Рабочая площадка выглядела непривлекательно.
- Вот оно все - как есть, - сказал Хаас.
И действительно, так это и было: отрезок туннеля с крепью, заваленный камнями, в конце отрезка - выработка, боковые опоры которой представляли собой сейчас кучи породы.
- И что же здесь произошло? - спросила Ли у офицера безопасности.
Ответил сам Хаас:
- Тут с этими возгораниями никогда не поймешь. Один берет полторы тонны первосортного кристалла и, не моргнув глазом, идет себе к жене и детям. А у другого, стоит ему лишь дотронуться до породы, вся шахта валится на голову. У каждого шахтера есть свои теории. Только, пожалуйста, не заводите меня по поводу этих чертовых шахтных священников. Все это на самом деле - лишь домыслы.
- И вы уверены, что это было просто возгорание, а не настоящий шахтный пожар?
- Так же, как мы можем быть уверены в чем угодно.
Выработка была большая, на взгляд - метров двенадцать в поперечнике, а точнее определить было невозможно из-за обваленной крепи. Все выглядело так, словно один из забоев нарочно вскрыли, чтобы дать Шарифи больше пространства для работы. Или, возможно, несмотря на высокий риск, шахтеры убрали центральную опору, соединив два отсека, чтобы добраться до богатой кристаллами жилы. При пожаре со стен выгорел верхний слой угля, обнажив длинные кромки конденсатного пласта, выглядевшие более гладкими и блестящими по сравнению с углем вокруг них. Ли дотронулась до обнаженного конденсата. Почувствовала его стекловидную гладкость, тепло, исходившее от него, как от живого тела, знакомое слабое подергивание в затылке.
Она повернулась к Хаасу и офицеру безопасности.
- Мне что-нибудь еще стоит посмотреть? - спросила она, наблюдая за Хаасом в инфракрасном свете.
- Больше нечего, - ответил Хаас.
Она видела, как при этом у него участился пульс.
- А вы как думаете? - обратилась она к офицеру безопасности.
Вместо ответа он бросил взгляд в темную глубину рабочей площадки.
Ли прошла в тот угол, куда был направлен его взгляд, и увидела не замеченный ранее большой помятый лист алюминия, покрашенный в предупреждающий оранжевый цвет. Это было единственное цветное пятно на рабочей площадке и единственный предмет, не закопченный дымом горевшего угля. Совершенно очевидно, что его положили здесь после пожара.
- Кто положил это здесь? - спросила она, наклоняясь, чтобы сдвинуть тяжелый лист в сторону.
- Мы, - ответил Хаас. - Чтобы никто туда не свалился.
Под листом оказался колодец. Он был менее метра в ширину. Связки немаркированных электрических проводов спадали через край, опускаясь в глубину. Вода начиналась метрах в шести от края и была такой черной, какой может быть только вода в угольной шахте.
- Вы что-нибудь еще можете сказать мне об этом?
- Нет. Этот колодец, я думаю, вырыла сама Шарифи. Она запросто могла сделать это без всякого разрешения, - сказал Хаас раздраженно, словно злился, что не поймал Шарифи за этим занятием.
Ли пошарила по полу, нашла кусок обгоревшей проволоки, достаточный по длине, чтобы дотянуться до поверхности воды в колодце. Затем опустила его туда, вынула и обтерла о кожу своей руки. Биодетекторы кожи вспыхнули вокруг капель влаги и моментально погасли. Это означало отсутствие опасных веществ.
- Все нормально, - сказала она и начала развязывать шнурки ботинок.
Офицер безопасности догадался о том, что она собирается делать, прежде Хааса.
- Вы что, на самом деле собираетесь туда спускаться, мэм?
- Нет, шучу.
- Ни в коем случае! - воскликнул Хаас.
Он шагнул к ней и резко дернул ее за руку. Свободной рукой Ли сильно сжала его руку, напоминая ему, что она специально оборудована.
- Благодарю вас за заботу о моей безопасности, - сказала она. - Но со мной ничего не случится. Хотя, может быть, у вас есть какой-либо другой повод не пускать меня туда?
После этого он сразу же отошел.
- Дайте мне вашу маску, - сказала она офицеру безопасности, когда разделась до шорт и майки и подтянула ремни дыхательного аппарата. Он передал ей маску. Выражение его лица было ошеломленным. Она плюнула на стекло маски, растерла слюну и надела ее, нажав двумя пальцами на поверхность стекла у глаз, чтобы маска прилегла герметичней.
- О'кей, - сказала она через загубник. - Вернусь приблизительно через десять минут. Если не наделаю глупостей. В этом случае у вас еще останется час и сорок минут, чтобы вызвать спасательную команду и выудить меня оттуда.
- Вы многого хотите, - сказал Хаас.
- Если я не вернусь, - сказала она почти ласково, - они все равно пришлют еще кого-нибудь. И вам придется ждать открытия шахты до тех пор, пока они сюда не доберутся, вы поняли?
Хаас сел, бормоча что-то насчет людей, считающих себя большими шутниками. Но при этом, как заметила Ли, он улыбался. По крайней мере, он понимал шутки, и этого у него нельзя было отнять.
Вода была холодной и прозрачной. И по мере того, как Ли осматривала заполненную водой пещеру, она все больше убеждалась в том, что это была самая настоящая испытательная площадка. На верхнем уровне проводились только второстепенные подготовительные работы. Подводная река, протекавшая через пещеру в более раннюю геологическую эпоху, смыла уголь с конденсатных пластов. Обнаженные кристаллы образовали сложную решетку, поддерживавшую потолок пещеры. Изогнутые опоры поднимались от пола, словно ребра давно вымерших на Компсоне зауроподов. Бледные завитки конденсата разбежались по куполу сверху, образуя ребристый веерный свод. И Ли не нужно было прикасаться к ним, чтобы понять, что они - живые. Они пульсировали при каждом ее квантовом сканировании, как северное сияние. В какой бы форме ни существовала жизнь в недрах этой планеты - хотя само наличие ее было темой активных дискуссий ксенографов ООН, - здесь находился один из ее центров.
Шарифи нашла открытую сияющую воронку.
Что-то коснулось руки Ли, и она повернулась и заметила ВР-перчатку, уносимую мимо нее медленным подземным течением. Перчатка тащила за собой контактные провода. Там было и другое оборудование: что-то плавало, что-то лежало на дне пещеры в путанице силовых линий и соединительных проводов. Ли узнала сейсмометры, счетчики Гейгера, квантовые мониторы. Она не могла забрать все это сразу, да еще и из-под воды, поэтому она выстроила в уме координатную сетку и плавала, фиксируя расположение всех предметов в ее квадратах как можно точнее. По крайней мере, таким способом она собиралась запомнить, тронет ли кто-нибудь что-то до ее следующего визита сюда. И если что-нибудь изменится, то ей будет понятно, о чем беспокоились те, кто это сделал.
- Пока достаточно, - сказала она, поднимаясь по лестнице. - Вам нужно будет закрыть доступ к этой секции до тех пор, пока вы ее не осушите и я смогу внимательней все рассмотреть.
Глаза Хааса вспыхнули под светом лампы.
- Приказ о начале работ уже на подписи у инспектора. Электрики закончат работу завтра, и мы начнем рубить сразу же, как они проложат новую линию. Ваши полномочия прекращаются на поверхности, и там же завершается наше сотрудничество.
- Ах, так. Это плохо. Думаю, мне придется зарегистрировать здесь нарушения техники безопасности, - сказала Ли и показала на опоры и затяжки, стонавшие под весом потолка, но все еще выдерживавшие нагрузку. - Расстояние между этими столбами - три метра. Правила Комиссии по безопасности горных работ требуют два с половиной. К тому же на пересечениях второй «Южной», восьмой «Южной» и одиннадцатой «Южной» электрические провода без заземления. Я скачаю вам весь список нарушений правил, как только мы вернемся. И я уверена, что вы сможете еще что-нибудь туда дописать.
Все это, конечно же, было чистым блефом; Хаас, так же как и она, понимал, что любая инстанция ООН может только пожурить АМК за эти нарушения. Но Ли была здесь единственным представителем ООН, и если ее жалобу зарегистрируют официально, то оформление всех бумаг, необходимых, чтобы вновь открыть шахту, будет идти через нее, а в этой обстановке она не будет торопиться подписывать их.
Конечно, Хаас мог бы пойти и через ее голову. Но это заняло бы время. И это было бы безусловным признанием того, что техника безопасности нарушалась на самом деле. Ли подумала, что вряд ли он станет так рисковать после кровавой и получившей широкую огласку катастрофы на шахте. И не тогда, когда тело Шарифи находится в морге Шэнтитауна в нескольких километрах отсюда.
- Хорошо, - сказал Хаас, пожимая плечами. - Вынюхивайте здесь все, что вам нужно. Единственное, что вы найдете, так это доказательства того, что Шарифи была дура.
Когда они вернулись на пласт «Уилкс-Барре», вторая смена была уже в разгаре. Большинство шахтеров работали полураздетыми, их тела блестели, как мрамор, в удушающей жаре в трех с лишним километрах под землей. Они работали в быстром темпе, почти без всяких предосторожностей. Обычно во время рубки угля простои небольшие, но здесь это было правилом только наполовину, поэтому каждая рабочая минута была дорога.
Лишь немногие из мужчин, женщин и детей, работавших под землей, имели дыхательные аппараты, да и пользовались ими только во время редких перерывов. Остальное время маски с трубками для подачи кислорода болтались на их лоснящихся от пота шеях. Для того чтобы работать быстро, согнувшись в три погибели в душных туннелях, требовалось вдыхать как можно больше воздуха, и от дыхательных аппаратов нужно было отказаться в первую очередь, если поджимало время.
Не задумываясь, Ли принялась отстегивать свой собственный дыхательный аппарат.
- Не делайте этого, - возразил офицер безопасности. - Мутагены.
Она посмотрела на шахтеров. Офицер безопасности перехватил ее вопрошающий взгляд и пожал плечами:
- Генетические конструкции.
Вспышка в мягкой памяти ошеломила Ли. Она увидела своего отца, склонившегося над раковиной в кухне; он кашлял и жаловался на высокие цены на фильтры в лавке шахты; мать поставила чайник на плиту и протягивала отцу кухонное полотенце, чтобы тот закрыл им голову и постарался еще хоть немного прокашляться от угольной пыли.
- С вами все в порядке? - спросил офицер безопасности. - Иногда даже фильтры не задерживают пыль.
Она кивнула и опустила голову к коленям.
Когда она вновь подняла голову, машина остановилась. На дороге повсюду валялись коробки и канистры странного вида. Впереди суетились рабочие - мужчины и женщины, двигавшиеся по каменистой земле с привычной уверенностью, но слишком изящные и чистые для шахтеров. Ли присмотрелась и узнала в них геологов, с которыми она спускалась на челноке.
Только одна фигура неподвижно сидела у стены. Легкая и молчаливая, она притаилась в тени пласта, перед которым подготавливали действо, ее глаза были закрыты, лицо - торжественно и красиво, как у статуи.
Ведьма.
Когда все приготовления закончились, она поднялась, подошла к свежему срезу, закрыла глаза и положила руки на камень. Ли уже видела ведьм, искавших кристаллы, но это было в бедных независимых рудниках, на которые компания не имела никаких видов. И ведьмы из ее детства были родом из Шэнтитауна. Они занимались этим за еду или за долю от продажи того, что они находили, или за топливо на зиму. Их талант был плодом генетической комбинации, а не тщательной тренировки.
Ведьма ходила взад и вперед по забою, иногда останавливаясь. Она напряженно держала голову, как будто к чему-то прислушивалась. Ее бледная кожа светилась на угольно-черном фоне, а голову ореолом окружал свет от лампы Дэви. Маркшейдеры и геологи топтались на месте в нетерпеливом ожидании. Ставка была очень крупной. Уйдешь в сторону от среза слишком рано - потеряешь миллионы, даже не узнав об этом. Врежешься в стену слишком грубо - останешься с кучей мертвых кристаллов, ничтожных по цене подобно кварцу. Геологи испытали все, что было возможно: радиолокацию, рентгеновскую съемку, анализ случайных образцов. Но ясновидение ведьм по-прежнему оставалось единственным реальным способом найти живые кристаллы. И годовая прибыль всех многопланетных корпораций росла или падала в зависимости от выбора, который ведьмы делали в забое.
Ведьма остановилась в совершенно неприметном месте и положила обе руки на угольную поверхность стены. Когда она отняла их, руки были мокрыми и кроваво-красными от сернистой воды.
- Здесь, - сказала она.
Маркшейдеры сгрудились за ней, словно прибитые каким-то подводным течением. Они подсоединили сенсорные устройства, подключили питание и предохранительные системы. Ли завороженно смотрела, как врубовая машина врезалась в уголь. Когда она перевела взгляд на Хааса, голодный взгляд на его лице напомнил ей старые песни, которые пели шахтеры после того, как за столом было выпито уже достаточно виски. В них пелось о людях, в чьей крови - уголь, о тех, кого шахта влекла, как наркотик.
Все находившиеся в штреке умолкли, когда показался первый кристалл. Он был бледным и блестящим. Трудно было ошибиться и не узнать его. Один из геологов наклонился, стараясь не дышать, и положил на него руку.
- И что? - спросил Хаас.
Геолог отнял руку, вытер ее о комбинезон, дотронулся до своего лба, словно проверял температуру, и снова положил руку на конденсат. После чего покачал головой.
- Мертвый, - тихо произнес кто-то, стоявший на границе света.
После того как подошли маркшейдеры, ведьма отошла в сторону и ушла в себя, как это делают актеры, выходя из сценического образа. Она почти не отреагировала на сообщение о мертвом кристалле.
- Подойти сюда, - сказал ей Хаас.
Она послушно повернулась, но ее взгляд скользнул мимо Хааса и уперся в Ли, как стрелка компаса указывает на север. Ее темно-лиловые глаза походили на мрачные подземелья, радужная оболочка сократилась до узкой полоски вокруг огромного зрачка. А за зрачком была пустота, затягивающая в бездонную пропасть черепа женщины.
«Дыры Вселенной», - подумала Ли, и при этом внутренний озноб пробежал по ее спине.
Когда они поднялись на поверхность, наверху уже разразилась буря. Надшахтный копер стонал и сотрясался под ее порывами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70