Каретников налил себе еще стакан, отпил половину и потер шершавой ладонь
ю лоб. Воспоминания все больше одолевали его…
В городе было неспокойно. Начались диверсии и на Крамольном острове: кто-
то взорвал колонку, которую немцы поставили там, где под воду уходил черн
ый кабель. Потом разнесло машинное отделение на железобетонном плавуче
м доке. Вскоре после этого пасмурным зимним вечером кто-то из автомата уб
ил немецкого связного, который на мотоцикле перебирался на противополо
жный берег Вербовой. Сумку с важными бумагами унесли. Тогда-то и начались
повальные обыски на Крамольном.
Взяли многих. Назарку Каретникова забрали потому, что нашли у него в сара
е несколько разряженных противопехотных мин. Он только накануне подобр
ал их на Лозовом и не успел отдать Очеретюкам. В гестапо он признался, что
не первый раз подбирает мины. Кому отдавал?.. Да кому придется. Выманивал н
а рогатки, на ломоть хлеба, на кусок творога… Кому именно отдавал?.. Да разв
е всех упомнишь? Ребят на Крамольном много. Тогда-то и стал его бить толст
омордый полицай. Бил страшно, с каким-то остервенением. Бил и приговарива
л:
Ц Очеретюкам давал ведь. Давал им, сукин ты сын! Давал! Так и признавайся, н
е то забью тебя до смерти, стервеца.
Назар сначала кричал, потом уже орал дурным голосом. Но полицай продолжа
л бить до тех пор, пока мальчишка не потерял сознание. Так шло три дня подр
яд. На четвертый немец, который созерцал порку, остановил полицая, помани
л Назара к себе и, глядя в список, стал называть поименно всех мальчишек Кр
амольного острова одного за одним, спрашивая каждый раз: «Этому давал?» Н
азар отвечал одно и то же: «Не помню». Когда же немец произнес имя Витьки О
черетюка, Назар на мгновение потупился, потом сказал уже с ожесточением:

Ц Да говорю же, не помню, не помню я. Не помню!
Немец сделал знак полицаю, и тот снова принялся за дело. На этот раз Назара
тоже унесли только после того, как он потерял сознание.
Очнувшись в подвале, среди других мальчишек, он с ужасом обнаружил, что об
марался во время порки.
На следующий день все началось сначала. Полицай стоял чуть в стороне, поз
ванивая цепочкой резинового жгута, а немец допрашивал. Как вчера: называ
л поочередно имена мальчишек. И снова, когда он произнес имя Витьки Очере
тюка, Назар на какое-то мгновенье потупился.
Ц Понятно, Ц произнес немец и положил список в папку.
Полицай изо всех сил огрел его жгутом.
Ц Давал же, сучья кровь, Ц выругался он, Ц знаю, что давал.
Ц Не помню, кому давал, Ц всхлипнул Назар. Ц Всем давал. Кто платил, тому
и давал.
Ц Ну вот, я же казал, Ц обратился полицай к немцу. Ц Очеретюки всем паца
нам тут на острове мозги повыкручивали.
В тот же день мальчишек выпустили. А еще через день всех жителей Крамольн
ого погнали к большой площади против бывшего горисполкома, где стояли ви
селицы. Переводчик прочитал перед затихшей толпой приговор. Назару из эт
ого приговора запомнились только имена Володьки и Витьки. Потом их повес
или. Володька, прежде чем вышибли у него табурет из-под ног, что-то крикнул
, но Назар не разобрал что: он уткнулся головой плачущей матери в подол, ве
сь дрожа от ужаса.
Почти две недели казненные качались на холодном ветру. А еще через недел
ю полицай встретил Назара, поманил к себе нагайкой.
Ц Ты на меня зла не держи, Назарка. Я ведь тебя не очень бил. Жгутом, а не вот
этой штуковиной. Ты пощупай, Ц и он протянул конец своей плетеной нагайк
и Назару. Тот легко нащупал ловко вделанный в кожу кусок свинца. Ц Если б
я тебя этой нагайкой опробовал, ты бы и концы отдал. Молодец, что сознался,
кому взрывчатку давал. Иначе пришлось бы тебе этой нагайки отведать, а он
а не только мясо рвет, она и кости ломает.
Ц Так не сознавался же я.
Ц Сознался, Ц усмехнулся полицай. Ц Ты и сам не заметил, как выдал. И есл
и кто узнает, что Очеретюков из-за тебя повесили, камень на шею Ц и в прору
бь.
Назар бросился бежать от полицая. Он был уверен, что не выдал. И все же в сер
дце иногда заползало сомнение: может быть, в самом деле как-то незаметно п
редал. И только последняя встреча с полицаем…
Это было уже в сорок четвертом, когда наши были совсем близко. Население у
гоняли в Германию. Полицай стоял у моста через небольшую речку, с пистоле
том в руке, и командовал переправой. Было очень холодно. Мать к тому времен
и уже умерла. Сестра, остерегаясь, чтоб Назар не обморозился, натянула на н
его все, что только могла, Ц ноги обернула портянками из мешковины, голов
у замотала старым шерстяным платком. Назар шел прихрамывая, бледный, изм
ожденный. Полицай стоял в добротном овчинном тулупе, барашковой шапке, п
одпоясанный немецким офицерским ремнем. Тех, кто не в силах был идти, прис
треливал. Назар собрал последние силы, чтобы не упасть. Полицай сделал ем
у знак пистолетом, чтобы подошел ближе. Когда мальчишка приблизился, ска
зал:
Ц А я тебя за девочку принял. Что с ногой?
Ц Нарывает.
Ц Не дойдешь. Вертайся назад, Ц приказал полицай. Ц Ты нам добрую служб
у сослужил тогда. Вот и вертайся до дому.
Назар ушам своим не поверил, но когда полицай прикрикнул на него и пригро
зил пистолетом, пустился бежать. Он бежал из последних сил, с ужасом ожида
я, что вот-вот грянет выстрел. Но выстрела не было. Когда оглянулся, перепр
ава была уже далеко позади.
Теперь он уже не сомневался, что именно он, Назарка, предал Очеретюков тог
да, на допросе в гестапо.
С тех пор многое изменилось на Крамольном острове. Рыбацкий поселок, в ко
тором когда-то жили Каретниковы и Очеретюки, снесли. И еще два поселка сне
сли. На их месте поднялся большой судостроительный. Когда завод начал ра
ботать, Каретников пошел туда. И Саша Очеретюк Ц сестра Витьки и Володьк
и Ц тоже пошла Разметчицей. В первый цех. К этому времени она осталась со
всем одна: сначала мать умерла, потом и дед скончался. Вот тогда-то и пришл
а Назару мысль жениться на ней. Саша была девушкой тихой, скромной, очень п
ростенькой. Парни на нее не обращали внимания. И Назару она не нравилась, н
о он решил, что если женится на ней, пожизненно возьмет на себя заботу о си
роте, то этим снимет с себя хоть часть вины перед ее покойными братьями, чт
о после этого на душе станет легче. Но легче не становилось. Наоборот, с ка
ждым годом Ц все тяжелее и тяжелее: никак не мог смириться с тем, что эта ж
енщина постоянно будоражит воспоминания, подымает в памяти то, что пора
давно забыть, с чем просто невозможно жить на свете.
Сашины подруги удивлялись: не понимали, зачем она пошла за такого.
Ц Лучше в старых девах остаться, чем за такого выходить. Неужто любишь?
Ц Жалко мне его, Ц отвечала Саша. Ц Сердце щемит. И хочется, чтобы ему бы
ло хорошо, радостно.
Ц Да ведь злющий он и пьет.
Ц Нет, он добрый. А что пьет Ц война виновата. Очень уж били его в гестапо.
Спина исполосована так… Столько лет прошло, а смотреть страшно. Он ведь и
з-за моих братьев пострадал.
…Каретников осушил стакан, снова налил его дополна. Ему вспомнился разго
вор с писателем Гармашем. Они встретились на лестничной площадке. Это бы
ло досадное воспоминание. Каретников возвращался домой. Гармаш с Галино
й вышли от доктора Багрия.
Ц Мне надо бы с вами побеседовать, Назар Фомич, Ц сказал Гармаш, поздоро
вавшись. Ц Меня интересуют события на Крамольном острове во время окку
пации. Подробности гибели Очеретюка. Я знаю, что вы были связаны с ними, пр
иносили им взрывчатку, потом вас допрашивали в гестапо.
Ц Допрашивали, Ц сказал угрюмо Каретников. Ц Допрашивали и били. Били
и допрашивали. Только на кой ляд вам все это?
Ц Я сейчас пишу книгу о мальчишке с Крамольного острова, и мне…
Ц Вот и пишите на здоровье, Ц резко сказал Каретников и, не прощаясь, уше
л к себе.
Гармаш посмотрел на Галину и недоуменно пожал плечами.
Ц Да он, как всегда, пьян, Ц сказала Галина.
Ц Нет, он не пьян. Тут что-то другое, Ц возразил Гармаш.
Ц Все равно, Сережа, никакого проку тебе от этого алкоголика не будет.
…Каретников посмотрел в окно на залитую солнцем сочную зелень тополей. В
етер шаловливо трепал их листву, и она серебрилась, ударяя в глаза тысяча
ми искрящихся бликов. Каретников отвел глаза, посмотрел на пустую бутылк
у и вдруг увидел… толстомордого полицая. В сновидениях он часто являлся!
Стоял молча, вертел в руках резиновый жгут. Металлическая цепочка угрожа
юще позванивала. Назар просыпался, покрытый холодным потом. Но прежде по
лицай являлся всегда ночью, в сновидениях, а сейчас вот и днем пожаловал. Н
аяву. Только странный какой-то: совсем крохотный. Чуть выше стакана и пото
му, верно, совсем не страшный.
Он смотрел на Каретникова, вертел сложенный вдвое резиновый жгут и насме
шливо улыбался. Потом спросил:
Ц Живешь, Назарка?
Ц Живу, Ц ответил вызывающе Назар.
Ц И жена у тебя, и дети?..
Ц И жена, и дети. А что?
Ц Нельзя тебе детей, Назарка. След на земле оставлять нельзя.
Каретников рванулся, чтобы схватить мордастенького, но тот отпрянул на у
гол стола, повторил:
Ц Нельзя тебе след на земле оставлять, Назарка.
Каретников запустил в него бутылкой, но промахнулся. Бутылка ударилась о
стену, разлетелась вдребезги. Полицай погрозил сложенным вдвое жгутом и
сгинул. Словно провалился. Назар Фомич даже под стол посмотрел. Но там нич
его не было Ц только осколки стекла на полу.

7

В детстве Галина больше всего боялась «неотложки». Когда она видела на у
лице эту всю устремленную вперед молочно-белого цвета машину с красным
крестом над ветровым стеклом, ее охватывал страх.
Он выросла, закончила школу, поступила в медицинский, стала работать вра
чом, но душевный трепет при виде мчащейся по улице машины неотложной пом
ощи не могла преодолеть. С ужасом представляла себе, как эта машина остан
авливается у ворот их дома, по вызову отца, или матери, или ее, Галины. И вот…

Это случилось ранней весной. Тополя стояли уже в молодой листве. Зазелен
ели каштаны. И только акации все еще чернели ветками с набухшими на них бу
ровато-зелеными почками.
Отец позвонил перед вечером, попросил приехать, сказал, что матери немож
ется, и сразу же положил трубку.
Галина всполошилась. «Матери неможется» Ц звенело и звенело в ушах.
Не попадая в рукава шерстяной кофточки, она схватила плащ и побежала. Мет
нулась к остановке. Трамвая не было. И такси не видно. Решила, если бегом Ц
быстрее будет. Что там? В голосе отца была тревога. Не в его характере подн
имать панику. Что же могло случиться?
Когда неизвестность, в голову лезут всякие страхи. Галина вспоминала нау
чную конференцию, доклад заведующего хирургическим отделением больниц
ы Остапа Филипповича Чумаченко. Он говорил, что большинство тяжелых забо
леваний проявляется внезапно. Это как пьеса в нескольких действиях. Толь
ко вначале все идет в темноте, а потом уже, иногда в последнем действии, за
жигаются огни. «Верно, верно, Ц со страхом думала она. Ц У нас, в медицине,
трагедии нередко начинаются исподволь… Где-то что-то тлеет незаметно. А
потом вдруг Ц пожар. И тогда помочь очень трудно, а иногда невозможно».
Трамвай догнал ее вблизи следующей остановки. Галина вскочила в вагон, с
овсем запыхавшись. Какой-то парень пошутил:
Ц На свидание опаздывает девушка. Ц Он хотел еще что-то добавить, но пос
мотрел на Галину и осекся…
Мать лежала в спальне с грелкой на животе. На лице не столько боль, сколько
огорчение.
Ц Я же говорила, не нужно звонить. Я знала, она прибежит ни жива ни мертва.
Оно же всегда проходит. Вот и сейчас Ц тоже прошло.
Галина стала расспрашивать, что это за таинственное «оно». Мать рассказа
ла неохотно, сбивчиво. Галина пошла к отцу в кабинет. Оказывается, все нача
лось еще в феврале. Боли в животе. Приступы какой-то непонятной слабости.
Однажды появилось удушье, но скоро прошло. Кто лечит? Участковый терапев
т.
Ц Как ты посмел скрыть от меня?
Ц Мать запретила, Ц как бы оправдываясь, произнес Тарас Игнатьевич. Ц
Она и сегодня не велела, но я решил… Думаю, надо бы пообследовать. Может, в б
ольницу?.. Не проглядеть бы чего. Говорил ей и это. Не соглашается. Хотел Анд
рея Григорьевича пригласить. Запретила. Говорит, если он проведает, и Гал
ина узнает. Вот я и решил… Поговори ты с ней.
Галина вернулась к матери. Стала осматривать ее. И по мере обследования н
а душе становилось все спокойнее и спокойнее. Сердце хорошее, в легких не
значительные хрипы. В худшем случае Ц бронхит. Непонятно, отчего отец пе
репугался. Впрочем, он всегда был мнителен, когда дело касалось домочадц
ев.
Она сказала матери, что ничего серьезного не находит, но все же нужно стац
ионарное обследование, хотя бы для того, чтобы отца успокоить.
Ц Завтра же на койку, Ц закончила она решительно. И, тут же поняв неумест
ность такого тона, присела на краешек постели, положила свою ладонь на ру
ку матери и продолжала уже спокойно: Ц Наша больница самая лучшая в горо
де. И наше отделение тоже самое лучшее. Андрея Григорьевича почти каждый
день приглашают на консультации. Даже в областную приглашают. Знаешь, ка
кой он специалист! У нас в отделении, как только непонятно что, Андрея Григ
орьевича зовут.
Мать согласилась. Улыбнулась даже. На койку так на койку. Зря, что ли, дочка
врачом работает, да еще в самой лучшей больнице и в самом лучшем отделени
и, под руководством самого лучшего доктора.
Галина осталась ночевать. Позвонила Сергею, рассказала все.
Ц Ты не беспокойся. И, пожалуйста, поесть не забудь. И не смей ночью работа
ть. Ночью спать надо.
Отец не удержался:
Ц «Поесть не забудь», «Не смей ночью работать». Здоровый мужик, в годах, а
с ним как с мальчиком…
Галина пропустила мимо ушей это замечание. Она знала: отцу не по душе, что
Сергей намного старше ее, что первая жена оставила его, а Галина, девчонка
совсем…
Когда Галина сказала, что выходит замуж за Сергея Гармаша, Тарас Игнатье
вич опешил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46