree", "беспрерывность". Нельзя просто
переходить от одного к другому, что-то другое в предыдущем вырастать должно,
и так непрерывно. Мантровый способ засыпания мы с вами проходили именно для
того, чтобы научиться организовывать континуумность. Это самое важное на
первых порах - заметить, что ты просыпаешься с огромной радостью, вспоминая,
что тебе было интересно накануне, словно влюбленный. Когда ты лежишь первые
пятнадцать минут, ты, быть может, сразу, в первую секунду не вспомнишь: что
такое? я проснулся?! ага! о, да, я его увижу, я ее увижу - переживание,
которое осталось оттуда, как в "Кубла Хане" Сэмюэля Колриджа, приснилось
тебе, возможно, но ты, как это обычно бывает, сон не помнишь, помнишь только
ощущение, и сон сработал. Это все получается функциональным, и я призываю
вас ничего не тренировать без отрыва от производства, от какой-то целевой
установки, исполнения определенных заданий жизни. Например, учишь язык и при
этом занимаешься автодидактикой - это функционально. Йога часто предлагает
добиваться состояния, а зачем мне это состояние? Говорят, релаксация
наступит. Между прочим, именно евройога так делает, а йог имеет целевую
установку, он добивается так называемой пустоты, освобожденности от сансары,
он совершенно в другую сторону смотрит, у него есть сверхзадача, и у него,
естественно, все получается. Заниматься лишь механической частью таких
упражнений - значит отчуждать себя от творчества. Поэтому нужно стараться
делать, на наш взгляд, абсолютно все фунциональным в зависимости от твоих
личных задач, потому что в тебе скрежещет зубами обида твоего же "Я",
внутреннего человека на тебя, другого, какого-то более внешнего, который
что-то не делает, который чему-то не подчиняется, то есть не воплощается.
Недовоплощение - это не просто грех, это издевательство над собой. И от
этого мы болеем, между прочим, потому что самая большая скука - это скука
затаенная, имплицитная, та, которая наступает из-за того, что ты не
состоялся. "Несостоявшесть" делает человека (придется процитировать
Бисмарка, который говорил, что пиво делает человека глупым) несчастным и
злым. "Amando merito ", - говорит неудачник: "Долой заслугу". Вспомните
Шопенгауэра и почитайте его "Афоризмы житейской мудрости", вы очень много
найдете созвучного, потому что он трезвомыслящий и мудрый, безусловно,
человек, хотя кое-что, конечно, и вызовет у вас негативное отношение.
Этика и интеллект нами уже рассматривались. Вы помните об атомарной
честности, помните, что все начинается с моей оценки моего настоящего
положения на этой земле. "Аз есмь персть" или, что точнее, "аз есмь червь".
Обидно, может быть, такое слышать, но если у меня забрать духовность, между
мной и червем не будет абсолютно никакой разницы. А духовность-то возможна
только тогда, когда есть 1'autre, другой, когда я принадлежу коллективному
эйдосу, когда я не оторвался от пятого измерения культуры. Только тогда у
меня получится что-то, что меня приподнимет чуть-чуть над этим, к сожалению,
весьма заниженным существованием. Поэтому мы говорим "Божественное" не
только в религиозном смысле слова, которого, слава Богу, - я имею в виду
религиозный смысл - перестали бояться сегодня, мы говорим это и в научном
смысле слова. Поэтому тот человек, который - я вчера говорил о мистике -
сегодня считает, что мистика - это нечто недостойное его просвещенного
внимания, извините меня, пожалуйста, ничего не понимает в жизни. Кто из тех,
кто читал "Розу мира" Даниила Андреева, великого советского мистика, сына
Леонида Андреева, может утверждать, что его видение и его видения не
являются драгоценным приобретением нашей культуры, нашей с вами семейной,
околоочаговой, бескаминной, к сожалению? Я думаю, что никто. Те состояния,
которые дарит Андреев, естественны для человека, и в двадцатом веке они так
же должны существовать, как в тридцатом или в девятнадцатом, или первом до
новой эры, до Рождества Христова и так далее.
Мы очень обеднили себя упрощением жизни. Культура есть обязательная
сложность. Константин Леонтьев, который умер, будучи совершенно забытым, в
1891 году, говорил, что прогресс есть сложность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31