Это цена за верность высшему добру.
Пар, поднимавшийся из его чашки, обволакивал его узкое умное лицо.
- Мы встречались раньше, - сказал он. - Вы помните? Или они стерли эти воспоминания?
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- Я служил в тридцать втором на Гилеаде. И сражался у Кейлз-хилла.
Ли смотрела на него со спокойным лицом. В том бою она вела своих бойцов в атаку.
- Думаю, вы не помните меня. Файлы Космической пехоты настолько… ненадежны. Но я вас помню. И помню абсолютно четко. - Он расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке, отогнул ворот и показал Ли зарубцевавшийся шрам у основания шеи. - Я грелся на солнце. Первое тепло после холодной ночи. Пил чай.
Образ худого, небритого солдата вспыхнул в сознании Ли. Пролитый черный чай и кровь, темнее чая, ручейком стекавшая на утоптанную грязь.
Она взглянула на шрам. Стрелок взял чуть выше и левее и на волосок промахнулся, не попав в позвоночник.
- Я вспомнила, - наконец сказала она. - Дул поперечный ветер. И я взяла неверную поправку.
Корчов застегнул рубашку.
- Вы помните, что случилось затем? Или ваши техники-психиатры стерли это?
Ли пристально смотрела на Корчова, сердце ее бешено стучало.
- Когда вы подошли, я был еще в сознании, - продолжил он. - Я запомнил, что капитанские знаки отличия были сорваны с другой формы и пришиты неподходящими нитками. Я помню вашу улыбку - кстати, очень симпатичную. Помню, как вы разговаривали со своими лейтенантами. Они спросили, как поступить с ранеными. Вы помните ваш ответ?
- Я приказала им застрелить каждого, кто еще дышал.
- Только не подумайте, что я осуждаю вас за это, - сказал Корчов. - Хотя я обязан своей жизнью тому факту, что у некоторых из ваших солдат было больше… угрызений совести, чем у вас. И все же - это был момент истины. Что-то вроде переоценки ценностей. Знаете, что я подумал, посмотрев на вас?
Ли почувствовала замешательство.
- Откуда, черт возьми, мне знать?
- Я подумал, она - одна из нас. Она похожа на нас. Она не может не быть милосердной. Я видел ваше лицо, вы понимаете. И я подумал, что вы пощадите нас, потому что вы были такой. Когда вы приказали нас расстрелять, я понял окончательно и бесповоротно, что они отняли у вас.
Ли наблюдала гипнотизирующее мерцание контрольных лампочек на помехообразующем устройстве. Она проверила свою память, заглянув в файлы Гилеада, поискала пробелы, места, где эмоции были спрятаны за оцифрованные данные и не соответствовали официальной истории. «Они не должны были посылать нас», - подумала она. И сама эта мысль испугала ее больше, чем все сохранившееся в памяти о содеянном на Гилеаде.
- Никто ничего у меня не забирал, - сказала она наконец. - Я продала это. А почему, когда и что - это не ваше дело.
Корчов наблюдал за ней поверх своей чашки. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и бесстрастно, и теперь он смотрел в потолок, а не на нее.
- За последние восемь лет я побывал на пяти зависимых территориях. И везде играют в одну и ту же игру, я имею в виду спорт. Спорт бедняков, популярный на зависимых территориях, но совершенно неизвестный во внутренних мирах. Энтузиасты разводят кур мужского пола…
- Петухов, - подсказала Ли.
- Пусть петухов. Они выращивают их для того, чтобы те убивали друг друга. Бои устраиваются тайно по ночам. Этот спорт вне закона на большинстве из планет. Зрители прибывают в назначенное место в назначенный час, делают ставки, пьют различные крепкие напитки. Затем хозяева птиц достают их из клеток, прикрепляют к шпорам острые лезвия и посылают их на ринг клевать и насмерть рвать когтями таких же, как они.
Корчов поставил на стол свою чашку и наклонился через стол, чтобы налить Ли еще чаю.
- Хороший чай, правда? - спросил он. - Да.
- Я получаю его от своего друга из Нового Цейлона. Они там понимают в искусстве чайной церемонии. И в искусстве заключения сделки. Когда-нибудь бывали там?
- Нет.
Корчов опять уселся в кресло с чашкой в руке.
- Между состязаниями бойцовый петух живет в восточной роскоши. Он - принц, примадонна, сатрап. Ему невдомек обычные тяготы и заботы его племени. Но каждое удовольствие, которое мы получаем, покупается болью - принцип, который вам, как мне кажется, нравится, майор. Но даже самый эффектный бойцовый петух - не более чем курятина. - Он провел вытянутым указательным пальцем себе по горлу. - Интересно, что могли бы рассказать эти петухи вам, если бы вы оказались с ними в одной клетке. Интересно, сказали бы они вам, что такая судьба - их собственный выбор? Что они продали свою жизнь, свою смерть и получили за это хорошую плату?
- Я не смогу это узнать, - сказала Ли. - Я - не курица.
- Нет, конечно. - Корчов улыбнулся. - И у меня сильное предчувствие, что вы сейчас скажете, чтобы я закруглялся и перестал тратить ваше время.
Ли подняла бровь.
- Я представляю определенные заинтересованные группы, - продолжил Корчов после паузы.
- Синдикаты.
- Давайте пока не называть имен. В любом случае, на момент гибели Ханны Шарифи эти группы были заинтересованы в… проходивших переговорах. Переговоры достигли той точки, в которой договаривающиеся стороны предполагали получить определенную информацию от доктора Шарифи. Эта информация не была получена. Стороны полагают, что вы, как офицер ООН, расследующий причины ее смерти, способны снабдить их этой информацией.
- Вам нужны записи данных полевых опытов Шарифи.
- Ага. Прямой подход. Как похоже на вас.
- Забудьте об этом. У меня их нет.
Корчов откинулся в кресле, словно уклонялся от удара.
- На настоящий момент - это самое интересное заявление. Во-первых, потому что мы предполагали до сих пор, что они у вас. Во-вторых, и поправьте меня, если я ошибаюсь, ваш ответ предполагает, что если бы вы владели этой информацией, то вы не были бы против того, чтобы ею поделиться.
Ли с сомнением пожала плечами.
- Я думаю, - сказал Корчов, - необходимо поставить вас в известность, что мои… клиенты готовы щедро вознаградить вас за содействие. Деньгами или тем, что может быть для вас ценнее денег, в конце концов.
- Мы опять говорим о курах? - спросила Ли. Корчов закинул назад голову и расхохотался.
- Майор, - сказал он, продолжая смеяться. - Вы более чем соответствуете своей репутации. Нет, мы больше не говорим о курах. Мы говорим о вознаграждении, которое позволит вам, ну, как бы это сказать… решить для себя, когда, где и для кого прикреплять к шпорам лезвия.
- Или?
- Или сотрудничество. То, что вы назвали бы политическим убежищем. В Синдикате по вашему выбору.
- Боже, Корчов. Видела я ваши Синдикаты. Видела, как живут там люди. Для чего мне это нужно?
- Я думаю, что вы ответите на свой вопрос сами, майор.
У входной двери магазина зазвонил звонок. Ли обернулась, чтобы рассмотреть вошедшего клиента. Это был высокий мужчина, одетый во все официально серое. Какой-нибудь дипломат или банкир. Определенно, не местный.
- Господин Линд! - Корчов расцвел при виде клиента. - Вы вернулись, чтобы еще раз взглянуть на Хейердала? Одну секунду, и я - в вашем распоряжении.
Он снял какую-то безделушку с полки над письменным столом и принялся завертывать ее в рисовую бумагу с рисунком, нанесенным вручную.
- Я думаю, что это вам понравится, - сказал он Ли, завязывая сверток длинной зеленой ленточкой. - Это на самом деле уникальная маленькая вещица. Одна из моих любимых. - Он улыбнулся. - Считайте, что это - символ моих добрых намерений. И… многого другого.
Ли взяла сверток, так и не увидев, что в нем было, позволила провести себя к прилавку, где Корчов взял ее за руку и провел ее ладонью по портативному сканеру. Она удивилась, как он объясняет своим покупателям отсутствие у себя имплантированного кредита. Возможно, выдуманной аллергией или религиозными запретами.
- Как мне вас найти? - спросила она. Корчов улыбнулся ласковой улыбкой лавочника.
- Я впишу вас в рассылочный лист, - сказал он, и Ли почувствовала у себя на талии его руку, вежливо, но твердо выталкивавшую ее на улицу.
Свернув за угол, она остановилась, оглянулась, чтобы проверить, не могут ли ее видеть из магазина, и развернула аккуратный сверток из рисовой бумаги. Корчов продал ей фигурку из литой пластмассы эпохи древних космических кораблей. Когда-то она была ярко раскрашенной, но краска облупилась и поблекла, и фигурка стала пестрой.
Это была женщина или, скорее, пародия на нее. Длинные волосы каскадом спадали по обнаженным плечам, вместо грудей был легкий намек на них. Ноги ей заменил серебряный хвост с плавниками и чешуей. Русалка. Половина принадлежит одному миру, половина - другому, и ни в одном она не чувствует себя своей. Она перевернула фигурку и прочла надпись печатными буквами: «СДЕЛАНО В КИТАЕ», а прямо под надписью: «DISNEY®».
Она осторожно снова обернула фигурку бумагой, положила ее в сумку и развернула кредитный чек, который Корчов засунул в сверток.
- Сукин сын! - вырвалось у нее, когда она прочла число внизу распечатки.
Сумма в четыре раза превышала размер ее месячного денежного содержания. И это был кредит, а не дебет. Перевод на счет, который Ли никогда не открывала, в банк во Фритауне, о котором она никогда не слышала. Было похоже, что Корчов решил заплатить ей вперед… и предоставить Ли объясняться самой, если кто-нибудь размотает клубок.
ЗОНА ЛИБРЕ: 20.10.48
Даже шунтируясь через органический интерфейс, такой мощный независимый AI, как Коэн, не мог не оставить за собой широкого следа в потокопространстве.
Ли нашла его в Зоне Либре, на дальнем столике в месте под названием «Пятая колонна». Ей пришлось предъявить свое удостоверение личности, чтобы пройти мимо вышибал, и когда они наконец пропустили ее, то сначала ей показалось, что она попала не туда. Затем кто-то окликнул ее по имени, она оглянулась и увидела медные кудри Роланда, блестевшие на фоне кроваво-красного бархата, которым было обито длинное изогнутое сиденье в полутьме у стены.
- Мне нужно поговорить с тобой, - сказала она, опускаясь на свободное место рядом с ним. - Немедленно.
Он улыбнулся открытой простой улыбкой, которая на миллион световых лет отличалась от любого выражения, свойственного лицу Коэна.
- Извините, - сказал Роланд. - Я всего лишь нанятый помощник.
- А где же Коэн?
- Он отошел ненадолго. Пошлите ему несколько слов, чтобы он знал, что вы здесь.
- Нет, я лучше подожду.
- О'кей. - Роланд пожал плечами. - Он все равно очень быстро узнает. Да он и ненадолго ушел - обед уже подан.
Ли проследила за взглядом Роланда и увидела бледное ароматное масло на льду, хрустящие булочки, коричневые, как куриные яйца, открытую бутылку вина с французской этикеткой. Два официанта топтались на месте в ожидании сигнала подавать следующее блюдо.
Роланд предложил Ли вина, хотя сам он ничего не пил. Он мило беседовал с ней, но Ли смутно подозревала, что для него она - немолодая и не слишком интересная женщина. Со своей стороны, она наблюдала за Роландом со смущением. Что она нашла в нем? Ничего, кроме этих золотистых глаз. Прилизанный мальчишка-студент с прелестными волосами. Раз взглянуть, и больше ничего.
Она оглядела зал, рассеянно слушая болтовню Роланда. Это нельзя было назвать ночным клубом; скорее - дорогим рестораном с живой музыкой. Повсюду бархат, аккуратно отглаженные скатерти и тщательно одетые посетители. Все самого наилучшего качества. Гости смеялись немного чаще, чем следовало бы, и говорили громче, чем было необходимо, будто нарочно хотели привлечь к себе внимание и сполна получить за потраченные ими деньги. Женщины были в нарядных, искусно сшитых платьях, подчеркивающих нужные округлости и скрывающих лишние. Несколько человек были одеты в официальную форму - командный состав Космической пехоты или офицеры с торговых космических кораблей, привыкшие к одежде для среды с пониженной гравитацией. Но повседневная черная форма офицера Совета Безопасности, надетая на Ли, смотрелась здесь настолько неуместно, что привлекала взгляды.
На эстраде зажглись огни. Кто-то постучал по бокалу, прося тишины, и толпа неохотно замолчала. Оркестр вышел на сцену, музыканты настроили инструменты и заиграли песню, которую, как показалось Ли, знали все, кроме нее.
Пела женщина. Небольшого роста, с черными вихрами на голове и в очках в тяжелой оправе, которые сегодня, в эпоху дешевых генетических операций, носили только из тщеславия. Пела она так хорошо, что только после нескольких спетых песен Ли вспомнила о времени и поинтересовалась, куда мог провалиться Коэн.
Она вынула сигарету, и Роланд наклонился к ней, чтобы дать ей прикурить. Вероятно, его следующей услугой будет предложение перевести ее через улицу. Она медленно выкурила сигарету, пока голос певицы обволакивал их, говоря о разбитой любви, одинокой дороге и новых начинаниях.
- Я так и думал, что это ты, - прошептал Коэн из-за спины.
Когда она обернулась, Роланда уже не было. Его простое открытое лицо превратилось в призрачную территорию изменяющихся плоскостей и углов, быстрой смены выражений. Его руки с длинными пальцами лежали на столе с нечеловеческой неподвижностью. Даже золотистые глаза, казалось, потемнели, приобретя опасный оттенок океанских глубин.
- Господи, - сказала Ли. - Как это у тебя получается?
- Получается что? - спросил он и лукаво улыбнулся. - А, ты имеешь в виду мой животный магнетизм и природное обаяние? - Улыбка стала еще шире. - Не будь слишком строга к Роланду. Ему всего-то двадцать три. Когда я был в его возрасте, я жил в субсидировавшейся правительством лаборатории с плохим освещением, не мог связать двух предложений вместе и играл в шахматы двадцать четыре часа в сутки. В эту игру, должен признаться, меня сегодня никакими коврижками играть не заставишь… - Он замолчал и улыбнулся, глядя в потолок. - Ну… почти никакими.
Коэн развернул вышитую салфетку, лежавшую перед Ли, и подал ей.
- Итак, - сказал он, наполняя ее бокал вином, - чему я обязан этим исключительным и неожиданным счастьем?
Ты здесь потому, что соскучилась без меня, или тебе просто что-то от меня нужно?
- Мне нужен всего лишь твой совет.
- И я тебе его, конечно, дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70