По-моему, принц ничего не подозревает. – Она нервно закрыла глаза. – Когда он уехал, я вздохнула с облегчением, однако он снова вернулся…
– Вот как. – Ронвен улыбнулась. Она достала из корзины недошитое платье и отдала его Этель. – Не беспокойтесь, – сказала она, – ваш секрет умрет вместе со мной.
XIX
Элейн села на постели, уставившись в темноту, ее сердце бешено билось от страха. Неужели он снова здесь? Неужели он проник в ее разум, чтобы заставить ее подняться с постели и спуститься к реке? Но нет, комната пуста. Она слышала, как за окном воет ветер, стараясь снести с крыши плохо прибитые доски, как он гнет деревья в долине позади замка. Элейн дрожала всем телом. Лунед спокойно спала, что-то бормоча во сне, словно маленький зверек, зарывающийся в листья. Однако с другой кровати никаких звуков не доносилось.
– Ронвен? – прошептала она.
Элейн уже знала, что Ронвен там не было, но и не было висящего законченного платья, которое она должна была повесить на вешалку, если легла бы спать.
Тихонько соскользнув с постели, Элейн набросила на плечи ночную рубашку, отделанную мехом, и подошла к камину. В комнате было холодно. Девочка достала из угольной корзинки и бросила в тлеющие угли немного торфа и несколько поленьев. Вспыхнуло пламя; голубой огонь перекинулся на дерево. Элейн вздрогнула, однако смотрела на пламя, не в силах оторваться.
Она видела виселицу; возле нее толпился народ. Люди бесновались, кричали, размахивали руками. Она видела все это и не могла вытереть слезы; она видела надвигающуюся толпу. Он стоял там, среди толпы, окруженный охраной; его короткая рубашка была уже порвана, а на шею была надета петля. Веревка натянулась на его сухой коже. Элейн видела, как пульсировала на шее артерия – словно кричала о жажде жизни. Мужчина вполоборота повернулся к ней лицом, Элейн наклонилась вперед, стараясь все-таки разглядеть его лицо, но толпа, окружавшая человека, заслоняла его от нее.
– Подождите! Пожалуйста, подождите! – закричала она громко. – Ну пожалуйста…
Позади открылась дверь, и в комнату заглянул перепуганный стражник.
– Силы небесные!.. – Он прыгнул к Элейн, как только та попыталась еще ближе наклониться к огню. Она плакала.
– Пожалуйста, вернись! Я не видела тебя! Пожалуйста!
Элейн слегка вскрикнула, когда мужчина схватил ее и поставил на ноги. Позади него она увидела насмерть перепуганную Лунед, севшую на постели.
– Что вы делаете, принцесса?
Охранник одной рукой держал Элейн, а другой старался поднять ее ночной халат, который был испачкан золой.
– Ну и ну! Вы чуть не бросились в огонь! Вы что-нибудь уронили туда?
Элейн трясло, внезапно она снова начала плакать.
– Ронвен? Где Ронвен?
– Она ушла в комнаты вашей матери, принцессы Джоанны, – только и успел сказать стражник, как Элейн вывернулась у него из рук и бросилась вон из комнаты.
Босиком она побежала к комнатам и спальне своей матери. Открыв двери в тронный зал, она заглянула внутрь. Там никого не было; огонь еле тлел, и свечи почти догорели. Она остановилась и тихо позвала няню.
– Ронвен? – шепнула она. По лицу ее градом текли слезы. Немного погодя из спальни своей матери она услышала приглушенные голоса. Подкравшись на цыпочках к двери, Элейн ухватилась за дверное кольцо и дернула за него.
Огонь в очаге запрыгал от внезапного сквозняка; красно-золотые языки пламени озарили стены и постель, на которой, плотно прижавшись друг к другу, лежали два обнаженных тела. Элейн уставилась на них. Девочка видела незнакомое выражение на лице матери, которая выгибала спину, прижимаясь к мужчине, который стоял на коленях между ее ногами. Его широкие плечи были покрыты капельками пота, поблескивающими в свете огня. Они исступленно смеялись, и, наклонившись, он целовал ее лицо и ласкал ее полную грудь. Полностью поглощенные друг другом, они даже не заметили, как открылась дверь и на пороге появилась маленькая фигурка.
Потрясенная, Элейн нескольких секунд стояла и смотрела на них; потом она вылетела пулей и закрыла дверь.
Ничего перед собой не видя, она повернулась и нисколько не удивилась, натолкнувшись на Ронвен и двух ее спутниц. Женщины услышали, как открылась входная дверь, и побежали в тронный зал как раз в тот миг, когда Элейн с белым лицом выбежала из комнаты матери.
Элейн переводила бешеный взгляд с одной женщины на другую.
– Ты это видела? – Ее губы были плотно сжаты; девочка едва могла говорить.
В ответ Ронвен кивнула.
– Это был сэр Уильям. – Напряженный голос Элейн готов был сорваться на крик. Она почувствовала, что ее предали. Как он мог? Как он мог сделать это с ее матерью? Ее матерью, которая выглядела уродливой и дикой, как взмокшее от пота совокупляющееся животное.
– Об этом надо рассказать твоему отцу, – спокойно сказала Ронвен. В глубине своей души она торжествовала: сэр Уильям и принцесса Джоанна. Два человека, которых она ненавидела больше всего на свете, попали в собственные сети. Но торжество ее поутихло, когда она увидела боль на лице маленькой принцессы. – Твой отец должен об этом узнать. То, что ты видела, называется изменой!
Некоторое время Элейн смотрела на нее, губы ее были плотно сжаты.
– Но он убьет их! – прошептала она. Но затем согласно кивнула.
XX
Принц Ливелин спал в своем любимом кресле перед огнем в зале для приемов. Кубок с вином, наполовину пустой, стоял возле него; большинство людей вокруг спали прямо за столом.
Элейн быстро пересекла зал и с рыданиями бросилась к отцу.
Принцу потребовалась минута или две для того, чтобы понять, о чем говорит ему его дочь, белая как полотно. Он резко поднялся; пройдя между проснувшихся уже гостей, он выдернул горящий факел из ближайшей ниши. Потом он решительно направился прочь из зала, таща за руку и Элейн.
– Если ты это выдумала, я тебя высеку! – прошипел он напуганной Элейн. Та еще никогда не видела своего отца настолько разгневанным. Его глаза были огромными и бешеными, а губы – сжатыми, будто он испытывал адскую боль. Идя за отцом быстрыми шагами, Элейн озиралась в поисках Ронвен, но той нигде не было.
Ливелин решительно пересек внутренний дворик замка и направился к западной башне. Поднявшись по лестнице, он прошел через комнаты и ударом ноги открыл дверь в спальню своей жены.
Двое сидели на кровати, их лица были искажены страхом. Элейн увидела, как сэр Уильям схватил постельное покрывало и завернулся в него, а затем отпрянул в сторону; кожа ее матери блестела от пота, выдавая усталость и схлынувшее возбуждение. Принцесса Джоанна схватила простыню и накинула ее на себя. Элейн почувствовала, как рука отца выталкивает ее из комнаты. Он оттолкнул ее в угол и, завыв, словно зверь, от досады и гнева, бросился на сэра Уильяма, пробираясь рукой к его горлу. Через мгновение мужчины катались по кровати в яростной схватке. Вскоре прибежали стражники и разняли сэра Уильяма и принца. На миг сэр Уильям выронил простыню и стоял посреди комнаты совершенно голый; ему заломили за спину руки и выволокли из комнаты.
Не шелохнувшись, Ливелин стоял и глядел на свою жену. Она смотрела назад, ее лицо выражало страх, а прекрасные волосы были спутаны.
– Шлюха! – гневно кричал Ливелин. – Дрянь! Блудница! Ты умрешь за это!
Элейн зарыдала. Осторожно поднявшись, она стояла в углу, куда ее толкнул отец, и не смела двинуться, уставившись на свою мать, которая, раскачиваясь на кровати, стонала громким, высоким голосом.
В дверях стояли Мараред и Этель – они не смели приблизиться к ней.
– Идите в свою спальню, принцесса. – Этель позвала напуганную девочку, а потом вывела ее из комнаты. – И никому не говорите о том, что вы видели здесь, – шептапа она. – Быстрее, уходите!
Ронвен нигде не было видно.
Элейн побежала в конюшню. Она целую вечность стояла, пристально смотря на Непобедимого; после того как конь облизал ее руки, девочка обняла его за шею и расплакалась.
Спустя несколько часов Ронвен нашла Элейн спящей на сене между копыт коня, и один из грумов перенес спящую принцессу в ее спальню.
XXI
Тот мир, в котором проснулась Элейн, был уже навсегда другим. Весь замок пребывал в шоке. Сэр Уильям и его соотечественники были заключены под стражу. Принцессу Джоанну тоже заперли. Принц был зол на весь свет, и его уязвленное самолюбие требовало мести. Жена Ливелина и ее любовник вскоре умрут. Разгневанный отец отказался от визитов своей дочери; он отказался видеться и с Даффидом; у него не было сил выслушивать многократные умоляющие просьбы жены о прощении. Ливелин отгородился от всего мира, запершись в уединенной комнате над лестницей. Принимал он только Эиниона, близких проверенных людей и своего духовного наставника, Эднифеда Фихана.
Слухи о произошедшем в замке молниеносно распространились по Аберу и всему Уэльсу. Уже собрались толпы, требовавшие крови сэра Уильяма де Броуза.
Разум Элейн отказывался принимать произошедшее. Она постоянно тайком пробиралась в конюшню; после того как Ронвен однажды увидела глаза девочки, она решила, что там ей будет лучше: среди лошадей Элейн хоть немного отвлечется от своих грустных мыслей.
Ронвен довольно легко добилась аудиенции у принца Ливелина, хотя никому другому это не удавалось. Лицо принца было спокойным, но было заметно, что он постарел больше чем на двадцать лет.
– Вы должны поговорить с дочерью, – сказала ему Ронвен. – Девочка ни в чем не виновата. Она вся измучалась.
– Это я весь измучился! – Принц повернулся к ней спиной. – Ради всего святого, лучше бы она мне ничего не говорила!
– Вы предпочли бы не знать, что вы рогоносец? – Тон Ронвен был презрительно резок. – Когда весь двор видел это! Рано или поздно вы тоже узнали бы об этом!
Ливелин пересек комнату и уселся в кресло, которое стояло возле камина.
– Выходит, весь двор видел, как свершается предательство. Сэр Уильям пользовался моим гостеприимством в священное время Пасхи, а отплатил за него предательством. Он презрел законы моего дома и семейного очага, и он ответит за это жизнью. Он будет повешен, как обычный преступник, и умрет позорной смертью.
Ронвен подавила торжествующую улыбку.
– Я только хотела просить вашего разрешения на то, чтобы увезти Элейн. Полагаю, она еще мала для такого зрелища – она совсем ребенок.
– А по-моему, ей как раз настало время подрасти! – Лицо Ливелина стало жестким. – Она может присутствовать при казни!
– Нет! – побледнев, ответила Ронвен. Это было совсем не то, что она ожидала услышать. – Он был ее другом…
– Тогда она должна научиться внимательнее выбирать себе друзей. Это послужит для нее хорошим уроком!
Какое-то время Ронвен молчала.
– А ее мать? – прошептала она. – Элейн должна видеть и казнь своей матери?
Ливелин уронил голову на руки. Она видела, как постепенно бледнеет его лицо, слышала, как он скрежещет зубами. Принц качнул головой.
– Я не могу ее повесить. – Голос его оборвался, перейдя в полный муки вздох, однако он продолжил: – Но всю оставшуюся жизнь она проведет в тюрьме!
Последовало продолжительное молчание, которое прервала своим гулом собравшаяся возле дворца толпа.
– Может быть, мне лучше забрать Элейн обратно в Деганнви? – мягко настаивала Ронвен. – Позже.
– Может быть. – Он поднялся на ноги. – Достаточно, женщина. Оставь меня!
Эинион поджидал Ронвен за дверью. Он схватил ее за руку и увлек в дальний угол комнаты.
– Я заберу маленькую принцессу, – сказал он. – Она будет в безопасности под моей защитой!
– Нет! – Ронвен отрицательно покачала головой. Все ее существо было наполнено страхом. – Нет. Она еще слишком мала. Ты пугаешь ее, и она с тобой никуда не поедет. Ты был слишком жестким с ней тогда…
– У меня не было времени на нежности. Она выросла, сила и мощь ее уже на пределе. Теперь ей необходимо мое руководство. – И он немного откачнулся назад. – Пришло время перемен для Гвинеда, если ты заметила. Правление английских принцев и их приспешников закончилось. – Он как-то особенно улыбнулся. – В конце концов при правлении принца Ливелина народ Уэльса может стать великим и независимым народом. Совершенно необходимо, чтобы Элейн унаследовала дело и взгляды отца, а потом и брата Граффида. Она поможет им, укажет им истинный путь. Ведь в этом мы все едины?
Ронвен с грустью кивнула.
– Как жаль, что свадьба Даффида и маленькой де Броуз теперь не состоится. Имя невесты своим ужасным поступком запятнал ее же отец, – сказала она со вздохом.
– Но у нас остается еще один способ устранить Даффида. Ведь он, в конце концов, сын своей матери. – Эинион ехидно улыбнулся.
– Ты забываешь, что и в жилах Элейн течет та же кровь, – уныло напомнила ему Ронвен.
Эинион снова улыбнулся.
– Кровь Плантагенетов еще дремлет у нее в венах. Сейчас ею движет именно уэльская кровь. – Старик тяжело опустил свою руку на плечо Ронвен. – Не бойтесь за Элейн, леди, я позабочусь о ней. Как только свершится казнь де Броуза, я собираюсь поговорить с ее отцом и вернуть ее богине.
XXII
Абер. 2 мая 1230
Элейн в полном одиночестве сидела в конюшне, наблюдая, как грумы моют и чистят лошадей. Она все еще была в оцепенении. Это был день смерти сэра Уильяма де Броуза. На площади перед замком собралась огромная ликующая толпа; все эти люди ехали с разных концов Уэльса, чтобы увидеть смерть ненавистного де Броуза. Никто не произнес в его защиту ни единого слова. Защищать его при всем желании никто бы не посмел. Все понимали: овладеть женой хозяина дома, будучи в гостях, – тягчайшее преступление. Принцессу Джоанну уже заперли в полном одиночестве.
– Ты должна идти, Элейн. Это приказ твоего отца! – Ронвен нашла Элейн в стойле Непобедимого.
– Нет! – Глаза Элейн потемнели от ужаса.
– Ты должна, моя малышка. Мне очень жаль.
Элейн попятилась назад.
– Но почему? – прошептала она.
– Я не знаю. – Ронвен беспомощно пожала плечами. Она упрекала себя. Почему она сама не рассказала обо всем Ливелину? Почему из-за своей поспешности и страстного желания разрушить связь Джоанны и де Броуза она послала к отцу девочку?
– Ты же принцесса, Элейн, – сказала сухо Ронвен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72