Подсознание Ли или одна из работающих подсистем Коэна подтолкнули ее просканировать сеть.
Свистящие яркие электрические нити тянулись от Беллы и, разделяясь, уходили ко всем системам станции, соединяли станцию и планету, поверхность планеты и шахтный ствол. И вся эта огромная энергия была направлена в один-единственный тонкий проводок, соединявший разъем на голове Беллы с пластырями на висках Хааса.
Она разрушала его. Медленно, безжалостно, неодолимо. Каким-то образом она замкнула его в петлевой шунт и прокачивала всю огромную энергию планетного разума через него, убивая его.
Ли посмотрела на Хааса, лежащего головой на светящемся столе. Она видела умиротворенное лицо Беллы, окаймленное волосами, подобными пламенной короне солнечного затмения.
«Она спускается с гор, - вдруг вспомнила Ли. - Распевая песню. С камнями в руке».
Она позвонила в службу безопасности.
- Я - в офисе Хааса. Не посылайте никого. Здесь все в порядке.
МЕДЛЕННОЕ ВРЕМЯ
[Там лежит] гора, именуемая Атласом, коническая и круглая; к тому же настолько высокая, что верхушку (как говорят) не видно, облака никогда не покидают ее, ни летом, ни зимой… Живущие там люди, по слухам, не едят ничего живого и никогда не видят снов.
Геродот

Ли пыталась встретиться с Беллой до вечера накануне отлета, но охранники уже не разрешили ей пройти.
Они были из планетарной милиции и не принимали приказов ни от кого в форме ООН.
- Вам сюда нельзя, - сказал сержант, в котором она узнала одного из команды Рамиреса.
Он расправил плечи, словно ожидал, что она начнет драку, и глубже просунул ноги в крепления нулевой гравитации.
За ним был виден коридор, который вел в офис Хааса. Все было отключено, система жизнеобеспечения работала на минимальном уровне, достаточном лишь для снабжения воздухом и проточной водой.
Группа шахтеров, держась за трос и толкаясь, прошла мимо Ли в сторону офиса. От них пахло так, будто они только что поднялись из шахты.
- А им можно? - скептически спросила она. Сержант пожал плечами.
- Они постоянные работники. Картрайт им разрешил. Что вы от меня хотите? Проход через этот контрольный пункт для персонала ООН без специального разрешения закрыт. И так по всей линии вплоть до Хелены.
- Хорошо, - сказала Ли. - Звони Картрайту.
Когда она наконец добралась до офиса Хааса, она едва его узнала.
В комнате остался только огромный блестящий стол, звездный свет проникал через окно наблюдения в полу. Остальная часть комнаты была завалена талисманами, свечами, статуями, молитвенными дощечками. Огонь в лампадах при нулевой гравитации горел круглым неземным пламенем, свешивавшиеся фитили походили на блуждающие огоньки. Четки раскачивались в невидимых воздушных потоках, как морские водоросли. Горячий воск со свечой летал по всей комнате и оседал на поверхностях.
И еще здесь были люди. Верующие, сомневающиеся и просто любопытные. Они толпились друг за другом, шептались, смотрели, молились и спрашивали.
Чаще всего они справлялись о голосах. О голосах погибших друзей или любимых. О голосах, которые Белла принесла им.
Белла висела над столом, там же, где Ли застала ее в прошлый раз, - сивилла космического века, парящая в невесомости. Она говорила сотнями голосов. Она называла имена умерших и доставала их слова из тьмы, отстраняя - хотя бы на миг - тень потери, сомнения и смерти.
Ли стояла в темном углу и наблюдала. Ей стало понятно, что пилигримы, должно быть, кормили Беллу. Они, вероятно, ее одевали, мыли. Кто-то должен был расчесывать эту копну угольно-черных волос. Обращала ли она на это внимание? Замечала ли она всех этих людей вообще? В какие потусторонние сумерки она забрела?
Ли стояла там достаточно долго и разглядела направления воздушных потоков, гулявших по комнате. Они играли с подолом юбки Беллы и превращали ее волосы в корону Медузы. Солнце садилось у нее под ногами, и комната становилась блекло-синей и серой от звездного света.
Ей казалось, что Белла спала, но ближе к закату она открыла глаза и в упор посмотрела на Ли.
- Это ты? - спросила Ли.
- Это всегда - я.
Воздух потрескивал от разрядов статического электричества, дыбом поднимавшего волосы Ли и притягивающего тонкий шелк одежды Беллы к ее ногам. Юбка у нее задралась выше колен, и Ли раздражала мысль, что шахтеры толпами заходят и выходят только для того, чтобы посмотреть на нее, и что Белла пребывает слишком далеко в бесконечности разума планеты, чтобы заметить это. Ли вышла вперед, взяла тонкую материю рукой и опустила ее до лодыжек, укрывая ее ноги.
Белла улыбнулась, словно поняла, о чем думала Ли. Как будто насмехалась над ней.
- Ты счастлива? - спросила Ли.
- Я сожалею о твоей матери. И о Коэне.
Ли вздрогнула.
- С ними все в порядке?
- С Мирс - да. С AI - сложнее.
- А может, он…
- Мы все - живые, Кэтрин. Разве ты не чувствуешь нас? Мы чувствуем тебя. Каждую твою частичку, каждое слово, каждую сеть, где бы ты ни находилась на станции. Мы любим тебя.
Ли закрыла глаза и приложила ладони к лицу.
- Кэти, - позвала Белла голосом ее отца.
- Не нужно! Я не буду слушать!
Белла пожала плечами и заговорила снова уже своим голосом:
- Многие люди говорят, что их это утешает.
- Меня не нужно утешать.
На самом деле она хотела, чтобы ее кто-нибудь утешил. Она хотела этого так сильно, что даже пугалась этого. Ей хотелось бы услышать голос Мирс из прекрасных губ Беллы. Или голос Маккуина. Возможно, она могла и попросить. Что в этом плохого? Но она не могла просить вызвать единственный голос, который жаждала услышать. Если бы она услышала его, то ей не хватило бы сил уйти отсюда.
- Ты уверена? - спросила Белла.
Ли не ответила и вышла не оглядываясь.
Она вернулась в свое жилище, где ее ожидал звонок от Нгуен.
- Ты почему перестала последние дни отвечать на звонки? - спросила Нгуен.
Ли пожала плечами.
- Понимаю. Играем в безутешную вдову. Ну что ж, получив от него столько денег, можно и соблюсти традиции. Кто бы мог подумать, что он оставит тебе все?
Ли молчала. Можно даже и не стараться выяснять, как Нгуен узнала об этом.
- Конечно, тебе ничего не достанется. Генеральный адвокат оспорит завещание. И выиграет. Половина аппаратных средств, которыми пользуется система Коэна, работает по правительственным патентам и лицензиям. Они обанкротят тебя.
Ли посмотрела на свои руки и вздохнула.
- Это все, ради чего вы звоните, или вы хотите сказать еще что-нибудь?
Нгуен холодно улыбнулась и достала из-за поля ВР оборванный желтый клочок бумаги.
- Мы знаем. Нам известно все. Все кончено, Ли.
- Если бы все было действительно кончено, то вы не разговаривали бы со мной.
- Меня уполномочили предложить тебе выход из этой ситуации. При данных обстоятельствах мы приняли решение… Благоразумный выбор был бы лучшим подходом.
Ли ждала.
- Ты отправляешься на Альбу вместе с остальным персоналом станции для расследования. По прибытии ты напишешь рапорт на отпуск по состоянию здоровья. Как только все немного уляжется, ты подашь в отставку. Тихо. Для тебя будет найдена подходящая работа в частном секторе. И мы забудем о том, что случилось или не случилось на Компсоне.
- Предельно ясно.
- Хорошо. Тогда договорились.
- Нет.
Нгуен задержала дыхание и почти незаметно подалась вперед со своего стула.
- Неужели ты действительно думаешь, что сможешь спокойно пережить этот скандал? Ты что, так самоуверенна?
- У вас есть право выбросить меня со службы. Я, возможно, поступила бы точно так же на вашем месте. - Ли слегка рассмеялась. - Черт, на вашем месте я, возможно, продырявила бы мне череп пулей и посчитала бы, что мы - квиты. Но у вас нет никакого права требовать, чтобы я подала в отставку. У вас нет права заставить меня тихо убраться.
- Звучит очень лицемерно при таких обстоятельствах.
- Может быть.
На лице Нгуен появилось выражение понимания, тотчас сменившееся презрительной миной.
- Ты ведь совсем не думала о деньгах, не так ли? Ты фактически убедила себя в том, что ты делаешь правое дело. Или позволила Коэну убедить тебя в этом. Неужели ты на самом деле думала, что это твое решение? И ты полагала, что у тебя было право подвергать миллиарды граждан ООН риску из-за собственных моральных принципов?
Ли не ответила.
- Замечательно, - сказала Нгуен. - Предатели никогда не чувствуют, что нормальные правила касаются и их, не так ли?
На этот вопрос у Ли тоже не нашлось ответа.
- Я сделаю вид, что этого разговора между нами не было. У тебя впереди несколько месяцев на эвакуационном корабле, чтобы подумать о том, что ты будешь делать, когда корабль пришвартуется на Альбе. На твоем месте я бы даже и не садилась на этот корабль. Поверь мне, ты вряд ли обрадуешься, возвратясь домой. Я готова потратить немного времени, чтобы это тебе обеспечить.
Ли рассмеялась, неожиданно осознав нелепость этой ситуации. Она покачала головой и ухмыльнулось в направлении ВР-поля.
- Вы - потрясающая, Хелен.
Нгуен прищурилась и побледнела.
- Я всегда ненавидела это выражение на лице Коэна. Но на твоем лице я ненавижу его еще больше.
В конце концов последняя работавшая квантовая станция телепортации была закрыта, а всей системе был объявлен карантин. Другого способа удержать разум планеты вне спин-потока не было, как не было и другого способа остановить его проникновение во все системы ООН и обезопасить от его набегов все остальные сети. И даже еще до того, как отчалил последний корабль, в потокопространстве ходили слухи, что все AI игнорировали карантин, что Консорциум послал зонды с субсветовой скоростью для восстановления контакта, что «ФриНет», или, по крайней мере, часть этой сети, будет открыта разуму планеты.
Ли села на свой корабль в состоянии полного оцепенения, что даже не задумывалась, куда ее повезут и что Нгуен приготовила для нее. Она держалась за оттяжки канатов, которыми была закреплена платформа с неприкосновенным запасом весом в полтонны, когда корабль медленно выходил из порта, и смотрела в узкий иллюминатор грузового трюма, как Мир Компсона навсегда уплывает от нее.
Корабль отвалил от причала и потихоньку дрейфовал, пока не включились двигатели системы маневрирования. Станция осталась за кормой, а ее место в иллюминаторе заняли звезды и тьма. Мимо, словно крылья, промелькнули солнечные батареи, их замерзшие стыки были покрыты слоем льда от конденсата, который не оттаивали в течение восьми дней. Потом они оказались в открытом космосе, и она смогла охватить взглядом всю картину, распростертую снизу.
Станция получила смертельные повреждения. Двигатели Стирлинга перестали работать во время первого кризиса, и, как только массивные кольца станции прекратили вращение в противоположные стороны, требовалось только время, чтобы жилые и рабочие отсеки погрузились в глухую, холодную, невесомую тьму. Треть внешнего кольца еще освещалась и функционировала. На остальной части станции было уже темно. Станция напоминала обратную сторону карнавальной маски, украшенной драгоценными камнями.
Их выселяли, вежливо, но твердо. Мир Компсона и небо над ним больше им не принадлежали.
Ли дула на холодный вируфлекс, пока он не замерз, затем прижалась к нему лбом. Ее глаза были горячими и сухими. Она не переставала думать о том, что ей нужно что-то делать. Но делать было нечего, она оказалась никому не нужна. Пройдут недели и месяцы этой ненужности, пока они не доберутся до Альбы. И там начнется новый этап ее жизни. Ей придется больше заботиться о себе, чем раньше. Ей придется интересоваться, вернется ли она домой и получит новое назначение, или предстанет перед судом военного трибунала, или еще хуже. А для чего все эти раздумья? Ты заботишься о себе или нет. Остальное - это просто выживание.
«Сброс».
Она раздраженно потрясла головой, заставляя свой барахливший невропродукт умолкнуть.
«4280000 пФ».
Она вздохнула и потерла виски. Две худые смуглые ноги появились в ее периферийном зрении. Грязные. Босые.
«Гиацинт?»
Она постаралась сфокусироваться на этом образе. Он потерялся. Затем что-то еле заметно вспыхнуло на границе зрения, она вгляделась и увидела его неотчетливо, будто он был не совсем здесь. Но глаза были близко. Разве она не чувствовала, как он прорывался в корабельную сеть, пиратским образом залезая в ВР-програм-мы? Или она дурачила себя?
«Ради Бога, скажи что-нибудь!»
Эта мысль вырвалась из нее, как оторванный кусок плоти.
«Извини. Меня немного колотит. Но на этот раз это я. По крайней мере, большая моя часть».
Он забрался на платформу, очень осторожно, держась обеими руками, и сел рядом с ней.
Ли почувствовала, как что-то ожило в ней и расправляло свои сильные крылья, пробуя ветер. Она глубоко вздохнула и поняла, что первый раз за много дней она забыла о тяжести в груди. Ей было трудно смотреть на него. Она отвернулась, ничего не говоря, и посмотрела в иллюминатор на умирающую станцию.
- Забавно, что со стороны она выглядит относительно неплохо, - сказала она. - Интересно, смогут ли они спасти что-нибудь, когда вернутся.
- Я не думаю, что они вернутся. Может, и вернутся, чтобы воевать, но даже в этом случае… Я не думаю, что они смогут противостоять этому.
- А что AI?
- Мы придем. Мы должны вернуться. Это - наше будущее. Или одно из наших возможных будущих.
- На что похоже то, где ты был?
- Все, как сказала Шарифи: шанс заглянуть в процесс тасования карт. Все - возможно, и все, что возможно, существует. Это было прекрасно. Просто ужас. Я чуть не забыл вернуться.
Ли почувствовала вспышку гнева. Неужели он мог возвратиться в любое время? Несколько дней назад? Разве он не представлял себе, что скажет Нгуен? О том, что подумают Белла и другие? О чем подумает она сама?
«Понимаешь, я вернулся сразу же, как смог».
Мысль пронеслась по краю ее сознания, мягкая и щекотная. Он просил о прощении без слов. «Поцелуи бабочек», - подумала она, вспомнив о детстве. Но когда она вылавливала воспоминание, оно не возвращалось, и она не могла понять: принадлежало оно ей или Коэну. При мысли, что она может путать себя с ним, по ней пробежал озноб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70