Но только после того, как ты поужинаешь со мной. Договорились?
- Договорились, - согласилась Ли.
Но когда официант подал ей меню, она сразу же отметила про себя две вещи. Во-первых, в нем не было цен. Во-вторых, несмотря на то что оно было написано на простом испанском языке, она ни разу не слышала названий половины блюд.
- Ух, - сказала она и обратилась к файлам своей жесткой памяти, стараясь выяснить, что такое «лошадиные ноги» и гриб li girolle или птица.
- Здесь великолепные устрицы, - предложил Коэн.
- Отлично. - Она закрыла меню. - Устрицы.
Коэн сделал заказ и наклонился к ней, сложив руки на груди.
- Ну и, - сказал он так спокойно, словно они обсуждали открытие сезонной галереи, - что у тебя такого срочного, чтобы искать меня и отрывать от хорошей пищи разговором? Не будет ли это глупо, если я предположу, что это связано с твоим разговором наедине с Корчовым сегодня утром?
Ли поперхнулась вином и закашляла, прикрыв рот салфеткой.
- Все следим за мной, да? - спросила она, когда смогла заговорить снова.
- Остынь, дорогая. Если говорить формально, то я слежу за Нгуен, а не за тобой. Ничего не поделаешь, так уж меня создали. Природное любопытство. Никто из нас не может справиться со своим кодом, не так ли?
Ли на это сощурилась, но ничего не ответила.
- Ох, дорогая, - сказал Коэн, - твой взгляд предвещает грозу. Выпей лучше еще вина и скажи, нравится ли оно тебе.
Ли глотнула вина, продолжая смотреть на Коэна поверх бокала.
- Ну как? - спросил он, наклоняясь к ней.
- Хорошее.
- Хорошее? И это все, что ты можешь сказать? Да, лучше я бы вылил в канаву.
- Но ты налил его мне.
- Тем большую глупость я совершил.
- Почему ты шпионишь за…
- Устрицы для мадам, - перебил ее официант, наклоняясь из-за плеча Ли и ставя перед ней огромную тарелку.
Ли смотрела на нее, пока официант обслуживал Коэна. Двенадцать устриц размеров с кулак блестели перед ней, отражая свет огней рампы.
- Они еще живые? - спросила она.
- Они ничего не почувствуют, - уверил ее Коэн. - И постарайся прожевывать, а не сразу глотать.
Коэн всегда кормил ее чем-то фантастическим. Во вкусе устриц чувствовались соль, йод и чистая вода морской глубины. Она подумала, что это был вкус самого моря, хотя никогда не видела моря. Она съела две тарелки, отметая от себя мысль о том, во что это обойдется Коэну, и почувствовав себя объевшейся даже в потокопространстве.
- Ну, - сказала она после того, как Коэн закончил свой десерт и официанты принесли кофе, фрукты и тщательно приготовленные птифуры, - а теперь я могу спросить, почему ты шпионишь за Нгуен?
- Спросить ты можешь, - ответил он, лукаво улыбаясь.
- Это все еще продолжение Метца, так?
- Если ты настолько осведомлена, зачем ты пришла ко мне?
Ли посмотрела на него. Он встретил ее взгляд с непоколебимым самообладанием.
- Мы что, больше не доверяем друг другу?
- Я тебе полностью доверяю. Всегда доверял. В этом случае, однако, вопрос не в том, доверяю ли я тебе, а в том, доверяю ли я всем тем, у кого есть допуск к файлам твоей жесткой памяти.
- И мы снова возвращаемся к Нгуен. И к Метцу.
- Дело в том, что Хелен, - продолжил Коэн так же спокойно, как будто Ли не прерывала его, - использует людей. Это ее работа - использовать людей. Это ее сущность. Ты можешь оказаться в смертельно опасной ситуации, если позволишь себе забыть об этом.
- Смешно. Но то же самое она сказала и о тебе.
- Хелен, - сказал он твердо, - не понимает меня почти так же, как она думает, что понимает. - Он замолчал и вопросительно посмотрел на Ли. - Ты ведь не веришь ей, да?
- Я не знаю, кому верить.
Коэн наклонился к своей тарелке и еле заметно улыбнулся.
- Хорошо, - сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. - И что дальше?
- Не вини меня, - сказала Ли. - Нгуен заслужила мое доверие. Ты же заслужил… совершенно противоположное чувство.
- Хелен выполняет очень трудную работу, - сказал Коэн после неловкой паузы. - И выполняет ее очень хорошо. Но она - всего лишь технический работник на самом деле. Люди для нее - инструменты. Ты - один из этих инструментов. Я - другой, хотя и очень мощный. Она знает, что этот инструмент может развернуться и сделать ей больно, если она будет обращаться с ним неосторожно. Но в конечном счете всегда одно и то же. У нее есть работа, которую требуется сделать. Она открывает ящик с инструментом и выбирает то, что лучше всего подходит для этой работы. Если он сломается, тогда, конечно, очень плохо. Но она всегда может убедить Секретариат купить ей новый.
- Зачем же ты работаешь на нее, если ты так думаешь? Он улыбнулся.
- В порядке одолжения, дорогая. А теперь расскажи мне о Корчове.
И она рассказала, несмотря на Метц, предупреждение Хелен, а также внутренний голос, говоривший ей, что она рискует тем, что не может позволить себе потерять. Она рассказала ему все. Как она делала всегда.
- Можно закурить? - спросил Коэн, когда она закончила.
Она кивнула, и следующие сорок секунд он потратил на выбор, обрезку и зажигание сигары, свернутой вручную. После чего еще минуту молчал.
- Хорошая зажигалка, - сказала Ли.
- Тебе нравится? Я нашел ее сегодня в глубине ящика письменного стола. Должно быть, лежала там еще… ну, с того времени, когда ты, возможно, еще не родилась. - Он щелкнул зажигалкой еще раз, с интересом посмотрел на голубое пламя и показал Ли. - Подарок от моего второго мужа. Для математика у него был исключительно хороший вкус. Большинству из них нельзя даже позволить выбирать себе одежду.
Ли подумала, что она должна рассмеяться, услышав это, и она рассмеялась, а затем поставила зажигалку на стол между ними.
- Итак, - сказал Коэн, играя с зажигалкой, - рассказывал ли я тебе когда-нибудь историю об ожерелье королевы?
- О чем?
- L'affaire du collier de la reine. - В его голосе звучало изумление. - Разве люди больше не преподают историю в своих школах?
- Я все эти уроки проспала.
Коэн деликатно втянул воздух носом. Ли как-то однажды видела старинный «плоский» фильм о французских аристократах на Земле. Все мужчины в нем носили расшитые камзолы, а вместо того, чтобы курить сигареты, нюхали табак. Жест Коэна напомнил ей о тех благородных утонченных вздохах, с помощью которых эти давно уже умершие аристократы употребляли свой табак.
- Ну, тогда слушай краткую версию. И постарайся не заснуть во время моего рассказа. Место действия - Париж. Время - канун Революции. Игроки: король, королева, кардинал де Роган. Ходили слухи, что кардинал был также и любовником королевы… но я уверен, что это не имеет никакого отношения к тому, как вся эта история закончилась для бедного парня.
В любом случае, наша история начинается с появления загадочного еврея. Во всякой истории всегда есть еврей, ты знаешь. Я мог бы больше рассказать об этом, но думаю, что мы отложим дискуссию о корнях европейского антисемитизма на потом. Итак, мой собрат по вере приехал с великолепной драгоценностью - фантастически дорогим бриллиантовым ожерельем, происхождение которого было скандально неопределенным. Как только королева узнала об этом ожерелье, она захотела им владеть. Началась торговля. В конечном счете королева и этот еврей договорились о довольно значительной цене. Чтобы быть точным - две трети валового национального продукта Франции.
Ли поперхнулась вином.
- За одно ювелирное изделие? Но это же смешно!
- М-м-м, - удивился Коэн. - А кто потратил почти полугодовой заработок на оригинальную, переделанную вручную «беретту», ох ты, какая экономная! Как ты ее называешь? Моя лапочка?
- Это совсем другое, - запротестовала Ли. - Это профессиональное снаряжение.
Он пыхнул сигарой и улыбнулся.
- Ну, просто нужно понять, что ожерелье - это профессиональное снаряжение для королев.
Она фыркнула.
- Спокойно. Тем не менее королева попросила короля купить ей это ожерелье. Король, должно быть, разделял твое мнение о ценности бриллиантовых ожерелий и ответил: «Нет».
- И тут сказочке конец. Не велика история, Коэн.
- Погоди кривляться, - сказал он, ухмыляясь. - Как ты знаешь или знала бы, если приложила бы свой высокий интеллект к чему-нибудь, кроме высокотехнологичной ерунды, королевы в те времена не привыкли выслушивать отказы. Поэтому королева решила договориться обо всем за спиной мужа.
- Что значит за спиной? - спросила Ли. - Почему она не могла просто купить на свой собственный кредит, если уж ей так хотелось иметь его?
Коэн растерялся.
- Хорошо, - сказал он, - мы обсудим женские права и проблемы дискриминации по половому признаку, когда будем обсуждать антисемитизм, ты согласна? - Он посмотрел на нее с подозрением. - Если ты, конечно, не издеваешься надо мной.
Ли улыбнулась.
- Это запросто.
- Так нехорошо, моя дорогая, - сказал Коэн, смягчив улыбкой свое раздражение, а глаза Роланда весело заблестели из-под длинных ресниц.
Ли поняла, что сегодняшний вечер был один из немногих, когда Коэн был полностью здесь. Действительно в одном месте. И как всегда при этом, она чувствовала себя как под яркими лучами солнца. Греясь в тепле личного обаяния AI, она забывала обо всех сомнениях.
- Расскажи до конца, - попросила она, достала сигарету и наклонилась к Коэну, чтобы прикурить. - И пожалуйста, пусть кого-нибудь застрелят. Если хочешь, чтобы я не заснула, пожалуйста, весели галерку. Коэн расплылся в улыбке.
- Ты сегодня в хорошей форме. Так на чем я остановился? Ах, да. Неизвестно, королева ли попросила первой или кардинал сам предложил. Но в конце концов он согласился купить для нее ожерелье с уговором, что она выплатит ему всю сумму, конечно тайно, из казны. Конец истории краток и постыден. Развязка ее в том, что еще до того, как королеве удалось надеть это печально известное ожерелье, оно было украдено.
- Кем?
- Любовь моя, никто не знает. Никто никогда этого не выяснил. Но игральная кость уже была брошена, еще до суда и до скандальных статей. Для кардинала пришел конец всему. Он потерял свое состояние, доверие к себе и, что хуже всего, покровительство короля. И все из-за ожерелья, которое королева уже никогда не смогла бы надеть и за которое никто ему не стал бы платить.
Ли ждала продолжения, но Коэн молчал.
- Ну и что ты этим хотел сказать? - спросила она.
- Хелен просила тебя что-то для нее добыть. Возможно, записи данных Шарифи. А возможно, и что-нибудь другое, что, по ее мнению, попадет ей в руки, как только у нее появится эта информация. Если она поручает тебе, то только потому, что она не может запросить об этом Генеральную Ассамблею - или, что еще хуже, потому что она уже запрашивала и получила отрицательный ответ. Будь осторожна, когда будешь платить за ее безделушку. И сделай так, чтобы тебя не застигли врасплох, когда придет пора платить по счетам.
Ли почувствовала, как ее беззаботное состояние улетучивается. Она опустила лицо на руки и принялась разглаживать его холодными онемевшими пальцами.
- Ты советуешь держаться подальше от чего-то мне непонятного, - сказала она. - Как мне это сделать?
- А ты и не можешь, - ответил Коэн. - Голос его звучал по-особенному нежно, хотя, возможно, это был тембр молодого голоса Роланда. - Просто разворачивай корабль до того, как врежешься в берег, вот и все. А пока постарайся узнать состав игроков, что они хотят - и далеко ли они готовы зайти, чтобы получить то, что хотят.
- И это - твой совет? - спросила она, все еще пряча лицо в ладонях. - Я бы лучше на кофейной гуще погадала!
- Но ведь ты всегда можешь подать в отставку, - спокойно ответил Коэн.
Ли оторвала лицо от ладоней и посмотрела на него.
- Ты имеешь в виду сдаться? - Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. - Я не сдаюсь.
Коэн положил свою руку на ее и слегка сжал.
- Я и не говорю, что ты должна, - сказал он. - Ты можешь, если дела пойдут плохо. А я помогу. И спрашивай все, что угодно. Все.
Все. В первую очередь, конечно, речь идет о деньгах. А взять их значит стать похожей на любого из его прихлебателей.
- Я сама позабочусь, если до этого дойдет, - сказала она грубовато и тут же солгала сквозь зубы: - К тому же есть и другие возможности: Служба безопасности. Планетная милиция. Но… все же спасибо.
Они посидели немного в молчании, почти не глядя друг на друга, его рука - на ее руке.
- Ты часто здесь бываешь? - спросила Ли, вытащив руку и оглядев зал.
- Иногда.
- Это нелепо, ты понимаешь. И все, кто здесь, нелепы.
- Я знаю.
- Думаю, что ты сейчас скажешь мне, что ты именно поэтому и любишь бывать здесь. Или… как еще ты говорил? Что у меня не хватает реального ощущения абсурда?
Он улыбнулся.
- Я что, действительно такое говорил?
- Тебе просто нравится наблюдать, как другие люди корчат из себя дураков, не так ли?
Она говорила в шутливом тоне, но неожиданно почувствовала острую потребность уязвить его. Он наклонился, откликаясь на эмоции, скрывавшиеся за ее словами.
- Я корчу из себя дурака десять раз в минуту, - сказал он. - И пятьдесят раз в минуту, когда ты со мной. Это называется быть живым, Кэтрин.
- Ну, правильно. Ты просто средний парень, проживающий свою среднюю жизнь. Но только со скоростью обработки данных в миллиарды раз быстрее.
- Что-то вроде этого. Она фыркнула.
- Я не могу расстаться с желанием быть рядом с людьми. Я таким создан.
- Так измени это. Измени свой код. Я бы сделала это. Я бы выбросила Нгуен, Шарифи и всю эту жалкую чепуху в одну секунду, если бы могла.
- Ты так говоришь, потому что знаешь, что не можешь. А теперь успокойся и послушай эту песню. Она очень красива.
На сцене была все та же певица. Она заканчивала цикл горьковато-сладких песен в стиле кантри. Песня была хорошей и могла быть написана вчера или триста лет назад.
- Она сама их пишет? - спросила Ли, кивая головой на освещенную фигуру певицы в другом конце зала.
- Эта песня была написана еще до того, как я родился. Она прислушалась и разобрала два-три случайных слова.
- Что такое Понтчартрейн?
- Понтчартрейн. Это озеро у реки Миссисипи, которая когда-то протекала через Новый Орлеан.
- Ты имеешь в виду до наводнения?
- Даже того раньше. Река Миссисипи, да и вся ее дельта поменяли свое русло.
Инженеры сухопутных войск США потратили целое столетие, углубляя дно, делая отводы, строя дамбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70