Разнобой между тем, что у меня в ручье, и тем, что я делаю в
своей vita activa, дает неидентичность, дает нетождественность, человек
становится неадекватен самому себе, а значит, легко ведом, ведом различными
лидерами, обычно политическими Клеонами и пр.
Когда-то давным-давно люди, наверное, думали только правым полушарием.
Также правым полушарием думают животные, левое появилось у человека
сравнительно недавно, собственно оно и превратило человека в человека. Как
это получилось, вы, вероятно, знаете. Человек стал работать правой рукой
(наверное, по той же причине, по какой коровы любят ложиться на правый бок -
сильные доли сердца находятся слева, поэтому правой рукой мы работаем
активней, хотя есть, как известно, левши), и, благодаря закону
перекрещивания в природе (я имею в виду наличие обязательно каких-то двух
информационных каналов и Перекрестка) проводимость правой стороны в мозге
стала асимметричной. То есть все центры правой стороны находятся в левом
Полушарии, поэтому, кстати, при эмболиях, то есть закупорках левого
полушария, нас разбивает паралич и отнимается, как говорят в народе, правая
нога, рука и речь. Вы понимаете, почему мы Об этом заговорили? Потому что
левое полушарие тоже было Когда-то правым, оно превратилось в левое. И не
только в связи с тем, что мы стали работать, работает и обезьяна, у которой
нет левого полушария, работает и медвежонок и так далее. Можно очень много
рассуждать на эту тему, но самое главное мы уже, наверное, обсудили.
Совершенствование восприятия и концентрация внимания. Вы помните круг
концентрации внимания, но совершенствовать самовосприятие можно, занимаясь
теперь не только кругом. Мы воспользовались им, чтобы попробовать этот прием
"на зуб". А самовосприятие должно быть, когда мы работаем над каким-то
предметом, во главе угла. Если я учу философию или занимаюсь столяркой, я
параллельно должен периферизировать, уводить из центральной части
воображаемого круга внимания предмет, над которым работаю. Как проще всего я
могу это сделать? Я уже подсказал вам - при помощи занятий самонаблюдением.
Это и есть главная задача человека - заниматься, в первую очередь,
самонаблюдением, а потом - языком, а потом - столяркой, а потом -Ницше или
Кантом. Те мысли, которые в тебе, должны быть наблюдаемы, как небеса в
астрологии, непрерывным внутренним сканирующим взглядом. Этой основной
работе в обучении нужно учить человека очень рано, тогда он становится
талантливым, потому что как же можно, живя в собственных потемках, бродя в
себе, как по болоту, где живут кикиморы, чего-нибудь добиться от своего
внутреннего мира? Говорят, что чужая душа - потемки, но послушайте, своя -
тоже, причем там такая густая тьма, что жуть берет, особенно когда ты все
время отмахиваешься от этих занятий. Остановись, в конце концов, постой
спокойно и подумай, а что же осталось в тебе от вчерашнего "спектакля",
который ты видел на улице, когда кто-то бил бабушку, а ты не заступился? Или
когда ты просто увидел букашку и заволновался - Боже мой, какая она сложная!
Казалось бы, чепуха, но с чего-то ведь надо начинать? Нужно начинать с
тревоги - ни с колокола, в который надо бить, а с колокольчика, который тоже
должен тревожно зазвенеть и разбудить тебя, если ты, познакомившись с
Гомером, не заволновался, а не прочитав, не застыдился. Вот в чем дело! И
если у нас все нормально, то мы начинаем потихонечку работать - вот откуда
берется самый главный стимул в учебе, самый главный стимул в автодидактике,
вот откуда, в конце-концов, берется энергия. Потому что вы, наверное,
заметили - мы сейчас прорываем канал к культуре, к настоящей. которая
начинается со стыда, со срама, и этот родник может питать меня не только
чистотой, но и ужасным ощущением позора, если я, листая "Одиссею",
презрительно хмыкаю или выключаю телевизор, когда исполняется классическая
музыка. Я специально снижаю тон, чтобы перейти к техническим вещам.
Итак, "Отчуждение личности от самой себя". Что такое отчуждение
личности, вы, наверное, понимаете неплохо. Это, прежде всего, нежелание
иметь дело с собой, с тем человеком, который есть в тебе и который все время
терпит. Он терпит год, два, три, получает какой-то аттестат, какую-то
бумажку, иногда ему разрешается выпить пива или водочки, иногда он
дожидается праздника, и вот только в эти праздники он, в принципе, как-то и
чувствует, что он - это он. Вы представляете, какое ужасное зрелище видеть
такого человека со стороны. Человек достоин того, чтобы жить каждый день как
в праздник, работая в поту, а это возможно только в том случае, если он
занимается творчеством, и никогда ни в каком другом. Значит, говоря о
самоотчуждении, нам необходимо говорить, прежде всего, о путях к
креативности, путях, которые ведут в творчество, а творчество можно найти
где угодно, имея в виду положительную культуру, имея в виду, естественно, ту
духовность, которая победила на земном шаре, которая побеждает сегодня -
ваше присутствие в этом зале самое лучшее тому подтверждение.
Незнание истинного содержания момента духовности. Первая причина, самая
главная причина отчуждения человека от самого себя - это нежелание
заниматься духовностью вообще, когда зияет дыра от отсутствия vita
contemplativa: "О, опять симфонию завели". Духовность - это обязательное
наличие созерцательности, это подотчетность совести, которая и является
главным созерцателем в тебе. Внутренний человек не слеп, а совесть -вещь
всевидящая.
Исполнение механических движений и рутинных операций -очень, между
прочим, распространенная причина, приводящая к тому, что человек прячется за
социальную исполненность своего долга и таким образом уходит все дальше,
дальше и дальше от себя. Таких людей было особенно много после революции,
перед войной, после войны. Это мне хорошо известно, я, будучи человеком, как
вы понимаете, уже давно живущим, помню таких, к примеру, бухгалтеров
(особенно много было именно бухгалтеров, которые когда-то могли бы стать
артистами, поэтами, прекрасными архитекторами; в основном, это была,
конечно, интеллигенция из так называемой буржуазии, которая благодарила
судьбу за то, что она сохранила им жизнь), которые не были бухгалтерами, это
были Другие, это были вечные другие люди. А. Ахматова тоже была другой, но
она сумела остаться Ахматовой-поэтессой, хотя и жаловалась, что прожила
жизнь другого человека. Да, внешне Можно прожить другую жизнь, но внутреннюю
жизнь, vita contemp-lativa, она прожила как А. Ахматова. И таких раздвоений
было очень-очень много.
Теперь у нас, по-моему, получается совершенно ясная картина: рутинные
операции - это такие механические операции, которые все время повторяются
нетворчески. В теме "Повтор и повторяемость" мы поговорим, каким в
автодидактике должен быть повтор.
Когда мы производим какое-то движение, наш организм (еще до того, как
начать движение) прекрасно знает, что нужно делать. Если мы попытаемся
выстроить другую схему, понятно, ничего иного не добьемся, как
противоестественных движений в результате наших усилий. Когда это
происходит?
Если я возьму ноту "до" и захочу сыграть потом "ре", то, зная, как они
расположены, но не зная их названий, смогу очень просто сделать это при
помощи своих пальцев, которые вполне способны двигаться на примитивном
уровне. Но при логическом подходе к этому навыку, если я хочу добиться
совершенствования умения управлять своими руками, мне необходимо стать на
рациональные рельсы и научиться, прежде всего, использовать вес руки. Если я
буду использовать вес руки, то мне останется только руководить этим весом,
перемещая его с одного пальца на другой, так как вступит в действие закон
уподробненного видения при пролонгированном рассмотрении, а значит, я
обязательно буду потихонечку совершенствовать навык распределения веса руки
на кончики пальцев, совершенствуя свое ощущение этого веса, регулируя
соотношение своего действия с тем эстетическим эффектом, который произвожу.
Почему технологию извлечения звука я связываю с эстетикой? Потому что я
слышу и воспринимаю только в связи с уже давным-давно разработанными
живущими до меня людьми правилами эстетического поведения, поведения
чувственного, поведения сенсорного, и добиваюсь от себя, соответственно,
такого результата, который связывал бы меня с этими правилами. То есть я
таким образом, через правильное исполнение движения прихожу к соединению с
культурой, с коллективным эйдосом.
Если же у меня напряжение в мышцах не адекватно тому, что мне нужно
делать, если я играю так называемой зажатой рукой, то я не совсем верно
воспринимаю то, что мне нужно воспринимать как явление эстетическое. Другими
словами, человек, который зажат психически, не способен достаточно полно
отдаться эстетическому волнению. Он не способен по-настоящему рассмотреть
красоту, а значит, не способен ее продуцировать.
То, что мы называли сегодня противоречием, которое, - помните? - по
Гегелю, движет миром, которое ведет мир по эволюционной лестнице, вероятно
все-таки к совершенствованию, -Процесс естественный и иным быть не может.
Если мы все свои движения приводим в соответствие с этим огромным
филогенетическим движением в своем индивидуальном развитии, в своем
онтогенезе, тогда мы осознанно формируем свою игру на рояле, свои движения
речевого аппарата, тем более когда эти движения производим таким образом,
который уясняем себе под влиянием знания ощущения - что особенно важно -
различных закономерностей вне языка, вне музыки, вне тех движений, которые
осуществляем как обыкновенные животные, ибо человек управляет аппаратом,
который ничем не отличается от аппарата козы, быка, лошади или змеи, при
помощи своего культурного "Я". Те движения, которые производят человек и
животное, различаются весьма и весьма значительно.
Итак, что мы должны сделать? Мы должны осуществить макро-движение, мы
должны произвести огромные движения к удовольствию, наслаждению быть
трагичным и одновременно переживающим необыкновенную радость от этого же
трагизма. И, заметьте, я ничуть себе не противоречу, потому что нахожусь
или, вернее, пытаюсь находиться в том плодотворном состоянии, о котором
говорил Гегель. Почему я так много времени в своих рассуждениях посвящаю
философии? Потому что быть философичным невероятно важно, когда работаешь
над движением.
А теперь - заземленная технология при произнесении различных звуков.
Звук [к]. Начнем с него. Я перенастраиваю при помощи манка русский звук "к",
представив (для этого как вспомогательное средство и предназначаются наши
рисунки), как выглядит мой речевой аппарат, определив его координаты, его
параметры, ощутив его как бы вне себя, вне тебя, внеорганизменно. Итак, мы
произносим манок русского языка, вызвав центральный посыл: "Эй ты!" - "к". В
этот момент нужно обязательно при помощи некоторых, наверное природно
имеющихся, зародышей навыка попробовать обозначить ощущения не просто от
того, что я определенным образом двигаю языком, а еще и от того, что я
определенным образом отпускаю, снимаю напряжение языка. Эти наблюдения
чрезвычайно важны, потому что очень важно добиться, чтобы вы работали
эйдетически и начали делать это (может быть, многие уже, конечно, и умеют)
сейчас, немедленно. Эйдетическая работа считается, в основном, работой
зрительной, работой по видению чего-то, что мы представляем. Конечно, можно
еще слышать, можно работать мультисенсорно, обонять, чувствовать на вкус и
еще, еще, еще много можно ощущать, поэтому я подчеркиваю, что говоря слово
"эйдетика", "эйдетическая работа" в сочетании, я имею в виду как раз эту
мультисенсорную, многочувственную, многоощутительную работу наших
рецепторов, нашей сущности.
А теперь давайте внимательнее всмотримся в действие, которое совершаем.
Фокусировка дает нам такие условия, при которых звук [к] произносится с
определенной релаксацией после звуко-движения, и с определенной
результацией, с напряжением именно таким, которое продиктовала фокусировка.
А иначе ничего не будет, не получится, иначе будет невозможно двинуть языком
и выдохнуть (кстати, придыхание в русском языке, конечно же, существует, но
употребляется в несколько ином плане, нежели в английском и в немецком).
Итак, "к" по-русски будет зависеть как движение от того, как я настроюсь. То
же самое произойдет в английском, немецком, китайском и прочих языках, где
эти звуки, аналогичные по номенклатуре, тоже существуют, но они совершенно
другие по движению, потому что фокусировка будет совершенно иной.
Естественно, в них есть похожее что-то, но они другие, потому что одно
движение неравносильно другому. Если говорить [к] по-китайски, то я могу
сказать [к] и без придыхания и с придыханием. В китайском языке
какуминальная настройка, и есть звук [r], напоминающий английский. Но если я
думаю о фокусировке в дентально-лабиальной, губно-зубной области, я никогда
не получу китайский [r], как в слове [ri bao]. Так, оказывается, правильно
по-китайски называется газета.
Теперь [k] по-английски: "То be or not to be", "я т-т-тебе дам!" -[k].
И заметьте, я произношу манок не просто механически - это никому не нужно,
он сам не работает. Я действую опять-таки эйдетически, я представляю,
вслушиваюсь, вспоминая движение. Можно посмотреть на рисунки, которые
помогут представить речевой аппарат, но самое главное - никогда не
обольщаться, что ты уже отработал фокусировку, отшлифовал манок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31