Религиозный мистер Хоар устремился вперед, словно желая пожать руку.Кристиан не шевелился. Мужчина остановился.— Я… жду, — произнес Кристиан, — объяснитесь.— Если вы имеете в виду задержку в…— Задержку! — оборвал Кристиан объяснения банкира. Он не позволял направить беседу в спокойное русло.— Я… мои чувства… так насильственно, — он отодвинулся от лестницы, — мне тяжело… говорить, сэр!Жерво не хотел разыгрывать крайнее бешенство, дабы не посеять сомнения в своей вменяемости. Поэтому он остановился около письменного стола и сел. Это, по крайней мере, дало ему время приготовиться — другой план был уже отражен на чистом листе бумаги, но удачно расположенная стопка книг скрывала его от их взглядов. Он взял ручку и написал через весь лист: «Бог знает, как выполнить это».Жерво встал и вынул листок:— Попробуйте снова.Сначала банкиры выглядели так, словно чувствовали себя крайне дискомфортно. Старший из Хоаров шагнул вперед, чтобы принять план, но его партнер произнес:— Боюсь, все-таки ничего не получится.— Почему?— Мы приняли новые правила.Кристиан вскочил из-за стола:— Мои деньги… — произнес он возбужденно. — Вы… потеряли их?— Конечно, нет! — возразил старший.— Будьте совершенно спокойны, ваша светлость, — участливо сказал младший Хоар. — Ваша семья всегда доверяла нам в прошлом…Он почувствовал себя плавающим в воде и постарался подгрести к берегу.— …И мы постараемся уместно и целесообразно размещать ваши средства в настоящем и будущем.— Ах, — улыбнулся Кристиан. Он сел на стул и развернул экземпляр «Тайме» «Банковское ограбление. Хоары украли… депозит». Он одобрительно покачал головой: — Умный заголовок.Они стояли, как люди, знающие себе цену. Кристиан предложил им бумагу и торжествующе улыбнулся.Старший Хоар взял план и положил его в карман.— Конечно, это было бы необходимо, — сказал он примирительным тоном, который уже использовал его двоюродный брат. — Мы поняли, что ваша светлость не совсем хорошо себя чувствовали, и предложения, исходившие от вас, не могли считаться полностью законными. Мы бы очень хотели действовать крайне осмотрительно и благоразумно.Его младший родственник позавидовал такой дипломатичности.— Во всяком случае, — произнес Кристиан. — Деньги… где?— Я засветло пришлю курьера, — сказал старший.Кристиан позвонил, вызывая Кальвина.Они молча стояли, ожидая прихода дворецкого, а затем вышли с пожеланиями Жерво дальнейшего здоровья, на которые он не счел нужным ответить.Когда банкиры ушли, Кристиан тяжело опустился на стул. Его руки чуть подрагивали. Победа.Его собственная победа.Он хотел смеяться и плакать одновременно.Он хотел, чтобы Мэдди была рядом с ним.
Крики лодочников были единственными звуками, раздававшимися над рекой, серебряная поверхность которой была покрыта густым туманом. Мэдди стояла на берегу. Лакей с площади герцога стоял на противоположной стороне улицы в пределах видимости.Начало смеркаться. Мэдди знала, что вскоре ей придется что-то делать. Она не может оставаться здесь навсегда.Лодочник подогнал свою плоскодонку и вытащил из нее корзину. Она посмотрела на него и сделала несколько шагов. Он двинулся ей навстречу.— Живые угри, мадам? — спросил он заботливо. Мэдди покачала головой.Он прошел мимо, и Мэдди еще долго слышала его голос, разносившийся вдоль по улице:— Живые угри! Живые!Медленно приближались ритмичные удары лошадиных копыт. Мэдди повернулась, чтобы увидеть, как кучер справляется с экипажем. Лодочник поднял корзину к колеснице.На ее двери был изображен яркий, хорошо известный герб. Она видела, как к этой двери из тумана скользнул лакей, все это время следовавший за ней тенью.Дверь открылась. Жерво ступил на землю. Он стоял, глядя в сторону Мэдди.— Пять с половиной, ваше сиятельство, — сказал лодочник, пытаясь открыть корзину. — Живые. Посмотрите.Жерво посмотрел на него, затем на лакея и, отвернувшись, направился к Мэдди.Он остановился перед ней.— Хватит, — сказал он тихо. — Пойдем… домой.«Домой», — подумала Мэдди.Жерво посмотрел в сторону реки, потом махнул рукой, отпуская экипаж.— Погуляем, — он предложил ей свою руку.Мэдди молча повернулась, оставляя свои пальцы в его ладони. Ему было тепло под ее холодными руками. Он прикрыл ее пальцы своей перчаткой.Они шли молча, пока Мэдди не перестала слышать удары лошадиных копыт и скрип колес удаляющегося экипажа.— Ты должен жениться на ней? — спросила она.Чуть дрогнувший мускул его руки был единственным отражением того, что в нем что-то изменилось.— Нет.— Но она сказала, что она должна была быть на моем месте.Кристиан не ответил.— Около своей кровати ты держишь ее локон.Тяжелым взглядом он молча уставился в сторону.— Разве ты не любишь ее? — наконец спросила она. Жерво остановился, взяв ее руки в свои.— Нет, Мэдди, нет.Она повернулась лицом к реке.— Если это правда, но ты ее оставил — ты безнравственный человек.— Да, — согласился он, но в его голосе она не смогла уловить никаких эмоций.Мэдди смотрела на белую кошку, которая мягко двигалась вдоль борта лодки.— Идем, — сказал он. — Темно.Мэдди не двигалась. Кошка быстро прыгнула в лодку и клубком свернулась на дне.— Твое поведение кажется странным, — печально произнесла она. — В действительности я не знаю и не понимаю тебя.Жерво ответил в тишине:— Мне очень… стыдно, Мэдди. Я очень… сожалею в душе. Это все, что я могу сказать. Вернись. Попробуй изменить все. Пойдем домой, — продолжил он. — Мэдди.Несчастная леди Сазерленд, подарившая локон своих волос распутнику. Любившая Жерво и в результате горько и безнадежно плакавшая на ступеньках его лестницы. Это стало, словно предостережением для Мэдди.— Я боюсь думать о тебе, — прошептала она, — что сделаешь ты с моей душой и моим сердцем.— Твое сердце… бесценно для меня, — тихо произнес он. Мэдди склонила голову. Затем повернулась и, не глядя на Кристиана, взяла его под руку. Глава 30 — Ты любишь… оперу? — спросил Жерво, поддерживая ее под руку, когда они спускались по лестнице, выходящей на площадь.— Я никогда не была в опере.— Сегодня вечером, — сказал он. — Ты наденешь голубое.Кальвин встретил их около двери. Он принял у Мэдди плащ, поклонился и отступил в сторону.— Я проследил, чтобы хорошо разожгли камин, миссис. Я принесу вам поднос с чаем. Вы любите ежевичный джем? У нас есть мармелад, если пожелаете…Вдруг он прервался и отступил.— Простите, миссис, мою бесцеремонность.— Ничего страшного, — ответила Мэдди.Дворецкий больше ничего не сказал. Когда она поднялась наверх, все слуги быстро занялись своим делом, и даже горничная, которую Мэдди достаточно редко утруждала, приветливо сказала, что она может принести горячую грелку в постель, если Мэдди решит отдохнуть перед ужином.Мэдди упала без сил на кровать, не думая ни о чем. Это была спальня герцога, но он оставался внизу. Ей было хорошо в одиночестве.Когда она открыла глаза, уже стемнело. Около кровати в отблесках светлого пламени сидел Жерво, глядя на нее.Он был одет с необычайной элегантностью, сочетавшей белый и темно-синий цвета.— «Опера», — вспомнила она. Театр, танцы, изысканная одежда — это все принадлежало его миру.— Ужин, — кивнул он в сторону большого подноса, поставленного на столике у камина. — Потом надо одеться. — Он положил на покрывало рядом с ней коробочку. Встал, направился к двери и, взявшись за ручку, повернулся.— Это для твоих волос — после чего оставил ее.Мэдди приподнялась в постели и открыла коробку. Там была нитка жемчуга, такая же, как у ее матери, только больше и светлее, с бриллиантами после каждой жемчужины.Она сжала губы. Шикарная, восхитительная, дорогая, очаровательная вещь. Она пыталась поставить заслон между ним и собой, но он безошибочно нашел ее слабость. Не подарок, нет. Не щедрость. Даже не потрясающая красота камней…Для ее волос. Он помнил. И легко пробил брешь в ее обороне.Они прибыли поздно. Кристиан специально так рассчитал.После того как Хоары прислали деньги, мир был снова у его ног. И он снова начал сорить деньгами.Жерво послал Кальвина к Ранделлу за жемчугами, отправил лакея с двумя сотнями фунтов к серебряных дел мастеру, сделал заказы на дорогую провизию и вина, а через Кальвина оформил ряд контрактов с владельцем питомника, заплатив за все авансом.Мэдди надела жемчуг. Она была не совсем уверена в том, что это надо делать. Он не знал, как обращаться с ней, как проникнуть сквозь тот туман отчуждения, который окружал ее. Нежные слова и дорогие подарки — все, что он мог придумать. Нужно было время, но именно этого у него и не было. Кристиан нуждался в Мэдди сегодня, сейчас.Мягкий свет ламп в театре создавал простому туалету Мэдди богатую цветовую гамму: голубое платье и золотые волосы с блестящими в них жемчугами и бриллиантами. Никто не смог назвать ее красоту совершенной, но она была очаровательной.Почти пустой вестибюль и коридоры, нарастающие звуки музыки подготовили Мэдди к тем ощущениям, которые она почувствовала, ступив в ложу герцога. Огромное количество людей поразило ее.А сцена — Мэдди бросила на нее лишь один взгляд и тут же отвела глаза. Люди, танцевавшие на ней, были раздеты.Она опустила глаза на подол своего платья, будучи не в состоянии глядеть куда бы то ни было.— Подними подбородок, — сказал герцог, не поворачиваясь к ней. Она подняла голову. — Спасибо, — произнес он. — Смотри… представление. На сцену.— Я… они… о, дорогой, — произнесла она, — это ужасно.— Смотри, — сказал он.Мэдди не смогла заставить себя смотреть на сцену и начала разглядывать публику в зале. Тут она снова испытала шок, обнаружив, что многие мужчины бесцеремонно обнимают за плечи женщин. Один из офицеров в алом мундире поймал ее взгляд и поднялся.— Это полковник Фейн, — произнесла она.При этих словах полковник повернулся и посмотрел прямо в ложу герцога. Он улыбнулся и поклонился, привлекая внимание всех, кто сидел вокруг него.Жерво кивнул в ответ. Офицер оставил свое место и начал пробираться к проходу.Через несколько минут герцог встал и повернулся. Полковник Фейн входил в их ложу.— Мадам! — он улыбнулся и поклонился Мэдди, поднимая руку. — Я счастлив видеть вас снова, и в таком блеске!— Могу я навестить вас, мадам? — спросил Фейн, усаживаясь около Мэдди и поворачиваясь к ней.— Нужно специальное приглашение?Он тряхнул головой и рассмеялся.— Я забыл вашу манеру разговаривать.И взглянул поверх ее головы на Жерво.Брови герцога поползли вверх.Полковник Фейн поднялся, взяв ее руку для поцелуя.— Вы прекрасны, мадам. Но теперь я должен идти, пока мое сердце не разбито окончательно. Или ваш муж вышвырнет меня вон. Я умру за вас.Прежде чем Мэдди могла осмыслить столь выдающуюся речь, он вышел. Она отвернулась от взглядов, устремленных на них. Украдкой она посмотрела на Жерво.Кристиан в упор смотрел на нее. Потом он улыбнулся и спросил:— Я должен… застрелить его?Мэдди глубоко вздохнула и подняла голову.— Тебя это не должно беспокоить, — произнесла она спокойно. — Я не шучу с любовью, Жерво.Его лицо замерло. Мэдди смотрела в другую сторону от него, на актрис, на сцену.Он поднялся:— Все это довольно длинно. Давай поедем.
В это утро визитные карточки переполнили серебряный поднос в холле. Экипажи останавливались один за другим на несколько минут около их дома, а потом продолжали свой путь, когда их седоки возвращались от дверей. Каждый час Кальвин доставлял в библиотеку новую пачку карточек.Мэдди, сидящая напротив Кристиана за его письменным столом, громко читала имя на каждой карточке. Потом, в соответствии с его замечаниями, она откладывала их в ту или иную сторону.Между сортировкой карточек она писала под диктовку и смотрела, как он работал со счетами. И каждые полчаса Кальвин возвращался снова с новым букетом цветов для нее.Все началось до завтрака — непрерывный поток цветов — тюльпанов, сладко пахнущих нарциссов и многих других — срезанных, в горшках, в корзинах, один больше другого. До тех пор, пока библиотека не превратилась в сад. И цветы переместились в соседнюю комнату.К ужасу Кристиана, Мэдди казалась совершенно невозмутимой. Она в течение всего дня беззвучно наблюдала за цветочной презентацией, спокойно приказывая Кальвину оставлять их снаружи.Но когда два дюжих лакея с помощью мальчиков-слуг внесли пару огромных кадок с посаженными в них апельсиновыми деревьями, она, наконец, прикрыла руками рот и закрыла глаза.— Что это за хитрости? — воскликнула она сквозь пальцы.— Вам просили передать, миссис, — ответил Кальвин. — Владелец питомника. В случае вашего одобрения он хотел бы, чтобы вы посадили их в саду или в оранжерее, которую специально построят.Мэдди покосилась на Кристиана.Он был достаточно невозмутим. Когда слуга вышел из комнаты, Жерво подошел к одному из деревьев и отломил ветку. Она наблюдала за ним, будучи не в состоянии понять, что он собирается делать.Он взял красивую пушистую ветку и, покрутив ее, подошел к ней. Остановившись, словно раздумывая, что делать с ней дальше, Кристиан засунул ее себе за ухо.— Мило? — он положил свою руку на голову и повернул ее так, чтобы лучше показать свое ухо.Она засмеялась. Бедная простушка, девочка-Мэдди, смеющаяся над подобным. Бедный, сумасшедший Кристиан, доведенный до такого.— Я знаю, что ты делаешь, — сказала она.— Мне к лиц… я выгляжу мило.— Ты задабриваешь меня, даря мне драгоценности и цветы.Он стряхнул ветку из-за уха, поймав ее рукой.— Разве это дело?Ее щеки порозовели. Она заморгала.— Какое дело.— Быть… прелестнее!— С какой целью?Кристиан пожал плечами.— Итак… не стоит спать… в гардеробной.Она оглянулась на цветы, которые заполнили весь кабинет.— Такая затрата… только для того?С веткой, зажатой между пальцами, он ласково провел по тыльной части ее руки.— Только?Мэдди густо покраснела.— Я никогда не указываю тебе, где надо или не надо спать. Это не должно меня касаться.— Теперь ты должна сказать мне… ты хочешь меня сейчас?..— О, — взволнованно произнесла она, — прямо сейчас?— Ты говори. Скажи… что хочешь меня.Она растерянно посмотрела на цветы и тихо ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58