Все это в шахтерской жизни считалось обычными опасностями.
Но среди типичных докладов об инцидентах были и такие:
«17/20/47. Кэрриг, Кевин. Возраст - 37 лет. Личный номер 355607534. Пострадавший найден без сознания на "Тринидаде" на второй "Южной". Шахтный инспектор предполагает, что пострадавший открыл газовый карман, но спасатели не нашли газа на рабочей площадке, а при вскрытии не обнаружено признаков попадания газа в легкие. Причина смерти не установлена.
20/2/48. Чо, Кристин. Возраст - 34 года. Личный номер 486739463. Пострадавшая потеряла сознание во время осмотра на "Тринидаде" на седьмой "Южной". Свидетели рассказали о жалобах на головную боль, видение ярких огней, конвульсии, потерю сознания. Вскрытие показало обширное нелокализованное поражение лобной доли мозга. Причина смерти: инсульт».
Эти весьма неприятные доклады начали появляться около четырех месяцев тому назад. Смерть, причиной которой считалось поражение электрическим током, происходила там, где ремонтные бригады не находили неизолированных проводов или стоячей воды. Смерть от отравления газом случалась там, где другие шахтеры, работавшие на той же самой жиле, таинственным образом выживали. Здоровые люди умирали от инфарктов и инсультов. А двое шахтеров хоть и не умерли, но до сих пор лежали в госпитале Шэнтитауна в коме, причину которой врачи объяснить не могли.
Вспышка подобных необъяснимых несчастных случаев уже наблюдалась после открытия «Тринидада». Потом все пришло в норму. Затем три месяца назад произошел новый значительный скачок: четырнадцать необъяснимых смертей за одну неделю.
Ли не нужно было сравнивать даты или проверять свои файлы, чтобы узнать, что случилось три месяца назад.
Прибыла Шарифи.
- Знаешь, откуда были стерты эти отчеты? - спросил Коэн, выгибая тонкую бровь, и протянул ей еще читаемые остатки регистрационного имени. - Офис управляющего станцией.
- Значит, Хаас «утопил» эти доклады за день до моего прибытия.
- И он занимался подделкой данных об объеме добытых кристаллов, или, по крайней мере, можно подозревать, что он это делал.
- И, - сказала Ли, чувствуя себя, словно вляпалась в грязь, - мы знаем, что Хаас в неплохих отношениях с Синдикатами.
Они посмотрели друг на друга.
- Все сходится на Хаасе, не так ли? - спросила Ли. Вместо ответа Коэн исчез.
Ли нерешительно поднялась, оттолкнув стул в сторону. Ее жилище выглядело как-то странно. Она проверила свои внутренние устройства и поняла, что она уже находилась в полном дуплексном режиме, а не в ограниченной ВР-интерактивности. Она попыталась войти в реальное пространство.
Никакого результата.
Код.
Никакого результата.
Она была захвачена, заперта, шунтирована в виртуальном мертвом пространстве. Закрыв глаза и потерев щеки, она задумалась. Когда она снова открыла глаза, то была уже не на станции.
Ли стояла в квадратной и совершенно пустой комнате. Голые белые стены. Голый пол и потолок. Квадраты фальшивых окон, смотрящих в бесконечность белого небытия. Сердце литаврами отстукивало в тишине. Она сфокусировала свой взгляд на угол, где пол сходился со стеной, чтобы отогнать тошноту, и стала ждать, считая удары своего сердца.
Открылась дверь. Сначала она не увидела ничего, кроме пустой стены. Потом кто-то вошел к ней в комнату. Но когда она впоследствии попыталась восстановить в памяти этот момент, то не смогла. Он исчез из памяти, размылся. Как будто его накрыло оптическим искажением при приеме информации.
Вошедший был человеком небольшого роста, темноволосым и стройным. Ли понадобилось сосчитать еще несколько сердечных ударов, чтобы сфокусироваться на нем после долгой белой пустоты. Когда же ей удалось это сделать, то она увидела жеребячьи неуклюжие ножки, торчащие из коротких штанишек. Красная с черным футболка. Темные волосы. Оливкового цвета кожа.
- Коэн?
- Шшшш! - прошептал он.
На ногах у него не было ничего, кроме длинных полосатых носков и толстых щитков на голенях. Старомодные футбольные бутсы были связаны шнурками и перекинуты через его худое плечо. Он кругами ходил по комнате, несколько раз останавливался и внимательно смотрел на стены в местах, казавшихся Ли ничем не привлекательными. Потом он поднялся по одной из стен и сел, сложив ноги под себя, в метре с лишним от потолка.
- Ну, вот и мы, - сказал он.
- Мы? Я не знаю, кто, черт возьми, ты такой. Хотя и вижу, что ты похож на Коэна. Что ничего не доказывает.
Он улыбнулся:
- Внешний вид не всегда обманчив, моя дорогая. Даже мой.
- Докажи.
- Как?
- Скажи мне что-нибудь.
- Например? - спросил он тоном десятилетнего мальчишки.
- Что-нибудь, о чем больше никто не знает.
Он обнял руками коленки и положил на них свой острый подбородок.
- Хорошо, твой рост - на два сантиметра короче, чем ты говоришь всем.
- Ты мог вытащить это из моих транспортных файлов.
- И утром к тебе лучше не подходить - разорвешь на части.
- А что, в другое время иначе?
- И то верно, - сказал он, рассмеялся и пристально посмотрел на нее, расчесывая болячку на колене. - И ты хранишь самую большую, самую страшную тайну.
Ли замерла. Попытка рассмеяться не удалась.
- Это какую еще тайну?
- О том, что я тебя люблю.
Она взглянула на него и увидела, что он смотрит на нее как на подозрительный предмет, способный взорваться без всякого предупреждения.
- О, Боже мой! - сказал он после короткого неловкого молчания. - Ну, не надо так выглядеть, словно ты готова отгрызть себе ногу, чтобы убежать от меня каждый раз, когда я это говорю.
- Не преувеличивай, Коэн.
- Это не преувеличение. Можешь мне поверить. - Он обиженно посмотрел на нее из-под темных ресниц. - И это смешно. Ты ведь не похожа на девицу, падающую в обморок при первом удобном случае.
- Так ты просто хочешь переспать со мной? Ты понизил свои критерии. Прошлый раз мне предлагалось стать женой номер семь. Или восемь? Боже правый, Коэн, ты женишься так, как нормальные люди покупают щенков.
- Ты имеешь в виду - нормальные люди, рожденные естественным способом, не так ли? - Он глядел на нее долгим беззащитным взглядом. - Ведь для тебя это важно, да? Быть подобной. Получить грамоту о своей человеческой принадлежности с печатью и подписью? - Он горько усмехнулся. - Мне действительно хочется забраться тебе в голову и понять, о чем ты думаешь, когда смотришься в зеркало по утрам.
- Ты меня совсем не понимаешь, Коэн.
- Правда? Тогда чего ты боишься?
- Ничего, - поспешно ответила она. - Я просто не желаю быть очередной остановкой во время твоей туристической прогулки по человеческой психике.
Он отвернулся и пробормотал что-то неразборчивое.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что твои слова исключительно непристойны, даже для тебя.
Неожиданно комната уменьшилась в размерах, в ней стало слишком жарко. Ли повернулась и стала проверять стены, стараясь найти в них какую-нибудь щель.
- Послушай, - сказала она после долгой гнетущей паузы. - Я не имела в виду…
- Давай забудем. Я и сам хорош.
- А при чем здесь ребенок? - спросила Ли, когда напряжение абсолютной тишины стало таким сильным, что невозможно было более выдерживать его.
- Ах. - Коэн развязал шнурки бутс и стал надевать их на ноги, закрытые щитками. - Я думал, что ты это знаешь. Это Гиацинт.
- Я думала, что Гиацинт - это ты.
- Он - одно из моих проявлений. Он мой самый первый, коренной интерфейс. И конечно же, это человек, который изобрел меня.
Ли от неожиданности чуть не рассмеялась.
- В десять-то лет?
- На самом деле ему было четырнадцать, когда он сделал это. Это старая видеоверсия. Он использовал ее для создания первоначального ВР-интерфейса. Думаю, что это было моим первым «лицом». Я постоянно подключаюсь на него, когда превышаю пределы своей операционной системы. Такое, к сожалению, происходит и сейчас.
- Мы можем выйти отсюда? - Ли снова ходила по периметру комнаты.
- Нет. И сядь, пока ты не разозлила меня окончательно. Ты - в безопасности, пока я здесь.
Но стоило ему произнести это, как он снова исчез, словно кто-то сыграл с ними злую шутку.
Ли вернулась в темноту.
На этот раз она поняла, что находится под землей, в шахте. Но это было единственным, что она поняла. Вода каплями стекала с невидимого потолка, со звуком падая в невидимую лужу. Поток сырого холодного воздуха шел от какой-то далекой подземной реки, но ее течения было не слышно.
Ли переключилась на инфракрасное видение. Никакого толка. Она находилась в потоке и могла видеть только то, что разрешал управляющий ситуацией.
- Зажги лампу, - откуда-то из-за ее левого уха донесся шепот Коэна.
Ее рука потянулась туда, где, как она помнила, должна лежать лампа. Нащупала ее. Зажгла. Но пальцы так ослабели, что плохо подчинялись, как будто были незнакомы с этой элементарной задачей. Подрегулировав пламя, она тыльной стороной ладони провела по горячей поверхности керосинового бачка и услышала шипение обожженной кожи.
- Черт! - сказала она, инстинктивно поднеся руку ко рту и облизав покрывшееся волдырями место.
- Шшшш! - сказал Коэн. - Все будет в порядке. Скажи мне, что ты видишь.
Она подняла лампу и увидела под ногами неровный пол, покрытый мокрым камнем. Столбы света выстроились длинными рядами из одного конца пространства в другой, блестя, как слоновая кость, под лучами лампы, Над головой был сводчатый потолок. Он поддерживался извилистыми жилами, которые веером расходились от одного узла к другому в бесконечно повторявшейся сложной паутине.
- Это сияющая воронка, - сказала она Коэну. - Сияющая воронка Шарифи.
Но сейчас эта воронка была нетронута - необгоревшая и незатопленная. И в ней находилось оборудование, которое тихо жужжало и щелкало. Это была сияющая воронка до пожара. В углу гудел генератор. Кабели оптического волокна змеями извивались по полу среди чащи диагностического оборудования. Кривые зубы кристаллов выступали из пола и потолка.
«Уста земли, - подумала Ли. - Не так ли назвал их сам Компсон?»
- Тот, кто похитил тебя, доставил тебя сюда? - спросил Коэн.
Она подняла лампу и медленно обернулась. Слева от нее шел подъем по линии жилы, который постепенно поднимался все круче вверх, повторяя очертания выработанного пространства, находившегося на уровень выше. Справа от нее к этому выработанному пространству была поставлена разборная лестница из вирустали, которая вверху упиралась в большую лестницу со скользкими ступенями, ведущую к выходу из «Тринидада».
- Это? - шепотом спросил Коэн. - Это твои воспоминания или кого-то другого?
И она впервые ощутила, что этот шепот шел не сзади, из-за спины, а изнутри нее самой.
- Кого-то другого.
- Тогда кого? Думай.
Ее рука сделала непроизвольное движение, как будто вводила код, чтобы выйти из неверного соединения. Ли покосилась на нее. Рука была ее собственной. Все было в порядке. Короткие ногти. Сильные смуглые пальцы с тупыми концами. И все же. Что-то в ней было не так. Она повернула руку ладонью вверх.
Проводов не было.
Она еще раз внимательно посмотрела на руку. Ногти были длиннее, чем у нее, лучше ухожены. Старые шрамы исчезли, зато появились новые. И еще - свежий ожог, след которого тонким полумесяцем выступал между большим и указательным пальцами.
- Это Шарифи, - сказала она. - Это память Шарифи. Потом Шарифи обернулась на звук приближающихся шагов, и Ли, как привидение, беспомощно повторила вместе с ней все ее движения.
Все шло в той же последовательности, как при прошлом похищении. Но в этот раз Ли понимала все, что видит. Странные узоры, гонявшиеся друг за другом по пещере, были рождены светом от лампы Шарифи. Капающая вода издавала звенящий звук. Каблуки, стучавшие по обнаженной породе, отдавались эхом подобно ружейным выстрелам.
- Что вы здесь делаете? - спросила Шарифи у Войта, спускавшегося по лестнице.
Он спустился до конца, повернулся и мерзко улыбнулся.
- Просто смотрю за товаром.
- Хорошо. Тогда не мешайте.
- А где наш уважаемый гость? Серебро на кухне ворует?
- Я здесь, - сказала Белла, выйдя на освещенное лампой место.
Пока Белла приближалась, Ли наблюдала ее глазами Шарифи. Это была совсем не та подавленная женщина, с которой она встречалась на станции. Белла двигалась с уверенной легкой грацией бойца, улыбаясь спокойной улыбкой, свойственной тем, кто уверен в своей хитрости и победе, в чем бы игра ни заключалась.
- Ты готова? - спросила она.
Шарифи жестко посмотрела на нее, слегка нахмурившись.
- А ты?
Белла открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент мерцающие в свете лампы тени сияющей воронки исчезли во вспышке яркого белого света.
Ли снова оказалась у себя в квартире.
- Коэн?
- Я здесь.
«Живая» стена мигнула, и на ней появился Коэн, опять шунтирующийся через Киару. Он сидел в своей залитой солнцем гостиной в зоне Кольца.
- Ты знаешь, что мы только что видели? - спросила Ли.
- Я знаю, что ты думаешь, что мы видели.
- Это здесь, в памяти Шарифи. Все, что нам нужно знать. Нам нужно вернуться туда.
- Нам не стоит делать ничего подобного. Мы чуть не оказались в ловушке. И ты все еще не можешь знать наверняка: увиденное нами там - реальность или нет.
- Я все же попытаюсь.
- Нет, ты не сделаешь этого. Но если ты решишься на эту глупость, то я лично закрою тебе доступ в поток.
Ли в голову закралось смутное подозрение.
- Почему ты так испуган? Что ты от меня скрываешь?
- Я рассказал тебе все, что знаю, Кэтрин.
Она рассмеялась.
- Как ты можешь, имея двести лет практики, лгать так неумело?
Она ждала, что он улыбнется в ответ, но он просто сидел и смотрел под ноги, скрестив руки и качая ногой, одетой в сандалию, в нервном ритме туда и обратно. Затем он наклонился вперед, поставив локти на колени и сжав кисти рук так крепко, что костяшки пальцев Киары побелели.
- Послушай. Прекрати это расследование. Скажи Нгуен, что ты больна или тебе нужно на профилактику. А тебе это действительно необходимо, поскольку я не видел, чтобы ты поднимала что-нибудь этой рукой с того самого времени, как попала на станцию.
Ли пристально смотрела вниз. Таракан прополз по полу и начал подниматься на «живую» стену. Она видела его с сюрреалистической четкостью, каждую его ногу, сгибавшуюся при шаге вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70